Двоякий вопрос:- Каждый ли может, хапнуть по закону незаконное?
И кто они, эти несчастные обладатели счастьем?
Что у тебя? Точка торговая? Знай, выпорют. Как пить дать выпорют.
Тут, к гадалке не ходи, рано или поздно выпорют. Причём коллективом слаженным, в котором все труженики и люди солидные, у которых дорога каждая минута, причём в прямом смысле и прямолинейным платежом.
А вот если у тебя, к примеру, бассейн подземных кладовых, на несколько поколений, то тут уж сам как хочешь, выкручивайся. Кто же на тебя бедолагу несчастного, будет тратить драгоценное время государевой рати.
И вот несчастные обладатели, дабы не отпасть от современных соплеменников, вынуждены на свои кровно заработанные гроши, нанимать порщиков. А так как копеечка их тяжела и каждый рубль потом и кровью, потом и кровью хоть наёмной, но ведь живой силы, то времени на всю это модную кутерьму в виде сечки, или по новоязу садомазы, у них нет. Ну, тут уж как не крути, то приходиться ещё раскошелиться и на тех, кто будет огребать оплеухи оплаченных секачей.
Ну, те то деньги получили и секут так, что любо дорого каждому слуге государеву так. Сечь, я имею ввиду, а не огребать.
Ведь всё для народа, всё для него родимого. А что народ?
А народ как всегда, безмолвствует и пьёт.
А ему: - Ну что же ты, народ? Ведь надежда то есть.
А он: - Есть та она есть, но тока поганая, что лучше выпить и забыться. Авось пронесёт.
А ему: - Ведь мы же для тебя стараемся. Всё отменили для лёгкой жизни, ради лучшей доли твоей. Так что не унывай, надейся. Главное на хорошее надейся.
А народ: - Дык ведь почитай с отмены Юрьева дня уж не на что хорошее мы и не надеемся. Так что убогонький, глянь в историю и акстись, и не докучай более шибко грамотной дурью. И так тошно хоть родь.
А они: - Да ты и родь, родь родненький. Авось полегчает. И казна наша окрепнет. Ась? А мы уж для тебя родимого ещё рать милицейскую возвеличим. Да и слуг твоих народных во палаты каменные поселим. И будешь ты на них яко на чертоги небесные дивиться. Авось от этой лепоты неземной тебе и самому радостней станет.
Эх, далеки они от народа. Ох, далёки. Невдомёк им от чего у народа печаль бездонна и радость люта, яростью полна. А кабы знали, кабы знали…
***