Похоронят, зароют глубоко,
Бедный холмик травой порастет,
И услышим: далёко, высоко
На земле где-то дождик идет.
Ни о чем уж мы больше не спросим,
Пробудясь от ленивого сна.
Знаем: если не громко — там осень,
Если бурно — там, значит, весна.
Хорошо, что в дремотные звуки
Не вступают восторг и тоска,
Что от муки любви и разлуки
Упасла гробовая доска.
Торопиться не надо, уютно;
Здесь, пожалуй, надумаем мы,
Что под жизнью беспутной и путной
Разумели людские умы.
18 октября 1915
They will bury us deep, once we’re dead,
And the grass will then cover the mound,
And we’ll hear: somewhere high, overhead,
A passing shower will water the ground.
From then on, we’ll seek nothing at all,
Waking up from a dream, we will reason:
If it’s quiet outside – it’s the fall,
If it’s turbulent – spring is in season.
It’s so nice that our drowsy sensations
Won’t troubled by grief and delight,
Separation and love’s complications
Cannot break, through the coffin, inside.
It’s so homely, we’ve found what we sought;
Here, one day, we may just comprehend
How a senseless life differs somewhat
From a sensible one for a man.
October 18, 1915