Общие сведения

     Сокет —  "инструмент" взаимодействия между процессами как удаленными так и локальными, или, сокет —  коммуникационный интерфейс взаимодействующих процессов. Конкретный характер взаимодействия определяет тип используемых сокетов, а коммуникационный домен, в рамках которого создан сокет, определяет базовые свойства этого взаимодействия. В контексте межпроцессорного взаимодействия "разумно" упрощая можно сказать, что сокет это просто файл (как всегда), ключевое звено взаимодействия процессов, локальных и удаленных.

    Домены это абстракции, которые подразумевают конкретную структуру адресации и свое множество протоколов, которое определяет различные типы сокетов внутри конкретного домена. Примерами коммуникационных доменов могут быть: UNIX домен, Internet домен, и т.д.

     И еще раз — Socket - гнездо, разъем можно определить как название программного интерфейса для обеспечения обмена данными между процессами. Процессы при таком обмене могут исполняться как на одной машине, так и на различных , связанных между собой сетью. Более академичное определение —  Сокет это абстрактный объект, представляющий конечную точку соединения.

Поскольку сокет существует в контексте коммуникации (взаимодействии, обмена) , сокеты могут быть клиентскими и серверными. Клиентское приложение (например, браузер) использует только клиентские сокеты, а серверное (например, веб-сервер, которому браузер посылает запросы) — как клиентские, так и серверные сокеты. Каждый процесс может создать слушающий сокет (серверный сокет) и привязать его к какому-нибудь порту операционной системы (в UNIX непривилегированные процессы не могут использовать порты меньше 1024), что в свою очередь даст возможность некому процессу иметь возможность взаимодействия через этот порт по средствам сокета.

Слушающий процесс обычно находится в цикле ожидания, и просыпается при появлении нового соединения.

 Существует два типа сокетов 

— UNIX-сокеты (или сокеты домена UNIX — Unix domain sockets — локальные процессы) и  

— INET-сокеты (IP-сокеты, network sockets — удаленные процессы). 

Любой сокет, будь то UNIX-сокет или INET-сокет имеет свой адрес (символический, физический). ОС семейства UNIX могут поддерживать много типов адресов, но обязательными являются INET-адрес и UNIX-адрес.

Если привязать сокет к UNIX-адресу, то будет создан специальный файл (файл сокета) по заданному пути, через который смогут сообщаться любые локальные процессы путём чтения/записи из него (см. Доменный сокет Unix). Сокеты типа INET доступны из сети и требуют номер порта или по другому "уникальный идентификатор приложения". Обычно клиент явно подсоединяется к слушателю, после чего любое чтение или запись через его файловый дескриптор будут передавать данные между ним и сервером.

    UNIX — сокеты являются частью механизма IPC (Inter-Process Communication - обмен данными между потоками одного или разных процессов) и позволяют обмен данными в обоих направлениях между процессами, работающими на одной машине.

    INET — сокеты в свою очередь представляют собой механизм, позволяющий выполнять коммуникацию между процессами по сети. В рамках стека протоколов TCP/IP различают два типа сокетов TCP и UDP. TCP сокеты называют потоковыми, а UDP – датаграммными. 

В общем ицелом — если UNIX-сокет использует файл в файловой системе, то INET-сокет — требует присваивания сетевого адреса и порта. Адрес представляет собой 32-битную структуру для протокола IPv4, или 128-битную для IPv6. Номер порта — целое число в диапазоне от 0 до 65535 (для протокола TCP). Эта пара определяет сокет («гнездо», соответствующее адресу и порту).

Кроме того существуют аппаратные сокеты, на пример сокеты процессоров с волшебным наименованием LGA (Land Grid Array, FC-LGA),  PGA (Pin Grid Array, FC-PGA), силовая розетка под 220В это то же сокет.

    Пользователи рожденные после "Mach" представляют, что UNIX имеет не две важнейшие абстракции как то файл и процесс, а добавляют к ним конвеер (pipe, pipeline) инструмент межпроцессорного взаимодействия (IPC) , то есть - некоторое множество процессов, для которых выполнено следующее перенаправление ввода-вывода: то, что выводит на поток стандартного вывода предыдущий процесс - попадает в поток стандартного ввода следующего процесса. Запуск конвейера (не поименованного канала) реализован с помощью системного вызова pipe().

    Каналы позволяют передавать данные между процессами в порядке поступления («первым пришел — первым вышел - fifo»), а также синхронизировать выполнение процессов. Их использование дает процессам возможность взаимодействовать между собой, пусть даже не известно, какие процессы находятся на другом конце канала. Традиционная реализация каналов использует файловую систему для хранения данных.

    Различают два вида каналов: именованные каналы (он же FIFO) и, за отсутствием лучшего термина, не именованные каналы (он же PIPE, он же программный канал), которые идентичны между собой во всем, кроме способа первоначального обращения к ним процессов. 

    Для поименованных каналов процессы используют системную функцию mknod или mkfifo, а системную функцию pipe — для создания не поименованного канала. Впоследствии, при работе с каналами процессы пользуются обычными системными функциями для файлов, такими как read, write и close. 

    Только связанные между собой процессы, являющиеся потомками того процесса, который вызвал функцию pipe, могут разделять доступ к не поименованным каналам. Например (см. Рисунок выше), если процесс В создает канал и порождает процессы D и Е, эти три процесса разделяют между собой доступ к каналу, в отличие от процессов А и С. Однако, все процессы могут обращаться к поименованному каналу независимо от взаимоотношений между ними, при условии наличия обычных прав доступа к файлу. 

Отличие между pipe и FIFO - то, что pipe могут совместно использовать только процессы находящиеся в  отношении родительский-дочерний, а FIFO может использовать любая пара процессов.    Поскольку не поименованные каналы встречаются чаще, то их стоит рассмотреть первыми:

Системная функция pipe

    Синтаксис вызова функции создания канала:  pipe (fdptr); где fdptr — указатель на массив из двух целых переменных, в котором будут храниться два дескриптора файла для чтения из канала и для записи в канал. Поскольку ядро реализует каналы внутри файловой системы и поскольку канал не существует до того, как его будут использовать, ядро должно при создании канала назначить ему индекс. Оно также назначает для канала пару пользовательских дескрипторов и соответствующие им записи в таблице файлов: один из дескрипторов для чтения из канала, а другой для записи в канал. Поскольку ядро пользуется таблицей файлов, интерфейс для вызова функций read, write и др. согласуется с интерфейсом для обычных файлов. В результате процессам нет надобности знать, ведут ли они чтение или запись в обычный файл или в канал.

    Выше показан алгоритм создания не поименованных каналов. Ядро назначает индекс для канала из файловой системы, обозначенной как «устройство канала», используя алгоритм ialloc. Устройство канала — это именно та файловая система, из которой ядро может назначать каналам индексы и выделять блоки для данных. Администраторы системы указывают устройство канала при конфигурировании системы и эти устройства могут совпадать у разных файловых систем. Пока канал активен, ядро не может переназначить индекс канала и информационные блоки канала другому файлу. Затем ядро выделяет в таблице файлов две записи, соответствующие дескрипторам для чтения и записи в канал, и корректирует «бухгалтерскую» информацию в копии индекса в памяти. В каждой из выделенных записей в таблице файлов хранится информация о том, сколько экземпляров канала открыто для чтения или записи (первоначально 1), а счетчик ссылок в индексе указывает, сколько раз канал был «открыт» (первоначально 2 — по одному для каждой записи таблицы файлов). Наконец, в индексе записываются смещения в байтах внутри канала до места, где будет начинаться следующая операция записи или чтения. Благодаря сохранению этих смещений в индексе имеется возможность производить доступ к данным в канале в порядке их поступления в канал («первым пришел первым вышел»); этот момент является особенностью каналов, поскольку для обычных файлов смещения хранятся в таблице файлов. Процессы не могут менять эти смещения с помощью системной функции lseek и поэтому произвольный доступ к данным канала невозможен.

Открытие поименованного канала

    Поименованный канал — это файл, имеющий почти такую же семантику, как и непоименованный канал, за исключением того, что этому файлу соответствует запись в каталоге и обращение к нему производится по имени. Процессы открывают поименованные каналы так же, как и обычные файлы, и, следовательно, с помощью поименованных каналов могут взаимодействовать между собой даже процессы, не имеющие друг к другу близкого отношения. Поименованные каналы постоянно присутствуют в иерархии файловой системы (из которой они удаляются с помощью системной функции unlink), а непоименованные каналы являются временными: когда все процессы заканчивают работу с каналом, ядро отбирает назад его индекс.

    Алгоритм открытия поименованного канала идентичен алгоритму открытия обычного файла. Однако, перед выходом из функции ядро увеличивает значения тех счетчиков в индексе, которые показывают количество процессов, открывших поименованный канал для чтения или записи. Процесс, открывающий поименованный канал для чтения, приостановит свое выполнение до тех пор, пока другой процесс не откроет поименованный канал для записи, и наоборот. Не имеет смысла открывать канал для чтения, если процесс не надеется получить данные; то же самое касается записи. В зависимости от того, открывает ли процесс поименованный канал для записи или для чтения, ядро возобновляет выполнение тех процессов, которые были приостановлены в ожидании процесса, записывающего в поименованный канал или считывающего данные из канала (соответственно).

    Если процесс открывает поименованный канал для чтения, причем процесс, записывающий в канал, существует, открытие завершается. Или если процесс открывает поименованный файл с параметром «nо delay», функция open возвращает управление немедленно, даже когда нет ни одного записывающего процесса. Во всех остальных случаях процесс приостанавливается до тех пор, пока записывающий процесс не откроет канал. Аналогичные правила действуют для процесса, открывающего канал для записи.

Чтение из каналов и запись в каналы

Канал следует рассматривать под таким углом зрения, что процессы ведут запись на одном конце канала, а считывают данные на другом конце. Как уже говорилось выше, процессы обращаются к данным в канале в порядке их поступления в канал; это означает, что очередность, в которой данные записываются в канал, совпадает с очередностью их выборки из канала. Совпадение количества процессов, считывающих данные из канала, с количеством процессов, ведущих запись в канал, совсем не обязательно; если одно число отличается от другого более, чем на 1, процессы должны координировать свои действия по использованию канала с помощью других механизмов. Ядро обращается к данным в канале точно так же, как и к данным в обычном файле: оно сохраняет данные на устройстве канала и назначает каналу столько блоков, сколько нужно, во время выполнения функции write. Различие в выделении памяти для канала и для обычного файла состоит в том, что канал использует в индексе только блоки прямой адресации в целях повышения эффективности работы, хотя это и накладывает определенные ограничения на объем данных, одновременно помещающихся в канале. Ядро работает с блоками прямой адресации индекса как с циклической очередью, поддерживая в своей структуре указатели чтения и записи для обеспечения очередности обслуживания "первым пришел - первым вышел" .

Рассмотрим четыре примера ввода-вывода в канал: запись в канал, в котором есть место для записи данных; чтение из канала, в котором достаточно данных для удовлетворения запроса на чтение; чтение из канала, в котором данных недостаточно; и запись в канал, где нет места для записи.

                   Логическая схема чтения и записи в канал

Рассмотрим первый случай, в котором процесс ведет запись в канал, имеющий место для ввода данных: сумма количества записываемых байт с числом байт, уже находящихся в канале, меньше или равна емкости канала. Ядро следует алгоритму записи данных в обычный файл, за исключением того, что оно увеличивает размер канала автоматически после каждого выполнения функции write, поскольку по определению объем данных в канале растет с каждой операцией записи. Иначе происходит увеличение размера обычного файла: процесс увеличивает размер файла только тогда, когда он при записи данных переступает границу конца файла. Если следующее смещение в канале требует использования блока косвенной адресации, ядро устанавливает значение смещения в пространстве процесса таким образом, чтобы оно указывало на начало канала (смещение в байтах, равное Ø). Ядро никогда не затирает данные в канале; оно может сбросить значение смещения в Ø, поскольку оно уже установило, что данные не будут переполнять емкость канала. Когда процесс запишет в канал все свои данные, ядро откорректирует значение указателя записи (в индексе) канала таким образом, что следующий процесс продолжит запись в канал с того места, где остановилась предыдущая операция write. Затем ядро возобновит выполнение всех других процессов, приостановленных в ожидании считывания данных из канала.

Когда процесс запускает функцию чтения из канала, он проверяет, пустой ли канал или нет. Если в канале есть данные, ядро считывает их из канала так, как если бы канал был обычным файлом, выполняя соответствующий алгоритм. Однако, начальным смещением будет значение указателя чтения, хранящегося в индексе и показывающего протяженность прочитанных ранее данных. После считывания каждого блока ядро уменьшает размер канала в соответствии с количеством считанных данных и устанавливает значение смещения в пространстве процесса так, чтобы при достижении конца канала оно указывало на его начало. Когда выполнение системной функции read завершается, ядро возобновляет выполнение всех приостановленных процессов записи и запоминает текущее значение указателя чтения в индексе (а не в записи таблицы файлов).

Если процесс пытается считать больше информации, чем фактически есть в канале, функция read завершится успешно, возвратив все данные, находящиеся в данный момент в канале, пусть даже не полностью выполнив запрос пользователя. Если канал пуст, процесс обычно приостанавливается до тех пор, пока какой-нибудь другой процесс не запишет данные в канал, после чего все приостановленные процессы, ожидающие ввода данных, возобновят свое выполнение и начнут конкурировать за чтение из канала. Если, однако, процесс открывает поименованный канал с параметром "no delay" (без задержки), функция read возвратит управление немедленно, если в канале отсутствуют данные. Операции чтения и записи в канал имеют ту же семантику, что и аналогичные операции для терминальных устройств (глава 10), она позволяет процессам игнорировать тип тех файлов, с которыми эти программы имеют дело.

Если процесс ведет запись в канал и в канале нет места для всех данных, ядро помечает индекс и приостанавливает выполнение процесса до тех пор, пока канал не начнет очищаться от данных. Когда впоследствии другой процесс будет считывать данные из канала, ядро заметит существование процессов, приостановленных в ожидании очистки канала, и возобновит их выполнение подобно тому, как это было объяснено выше. Исключением из этого утверждения является ситуация, когда процесс записывает в канал данные, объем которых превышает емкость канала (то есть, объем данных, которые могут храниться в блоках прямой адресации); в этом случае ядро записывает в канал столько данных, сколько он может вместить в себя, и приостанавливает процесс до тех пор, пока не освободится дополнительное место. Таким образом, возможно положение, при котором записываемые данные не будут занимать непрерывное место в канале, если другие процессы ведут запись в канал в то время, на которое первый процесс прервал свою работу.

Анализируя реализацию каналов, можно заметить, что интерфейс процессов согласуется с интерфейсом обычных файлов, но его воплощение отличается, так как ядро запоминает смещения для чтения и записи в индексе вместо того, чтобы делать это в таблице файлов. Ядро вынуждено хранить значения смещений для поименованных каналов в индексе для того, чтобы процессы могли совместно использовать эти значения: они не могли бы совместно использовать значения, хранящиеся в таблице файлов, так как процесс получает новую запись в таблице файлов по каждому вызову функции open. Тем не менее, совместное использование смещений чтения и записи в индексе наблюдалось и до реализации поименованных каналов. Процессы, обращающиеся к непоименованным каналам, разделяют доступ к каналу через общие точки входа в таблицу файлов, поэтому они могли бы по умолчанию хранить смещения записи и чтения в таблице файлов, как это принято для обычных файлов. Это не было сделано, так как процедуры низкого уровня, работающие в ядре, больше не имеют доступа к записям в таблице файлов: программа упростилась за счет того, что процессы совместно используют значения смещений, хранящиеся в индексе.

Закрытие каналов

При закрытии канала процесс выполняет ту же самую процедуру, что и при закрытии обычного файла, за исключением того, что ядро, прежде чем освободить индекс канала, выполняет специальную обработку. Оно уменьшает количество процессов чтения из канала или записи в канал в зависимости от типа файлового дескриптора. Если значение счетчика числа записывающих в канал процессов становится равным Ø и имеются процессы, приостановленные в ожидании чтения данных из канала, ядро возобновляет выполнение последних и они завершают свои операции чтения без возврата каких-либо данных. Если становится равным Ø значение счетчика числа считывающих из канала процессов и имеются процессы, приостановленные в ожидании возможности записи данных в канал, ядро возобновляет выполнение последних и посылает им сигнал (глава 7) об ошибке. В обоих случаях не имеет смысла продолжать держать процессы приостановленными, если нет надежды на то, что состояние канала когда-нибудь изменится. Например, если процесс ожидает возможности производить чтение из непоименованного канала и в системе больше нет процессов, записывающих в этот канал, значит, записывающий процесс никогда не появится. Несмотря на то, что если канал поименованный, в принципе возможно появление нового считывающего или записывающего процесса, ядро трактует эту ситуацию точно так же, как и для непоименованных каналов. Если к каналу не обращается ни один записывающий или считывающий процесс, ядро освобождает все информационные блоки канала и переустанавливает индекс таким образом, чтобы он указывал на то, что канал пуст. Когда ядро освобождает индекс обычного канала, оно освобождает для переназначения и дисковую копию этого индекса.

5.12.5 Примеры

Ниже показано искусственное использование каналов. Процесс создает канал и входит в бесконечный цикл, записывая в канал строку символов «hello» и считывая ее из канала. Ядру не нужно ни знать о том, что процесс, ведущий запись в канал, является и процессом, считывающим из канала, ни проявлять по этому поводу какое-либо беспокойство.

Чтение из канала и запись в канал

Процесс, выполняющий программу, которая приведена на Рисунке 5.19, создает поименованный канал с именем «fifo». Если этот процесс запущен с указанием второго (формального) аргумента, он постоянно записывает в канал строку символов «hello»; будучи запущен без второго аргумента, он ведет чтение из поименованного канала. Два процесса запускаются по одной и той же программе, тайно договорившись взаимодействовать между собой через поименованный канал «fifo», но им нет необходимости быть родственными процессами. Другие пользователи могут выполнять программу и участвовать в диалоге (или мешать ему).

#include <fcntl.h> char string[] = "hello";

main(argc, argv) int argc; char *argv[];

{

int fd;

char buf[256] ;

/* создание поименованного канала с разрешением чтения и записи для всех пользователей */

mknod("fifo", 010777, 0);

if (argc == 2) fd = open ("fifo", 0_WR0NLY) ;

else fd = open ("fifo", 0_RD0NLY) ;

for (;;)

if (argc == 2) write(fd, string, 6);

else read(fd, buf, 6);

}

Рисунок 5.19. Чтение и запись в поименованный канал

    Сокеты Unix используются как любые другие типы сокетов. Это означает, что для них используются системные вызовы сокетов. Разница между FIFO и сокетами Unix заключается в том, что FIFO использует вызовы файлов sys, в то время как сокеты Unix используют вызовы сокетов.

    Сокеты Unix рассматриваются как файлы. Это позволяет использовать разрешения файлов для контроля доступа.

    Сокеты Unix создаются системным вызовом socket (в то время как FIFO создается mkfifo - MKfifo). Если вам нужен клиентский сокет, вы вызываете connect, передавая ему адрес сокета сервера. Если вам нужен серверный сокет, вы можете связать его с адресом. В то время как для FIFO используется открытый вызов. Операция ввода-вывода выполняется путем чтения/записи.

• Unix-сокет может отличать его клиентов, а FIFO - нет. Информация о партнере предоставляется приемом accept, он возвращает адрес одноранговой сети.

• Unix-сокеты являются двунаправленными. Это означает, что каждая сторона может выполнять операции чтения и записи. В то время как FIFO являются однонаправленными: у него есть писатель-сверстник и читатель-сверстник.

• Unix-сокеты создают меньше накладных расходов, а связь быстрее, чем локальные IP-сокеты. Пакету не нужно проходить через сетевой стек, как с локальными хостами. И поскольку они существуют только локально, маршрутизации нет.

    Если вам нужна дополнительная информация о том, как сокеты Unix работают на уровне ядра, просмотрите файл net/unix/af_unix.c в источнике ядра Linu

Internet Socket (Network Socket/IP Socket) — это конечная точка в двунаправленном межпроцессном общении через сеть, основаной на протоколе TCP/IP. Процессы находятся на разных компьютерах в сети, при этом может быть вариант, когда процессы находятся на одном компьютере. Под этим термином также подразумевают API, которое предоставляет ОС для доступа к TCP/IP protocol stack. Адресом сокета  называется: IP_адрес: + [номер порта]. Этот номер прикрепляется к отдельному процессу в памяти.

Типы сокетов:

• датаграмные, или сокеты без соединения, используют UDP-протокол.

• потоковые сокеты, сокеты ориентированы на соединение, TCP-протокол,SCTP-протокол(ориентирован на сообщения как UDP, но при этом использует контроль за переполнением как TCP).

• сырые IP-сокеты – с ними работают оборудование отвечающее за марштрутизацию в сети. Это прямое общение между процессами минуя ОС, в таком случае процесс получает IP-пакет с заголовками, обычно же он получает только тело пакета.

Пример - в командной строке shell: $ cat myfile | wc

При этом (стандартный) вывод программы cat которая выводит содержимое файла myfile, передается на (стандартный) ввод программы wc которая, в свою очередь подсчитывает количество строк, слов и символов. В результате мы получим что-то вроде: 12 45 260 что будет означать количество:  строк, слов и символов   в файле myfile.

И так, два процесса обменялись данными. При этом использовался программный("не поименный") канал, обеспечивающий однонаправленную передачу данных между двумя задачами.  Для создания канала используется системный вызов pipe, который возвращает два файловых дескриптора fields[0] - для записи в канал и fields[1] - для чтения из канала. Теперь, если один процесс записывает данные в fields[0] другой сможет получить эти данные из fields[1]. Вопрос только в том, как другой процесс сможет получить сам файловый дескриптор fields[1] ?

Вспомним наследуемые атрибуты при создании процесса: дочерний процесс наследует и разделяет все назначенные файловые дескрипторы родительского. То есть доступ к дескрипторам fildes канала может получить сам процесс, вызвавший pipe, и его дочерние процессы. В этом заключается серьезный недостаток не именованных каналов, поскольку они могут быть использованы для передачи данных только между родственными процессами. Не именованные каналы не могут использоваться в качестве средства межпроцессного взаимодействия между независимыми процессами, в отличии от каналов FIFO, которые может использовать любая пара процессов. (и вообще можно ли это называть "межпроцессорным" взаимодействием?, если только условно)

Хотя в приведенном примере может показаться, что процессы cat и wc независимы, на самом деле оба этих процесса создаются процессом shell и являются родственными.

На этом о каналах хватит !

                                                                                         Мы не понимаем то, что мы делаем, и то, что мы понимаем, невозможно. Гете 

                                                                                        "Доказательство ослабляет очевидность"

• Важную роль в логическом методе играют сравнения и аналогии. Сравнение определяет сходство или различие процессов и явлений. Оно позволяет соотнести неизвестное с известным и охарактеризовать его через имеющиеся категории и понятия. 

• Сравнение носит поверхностный характер, поэтому его считают основой для проведения аналогии — метода познания, предполагающего перенос ряда свойств с известного явления на неизвестное. Как и метода анализа, для которого сравнения первичны.

• Операция сравнения - главная операция мышления, которая задает восходящее движение всему познанию, обуславливая собой существование некой универсальной парадигмы: трилогии ума, задающей совокупность трех логических направлений, объединеных общей идеей сравнения.

• Познание есть сравнение – различение и соразмерение, и последующее соединение

• Сравнение – выявление сходств и различий.

• Сравнение – один из универсальных и наиболее распространенных методов научного познания. 

• Сравнение – это  способ не только исследования, но и восприятия действительности. Видя какой-либо предмет, мы сравниваем его с теми образцами, которые уже содержатся в нашем сознании отпечатками, созданными впе-чатлениями (неизбежными и не контролируемыми).

PS: Ощущения не есть претерпевания, но деятельности и суждения, направленные к предметам претерпеваний; претерпевания возникают в чем-то одном, суждения же — в другом, претерпевания — в определенном теле, суждения же — в душе; суждения не есть претерпевания, суждение не содержит в себе предмета суждения. Что следует сказать и о так называемых «отпечатках» [впечатлениях]: они существуют совершенно иначе,  нежели предполагается, [не как механические оттиски] но как деятельности мышления, которые могут познавать, никоим образом ничего не претерпевая; вообще, наш рассудок и воля не делают душу своим подлежащим, они не обращают и не изменяют ее, как нагревание и охлаждение изменяют тело. 

Тоже самое относительно наших ощущений относительно других людей, как отличных от нас объектов, каждый раз мы наполняем друг друга своими энергиями, с точки зрения "вычислительной техники" — расточительное занятие.

....проблема только в том, что сравнивать?.. в смысле было бы что сравнивать и поскольку изначально бывает, что сравнивать не чего  тогда, УМ начинает "делить", становясь мыслящим и мыслемым, что бы было что сравнивать, и вот на "пустом" месте (казалось бы)  и возникает эта самая "главная операция мышления", не прекращающейся процесс, как выполняемый файл ядра ОС (то есть живы мы до тех пор пока этот "файл" исполняется..."я мыслю значит я существую" Декарт, "мыслить и быть — одно и то же" Плотин, "знание вещей не материальных тождественно самим этим вещам" Плотин), от того и "современные вычислительные системы" ни когда не научатся "мыслить", от того что умеют только "складывать", а точнее "замещать" одни символы другими быстро или медленно, что к слову "мыслить" ни имеет ни какого отношения, необходимо переосмыслить всю концепцию и архитектуру вычислительных комплексов (а у нас до сих пор г. Фон Нейман)  по сути эти конструкции  это просто набор "китайских" транзисторов, соединенных между собой по средствам "извращенной логики", удачные или "не очень". но по понятным причинам надо "обязательно" вешать лапшу на уши про "искуственный интелект".

.....Мыслить - расшеплять и сопоставлять, Творец расщепляет "ни-что" (согласно Нумению и Платону).

Как и мысль другого человека (при условии что это "мысль") притягивает нас прежде всего фактом своего появления (процесса неподдающегося рассудку и логике), "удивления" , что то типа "....как же у него это получилось", мысль это "брилиант", это "алмаз", это "молния" от неба до неба, ...момент "восторга", греки сказали бы "вакхического восторга".

....Сначала "локализация"(ограничение), потом выбор парадигмы, далее процесс мышления в итоге результат или его отсутствие в зависимости от выбранной парадигмы и способности мыслить.

• Сознание — это различение и определение, то есть "ограничение", формирование определенной предметной области...,что в том числе позволяет нам формулировать свои мысли в качестве суждений, в свою очередь беспредельное множество отдельных вещей и содержащегося в них, необходимо превращает в беспредельную и бессмысленную нашу мысль.(Платон "Филеб" 17e3-6)

• Сознание — фундаментальный способ, каким человек соотнесён с самим собой и миром вообще.

• Рефлексия (reflexio «обращение назад») — это обращение внимания субъекта на самого себя и на своё сознание, в частности, на продукты собственной активности, а также какое-либо их переосмысление, .......«всякое перенесение переживания с внешнего мира на самого себя», в том числе можно вероятно сказать, что это акт выхода из "себя" и взгляд на самого себя с наружи.

Ощущения не есть претерпевания, но деятельности и суждения, направленные к предметам претерпеваний; претерпевания возникают в чем-то одном, суждения же — в другом, претерпевания — в определенном теле, суждения же — в душе; суждения не есть претерпевания, суждение не содержит в себе предмета суждения. Что следует сказать и о так называемых «отпечатках» [впечатлениях]: они существуют совершенно иначе,  нежели предполагается, [не как механические оттиски] но как деятельности мышления, которые могут познавать, никоим образом ничего не претерпевая; вообще, наш рассудок и воля не делают душу своим подлежащим, они не обращают и не изменяют ее, как нагревание и охлаждение изменяют тело.

Если же, как мы говорим, ее(души) сущность есть число, если она есть логос, то какие претерпевания могли бы  возникнуть в логосе или числе? ....таким образом, получается, что душа имеет, не имея, и страдает, не страдая (Плотин Эннеады 3.6 ст.288). Что более чем похоже на правду, человек - соединение души и тела и все наши так называемые "страдания души" не что иное как совершенно "матерьяльное, плотское" претерпевание тела, ...кому понадобилось это сочетание? 

...Как моя душа оказалась внутри тела (..так крепко и порочно связана с телом )? (Плотин)

От неопределенной Двоицы и Единого происходят эйдосы и числа, т. е. Ум. (Плотин Эннеады 5.4 ст.127) (Платон: Парменид, 142аЗ-4 и Государство, 509Ь9)

Если бы родителем являлся Ум, значит, то, что порождено им, должно было бы быть более недостаточно, чем Ум, хотя оно и подобно ему, и ближе, чем всё остальное; но поскольку Родитель — по ту сторону Ума, то порожденное необходимо есть Ум. Потому Родитель — не Ум, чья энергия есть мышление: мышление, видящее умопостигаемое,  повернутое к нему, приведенное им каким-то образом к совершенству; мышление, само по себе не определенное,  как зрение, но определяемое умопостигаемым

Ум не прост, но множествен, и является хотя и умопостигаемым, но составленным, и уже видит многие вещи, сам он есть умопостигаемое, но в то же время и мыслящий, так что налично уже два. .....знание вещей без материи — вот предмет Ума.

Платон том 1    <----   "Менон" ст.377

Ведь не то что я, путая других, сам ясно во всем разбираюсь, — нет: я и сам путаюсь, и других запутываю. Так и сейчас — о том, что такое каналы, я ничего не знаю, а ты, может быть, и знал раньше, до встречи со мной, зато теперь ни чего не понимаеш в этом деле.  ст.391

Кто Персефоне пеню воздаст

За все, чем встарь он был отягчен,

Души тех на девятый год

К солнцу, горящему в вышине,

Вновь она возвратит.

Из них возрастут великие славой цари

И полные силы кипучей и мудрости вящей мужи

Имя чистых героев им люди навек нарекут.

• Знание как припоминание виденного в потусторонней жизни:  по скольку все в природе друг другу родственно, а душа все познала, ничто не мешает тому, кто вспомнил что-нибудь одно, — люди называют это познанием, — самому найти и все остальное, если только он будет мужествен и неутомим в поисках: ведь искать и познавать — это как раз и значит припоминать.

• Знание о познаваемом находится в познающем, а не в познаваемом, всякое незнание есть лишенность. (Диадох Дамаский "О первых началах" ст.15)

• Должно возвращаться мыслью к событиям про­шлой жизни, ибо то, что следует по порядку, зависит от предшествующего. (Плотин. Эннеады. Трактат II)

• Между опытом и воспоминанием есть общее: и то, и другое есть нечто уже случившееся и, тем самым, нечто уже про­шедшее

философемы (доказывающее умозаключение), 

эпихеремы (диалектическое умозаключение), 

софизмы (эристическое умозаключение, Эристика (eristikē — искусство спорить)) 

апоремы (диалектическое умозаключение к противоречию).

способы постижения божественного:

1) символический

2) иконический

3) пророческий (боговдохновенный)

4) диалектический (или собственно-теологический)

Плотин: с одной стороны, бытие богов вполне очевидно, а с другой — иметь знания об этом бытии мы не можем, ибо  всякое знание подразумевает разделенность. 

Вот какое определение дает основатель неоплатонизма: «Итак, и эйдосами мы обладаем двумя способами: в душе они словно бы получают свое описание и обособлены друг от друга, в уме же они содержатся все вместе. А что же с богом? Скорее всего, он парит над умопостигаемой природой и над подлинной сущностью» («Эннеады»,1.1.8.6—10). Вероятно,  данное суждение Плотин заимствовал у Нумения (см.:Фр. И Leemans).   Эйдосы — суть "мысли Бога", общая доктрина для средних неоплатоников.

«Все — во всем, но собственным для каждого образом»

Одной из важнейших задач философы-неоплатоники видели в том, чтобы показать, что мнения Платона и древних  теологов, в число которых были включены Орфей, Пифагор и «Халдейские оракулы», созвучны между собой.

Пения — персонаж из мифа Платона, рассказанного им в диалоге «Пир», олицетворяющий собой бедность, нужду.  Эрот оказывается сыном Пороса (избытка) и Пении (недостатка), так греки понимали "любовь", "нечто" к чему можно стремиться, никогда не достигая, нескончаемый процесс, жить в любви быть его участником. Эрос есть соединение эйдоса с неопределенность и рожден прежде чувственного мира. (Платон "Пир" ст.135, Плотин Эннеады Трактат III ст. 242)

аподиктика [метод доказательства, основанный на переходе от посылок к следствиям],

ористика [метод построения определений]

диэретика [метод разделения, основанный на переходе от родовых признаков к видовым, то есть от общего к частному]

Плотин. Эннеады, 1.8.3: «Ведь действительно безмерное не в безмерном, а в имеющем меру», то есть любому разделению и отрицанию предшествуют отрицаемое и делимое.

Платон. Парменид: «Таким образом, если есть единое, то оно в то же время не есть единое ни по отношению к самому себе, ни по отношению к другому»(160Ь2—3); «Итак, должна иметься сущность единого, не тождественная самому единому» (142Ь7—8). «Ведь если сущее обладает свойством быть в каком-то отношении единым, то оно окажется уже не тождественным единому...» {Платон. Софист, 245Б7—9).

«Для каждого из существующих предметов есть три ступени, с помощью которых необходимо образуется его познание; четвертая ступень — это само знание, пятой же должно считать то, что познается само по себе и есть подлинное  бытие: итак,  

первое — это имя, 

второе — определение, 

третье — изображение, 

четвертое — знание...

Из них понимание наиболее родственно, близко и подобно пятой ступени, все же остальное находится от нее много дальше... Всякий имеющий разум никогда не осмелится

выразить словами то, что явилось плодом его размышления, и особенно в такой негибкой форме, как письменные знаки» «Письма», 342а7

Основной вид нашего собственного знания, согласно Дамаскию, есть знание эйдетическое и разделяющее, оперирующее мыслеобразами и, по сути дела, изучающее лишь один объект — сам ум; ему противостоит знание соединяющее, направленное на сущее как на умопостигаемое (то есть опять-таки представленное в уме в качестве ноэм). Единичное  же мышление обращается лишь к генадам сущего — к проявлениям единого, входящего в состав единого сущего. 

Разумеется, никакое знание подобного рода не может воспринять неизреченное.

Плотин. Эннеады, V.2.11; III.9.10; VI.7.16; 35; 9.2. Наиболее важно следующее суждение: «Когда ум устремляется к началу, он не есть еще, а лишь — в возможности. Похож на зрение, не видящее еще, но готовое увидеть; в созерцании же оно становится многим... Только устремляясь к единому и воспринимая его мыслью, ум становится умом» (V.3.10).

Материя таинственна для разума в силу своей низшей по сравнению с ним природы.

«В душе есть необузданная, безумная часть, готовая ниспасть до растения» (Плотин. Эннеады, V.2.2).

IV. 8. ΠΕΡΙ ΤΗΣ ΕΕΕΤΑ ΣΩΜΑΤΑ ΚΑΘΟΔΟΥ ΤΗΣ ΨΥΧΗΣ  ст. 376  PDF    

Часто меня пробуждали из тела в самого себя, и я входил в себя, и возникал вне иных вещей; я видел Красоту, и меня охватывало великое изумление, я верил тогда в то, что более всего другого есть эта лучшая часть; я в действительности жил лучшей жизнью и становился тождественным с Божеством; утвердившись в Нем, я приходил в сознание высшей действительности, закрепляясь сверх всего в умопостигаемом; и потом, после этого стояния в Божестве, я нисходил из Ума в состояние рассуждения: и я затрудняюсь относитель­но этого нисхождения; как и тогда, и теперь я нисхожу. Как моя душа оказалась внутри тела (..так крепко и порочно связана с телом )?  Ведь когда она была тем, что ей показали, она была собой, даже если и была в теле. 

    Гераклит, побудивший нас исследовать этот вопрос, полагает «необходимую перемену» из противоположности в противоположность, говоря «путь вверх есть и путь вниз», «изменяющееся покоится», «изнурение принадлежит труду, и ему подлежат одни и те же вещи»; о смысле этих изречений он оставляет нас лишь догадываться, немало не заботясь сделать свое учение ясным, считая, возможно, что мы должны предпринять эти поиски сами, как и он сам искал и находил: «Война — отец всех и царь всех: одних она явила богами, других — людьми, одних сотворила рабами, других — свободными» "Война (борьба) всеобща, пишет Гераклит (ф 53, ф 80), она составляет истинную справедливость, являясь условием существования упорядоченного космоса. Молясь о том, чтобы распря сгинула меж богами и людьми, Гомер не ведал, что тем самым он навлекал проклятье на все сущее, что рождается в силу противоборства и противодействия"

(Почему же только один Гераклит постиг истину (=логос), в то время как прочие люди остаются «глухими» невеждами?.. Потому что у них грубые, «варварские» души, как с нескрываемым презрением пишет Гераклит.  ...... Особенно резко высказывается Гераклит о Пифагоре, называя его "предводителем банды мошенников", "всезнайкой". На вопрос; "Гераклит почему ты молчишь?" , отвечал: "..что бы вы болтали" ). ./dic.academic.ru/philosophy 

—  "мудрость заключается в одном: познавать мысль как то, что правит всем во всем".

—  "Самомнение должно гасить скорее, чем пожар"

—  "Пусть не будет среди нас никто наилучшим. А если такой оказался, то пусть он живет в другом месте и с другими".

—  "единое расходясь само с собою сходится"

—  "Мир, который все заключает в себе", не создал никто ни из богов, ни из людей, но он всегда был, есть и будет вечно живым огнем, "мерами" вспыхивающим и "мерами" угасающим. PS: Как и Платоновское учение, будучи доведенным до конца, должно было бы учить о постоянной  гибели и возрождении этой вселенной, ибо все тленное восходит в УМ имея в нем свое нетленное тело, можно сказать больше, что вселенная ежеминутно и вечно рождается, умирает и восстает к вечной жизни.

— Трудно бороться с сердцем. Ибо каждое из своих желаний оно покупает ценою души. Гераклит фрагменты (85) ст 175

"Огонь живет смертью земли, воздух живет смертью огня, вода живет смертью воздуха, земля смертью воды"

"Все подчинено единому вселенскому слову - логосу"

    Эмпедокл сказал, что есть закон, согласно которому грешные души должны пасть в этот мир, что сам он пришел сюда как «изгнанник из страны богов», «доверившийся безумной ссоре»; тем самым он открыл об этом, я думаю, столько же, сколько загадочные речения Пифагора и его последователей, ...

Что нам остается?, нам остается божественный Платон, сказавший много прекрасного и о душе, и о ее приходе, так что мы надеемся почерпнуть у него нечто ясное. 

Что же сказал этот философ? .... он повсюду с презрением говорит обо всем чувственном, повсюду порицает общение души с телом, говоря, что она скована и похоронена в нем, что «нечто великое говорит тайное слово "не изреченное"», утверждая, что душа «находится в заключении»; и пещера Платона — так же, я думаю, как и пещера Эмпедокла — обозначает эту Вселенную, а «восхождение из пещеры» и «разрешение от оков» — переход в умопостигаемое   "...бегство из рождения в сущьность.."

И картина видимого мира, как мира призраков в пустоте, где эйдолы появляются и исчезают подобно отражениям в несуществующем зеркале,

    Итак, боги, подражая очертаниям Вселенной, со всех сторон округлой, включили оба божественных круговращения в сферовидное тело, то самое, которое мы ныне именуем головой и которое являет собою божественнейшую нашу часть, владычествующую над остальнымичастями. Ей в помощь они придали все устроенное ими же тело, позаботившись, чтобы оно было причастно всем движениям сколько их ни есть; так вот, чтобы голова не катилась по земле, всюду покрытой буграми и ямами, затрудняясь, как тут перескочить, а там выбраться, они даровали ей эту вездеходную колесницу. Поэтому тело стало продолговатым и, по замыслу бога, сделавшего его подвижным, произрастило из себя четыре конечности, которые можно вытягивать и сгибать; цепляясь ими и опираясь на них, оно приобрело способность всюду продвигаться, высоко неся вместилище того, что в нас божественнее всего и святее. Таким образом и по такой причине у всех людей возникли руки и ноги. Найдя, что передняя сторона у нас благороднее и важнее задней, они уделили ей главное место в нашем передвижении. Сообразно с этим нужно было, чтобы передняя сторона человеческого тела получила особое и необычное устройство; потому-то боги именно на этой стороне головной сферы поместили лицо, сопрягши с ним все орудия промыслительной способности души, и определили, чтобы именно передняя по своей природе часть была причастна руководительству.

Из орудий они прежде всего устроили те, что несут с собой свет, то есть глаза, и сопрягли их [с лицом] вот по какой причине: они замыслили, чтобы явилось тело, которое несло бы огонь, не имеющий свойства жечь, но изливающий мягкое свечение, и искусно сделали его подобным обычному дневному свету. Дело в том, что внутри нас обитает особенно чистый огонь, родственный свету дня, его-то они заставили ровным и плотным потоком изливаться через глаза; при этом они уплотнили как следует глазную ткань, но особенно в середине, чтобы она не пропускала ничего более грубого, а только этот чистый огонь. И вот когда полуденный свет обволакивает это зрительное истечение и подобное устремляется к подобному, они сливаются, образуя единое и однородное тело в прямом направлении от глаз, и притом в месте, где огонь, устремляющийся изнутри, сталкивается с внешним потоком света. А поскольку это тело благодаря своей однородности претерпевает все, что с ним ни случится, однородно, то стоит ему коснуться чего-либо или, наоборот, испытать какое-либо прикосновение, и движения эти передаются уже ему всему, доходя до души: отсюда возникает тот вид ощущения, который мы именуем зрением. Когда же ночь скроет родственный ему огонь дня, внутренний огонь как бы отсекается: наталкиваясь на то, что ему не подобно, он терпит изменения и гаснет, ибо не может слиться с близлежащим воздухом, не имеющим в себе огня. Зрение бездействует и тем самым наводит сон. Дело в том, что, когда мы при помощи устроенных богами природных укрытий для глаз, то есть век, запираем внутри себя силу огня, последняя рассеивает и уравновешивает внутренние движения, отчего приходит покой. Если покой достаточно глубок, то сон почти не нарушается грезами, но если внутри остались еще сильные движения, то они сообразно своей природе и месту порождают соответствующие по свойствам и числу изображения, отражающиеся внутри нас и вспоминающиеся после пробуждения как совершившееся вне нас.

    Все это принадлежит к разряду вспомогательных причин, которыми бог пользуется как средством, дабы в меру возможности осуществить идею высшего совершенства. Однако большинству людей кажется, будто это не вспомогательные, но основные причины всего, коль скоро они производят охлаждение и нагревание, сгущение и разрежение и так далее. Между тем все подобные причины ни в каком отношении не могут обладать ни рассудком, ни умом. Должно признать, что из всего сущего стяжать ум подобает одной лишь душе, но душа невидима, в то время как огонь, вода, земля и воздух — это видимые тела. Итак, почитатель ума и знания должен рассматривать прежде всего причины, которые связаны с разумной природой, и лишь во вторую очередь те, которые связаны с вещами, движимыми извне и потому с необходимостью движущими другие вещи. Так надо поступать и нам, а потому будем разграничивать причины двух родов: одаренные умом, которые производят прекрасное и доброе, и лишенные разума, которые вызывают все случайное и беспорядочное. О вспомогательных причинах, послуживших к тому, чтобы глаза обрели свою нынешнюю способность, мы уже сказали; теперь осталось ответить, какова же высшая польза от глаз, ради которой бог их нам даровал.

    По моему разумению, зрение — это источник величайшей для нас пользы; вот и в нынешнем нашем рассуждении мы не смогли бы сказать ни единого слова о природе Вселенной, если бы никогда не видели ни звезд, ни Солнца, ни неба. Поскольку же день и ночь, круговороты месяцев и годов, равноденствия и солнцестояния зримы, глаза открыли нам число, дали понятие о времени и побудили исследовать природу Вселенной, а из этого возникло то, что называется философией и лучше чего не было и не будет подарка смертному роду от богов. Я утверждаю, что именно в этом высшая польза очей. Стоит ли воспевать иные, маловажные блага? Ведь даже и чуждый философии человек, ослепнув, примется "Стенаньями напрасными оплакивать" потерю глаз. Как бы то ни было, нам следует считать, что причина, по которой бог изобрел и даровал нам зрение, именно эта: чтобы мы, наблюдая круговращения ума в небе, извлекли пользу для круговращения нашего мышления, которое сродни тем, небесным, хотя в отличие от их невозмутимости оно подвержено возмущению; а потому, уразумев и усвоив природную правильность рассуждений, мы должны, подражая безупречным круговращениям бога, упорядочить непостоянные круговращения внутри нас. О голосе и слухе должно сказать то же самое — они дарованы богами по тем же причинам и с такой же целью. Ради этой цели устроена речь, она сильно способствует ее осуществлению; так и в музыке: все, что с помощью звука приносит пользу слуху, даровано ради гармонии. Между тем гармонию, пути которой сродны круговращениям души, Музы даровали каждому рассудительному своему почитателю не для бессмысленного удовольствия — хотя в нем только и видят нынче толк,— но как средство против разлада в круговращении души, долженствующее привести ее к строю и согласованности с самой собой. Равным образом, дабы побороть неумеренность и недостаток изящества, которые проступают в поведении большинства из нас, мы из тех же рук и с той же целью получили ритм.

(Платон "Тимей" ст.530) 

Время ....подвижный образ вечности, .....энергия души.

Аристотель (Физика IV 10-14 218a-224a ст. 145)

Плотин. (Эннеады Трактат III.7 ст.362  ΠΕΡΙ ΑΙΩΝΟΣ ΚΑΙ ΧΡΟΝΟΥ)

.... движимые все­гда в последующее и позднейшее, не оставаясь в тож­дестве, но становясь иными и иными, мы  продлева­ем наш путь все далее и далее, производя время как образ вечности......потому нам необходимо "место для шага вперед".

4. Не должно думать, что вечность приходит к умопостигаемой природе извне, что она для нее акцидентальна; нет, но вечность есть та природа из нее и вместе с ней. Она созерцается в ней, в ней существует, как происшедшая от нее, поскольку мы видим, что и все те, о скольких мы говорим, что они Там, — содержатся в умопостигаемой природе, и все суть из сущности и вместе с сущностью. Первично сущие [содержания] должны сосуществовать первым [ипостасям] и  быть в этих первых; потому что и красота есть в них и из них, и истина — в них. Одни из этих содержаний положены в частях, другие — в целом, поскольку истинно целое было положено не вне своих частей,но само произвело свои части [в себе], чтобы и в этом отношении быть истинно Всем. Так же и истина Там не соответствует чему-то иному, но той самой вещи,истина которой она есть. Теперь, это истинное Всё, если оно в самом деле есть сущее Всё, должно быть Всем не только как все вещи, но иметь всё как не испытывающее ни в чем недостатка. Если оно именно таково, то ничего сверх того, что есть, не будет в нем, ибо, если будет, то оно было его лишено и, значит, небыло Всем. Что могло бы случиться с ним противного его природе? Оно ведь не претерпевает. Если же ничего не происходит с ним, то оно не имеет быть и не будет и не возникло. Если отнять у вещей возникающих это «будет», они перестанут быть, поскольку они существуют, всегда приобретая [грядущее]; для техже, что не таковы, прибавление «будет» означает падение с оснований своего бытия,ибо ясно, что их бытие не было соприродно им, если они возникли в том, что имеет быть, и становится, и будет в последующем. 

Похоже, что сущность вещей "возникающих" состоит в их бытии из начала возникновения, которое длится до тех пор, пока не достигнет своего временного предела, в котором это бытие уже не есть; это и есть их «есть», так что если кто-то ослабнет в этом, то уменьшит и срок жизни, и [количество] бытия. Должно и этой Вселенной иметь будущее, в движении к которому она таким [временным] образом будет. Поэтому она и спешит к будущему, и не желает останавливаться, влача свое бытие в создании иного, и затем еще иного, двигаясь по кругу в стремлении к сущности; так что нам открылась и причина осуществляющегося таким образом движения Вселенной, торопящейся быть вечно, посредством "непрерывного полагания" имеющего быть. 

Первые и блаженные сущие не имеют даже стремления к имеющему быть, ибо они уже суть Целое, имеющее, так сказать, все потребное для жизни, так что они ничего не ищут, ибо для них нет ничего имеющего быть, равно как и нет ничего потребного в имеющем быть. Тогда, совершенная и целая сущность сущего — не в частях только, но и в невозможности лишиться своей полноты в будущем, в невозможности прилучиться к ней чему-либо не-сущему (ибо должно не только всем сущим присутствовать во Всем и Целом, но и ничто из не-сущего никогда не должно присутствовать в нем); итак, это состояние и природа должны быть вечными, поскольку вечность — от вечно сущего.

.....    Должно брать время не вне Души, так же как и вечность Там находится не вне [истинно] сущего; время не есть следствие, оно не позднее Души, как и Там, но нечто видимое в ней, в ней и с ней суще­ствующее, как и Там вечность.

.......    Отсюда должно понять, что такова природа времени: это протяженность жизни, продвигающей­ся бесшумно в равномерных переменах и подобных исхождениях, жизни, обладающей непрерывной деятельностью. Если мы вновь вернемся назад и предпо­ложим, что прекратилась эта жизнь, которая сейчас не иссякает и не кончается, поскольку она есть дей­ствие всегда существующей Души, чья деятельность направлена не к себе или в себя, но в творчество и по­рождение, если мы предположим, что она более не действует, но остановила это свое действие, и что эта часть Души повернулась к Тому — вечному — и пребывает в покое, что, тогда, будет еще, кроме вечнос­ти? Что будет значить, в таком случае, «иное и иное», если все пребывают в единстве? Что будет значить, в этом случае, «прежде»? И «позднее», и «в будущем»? Куда бы Душа тогда могла обратиться, к чему устре­миться, кроме того, в чем она есть? 

..... время как и вечность не дано нам в ощущении, время как и вечность мы можем только сознавать .....

.......    Значит, если Душа оставляет эту деятельность и оборачивается к Единому, то время исчезает, ибо начало этого движения в его направленности, и эта форма жизни производит время. Поэтому и сказано, что время возникает одновременно со Вселенной, потому что Душа породила их вместе. Ибо Душа и действует таким способом, потому что возникла эта Вселенная; ее деятельность есть время, космос же — во времени. Если же кто-нибудь скажет, что Платон так же называл орбиты звезд «временами», пусть он вспомнит, что Платон говорил, что они возникли, «дабы явить разделение времени» и «чтобы были оче­видны меры». И поскольку сама душа не может ог­раничить время, как и люди не могут сами отделить некую часть от времени, ибо оно невидимо и неулови­мо, постольку Бог сделал день и ночь, чтобы посредством их инаковости человек мог постичь двойку и, как сказал Пла­тон, прийти к понятию числа. Тогда, взяв временной интервал между одним восходом и другим, поскольку это движение равномерно, мы могли бы получить и вре­менной интервал определенной величины и использо­ вать его как меру; но лишь меру времени, поскольку само время не есть мера.

    Как может человек измерять и какой величины будет, как говорят, это измеряющее? Столь ли велико, сколь «я»? Кто же здесь этот «я»? Положим, то, в соответствии с чем измерение. Тогда, чтобы он мог мерить, он не будет мерой? Тогда это будет движением Вселенной, измеренным в соответ­ствии со временем, и время не будет сущностно ме­рой движения, но акцидентально, будучи чем-то иным и предшествующим, имеющим прояснить, сколь ве­лико движение. Взяв одно движение определенной длительности, счисляя его снова и снова, мы прихо­дим к понятию о количестве прошедшего времени; так что, если кто говорит, что движение и кругообраще­ние есть мера времени и что длительность такого дви­жения проясняет, насколько возможно, длительность времени, которую невозможно ни схватить, ни понять иначе, то его разъяснения не нелепы. 

    Есть ведь изме­ренное благодаря кругообращению, т. е. проясненное им, это и будет временем, не возникшим благодаря кругообращению, но проясненным; таким образом, мера движения есть измеренное определенным движе­нием, и поскольку оно измерено именно этим, оно — иное, нежели то, чем его измерили; будь оно измеря­ющим, оно все равно было бы иным, и наскольконо измерено, оно иное, и оно измерено акцидентально. Дело обстоит так, как если бы кто-нибудь сказал, что измеренное локтем есть некая величина, не сказав, что эта величина есть в себе, но только определив, сколь она велика, и как если бы кто-то не мог объяс­нить, что есть движение по причине его неопределен­ности, но говорил, что оно есть то, что измерено про­странством, поскольку мог бы взять пространство, через которое прошло движение, и сказать, что дви­жение столь же велико, сколь и пространство.

    Круговращение неба, следовательно, являет время, в котором оно есть. Но само время не есть то, в чем оно есть, но оно есть то, что оно есть прежде того, в чем иные равномерно и упорядоченно движутся и покоятся; оно может явиться и проявиться в нашем понятии от чего-то упорядоченного, однако, оно не могло возникнуть ни благодаря покоящимся, ни бла­годаря движущимся вещам, хотя движущиеся вещи [порождают в нас] более [ясное представление о време­ни]; ибо скорее движение движет рассудок к познанию времени, чем покой побуждает перейти к времени, так что скорее узнается — как долго нечто двигалось, чем как долго покоилось. Поэтому-то многие и пришли к выводу, что время есть мера движения, вместо того, чтобы сказать, что оно лишь было измерено движени­ем, и тогда добавляя, что оно было измерено движени­ем, не говорить только о том времени, которое возни­кает акцидентально вокруг него самого, подменяя одно другим. Но, возможно, это не они заблуждаются, но мы не понимаем их, но когда они говорят «мера» вме­сто «измеренного», мы не постигаем их мыслей. 

    При­чина нашего непонимания заключается в том, что они не проясняют в своих писаниях — ни что есть изме­ряющее, ни что измеренное, поскольку это написано для тех, кто знает и слышал их самих. Платон, одна­ко, не говорил о сущностной природе времени ни как об измеряющем, ни как об измеренном чем-то иным, но чтобы прояснить это, сказал, что кругообращение неба положило некую малейшую часть себя в отно­шение к малейшей части времени, чтобы мы могли отсюда узнать — каково время по качеству и количе­ству. Однако, когда он хотел прояснить его сущность, он сказал, что оно возникло вместе с небом, согласно вечному образцу, и есть движущийся образ; по­скольку не пребывает время, постольку не пребывает жизнь, которой оно сопутствует и с которой совпада­ет: оно возникло вместе с небом, поскольку эта жизнь творит также и небо, и одна и та же жизнь создает небо и время. 

    Так, когда эта жизнь — если это воз­можно — оборачивается к Единому, то вместе с ней останавливается и время, поскольку оно существует в этой жизни; так же закончится и небо, если не будет обладать этой жизнью (поскольку вселенная "единое живое существо"). Если же кто-нибудь возьмет «предшествующее» и «последующее» этих здешних движений и назовет их временем на том основании, что они есть, тогда, мысля более истинное движение души [так же] имеющим «предшествующее» и «последующее», он не скажет, что само это движение есть, что, конечно, в высшей степени нелепо; тем самым давая движению неодушевленного иметь «предшест­вующее» и «последующее», а времени исходить от него, они отрицают это в том движении, в подражание которому возникло это движение неодушевленных, отрицают это в том, от чего и «предшествующее», и «по­следующее» первично возникли, поскольку оно есть самосозидающееся движение, которое производит свои единичные действия и дает бытие их последова­ тельности и вместе с их порождением преходит от од­ного к другому. Почему же мы возводим это движение Вселенной к тому, говорим, что оно охвачено им, и есть во времени? Не хотим ли мы сказать, что во времени и движение Души в ее постоянном исходе? Мы гово­рим так, потому что прежде этого движения Души есть вечность, которая ему не сопутствует и вместе с ним не «растягивается». Это движение Души есть первое вхождение во время и порождение времени, и облада­ние им вместе с деятельностью. Почему же оно по­всюду? Потому что Душа тоже не отстоит ни от одной части космоса, так же как и в нас не отделена ни от одной части. Если же кто-нибудь скажет, что время не есть ипостась или что оно не существует, тогда должно утверждать, что он лжет всякий раз, как толь­ко скажет «было» или «будет»; таким образом, он бу­дет и был в одном и том же смысле, в каком, по его словам, и будет. Но против таких людей нужны дру­гие аргументы.

    Помимо всего сказанного следует рассмотреть и следующее: когда кто-нибудь берет путь, пройденный человеком, он также берет количество его движения, и когда он рассматривает это движение, пройденное, например, ногами, пусть он увидит, что движение в самом человеке [т. е. движение как возможность], предшествующее этому движению [ног], было тоже определенного количества, если, конечно, человек со­храняет движение своего тела в определенном коли­честве. Тело, движимое определенное время, возвра­щает нас к определенной протяженности, — ибо это причина — и к его [движения] времени, а это [время движения] к движению души [т. е. времени как тако­вому], разделенному на равные интервалы. К чему же вернет нас движение души? К чему кто захочет, только к уже неделимому. Тогда это [неделимое] существует первично, оно — то, в чем другие суть, но оно больше не в чем-то, ибо уже нет ничего, в чем бы оно было. Точно так же и в случае Души Всего. Есть ли в нас время? Оно есть во всех таких [обращенных к рожде­нию и творчеству] душах и единовидно во всех, и все души суть одна. Поэтому время разделяется на части не больше, чем вечность, существующая различно в каждом из [умопостигаемых] сущих.

(Плотин. Эннеады Трактат III.7 ст.390)

    Время не есть ни все движение Вселенной, ни какое-либо одно из ее движений, ибо каждое из движений — во времени, но не есть время. Раз это так, то тем менее сама небесная сфера (или вообще что-либо движущееся, например, какие нибудь частицы) будет временем. Время не есть и протяженность движения, но она, как и само движение, существует во времени; сказать, что время есть протяженность движения, — все равно что сказать, что время есть протяженность движения во времени. Время не есть ни число, ни мера движения, ибо если время есть время всех движений, то чем оно отличается от числа? Если оно будет каким-то определенным количеством, «бегущим вместе с движением», то как оно будет измерять то, вместе с чем оно бежит (само постоянно меняясь в количестве)? 

«Измеренным будет движение, измеряющей будет величина. Что из них будет временем?» (Епп. III.7. 9). 

Значит, время будет единицей измеряющей величины (вообще, для Плотина «измерение есть энергия измеряющего, который есть логос относительно измеряемого» — Епп. VI. 1. 9), ибо для того чтобы движение было измерено, его нужно измерять иным. Что же это будет за число, и как оно будет измерять? Ведь само понятие меры включает понятие определенного количества, но определенного количества чего? Если допустить, что само измеряемое движение продуцирует «прежде» и «после», тогда выйдет, что определенное количество чего-то не существовало прежде измерения. 

И потом, если время в себе беспредельно, но становится мерой в процессе измерения, — что же, измеряющий отрывает часть времени? Нет, время всегда уже есть в измеряемом интервале, и размеренно в себе прежде измерения; нелепо предполагать, что до измерения какой-нибудь единичной души времени не было. Однако, в этих словах есть та истина, что время имеет не физическую, но душевную природу: не человеческой, конечно, но мировой Души.

Начиная процесс творения, Душа сама положила себя во времени, а затем заключила во время все созданное ею. Поскольку космос движим в Душе, он движется также и во времени Души. В первичном смысле, время есть последовательность действий Души, последовательность ее мыслей.

«Одновременно с этой жизнью есть и иная жизнь, и эта иная жизнь и время имеет иное» (Епп. III. 7. 11). 

Время, в этом втором смысле, есть выход за пределы Жизни, «время есть жизнь души в движении перехода от одного способа жизни к другому». 

Если представить, что Душа всецело обратится к горнему, прекратив свою космогоническую  деятельность, время исчезнет само собой, потому и когда наша душа оборачивается к Богу, время для нее исчезает.

В Епп. III. 7. 12  Плотин, Плотин пишет: «Если бы небесная сфера остановилась, мы размеряли бы длительность ее остановки посредством деятельности души, насколько она существует вне вечности». Этот мысленный эксперимент весьма напоминает знаменитый вопрос Анри Пуанкаре, который предложил представить, что однажды поутру все предметы, включая и нас самих, увеличились в крат раз: вопрос состоял в том, можно ли это будет зафиксировать. Совершенно справедливый ответ гласил: нет. Но вот если бы все внешние процессы потекли в крат раз быстрее или медленнее, то это прекрасно бы фиксировалось; есть множество примеров того же самого и в нашем действительном опыте — например "безделье" - время тянется бесконечно его много, "деятельность", увлеченность и времени не хватает катострофически.

Итак, время возникает вместе со Вселенной; потому оно раньше любых локальных процессов во Вселенной, время есть энергия Души, пишет Плотин, именно энергия, не сила, не движение. Время есть основная космосозидающая сила, разделяющаяся затем в отдельные времена отдельных движений. Сам счет времени свидетельствует об этом, ибо мы счисляем, взяв определенное движение, например, в один день, и именно движением меряем время (не будучи в силах, однако, его измерить!). Движение есть мера времени; внешним меряется внутреннее; не человек есть мера всех вещей, но все вещи суть мера человека — в том, что он сам не может в себе иначе ухватить и умерить. Чем же меряется движение? Только другим движением. Само время, как сказали бы мы сейчас, не входит ни в одну из описывающих движение формул; например, в формуле V=S/T, это Τ — ни в коем случае не время, но измеренное движение Земли и т. д. «Мера движения есть измеренное определенным движением» (Епп. III. 7. 12  Плотин), т. е. определенное время, но не само время, время этого движения, ибо, если движение определяется через другое движение, то все движения и их характеристики соотносительны.

Таким образом, мы вправе говорить о двух обертонах времени у Плотина: время как космогоническое время, и время как время частных движений или измеренное определенное время.

Движение  — мера времени, но не время мера движения (Enn III.8) 

Время — вечный образ, движущийся от числа к числу ("Тимей" 37d ст.518)

"Он (творец) замыслил сотворить некое движущееся подобие вечности; устрояя небо, он вместе с ним творит для вечности, пребывающей в едином, вечный же образ, движущийся от числа к числу, который мы назвали временем. Ведь не было ни дней, ни ночей, ни месяцев, ни годов, пока не было рождено небо, но он уготовил для них возникновение лишь тогда, когда небо было устроено. Все это — части времени, а «было» и «будет» суть виды возникшего времени, и, перенося их на вечную сущность, мы незаметно для себя делаем ошибку."  Вечно сущему пристало находится только в "есть" но не в "было" или "будет".

Все это — части времени, а «было» и «будет» суть виды возникшего времени, и, перенося их на вечную сущность, мы незаметно для себя делаем ошибку. Ведь мы говорим об этой сущности, что она «была», «есть» и «будет», но, если рассудить правильно, ей подобает одно только «есть», между тем как «было» и «будет» приложимы лишь к  возникновению, становящемуся во времени, ибо и то и другое суть движения. Но тому, что вечно пребывает тождественным и неподвижным, не пристало становиться со временем старше или моложе, либо стать таким когдато,  теперь или в будущем, либо вообще претерпевать что бы то ни было из того, чем возникновение наделило поток данных в ощущении вещей. Нет, все это — виды времени, подражающего вечности и бегущего по кругу согласно законам  числа. 

К тому же мы еще говорим, будто возникшее есть возникшее и возникающее есть возникающее, а имеющее возникнуть есть имеющее возникнуть и небытие есть небытие: во всем этом нет никакой точности.

Итак, время возникло вместе с небом, дабы, одновременно рожденные, они и распались бы одновременно, если наступит для них распад; первообразом же для времени послужила вечная природа, чтобы оно уподобилось ей, насколько возможно. Ибо первообраз есть то, что пребывает целую вечность, между тем как [отображение] возникло, есть и будет в продолжение целокупного времени.

Такими были замысел и намерение бога относительно рождения времени; и вот, чтобы время родилось из разума и мысли бога, возникли Солнце, Луна и пять других светил, именуемых планетами, дабы определять и блюсти числа времени.

========  ПЕИ ΟΥΣΙΑΣ ΨΥΧΗΣ ΠΡΩΤΟΝ - Плотин четвертая энниада ст.5 PDF ===========

......... Скажем же, что есть вещи, по природе делимые и легко рассеиваемые, — таковы те, что не имеют ни одной части, тождественной иной части или целому, так что всякая их часть должна быть меньшей, нежели всё или целое; таковы чувственные величины и массы, каждая из которых имеет особенное место и для которых невозможно быть сразу же во многих местах. Но есть и противоположная этой сущность, разделения ни каким образом не приемлющая, сущая вне частей и не различающаяся в частях, не имеющая никакой протяженности, и даже через последующую мысль о ней ее не приемлющая, не нуждающаяся в месте и не оказывающаяся среди сущих ни как часть, ни как целое;она восседает, так сказать, на всех сущностях сразу, не полагая их своим основанием, но так, что они не могут без нее ни быть, ни желать; ее сущность всегда тождественна себе и обща всем последующим, она — словно центр в круге: исходящие от него к окружности линии, будучи от него зависимы, нисколько не уменьшают его пребывания в себе, имея в нем свой исток и бытие, и причастность точке и начало своей бесчастности; исходящие от центра к нему привязаны.

    Итак, налично первичное и неделимое сущее, начальствующее в умомопостигаемом и соединяющее вещей сущностно существующих; налично, опять же,то, что в чувственном всецело делимо; есть то, что прежде чувственного, и близ него, и в нем; есть и иная природа, делимая не первично, не так, как тела, но становящаяся делимой в телах; поэтому, когда разделяются тела, разделяется и эйдос в них — он есть целое, остающееся собой, становящееся многим, поскольку он становится всецело делимым, когда каждая из вещей всецело отделяется от других: как цвета, и все качества, и каждая форма, которая может быть целой сразу во многих отдельных вещах, не имея части, претерпевающей то же, что и другая; поэтому долж­но утверждать, что это тоже всецело делимо. Но опять же, следующая после всецело необходимой природы сущность всецело отлична от той, и имея неделимость от той первичной природы, она напряжена в эманации от себя к иной природе; она расположена посередине между неделимым и первичным — и тем, что «делимо в сфере тел», и в телах; с этим средним дело не обстоит так же, как с цветом и качеством, которые,  оставаясь тождественными, присутствуют по­всюду и во множестве масс тел, но будучи в каждой из масс, они [цвет и качество] всецело отделены от того [цвета и качества], которые в иной [массе], — отделены настолько, насколько одна масса отделена от другой; даже если бы была одна величина, все равно в частях не было бы общности, ведущей к подобострастию отдельных частей друг другу, потому что одна и та же вещь здесь — одна, а там — другая, ибо [если налична одна величина,] налично и тождественное себе свойство, но не тождественная себе сущность. Но то, что, как мы говорим, сверх этой природы [телесных качеств и форм], то, что близко к неделимой сущности, — есть сущность; и возникает в телах, и становится делимой в сфере тел, и претерпевает она это не прежде, чем отдает себя телам. Следовательно, возникая в телах — пусть это будет тело наибольшее и повсюду распространенное — и отдавая себя целому, она не перестает быть единой; она едина не так, как едино тело; ибо тело едино благодаря непрерывности, каждая же из его частей — иная и находится в другом месте. Она едина и не как качество. Но есть природа, сразу же делимая и неделимая, которая есть, как мы утверждаем, душа; она едина не тем же способом, каким едино непрерывное, имеющее иные друг другу части; но она делима, потому что есть во всех частях того, в чем она есть, и неделима, потому что присутствует в целом, и во всех частях, и в каждой из частей. Тот, кто ясно увидел величие души и ее силу, поймет, что она есть вещь божественная и удивительная, что она принадлежит природе, которая сверх этих дольних вещей. Она не имеет величины, но соприсутствует во всех величинах; она есть и здесь, и там, — и не иная, но та же самая; так что она и делима, и неделима: лучше сказать, что она сама не делится и не становится разделенной, ибо сама по себе она [всегда] остается целой, делима же — в сфере тел, благодаря свойственной им делимости,поскольку они неспособны принять неделимости [души]; так что делимость есть свойство тела, но не души.

=======  ПЕИ ΟΥΣΙΑΣ ΨΥΧΗΣ ΠΡΩΤΟΝ - Плотин четвертая энниада ст.50 PDF ========

    11. На мой взгляд, древние мудрецы, создававшие храмы и изваяния, желая присутствия в них богов, взирали на природу Всего, держа в уме, что природа Души повсюду легко привлекается, так что если бы было изготовлено что-то ей симпатическое, способное принять ее часть, она бы пошла [на контакт] легче других [существ]. Симпатично же то, что каким-либо образом подражает Душе, что, подобно зеркалу, может схватить эйдос. 

Ибо природа Вселенной тоже искусно творит все вещи, подражая тем [умопостигаемым] сущим, логосы которых имеет; когда каждая вещь становится, таким образом, сущим в материи логосом, оформляется согласно тому, что прежде материи, — тогда каждая вещь становится связанной с тем богом, в согласии с которым она возникла, на которого душа взирает и которого имеет в своем творчестве. 

Потому невозможно ни существование вещи, лишенной доли в том или ином боге, ни, опять же, нисхождение бога в вещь. Тамошнее Солнце есть Ум (пусть это будет примером для нашего рассуждения), следующее в [божественном] порядке — Душа, зависящая от него и пребывающая, поскольку пребывает Ум; Душа дает свои пределы, граничащие с видимым Солнцем, этому Солнцу и, посредством себя, делает его связанным с Тем [Солнцем]; Душа словно бы истолковывает для Того Солнца то, что приходит к нему от этого, и этому — то, что приходит к нему от Того; [это общение существует,] насколько наше Солнце простирается к умопостигаемому Солнцу через Душу. 

Они не разделены ни временной, ни пространственной удаленностью, ибо их различает отнюдь не пространственная удаленность, хотя они и не смешаны: ибо [Бог] пребывает в Себе [не пространственно], и потому со-пребывает с миром, оставаясь сущим вне мира. Эти [небесные светочи] суть боги, благодаря тому что они никогда не отступали от Тех [умопостигаемых богов]: благодаря связанности изначальной Душой, посредством души, которая, так сказать, выступает [в видимый мир], посредством той, благодаря которой они есть то, что о них говорят, они взирают на Ум, поскольку их душа не взирает ни на что, но только на то, что Там.

Первый английский перевод Комментария к «Тимею» был выполнен в начале XIX в. Томасом Тэйлором (1758-1835), о котором современные энциклопедии говорят как о последнем неоплатонике Нового времени. Самоучка, не признанный академической наукой своего времени, он первым познакомил английское общество со всем корпусом платоновских и аристотелевских сочинений, а также с трудами Плотина, Ямвлиха, Прокла и других неоплатоников. Переводы Тэйлора оказали большое влияние на английских поэтов-романтиков Вильяма Блейка, Перси Шелли, Вильяма Вордсворта и легли в основу философии американских трансценденталистов Ральфа Эмерсона и Амоса Бронсона Алкотта.

У североамериканских индейцев идея риенкарнации в том виде котором мы ее знаем, не имеет какого либо распространения и не извесно знакома ли она им вообще, но Джим Джармуш похоже проникся идеями неоплатонизма и решил использовать их в своем фильме посредствам Вильяма Блейка, который в свою очередь приобщился к ним через Томаса Тейлора.

    Ямвлих "О Пифагоровой жизни"  ст.100 PDF  Фрагменты PDF

    Действительно, представляется, что все  геометрические теоремы Пифогора происходят из Египта, а теоремы о счете и числах, как говорят, изобретены финикийцами. Учения о небесных явлениях некоторые равно относят и к египтянам, и к халдеям. Пифагор, как говорят,заимствовав все это и умножив знания, развил их и вместе с тем ясно и стройно изложил своим ученикам.

    Действительно, он первым придумал название «философия» и сказал, что она есть стремление, как бы любовь к мудрости, а мудрость есть знание истины, заключенной в сущем. Сущее он признавал и говорил, что оно нематериально, вечно и что только оно деятельно, — такими признаками обладают лишь бестелесные вещи. Далее, материальные и телесные виды, называющиеся похожим именем "существующих", по причастности к сущему, подвержены рождению и гибели и никогда не являются истинно сущими. ****  «Познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Ин. 8:32) 

    Мудрость же есть знание о собственно сущем, а не о соименных ему подобиях, поскольку телесные вещи непознаваемы и не дают точного знания, как лишенные предела и не доступные познанию и как бы вовсе не существующие соответственно их отличию от целостности и соответственно их неспособности получить ясное определение. Невозможно получить знание о вещах по природе непознаваемых. Следовательно, следует стремиться не к знанию о несущественном, но скорее к знанию об истинно-сущем, всегда неизменном и постоянном и существующем одновременно с понятием «существование». Обычно постижение существующих вещей сопровождается постижением соименных им сущностей, даже если не делать этого специально, как постижение частичного связано с постижением общего. 

    «Поэтому, — говорит Архит, — кто хорошо постиг общее, тот сможет хорошо рассмотреть и частности, что они собой представляют». Поскольку существующие вещи не являются едиными, однородными и простыми, они сразу представляются в разнообразных и многочисленных видах: как мысленные и бестелесные виды, которые называются сущим, и как телесные и доступные восприятию, которые участвуют в истино сущем.

Обо всем этом он передал точнейшие знания и ничего не оставил не исследованным. Он передал людям общие знания, как, например, искусство демонстрации, определения и различения, как можно понять из пифагорейских сочинений.

    Он обычно возвещал предельно короткими изречениями в "символической форме" (функциями/методами) своим ученикам грандиозные и разветвленные рассуждения, подобно тому как Аполлон и сама природа,  первый — добрыми словами, вторая — при помощи малых по величине семян, являют нескончаемое и труднопостижимое обилие мыслей и сотворенных вещей. Например,такое изречение самого Пифагора:  

«Начало — половина всего».  Не только в этом полустишии, но и в других, подобных, божественнейший Пифагор заключил искру истины для способных разжечь ее, утаив за краткостью речи необозримый и огромный размах умозрения. Или такой пример: 

«Музыка - звучащее число», «Все приличествует числу», — изречение, которое он очень часто произносил перед всеми. Или: «Мир число», или «Дружба есть равенство», или слово «космос» (порядок), или, в самом деле, слово «философия»,а также понятие «существование»(причастность "сущему"), или прославленное понятие «четверица». Все эти и многие другие образы и стихи Пифагор придумал для пользы и исправления учеников, и те, кто понимал его слова, так чтили и боготворили их, что для общины учеников они стали формой клятвы:

    Именем клятву даю открывшего нам четверицу,

    Неиссякаемой жизни источник.

Вот каким удивительным было это проявление его мудрости.

..................... Развитие учения о музыкальной гармонии.pdf

    Они считали, что музыка также очень благотворно действует на здоровье, если заниматься ею подобающим образом. Для исправления души они применяли также избранные стихи Гомера и Гесиода.

Они думали, что нужно удерживать и сохранять в памяти все, чему учат, и все, что было сказано, и что нужно до тех пор готовить себя в соответствии с обучением и лекциями, пока это позволяет способность восприятия и запоминания, потому что именно этой способностью человек познает и ею хранит познанное. По крайней мере, они высоко ценили память, очень упражняли ее и уделяли ей много внимания. В учебе они не оставляли то, что им преподавалось, пока не усваивали твердо элементарные знания, и каждый день они перебирали в памяти сказанное следующим образом.

Пифагореец не вставал с постели до тех пор,пока не вспоминал все случившееся накануне. Он совершал эту процедуру следующим образом. Он пытался восстановить мысленно, сначала что он сказал, или услышал, или какое приказание, встав после сна, отдал домашним, и что было вслед за этим, а что — еще позже, и свои следующие поступки он оценивал таким же образом. И опять вспоминал, кого первого он встретил, выйдя из дома, кого второго и что было сказано сначала, что потом, и что еще позже. И о других событиях вспоминал точно так же. Он пытался восстановить в памяти все случившееся за целый день, стремясь припоминать в том порядке, в каком произошло каждое событие. Если свободного времени после сна у него было больше, чем обычно, он пытался припомнить таким же образом, что произошло позавчера.

    И более всего они старались развивать память, так как ничто так не содействует приобретению знаний, опыта и рассудительности, как память. 

(Знать и есть припоминать по Платону)

    Благодаря этим занятиям всю Италию наводнили философы, и Италия, прежде безвестная, впоследствии благодаря Пифагору стала называться Великой Грецией, и многие в ней стали философами, поэтами и законодателями. Написанные ими учебники по риторике, торжественные речи и законы были принесены в Элладу. И если упоминают натурфилософов, то прежде всего, как правило, называют Эмпедокла и Парменида из Элей, а если хотят привести какие-либо сентенции о жизни, то приводят сентенции Эпихарма, и почти все философы знают их наизусть. Вот что мы сказали о мудрости Пифагора, о том, как он в высшей степени побуждал к ней людей, и насколько каждый мог приобщиться к ней, и о совершенстве его учения.

Трудную задачу представляет собой установление научных достижений Пифагора. Над этой задачей бьются многие поколения исследователей, не приблизившиеся, однако,к ее решению. Имеющиеся здесь трудности определяются следующими факторами:

• Сам Пифагор, судя по всему, не оставил после себя никаких сочинений.

• В литературе раннего периода не содержится никаких указаний на научные открытия Пифагора и его ближайших учеников. Это обычно объясняется эзотерическим характером пифагорейских изысканий, которые не подлежали разглашению за пределами школы.

• В пифагорейской школе существовала традиция — все достижения школы приписывались ее основоположнику. 

В силу этого оказывается почти невозможным отделить вклад, внесенный в науку Пифагором и его ближайшими учениками, от результатов, полученных пифагорейцами в более позднюю эпоху. В силу этих причин мнения исследователей о роли Пифагора в истории научной и философской мысли расходятся самым кардинальным образом. ...и все это есть результат отличия человека "современного" от человека "первого". ............ Фрагменты ст.14  PDF 

Ямвлих(185) 

Что касается договоров и честного их соблюдения, то Пифагор так хорошо учил этому своих учеников, что рассказывают следующее. Однажды Лисид помолился в храме Геры и, выходя, встретил сиракузянина Эврифама, с которым вместе слушал Пифагора, когда Эврифам входил в храм богини. Эврифам попросил подождать, пока он выйдет после молитвы, и Лисид сел на стоявшее там каменное сиденье.

Но когда Эврифам помолился, он погрузился в глубокое размышление и, забыв о просьбе, вышел через другие двери. Лисид провел неподвижно оставшуюся часть дня, ночь и большую часть следующего дня. Может быть, он оставался бы там и дольше, если бы Эврифам не пришел на следующий день в пифагорейскую школу и не вспомнил о нем, услышав, что товарищи спрашивали, почему его нет. Вернувшись, он застал Лисида в ожидании, как и было условлено, и увел его с собой, объяснив причину своей забывчивости, и добавил:

«Кто-то из богов на меня ее наслал, чтобы проверить твою верность договору».

5. Мы должны вернуться к тому месту, где мы говорили, что Первое остается тождественным, даже если из него возникает другое. В случае чисел, единое [т. е.единое-до-диады] остается неизменным, но иное [т. е. единое-в-диаде] и число возникают согласно ему [этому творящему единому]; само же сущностно Единое, оставаясь собой, пребывает прежде сущих вещей, и пребывает еще более неизменно; если сущие существуют согласно Единому, то Оно не есть иное, которое Оно творит, но Ему достаточно быть собой, чтобы породить сущих. Как в случае чисел, эйдос первого — монада — был во всех них первично или вторично, и каждое из этих чисел было причастно этому эйдосу не в равной мере, так и здесь каждое из сущих, которые приходят после Первого, имеет в себе Его эйдос. Причастность чисел [к Единому] делает существующим количество чисел, причастность же [к Единому] сущих приводит их сущности к существованию, так что бытие есть след Единого.  

(Плотин пятая энниада ст.147 PDF) 

    9. Все, что возникло от иного, есть или в том, что сотворило его, или в ином, если сотворенное после  со­творившего; ибо те вещи, что возникли от иного и нуждались в ином для своего возникновения, во всех отно­шениях нуждаются в ином, потому-то они и находятся в ином.

    Естественно, позднейшие и низшие вещи нахо­дятся в низших из предшествующих, и те, в свою очередь, в предшествующих им; одно в другом вплоть до Первого, которое есть Начало. Начало же, поскольку Оно не имеет ничего прежде себя, не имеет и ничего иного, в чем Оно было бы; но поскольку нет ничего, в чем Оно было бы, а другие вещи существуют в предше­ствующих вещах, то Начало охватывает все иные вещи. Но, охватывая их, Оно не распыляется в них; Оно об­ладает ими, но они Им не обладают. Но, конечно, если Оно обладает и не есть то, чем Оно обладает, то нет ничего, в чем бы Его не было, ибо если Его нет в чем-то,то оно Им не обладает. Но если вещи не обладают Им, то Его нет в них, так что Оно есть и не есть в вещах;     Оно не есть, потому что ничем не объемлется, но по­скольку Оно от всего свободно, ничто не мешает Ему быть где бы то ни было. Поскольку, с одной стороны, если бы было препятствие [для Его вездеприсутствия], Оно было бы ограничено чем-то иным, и следующее за Ним было бы лишено участия в Нем; Бог, тогда, простирался бы вплоть до чего-то и не был бы независим от бытия, но рабствовал бы тому, что после Него.        Итак, вещи, которые есть в чем-то, есть там, где есть, но все, что не есть где-то, то нигде не отсутствует. Ибо если Бог находится не где-то, то ясно, что Он в другом месте, и все равно здесь, в ином, так что это «не где-то» оказывается ложью.

    Следовательно, если «не где-то» истинно, а «где-то» ложно (чтобы Он не оказался в ином), Он не будет отступившим ни от чего. Но если Он ни от чего не отступил и не находится где-то, то Он будет повсюду в себе. Дело не будет обстоять так, что одна Его часть находится здесь, а другая там; Он даже не есть здесь как целое; Он повсюду как целое; ничто не обладает Им, и ничто не-необладает Им, т. е. Он обладает всем.              

    Взглянем теперь на космос: поскольку нет другого космоса первее Его, постольку Он не находится ни в космосе, ни, опять же, в каком-либо месте; ибо что это за место, прежде чем есть космос? Что же касается Его частей, то они, конечно, уже находятся в [том или ином] месте и от Него зависят.

    Однако Душа не в космосе, но космос в ней, поскольку не тело [космос] есть место Души, но Ум, а тело [космос] в Душе, Ум же в Ином [Едином]; и Оно есть именно для того, чтобы в Нем был Ум; значит, само Оно не в чем-либо, тем самым Оно — нигде.

    Где же тогда другие вещи? — В Нем. Тогда, Оно не уходило от всех остальных вещей, но [с другой стороны, Бог] не есть в них; нет ничего, что  обладало бы Им, но Он обладает всем. Благодаря этому Он есть благо всех вещей, ибо бытие всех вещей устремлено в Него, зависит от Него, каждое особым образом.                 Следовательно, некоторые вещи лучше, чем другие, потому что некоторые вещи существуют в большей степени, чем другие.

(Плотин пятая энниада ст.153 PDF)

 ............Итак, не ищи Его смертными глазами таким, как мы Его описали, не старайся увидеть Его существующим так, как, может быть, кто-нибудь рассчитывает, предполагая, что все вещи воспринимаются чувствами и тем самым уничтожая то, что существует в наибольшей степени. Те вещи, которые [этот человек] предполагает существующими в наибольшей степени, в наибольшей степени не существуют; большее здесь есть меньшее Там.

    Первое есть начало бытия, нечто более господственное, нежели сущность; так что  поверни в противоположную сторону ход своих мыслей, иначе потеряешь пустыню Бога, как те люди, что на праздниках богов, в силу своей прожорливости, наполняют себя тем, что не позволительно брать собирающимся приблизиться к богам, полагая, что эти яства есть что-то более достоверное, нежели созерцание бога, в честь которого и справляется праздник,оставаясь не причастными таинствам этого бога.

    И в наших священнодействиях есть Бог, Бог невидимый,творящий неверие [в Свое бытие] в тех, кто думает, что достоверно только то, что они видят вместе с плотью;они подобны людям, которые, будучи погружены в сон на протяжении всей своей жизни, имеют веру и считают очевидным то, что им снится, но если кто-нибудь разбудит их, то они не поверят тому, что увидят по пробуждении — и снова погрузятся в сон.

1. Должен ли тот, кто мыслит себя, быть сложным, чтобы чем-то одним в себе мыслить другое и таким об­разом, что называется, мыслить себя; [должны ли мы предполагать, что] всецело простое не способно обра­титься к себе и понять себя? То, что называется мыслящим себя, поскольку оно составлено, благодаря тому что нечто одно в нем мыслит иные [части] (как и в чувственном восприятии мы схватываем свою форму и иное, относящееся к телесной природе), не имеет, по­ жалуй, истинного мышления себя;.................

Трактат V. ст.63

1. То, что мыслит иное, отлично от того, что мыслит себя, — в последнем случае уже налично движение [к снятию] двойственного бытия. В первом же случае налично лишь желание забыть двойственность и мыслить себя, но нет для этого возможности, ибо [то, что видит иное] имеет то, что оно видит близ себя и как нечто от себя отличное. В случае же мышления себя, отсутствует сущностная разделенность [видящего и видимого], так что видящий существует вместе с тем, что он видит, и [будучи вместе с ним, он] видит [также и] себя.

Мыслящий себя становится и тем, и другим, будучи одним. Он мыслит по преимуществу, и мыслит первично, потому что мыслящее [по истине] должно быть и одним, и двумя. Ибо если оно не будет одним, тогда мыслящий и мыслимое будут различны, и значит, [вообще] не будет первого мыслящего, ибо мысля иное, он [мыслящий] не смог бы быть первым мыслящим, поскольку не имел бы мыслящее своим, и не мыслил себя; или, если он имеет то, что он мыслит, как [имеет самого] себя, чтобы быть в собственном смысле мыслящим, то два будут одно; следовательно, он должен быть одним и обоими, но если он есть, с одной стороны, один, и не есть два, он не будет иметь то, что он будет мыслить, так что не будет и мыслящим. Значит, он должен быть сразу прост и не прост. Лучше всего уяснит себе первое мыслящее тот, кто поднимется вверх от души, ибо в душе легко различать, и здесь ему будет легче увидеть двойственность. Если кто-нибудь вообразит двойственный свет: душу — меньший свет, и ее умопостигаемое — свет более чистый, то вообразит и что видение [душой] света тождественно видимому; тогда он не сможет полагать их более отделенными [сущностными] различиями друг от друга, но решит, что два есть одно, мысля, что они были двумя,  но видя, что они уже одно; таким образом он поймет Ум и умопостигаемое. Рассуждая об этом, мы сделали из двух одно, но [в действительности] дело обстоит прямо противоположным образом: из одного [возникают] два, ибо одно  делает себя двумя, потому что мыслит; лучше сказать, поскольку мыслит, что два есть, постольку мыслит себя. 

Трактат V.6  ст.183

3. Не скажем ли мы тогда, что сама [истинная Вселенная] присутствует [как объект причастия], или же скажем, что она есть при себе, но ее силы приходят ко всем вещам, и именно благодаря этому говорится, что она повсюду? Таким образом говорят, что души подобны лучам, а сама она утверждена в себе, так что [именно] ее души-лучи нисходят то на одних, то на других живых существ.  В единичных вещах, поскольку они не сохраняют [в себе] всей природы, которая существует там [в истинной Вселенной], присутствует ее сила, наличная там, где присутствует и сама [тамошняя Вселенная]; однако, дело не обстоит так, что она не всецело присутствует, поскольку и тогда [когда чувственный космос уже удалился в самобытие,] он отнюдь не был отсечен от ее силы, которую она дала ему; но берущий был способен взять только определенное количество её, несмотря на то, что она присутствует вся..........Оно [истинное бытие] не принадлежит никому из тех, кто желает принадлежать ему, но на­сколько оно того захочет и насколько это возможно для стремящихся к нему, оно приближается к ним, когда они того хотят, не становясь, однако, принадлежащим ни тому, ни другому. Следовательно, нет ничего удивительного в том, что оно таким образом присутствует во всех вещах, ибо оно не есть ни в одной из них как при­надлежащее ей........

Мысль о присутствии энергии была широко распро­ странена в начале нашей эры. 

См.: Псевдо-Аристотель.О космосе, 6. 397Ь-398а. О душах как лучах света 

см.: Плутарх. О лице, которое появляется на диске Луны, 28. 943D; Герметика, XII. 1.

Все в Мире "Цы"   <----- https://ru.wikipedia.org/wiki/

7. Теперь еще раз скажем, как есть нечто тождественное над всеми [при всех]; это все равно что сказать, как существует каждая из чувственно-воспринимаемых вещей во множестве различных мест, не участвующих в чем-то тождественном. Ибо исходя из сказанного [нами выше,] неверно делить то тождест­венное сущее на многое, но правильнее возводить разделенное на части многое к единому; [правильнее мыслить] то единое [тождественное сущее] не пришедшим к этому множеству, но поскольку эти [многие вещи] разбросаны в пространстве, в нас создается мнение,будто так же расколото то [тождественное себе начало], как если бы кто-нибудь разделил властвующее и удерживающее [какой-либо составленный] предмет в единстве [начало] на равное [частям предмета число частей]. Однако, наша рука может держать целое тело, например, жердь длиной во много локтей или что-ни­будь другое; при этом удерживающее будет распространять свою власть на весь предмет, не делясь при этом на число частей, равное числу частей находящегося в руке предмета; граница [этой удерживающей предмет силы] простирается столь далеко, сколь сам удерживаемый предмет, но все равно рука количественно определена из себя, а не благодаря поднятому ей и удерживаемому телу. Если же ты припишешь удерживаемому телу другую длину, и его [снова] будет нести [та же] рука, то сила [руки] будет удерживать и это тело отнюдь не разделяясь на столько же частей, на сколько разделено тело..............ст.288

 16. Однако, если та природа [т. е. природа души] не может стать порочной [или злой], и таков [как мы говорим] способ присутствия и вхождения души в тело, то что значат все эти периодические нисхождения и, опять, восхождения, суды и вхожденья в тела других живых существ? Мы ведь приняли эти учения от тех, кто в древности лучше всех философствовал о душе, а потому следовало бы нам постараться показать, что наши рассуждения согласны с их [мыслями], или, во всяком случае, не противоречат им. Поскольку участие в той природе не обозначает ее прихода в этот мир и отступления от себя, но [возникновение] нашей природы Там [в истинной Вселенной] и участие в ней, ясно, что то, что древние философы называли «приходом [в этот мир»], должно называть [т. е. указывать на] возникновение там природы тела и участие в жизни и душе; вообще говоря, этот «приход» не должен пониматься пространственно, но называть способ общения [души и тела]. Так что «нисхождение» обозначает возникновение в теле в том смысле, в каком мы говорили, что душа возникает в теле, давая телу нечто от себя, не становясь чем-то принадлежащим ему; и «уход» обозначает, что тело [уже] никоим образом не общается с душой; есть и порядок такого общения для всех частей этой Вселенной, но душа, находясь как бы на границе умопостигаемого места, часто дает [частям чувственной Вселенной] нечто от себя, поскольку она близка к ним благодаря своей силе и это расстояние еще уменьшается в силу закона [существования] этой [низшей] природы; но такого рода общение есть зло для души и удаляет от нее благо. Но почему? Потому что если даже она не принадлежит определенному телу, все равно, когда она называется душой этого вот тела, она как-то выступает из [истинной] Вселенной и становится частной душой, ибо ее энергия более не полностью направлена на целое, хотя она сама принадлежит целому; так же как если бы кто-нибудь обладающий знанием всей науки направлял свою деятельность на какую-либо часть ее, в то время как его благо не содержится в какой-либо части знания, но — во всей науке, которой он обладает. Так и душа, принадлежащая всему умопостигаемому космосу, скрывающая в целом свою часть, так сказать, «выпрыгивает» из  целого в часть и делает себя в ней частичной душой: как если огонь, способный сжечь всё, бывает принужден сжигать  нечто небольшое, хоть он и сохраняет в себе все свои силы. Итак, душа, когда она всецело отделена от тела, есть эта вот душа, не будучи этой вот [в телесном смысле]; когда же она непространственно отделяется от [Души-Ипостаси], она становится «этим вот» в своей энергии, и «это вот» есть часть, а не целое, хотя даже и так [в этом отделенном своем состоянии] она иным способом есть Всё; но когда она ничем не руководит, она всецело есть вся душа, даже будучи частью, — так сказать, в возможности. 

Что же до ее возникновения в Аиде, то если это [выражение] обозначает приход в невидимое, то называет ее отдельное от тела бытие, о котором мы уже говорили; если же некое худшее место, то что в этом удивительного, поскольку даже сейчас говорится, что душа находится в том же месте, где и наши тела? Но что, если уже не будет более тела? Если эйдол [в течение здешней жизни] не был отторгнут от души, почему бы ей не находиться там, где находится и эйдол? Если же философия всецело освобождает, то один только эйдол отходит в худшее место, сама же душа оказывается исключительно в умопостигаемом, не теряя ничего от себя. Так обстоит дело с эйдолом, возникшим [из души] таким образом [о котором мы говорили]; когда же сама душа освещает себя, склоняясь в другую [лучшую] сторону, она сосредоточивается в Целом и уже не существует [в здешней] действительности, но, опять же, и не уничтожается. Достаточно об этом; вернемся к изначальному вопросу..........  ст.306

 Идея не есть что-то раздробленное,она не дает ничего своего материи, однако она нели­шена возможности, будучи единым, оформлять своим единством то, что не есть единое но она [как целое] формирует и все единичные части, и все [что не есть идея] в целом. ст.342

    12. Каким же образом она присутствует?  —  Как единая жизнь: поскольку жизнь в живом существе  [т. е.Вселенной] не распространяется только до известного предела, дело не обстоит так, что она не имеет сил распространиться на целое, но жизнь есть повсюду. Если же кто-то опять спросит: «Как?» — пусть вспомнит силу и то, что она неколичественна, так что он может мысленно делить ее до бесконечности, и она всегда останется той же в своей глубине, ибо в ней нет материи вместе с величиной объема [=тяжести], которой она могла бы умаляться и, наконец, прийти в ничтожество. Если ты ухватил эту бьющую ключом беспредельность в ней, природу неистощимую и неутомимую, никогда не умаляющуюся в ней, как бы переливающуюся жизнью через край, то на чем бы ты ни сосредоточился, к чему бы мысленно ни прикоснулся, на что бы ни направил взор, ты ее не найдешь там, но напротив [упустишь].

    Ибо нет ничего превосходящего ее и приходящего после нее, и, опять же, ты не сможешь остановиться на чем-то малейшем, чему она не могла бы дать ничего в силу своего истощения, однако ты будешь способен двигаться вместе с ней, или, лучше сказать, родиться во Всём; не ищи далее, иначе изнеможешь и выступишь в иное, падешь долу, не видя присутствующего, из-за того что смотришь в иное. Но если ты не будешь искать более, почему это случится с тобой? Потому что ты пришел во Всё и не пребываешь в его части, ты не можешь даже сказать себе: «Я такой-то величины», ибо уйдя от количественного, ты стал Всем — хотя ты был Всем и прежде; но поскольку нечто иное пришло к тебе после Всего, ты умалился из-за этого прибавления, ибо то, что прибавилось, пришло не от сущего — ничего ты не прибавишь к сущему [даже если захочешь], но лишь от не-сущего. И когда нечто рождается от не-сущего,оно не рождается Всем, но становится Всем, когда от не-сущего отрешится. Ты возрастаешь как [истинный]ты, отрешаясь от иного, и Всё присутствует в тебе в твоем отрешении; однако, если оно присутствует в твоем отрешении, но не является, когда ты остаешься с иными вещами, оно не приходит, чтобы присутствовать; но когда тебе кажется, что оно не присутствует, ты удалился от него. 

    Однако, если ты и удалился, то не от него — ибо оно присутствует [независимо от тебя], — ты даже не удалился, но присутствуя [в нем] обратился к противоположному. Таким образом и иные боги, притом что [на богослужении] присутствуют многие, являются одному,  поскольку он способен увидеть их. Но эти боги «во многих образах странствуют близ наших городов» у(Гомер "Одиссея" 17-486); а к тому Богу обращены города и вся земля, и всё небо — к Богу, который есть повсюду при себе и в себе; он [Бог] имеет из себя  сущее и те вещи, которые истинно есть вплоть до Души, или Жизни, зависящей от него; эти вещи движутся к  беспредельному Единому благодаря [Его] невеличинной беспредельности.

Гомер "Одиссея" 17-486:

Боги нередко, облекшися в образ людей чужестранных,

Входят в земные жилища, чтоб видеть своими очами,

Кто из людей беззаконствует, кто наблюдает их правду".

Так женихи говорили; но речи их были напрасны.

Злою обидой глубоко в душе Телемах сокрушался

Вместе с обиженным; слезы свои утаивши, он только

Молча потряс головою и страшное в сердце помыслил.

И в Уме, насколько он есть Ум, все умы существуют как индивидуальности, как части, и есть число их. Тогда число существует первично даже не в Уме, но в Уме оно существует как число его энергий; как число Ума, оно — справедливость, благоразумие и другие добродетели, и знание, и все те вещи, благодаря обладанию которыми Ум есть существенно Ум.  Но как может быть знание не в чем-то другом? А так, что знающий, познанный и знание есть [в Уме] одно и то же, всё вместе и разом, и точно так же дело обстоит и с остальными [умопостигаемыми содержаниями]; поэтому всё существующее первично, в том числе и справедливость, существует [в Уме] неслучайно: справедливость случайна для души, насколько она душа, ибо эти [умопостигаемые] вещи находятся в душе по преимуществу в возможноети, когда же душа направляется к Уму и действует вместе с Умом, они оказываются в действительности. Но сразу же за Умом [расположено] сущее и число в нем, и сущее вместе с числом производят сущие вещи; [так происходит] когда сущее движется согласно числу и устанавливает сами числа прежде их ипостасей, как Единое — прежде единого [объединенного], которое связывает себя с Первым (но числа более не связывают иные вещи с Первым, поскольку достаточно того, что само сущее связано с Ним). Но сущее, когда оно становится числом, связывает сущие вещи с собой (ибо оно раскалывается не в силу того, что оно есть единое, но, напротив, его единое пребывает); будучи расколото согласно своей природе в столь многое, сколь оно желает, оно видит — сколь многое было порождено им согласно числу, которое было в нем; ибо оно дробилось силами числа и производило столькое, сколькое было число. 

Следовательно, первое и истинное число есть начало и исток ипостаси сущностей (Тимей ст. 513 31b1). Поэтому и здесь [в нашей Вселенной] возникновение каждой из вещей происходит при содействии чисел, и когда нечто берет иное число, оно производит иное, или вообще ничего не производит. Эти первые числа, как исчисленные, суть те же, что в иных вещах имеют и то, и другое: с одной стороны, они происходят от этих исчисленных чисел, с другой стороны, согласно исчисленным числам они измеряют другие вещи, исчисляя как числа, так и исчисленные вещи, ибо благодаря чему можно сказать «десять», если не благодаря самим числам?

18. Однако, число, которое есть Там, ограничено; мы же мыслим некое число, большее, чем то, которое было прежде нас, и счисляем таким образом относящееся к нам беспредельное. Но невозможно Там помыслить большего, чем уже помыслено; ибо [сколь бы великое число ты ни помыслил, оно Там] уже есть; Там ни одно число не отсутствует, так что нельзя прибавить никакого числа. Однако, может быть, Там есть и беспредельное число — беспредельное, поскольку неизмеримое, ибо чем оно могло бы быть измерено? Но то, что оно есть, есть всё, будучи единым и всем вместе; не ограниченным каким-то внешним пределом, но тем, что оно само есть; ибо, вообще говоря, ни одна из истинно сущих вещей не существует во [внешних] пределах, но ограниченное и измеренное есть то, чему воспрепятствовали рассеяться в беспредельности, то, что нуждается в мере; но те [истинно] сущие вещи сами есть меры, и, следовательно, все они красивы. Ибо [тамошнее] живое существо красиво благодаря тому, что оно есть; благодаря этому оно обладает наилучшей жизнью, не лишено никакой жизни и, опять же, не имеет никакой жизни, смешанной со смертью, ибо ничто Там не тленно и не смертно; нет Там, опять же, вялой бессильной жизни, но — первая и яснейшая, чистейшая в своей жизненности жизнь, как первичный свет, которым и от которого Там живут души и который души, идущие вниз, приносят с собой. 

Та жизнь знает, почему живет и для чего живет: живет к тому, от чего исходит; ибо то, из чего, есть для нее то, во что. 

Разумение всех [существ] и весь Ум суть на ней [той жизни] и сопребывают с ней, и, будучи вместе с ней, дают ей оттенок большей благости, и смешение с ней разумения делает ее красоту более величественной. Ведь даже здесь разумная жизнь значительна и поистине красива, хоть и видна смутно. Но Там она видима ясно, ибо дает видящему зрение и силу для большей жизни, и благодаря большей силе жизни — видение и становление тем, что видишь. Ибо здесь наше интуитивное понимание направлено, по большей мере, на вещи неодушевленные, и когда оно направлено на живые существа, оно останавливается на неживом в них, да и сама их внутренняя жизнь смешана [со смертью]. 

Но Там все суть живые существа, и все всецело живы и чисты; и если ты Там, тогда то, что не есть живое существо, — вот оно: прямо из себя блистает  [своею жизнью]!  Когда же ты созерцаешь сущность, проходящую сквозь них, дающую им жизнь, которая не движется в изменениях, созерцаешь разумение и мудрость, и знание, — ты смеешься над притязаниями низшей природы на сущностность. Ибо благодаря этой сущности пребывает жизнь, пребывает Ум и стоят в вечности сущие [вещи]; ничто не выходит за ее границы, ничто не изменяется в ней, ничто не потрясает ее, ибо нет ничего сущего после нее, которое бы касалось ее, а если бы и было что-то такое, то оно существовало бы благодаря ей. И если было что-то противоположное [этой сущности], то она ничего не претерпела от этого противоположного; однако, существуя сама, она не сделала это противоположное существующим, но [сотворила] некоторую другую общую причину прежде него, и это было сущее; так что был прав Парменид (ст. 442 142b), сказавший, что сущее есть единое; оно не бесстрастно не по причине отсутствия иного, но потому что оно — Сущее; ибо только  Сущее может существовать благодаря самому себе. 

    Как кто-нибудь мог бы лишить [Единое] сущего или чего-нибудь другого, что существует как энергия Сущего и существует от себя? Ибо пока [Единое] есть, Оно наделяет бытием; а есть Оно вечно, и значит, вечно делает так.  Велико, таким образом, [истинно сущее], велико в силе и красоте, так что очаровывает [прикоснувшихся к нему], и все вещи зависят от него и счастливы, имея [в себе] его след, и вслед за ним они ищут Благо; ибо сущее стоит перед Благом, если смотреть от нас. И весь этот космос желает жить и мыслить, чтобы быть, и вся душа, и весь ум желают быть тем, что [истинно сущее] уже есть; бытие же достаточно в себе.

Традиция выделять в сущем и бытии сущности имеет свои корни в философии Платона. В самом бытии Платон обнаруживал некую сверхбытийную сферу или, мир идей. Именно там существуют первообразы, или сущности, всех вещей. 

Аристотель закрепил взгляд на сущность как на сверхбытийное образование, сблизил ее с сущими объектами как их выражающую категорию. Плотин исследовал то что он называл, ипостасийное бытие и открыл, что именно оно ответственно за сущность. 

У Фомы Аквинского за производство сущностей ответствен Бог. Ясное дело, если сущности творятся Богом, то их изначально нет ни в сущем, ни в бытии (если только самого Бога не 

считать суще-бытием). 

У Гегеля сущность – это истина бытия («Наука логики», нач. кн.2): не сущее, не бытие, а именно истина бытия, т.е. что-то более высокое, чем бытие. 

У Маркса и Хайдеггера сущность увязана с социально-человечески-истинностными онтошениями.

Cущность по отношению к бытию представляет нечто более "существенное".

Под сущим, начиная с античных времен и кончая Хайдеггером, понимается физический мир, мир материальных объектов и вещей, мир наличествующих данностей. Космос, Солнце, планеты, Земля, моря и горы, растения и животные, люди как элементы сущего и произведенные ими материальные объекты: топоры и тарелки, дома и скульптуры, и даже идеальные 

объекты, когда они объективны. Если, минуя денотаты (объекты), посмотреть на само понятие «сущее», то оно предстает суперабстракцией, фиксирующей общее всем этим объектам (денотатам) свойство – быть существующими. Вот цитата из Хайдеггера: сущее – всё, что существует «…будь то скала, зверь, художественное произведение, машина, будь то ангел или Бог» («Письмо о гуманизме»).

Категория бытия впервые появляется у Парменида и именно в контексте тождественного мышлению. 

«…Мыслить и быть одно и то же» (фр.3, пер. А.В. Лебедева). Затем у стоиков бытие определяется как сверхсущий логос.

Хайдеггер первым выделил Dasein (присутствие) как особое сущее, в отличие от сущих как наличности (не присутствие размерных сущих). «Присутствие есть сущее, которое не только случается среди другого сущего. Оно напротив, онтически отличается тем, что для этого сущего в его бытии речь идет о самом этом бытии» (Dasein— «сущее в бытии которого речь (дело) идет о самом этом бытии»). Оно постигается в аналитике экзистенциалов, в отличие от других сущих, которые традиционно постигаются через категории (Аристотель).

Dasein(дазайн)  — Дазайн дословно переводится как «вот-бытие», «здесь-бытие». Обычный его философский и обиходный смысл — «существование», «экзистенция», используется перевод «наличное бытие», в языке Хайдеггера оно считается непереводимым. Варианты перевода: «вот-бытие», «здесь-бытие», «се-бытие», «существование здесь», «присутствие», 

«бытие присутствия». Также встречается перевод «сиюбытность», по причине невозможности точного перевода чаще всего используются транслитерация. 

В славянских переводах Библии слово Сущий используется как имя Бога

Хайдегер "Бытие и время"  PDF

ОНТИЧЕСКИЙ – в философии М.Хайдеггера относящийся к порядку сущего в отличие от «онтологического» как относящегося к порядку бытия. Если сущее (Seiendes) – это предметно-чувственный мир, то бытие (Sein) – это условие возможности сущего, предельная смысловая возможность всякого вопрошания. Особое место в ряду сущего занимает Dasein. Последнее есть такое сущее, в котором «дело идет о самом бытии», оно есть место, в котором может быть поставлен вопрос о смысле бытия. Поэтому Dasein характеризуется в «Бытии и времени» как «онтически самое близкое», но «онтологически самое далекое».

Нумений  ст.68  PDF   ( Нумений.mp4 )  Нумений_фрагменты.pdf   Диоген Лаэртский    "Аркесилай" ст.175  <----------  PDF

Нумений  "О неверности "Академии" Платону" ст.84   <--------- PDF    

«Что есть бытие? Состоит ли оно из четырех элементов, земли, огня и других двух промежуточных природ? И являются ли они сущностями, либо вместе, либо каждая в отдельности?

– Однако как они могут существовать, будучи сотворенными и вновь гибнущими, если мы можем видеть их возникающими  один из другого, изменяющимися и не состоящими ни из элементов, ни из их соединений?

– Как и тела, эти элементы не могут обладать истинным бытием. Но если не они, то может быть материя в силах обладать истинным бытием?

– Однако для нее это совершенно невозможно, так как она не в силах оставаться одной и той же (ἀρρωστίᾳ τοῦ μένειν):  материя – это река,бурная и стремительная, безграничная и нескончаемая по глубине, ширине и длине».

    «Пойдем же! Приблизимся настолько близко, насколько хватит сил, к бытию (τὸ ὂν), и скажем, что бытие – это не то,  что было, не то, что становится, но всегда то, что есть сейчас, в настоящем времени. Если ктонибудь решит  переименовать это настоящее (ἐνεστῶτα) в вечность, то я с ним соглашусь. Что же касается прошедшего, то, как мне  кажется, надлежит считать его полностью ушедшим, настолько удалившимся и убежавшим от нас, что более не сущим.  С другой стороны, грядущего еще нет, оно лишь допускает появление бытия в будущем. Ибо невозможно в одном и том  же отношении помыслить бытие, как несущее, уже несущее или еще несущее; ведь, сказав так, мы столкнемся  с огромным затруднением, утверждая, что одна и та же вещь одновременно может как быть, так и не быть.

– Но если это так, то каким образом может существовать что‐либо еще, если бытие является небытием по отношению  к самому бытию (τοῦ ὄντος αὐτοῦ μὴ ὄντος κατὰ αὐτὸ τὸ ὄν)?

– Так что бытие есть нечто вечное и неизменное и всегда тождественное себе; оно не имеет начала и не может быть  уничтожено, не возрастает и не убывает, не становится больше или меньше; оно не подвержено движению ни в  каком‐либо ином, ни в пространственном смысле слова:ведь ему не подобает двигаться вперед или назад, вверх или  вниз, влево или вправо; и надлежит ему не вращаться вокруг своего центра, но скорее стоять неподвижно, твердо и  непоколебимо, всегда в одном и том же состоянии и положении»

     «Однако пойдем далее. Не буду делать вид, будто я не знаю имени бестелесного, и рискну скорее сказать об этом,  нежели умолчать. Ведь имя, о котором я говорю, это то самое, которое мы давно искали. И пусть никто не смеется,  если я назову “сущность и сущее” (οὐσίαν καὶὄν) именем бестелесного. Причина, почему оно называется “сущим”,  состоит в том, что оно не имеет начала и не может быть уничтожено, не подвержено никакому роду движения или  изменения к лучшему или худшему. Оставаясь простым, неизменным и тождественным по форме (ἐν ἰδέᾳ τῇ αὐτῇ),   оно само не желает выйти из себя, и ничто иное не может заставить его это сделать. Ведь разве не говорил   Платон в Кратиле, что имена суть чистые добавления (ἐπίθετα) к представлению о вещах? Итак, установлено и  выяснено, что бестелесное есть бытие (τὸ ὂν ἀσώματον)».

     .......может быть, нам следовало бы обратиться к другим великим и могучим мужам, таким как Пифагор? Ведь  говорит Платон (позволь же мне напомнить его собственные слова):

«Что есть вечное, не имеющее возникновения бытие,   и что есть вечно возникающее, но никогда не сущее? Одно из них постигается с помощью размышления и рассуждения   

[и, очевидно, есть вечно тождественное бытие]; другое же подвластно мнению и неразумному ощущению, возникает и  гибнет, но никогда не существует на самом деле».

Спросив, что есть бытие, он недвусмысленно назвал его не имеющим  возникновения. Становление, по его словам, не присуще бытию. В противном случае оно бы изменялось; а если бы   изменялось, то не было бы вечным.

«Коль скоро бытие вечно все целиком и неизменно, и совершенно никоим образом не выходит из себя, но пребывает  тем же и остается таким же, то это и есть то, что “разум постигает с разумением” (νοήσειμετὰ λόγου περιληπτόν).  Если же тело – это поток и подвержено моментальным изменениям , то оно погибает и больше не существует.  Не будет ли, следовательно, величайшей глупостью отрицать, что оно есть нечто неопределенное и может быть  постигнуто лишь мнением или, говоря словами Платона;  “возникает, гибнет и в действительности  никогда не существует”».

     Первого бога Нумений сопоставляет (τάττει) с «живым как оно есть» и говорит, что тот мыслит при помощи второго  (ἐν προσχρήσει τοῦδευτέρου νοεῖν);

     Второго бога он сопоставляет с умом и полагает, что тот творит при помощи  третьего (ἐν προσχρήσει τοῦ τρίτουδημιουργεῖν);

     Третьего же он сопоставляет с рассудочным [умом] (τὸν  διανοούμενον). Как человек, оказавшийся между Пифагором и Сократом, он [Платон] преобразил величавость первого в человеколюбие  последнего, а остроумие и игривую иронию последнего возвысил до основательности и значительности первого;  приготовив смесь (κεράσας) из Пифагора и Сократа, он стал приветливее (δημοτικώτερος) одного и величественнее  другого».  ст.93Говорят, что Платон, основав свою школу в Академе, сам был назван академиком и стал родоначальником так  называемой академической философии. Платону наследовал Спевсипп, сын сестры Платона Потоны, его сменил  Ксенократ, а затем Полемон. И они, как сообщается, сразу же начали разрушать учение Платона, у домашнего очага  разделяя то, что было ясно их учителю, и вводя чужеродные учения,так что, как и следовало ожидать, мощь его  великолепных диалогов в скором времени ослабла, а передача учения прекратилась сразу же после смерти его  создателя, ибо между ними тут же начались склоки и разногласия, которые не прекращаются и поныне. И никто больше  не горит желанием развивать учение, которое так любил их учитель; в настоящее время едва ли найдутся один  или два таких человека, и до этого их было немного; но даже и они не вполне свободны от ложной софистики, ведь и  самые первые наследники Платона не избежали подобного.

     Академическое преемство (по Диогену): Аркесилай – Лакид (ст. 97) – Телекл и Евандр из Фокеи (которым Лакид, первым среди  академиков, передал школу собственнолично еще при жизни) – Гегесин Пергамский – Карнеад – Клитомах – Филон из  Ларисы.

Не иначе, но по другому трактует это неоплатонизм и Платон, 

Единое — центральная тема как Платона так и неоплатонизма, с точки зрения западноевропейской философии Единое это онтологический абсолют, выступающий объектом познания, божественное начало, однако с точки зрения  Платона Единое  — Истинно сущее, в равной мере является и объектом, и субъектом познания, а точнее — объект и субъект эпифеноменальны (побочные, сопутствующие явления не играющие ни какой роли), потому что, бытийный, жизненный, познавательный опыт, который имеет человек или любое живое существо, содержится внутри "присутствия" Единого, как и наше «я» является не неким атомом-субстанцией, но структурой, возникающей в рамках данного опыта, опыта возникающего опять таки внутри Единого и о каком объекте познания можно говорить?. Так что же является причиной единства, или, целостности круга нашего существования?

И нам очевидно что есть "телесная" реальность, но еще скептики доказали, что тело — это знаковая система, историчная по своей сути, задолго до Дарвина и Линея. По Платону тело состоит из частей, которые должны иметь некую внешнюю по отношению к самим себе причину для соединения в целое. Это самое, внешнее, и привносит в них Жизнь, как и "целесообразность формы", которая также служит сохранению целостности. Когда мы видим перед собой какие-то объекты, то уже само видение, что понимал еще Платон, является "счетом" однако число, при помощи которого мы утверждаем своим взором или речью, что вот это нечто существует, не пребывает в вещах. Оно находится в нас, будучи, выражаясь по-аристотелевски, «числом считающим» без которого не возможно число считаемое (колличественное, то есть число вещей). Это означает, что душа, присутствующая в теле, является не только началом, поддерживающим его целостность, но и тем, что придает целостность (сосчитываемость) нашему восприятию. Так может быть, душа и есть искомый принцип един­ства?, но Плотин отказывает и душе в праве быть началом. 

Плотин. Эннеады 2 ст.302 "Против гностиков"(душа — одна природа во многих силах, высшая Душа которая не есть часть нас и частью которой мы не являемся это Душа вселенского тела). Стихия души — время, душа всегда иная и иная, неким образом сохраняя свою целостность, она, тем не менее, не едина. Бессмертие человеческой души осуществляется через  постоянную реинкарнацию (метампсихоз), а вселенской — через пробегание всех точек временного круга (его выражением является кругообращение небес, движение есть мера времени но не наоборот). Более того, душа обладает тем, что платоники неоднократно называют «частями», верхами и низами в целом. Таков, например, ее «тюремщик» —  низшая, витальная часть души, ответственная за взаимодействие с телом. Помимо этой, вожделеющей, части, в душе имеется область, ответственная за благородные эмоции, есть и так называемый «ум в душе», который является началом ее благоразумия и рассудительности. Таким образом, несмотря на свою онтологическую неделимость, душа все равно выступает "комплексом", целостности, при том что начало целостности опять же положено вне души. Действительно, откуда душа берет импульсы для своих движений (рассуждений, эмоций, вожделений)? Почему одно она считает ценным, другое же — нет? Благодаря «уму в душе»? Но мы знаем из Аристотеля, что рассудок является умом «претерпевающим», воспринимающим и потому пассивным, не совпадающим с подлинным, деятельным умом, то есть Умом его можно назвать условно и только здесь.

Но что же такое Ум? под ним понимали прежде всего полноту знания, схватываемую в едином интуитивном акте, именно так! Мышление, присущее этому уму — не временное и не дискурсивное. Оно является единым актом открытости самому себе, в котором присутствует развернутость, полнота знания. Это и есть то самое «созерцание», что возвышает ум

над всеми остальными познавательными способностями, Ум это "вдох" это совсем не то что называется "скрипеть мозгами", умом обладают "ситуативно" и не многие, все остальные "скрипят мозгами", мы обладаем Умом как чем то превосходящим нас обладаем или как тем что всем обще, или как тем, чем каждый владеет в особенности, Ум не имеет частей и повсюду себе тождественен. Возникает следующий вопрос: возможно этот Ум, явно имеющий у Плотина еще и онтологический смысл, и является истоком всего сущего?, но не тут то было оспаривая Аристотеля и Нумения Плотин утверждает, что и Ум не может ни в коем случае претендовать на статус начала. 

Во-первых, он двойственен, будучи одновременно и мыслимым, и мыслящим и через это(в том числе) он постоянно эту двойственность отыскивает. 

Во-вторых, он — сущий, то есть выступает двойственным не только в смысле самосознания, но и онтологически. 

В-третьих, деятельность самосознания не может объяснить всего эйдетического многообразия его содержания. Если, следуя логике «Парменида», можно из отношения части и целого вывести определенную эйдетическую последовательность, то из нее никак не следуют эйдосы живого существа, человека или носорога.

Ум отыскивает двойственность, ибо он производит де­ление до тех пор, пока не достигнет простого, кото­рое не может уже само разделиться. Пока же он мо­жет, он будет продвигаться в свою бездну. Бездна каждого есть материя; потому она всецело темна, свет есть логос. И ум есть логос, потому он и видит логосы в каждой вещи, и видит, что то, что ниже его — есть тьма, ибо лежит под светом  (Плотин. Эннеады 2 ст.189)  Епп. I. 8. 2: «Тот Ум не подобен, как кто-ни­будь мог бы подумать, нашим так называемым умам,наполненным из предпосылок и способным понимать только сказанное, не подобен нашим рассчитывающим и следящим за следствиями умам, которые видят сущих так, словно бы они произошли из умозаключений, а сами умы не имели их в себе, но были пусты, как будто бы они не были умами прежде, чем не обучились» Плонин ст. 270.

Получается что, предметная сфера "приходит" к Уму, она ему дарована. Откуда?, не из чувственно воспринимаемого конечно, телесное бытие не может быть принципом единства.

В итоге предлогается наличие некоего начала, которое творит предметную реальность ума, то есть созидает само бытие. Поскольку оно не есть ни умопостигаемое бытие, ни сам ум, ни душа, ни тело, это означает, что оно превосходит все, что мы знаем или можем знать. Как созидающее все сущее, оно является Благом, как то, о чем возможны лишь апофатические высказывания — Единым. Через причастие Единому, существованию, эйдосу, жизни, уму — всё так или иначе причастно Благу; и душа, обладая жизнью и умом, причастна ему. Благо есть то, от чего всё зависит и к чему «стремятся все сущие», они имеют его началом и нуждаются в нем; оно же ни в чем не нуждается, довольствуясь собой, не имея ни в чем недостатка; оно — мера и предел всех, оно дает из себя и Ум и Сущность, и Душу и Жизнь, и деятельность Ума.

Enn 1.8.2 ст.270 — "Благо есть то, от чего всё зависит и к чему «стремятся все сущие», они имеют его началом и нуждаются в нем; оно же ни в чем не нуждается, довольствуясь собой, не имея ни в чем недостатка; оно — мера и предел всех, дающее из себя и Ум и Сущность, и Душу и Жизнь, и деятельность Ума."

 Ум есть первая энергия Блага, и первая сущность, Благо пребывает в себе, Ум же действует вокруг Блага, как и Жизнь вокруг Ума. Душа "танцует" вне Ума, кружится вокруг Ума, взира­ет на него и, прозревая его внутренне, видит сквозь него Бога. Плотин оговаривает, что «Благо» и «Единое» на самом деле являются одним именем, которое нам, привыкшим к множественности сущего, кажется двумя, в тексте это часто синонимы (Благо-Единое). Постижение Единого возможно лишь когда мы перестаем «спешить к другим началам», не смешиваем его ни с чем, достигаем высшей концентрации и молчания разума. В этом случае оно само раскрывается для нас, показывая источник  харизмы, пронизывающей мир, Единое не обусловлено ничем, в том числе — и нашей речью о нем. Именно потому, что оно безусловно, оно ни от чего не отдалено, присутствуя повсюду. С другой стороны, все сущее как бы «отвернулось» от  него.

Плотин. Эннеады 2 ст.299)  Епп. 2.9  1. Итак, нам теперь уже ясна простота и изначальность природы Блага, ибо все, что не первично, непросто. Природа Блага ничего не содержит в себе, но есть нечто единое, поскольку природа, называемая Единым, тождественна [себе], т. е. дело не обстоит так, что есть что-то, чему приписывается Единое или Благо; тогда, говоря «единое» или «благо», мы должны понимать, что мы мыслим одну и ту же природу [,называя ее разными именами], ничего не сводя к ничему, но, насколько это возможно, проясняя для нас природу Первоначала. 

"Пока каждая из вещей не имеет Благо, она желает "иного", обладая же Благом, желает уже себя, и это присутствие не осуществляется по случайности Трактат VI.8 ст.245"

Оно — первое, потому что  простейшее, оно — самодостаточное, потому что не состоит из многих, ибо будь оно составлено — оно зависело бы от составляющих; оно не в ином, ибо все, что в ином, происходит от иного. Если же не из иного, не в ином и никоим образом не составлено, то необходимо не имеет ничего сверх себя. 

Итак, не нужно искать других начал, должно полагать это Первое, потом — Ум, первоначально мыслящий, после Ума — Душу. Таков порядок, следующий природе вещей — не больше начал и не меньше установлено в умопостигаемом. 

(«харизма» — одновременно и благодать, и грация, прелесть мира, пронизанного лучами Блага. Та самая прелесть, которую могут увидеть лишь великие философы и великие подвижники.)

Степень удаления от Единого соответствует тому уровню, на котором останавливается наша тяга к самоутверждению, самореализации, "мотивации и амбициозности", то что характеризует все!, все что существует в этом мире. Прежде всего от Единого «отклонился некоторым об­разом» Ум, затем «вовременила себя» Душа (логос ума) , наконец, она из безвидной материи сотворила в едином акте созерцания весь мир. 

Важно, что весь этот процесс отклонения является не временным актом, но самой природой сущего. Быть — значит отграничиваться, отклоняться как и помыслить можно только ограниченное, локализованное. Можно сказать, что начала мира нет ни во времени, ни в вечности. Однако в той же мере истинно суждение, что мир созидается всегда.

Восхождение к Единому, которое осуществляет человек, обучающийся философии, это метаморфоза собственной природы. Философия по мнению древних ведет к изменению «первоначальной и естественной установки», заставляющей нас считать себя чем-то неотделимым от тела; мало того, только философия и способна правильно произвести это отделение: изменяя сознание, она вводит его, насколько возможно, в формы высшей жизни, высвобождая низшее и высшее в свойственное каждому состояние, "...придет время и каждая гусеница бабочкой станет".

И по большому счету, вся сфера умопостигаемого не удалена из нашего непосредственного опыта, основная задача, которую должен решить человек — это осознать ее близость (то есть близость всеобщей Души, Ума и присутствующего Единого), научиться видеть мир не фрагментарно, но во всей полноте, подспудно развернутой в пространстве нашего опыта, однако масштаб шизофрении современного мира свидетельствует об обратных тенденциях. В сотериологическом (учения о "спасении") плане это означает познание своего подлинного, внутреннего человека, носителя бессмертного начала. 

Этот мир который не стоит называть "нашим" миром, "удаляется" от Единого все более впадая в количество, что трудно не замечать, собственно туда ему и дорога, а нам в другую сторону, мы не можем "удалиться" от Единого "все сущие суть одно". 

Плонин первая эннеада ст. 238 : Этот мир, мир теней и призраков в несуществующем зеркале, ...общавшийся с тенями здесь — продолжит общаться с ними и в Аиде. «Бежим же в милое отечество!» — вот истинное побуждение! Что же это за бегство, как осуществить его? Выйдем в море, как Одиссей, убегая волшебницы Калипсо, ибо мы не удовлетворены, хотя и получаем удовольствия посредством глаз, хотя и находимся среди многих прекрасных предметов.  Отечество наше там, откуда мы пришли, и Отец наш там же. Как же уйти и зачем бежать? Не ногами нужно идти, ибо наши ноги носят нас повсюду лишь на земле — от иного к иному; ни колесницу не должен ты снаряжать, ни корабль,  — но должно оставить это и на него не смотреть; закрой глаза, пробудись, перемени свое зрение на иное — на то, которое имеют все, но пользуются лишь немногие. (Одисей для греков это символ души. в стремлении к истинной отчизне, души предолевающей трудности и искушения. Плотин похоже избегал "пафоса" при всей казалось бы "трагичности" своего учения и предыдущий фрагмент это скорее дань переводчикам, но надо же как то отражать красоту и притягательность неоплатонизма. Хотя есть свидетельства Порфирия: «ум его в беседе обнаруживался более всего: лицо его словно освещалось, на него было приятно смотреть, и сам он смотрел вокруг с любовью в очах, а лицо его, покрывавшееся легким потом, сияло добротой и выражало в споре 

внимание и бодрость...» Плотин вначале продумывал смысл того, о чем будет писать, после чего излагал это «не заботясь о красоте букв, не разделяя должным образом слогов, не стараясь о правописании, целиком занятый только смыслом»

«Мыслей было больше, чем слов, и очень многое он излагал с божественным вдохновением и страстью, скорее возбуждая чувства, нежели сообщая мысль»

Плотин понимал основную силу слова: не доносить информацию, но погружать в пространство переживания.)

PS: В процессе эманации как ступенчатого нисхождения Единого образуется множественный мир, мир «иного», т.е. низшие уровни Бытия (нус,мировые души и т.д.), а на самом низшем уровне — материя как «небытие» (меон).

Согласно неоплатонизму, соотношение между Единым и низшими уровнями Бытия управляется двумя главными принципами, фундаментальными закономерностями.

Во-первых, неизменностью (неубыванием) Блага в процессе эманации, 

Во-вторых, возвращением творческой потенции обратно к Благу, благодаря волевому преодолению оторванности от истока. 

У Плотина это положение зафиксировано постулатом «восхождения к Единому» (возвращение) и передается термином «экстаз», у Прокла в «Первоосновах теологии» формулируется тезисом «всё, первично движущее само себя, способно возвращаться к самому себе». В этом смысле постижение и самопознание, высшей формой которого и является экстаз, есть компенсация, восполнение, другой ипостасью самой же эманации. "Единое расходясь само с собою сходится, путь вверх есть путь вниз" — Гераклид

Damaskiy_Diadokh "О первых началах" (Лукомский, Светлов СПб-2000)

Этика

Должно сказать, что жизнь в теле сама по себе есть зло, что лишь благодаря добродетели душа возникает в Благе, не благодаря жизни составленного, но благодаря отделению себя уже сейчас. Плонин первая эннеада ст. 262

ст.273 Итак, если истинно сущие суть, и если они суть то, что по ту сторону сущих, то зло, пожалуй, не будет ни в сущих, ни в том, что по ту сторону, ибо они [и те, и другие] суть блага. Потому; если зло есть, оно — в не-сущих. Зло подобно эйдосу чего-то несуществующего, оно есть относительно тех вещей, которые смешаны с не-сущими, или тех, что каким-либо другим образом приобщились не-сущему.

He-сущее же присутствует отнюдь не как всецело не-сущее, но как иное сущему; оно не в том смысле не-сущее, в каком покой и движение относительно собственно сущего, но как образ сущего или как еще более не-сущее. В этом смысле чувственное всё есть не-сущее, и все претерпевания, относящиеся к чувственному, т. е. то, что  вторично или случайно, есть так же не-сущее — будет ли это началом вещей или чем-то из того, что наполняет этот несуществующий мир.

Уже сейчас можно прийти в некоторое разумение относительно того, что есть зло: безмерное относительно меры, беспредельное относительно предела, безвидное относительно видообразующего, всегда нуждающееся относительно самодостаточного, неопределенное, никогда не покоящееся, всепретерпевающее, ненасытное, совершенная нищета — и это не является для зла чем-то случайным, но самой его сущностью, и какую бы часть зла ты не увидел, оно всё таково; те же, что участвуют во зле и ему уподобляются, становятся, конечно же, злыми, однако не по сущности; какова же его [зла] ипостась, где она присутствует, не как что-то от него отличное, но как само зло?

Подлежащее фигурам, эйдосам, формам, мерам, пределам, украшенное чужим украшением, не имеющее от себя блага, эйдол в сравнении с сущими — такова сущность зла (если у зла может быть какая-то сущность). Вот что открывает учение о первичном зле, о зле самом по себе.

 Космос и душа ст.104    PDF      Прокл, Комментарий на «Тимей»   Прокл "Коментарии к Тимею"   PDF

    По мнению некоторых, одни демоны противоположны другим, одни хороши, а другие дурны, одни превосходят числом, а другие силой, одни управляют, а другие подчиняются. Так полагает Ориген. Другие считают, что раздор произошел между благородными душами, воспитанными Афиной , и другими активными участниками творения (γενεσιουργῶν), которые следуют за богом, управляющим творением . Именно это толкование отстаивает Нумений . Кроме того, третьи, как бы смешивая мнение Оригена и Нумения, говорят о противоположности душ и демонов, ведь демоны, как известно, влекут вниз, а души – вверх. Да и слово «демон» можно понимать в трех смыслах. Одни говорят, что демоны божественного рода; другие – что они являются демонами «по отношению» (κατὰ σχέσιν) и сформированы (συμπληροῦσι) из отдельных душ, которые сподобились демонического удела; а третьи считают демонов некими совратителями и  осквернителями душ. Эти последние демоны и затеяли войну против душ, увлекая их в мир становления. Именно это, по их словам, имели в виду древние богословы, приводя в пример Осириса и Тифона и Диониса и Титанов. 

Так же считал и Платон, из благочестия говоря об Афинянах и жителях Атлантиды . Прежде чем души попадают в твердые тела, они должны пройти через борьбу с материальными демонами, приходящими от закатной стороны горизонта, так как закатная сторона, как говорят египтяне, является местом проживания злых демонов. Это мнение философа Порфирия, который удивил бы нас, если бы говорил нечто отличное от учения Нумения.

Ямвлих Халкидский

Ямвлих (Ἰάμβλιχος) (ок. 280-330)— античный философ, основатель сирийской школы неоплатонизма; ученик Порфирия, продолживший линию развития неоплатонизма, ведшую от Плотина, в область мистики и теургии.

Ямвлих (ок. 280 — ок. 330) — греческий философ-неоплатоник, основатель сирийской школы неоплатонизма. В своих трактатах «Свод пифагорейских учений», «О египетских мистериях» Ямвлих облекает в философские формы уходящий в прошлое перед лицом побеждающего христианства языческий политеизм с его большим количеством богов различных уровней (боги «небесные», «поднебесные», «охраняющие» людей и народы, демоны). Являясь важнейшим авторитетом в кругах последних язычников, он пытается восстановить теургию (ритуальную магию, которую силится обосновать философски). Его метод комментирования диалогов Платона в этическом, логическом, космологическом и других аспектах пережил античность и нашел приверженцев во флорентийской платоновской Академии в эпоху Возрождения.

Ямвлих (Ἰάμβλιχος) (ок. 250, Халкис, Сирия, - ок. 330), древнегреческий философ, основатель сирийской школы неоплатонизма, ученик Порфирия. Продолжил тенденцию неоплатонизма к дальнейшей дифференциации основных понятий Плотина ("Единого", "Ума"-нуса, "Души"), учение которого Ямвлих соединял с восточной мистикой. Автор большого "Свода пифагорейских учений" (сохранилось 5 трактатов). В своей чрезвычайно разработанной системе богов различных уровней (боги надмирные - чистые умы и душа, боги небесные, предводительствующие 12 мировыми сферами, - земли, воды, воздуха, огня, семи планет и эфира, боги поднебесные и, наконец, "охраняющие" бога и демоны отдельных людей и народов) Ямвлих стремился отстоять политеизм древней мифологии перед лицом побеждавшего христианского монотеизма. В трактате "О египетских мистериях" пытался дать истолкование и классификацию мантики, жертвоприношений и др. обрядов древней религии. Большое историко-философское значение имел метод комментирования диалогов Платона у Ямвлиха (трактовка во всех аспектах - этическом, логическом, космологическом, физическом и др.), определивший все позднейшие неоплатонические комментарии вплоть до флорентийской Академии платоновской (Пико делла Мирандола и др.).

А.Ф. Лосев.

Ямвлих Халкидский — известный философ-неоплатоник конца III — начала IV вв. от P. X., язычник, сириец по национальной принадлежности. Родился в г. Халкида в Келесирии в середине или третьей четверти III века, умер около 325 г. в Антиохии Великой. Выходец из богатой и знатной семьи. В конце 70-х годов III века был учеником Анатолия, епископа Лаодикейского и известного философа своего времени. Затем, по рекомендации своего учителя, продолжил свое образование в Риме, в школе Порфирия, ученика великого философа Плотина, и вошел в ближний круг его друзей. Однако в 90-х гг. между учителем и учеником произошел разрыв, и Ямвлих возвратился в Сирию. Более 10 лет он провел в Апомее, куда спустя некоторое время после смерти Плотина перебрался Амелий, еще один ученик великого философа, перевезший туда большую философскую библиотеку. Во время правления на Востоке императора Галерия (305- 312) Ямвлих отправился в Антиохию и вскоре на деньги, унаследованные от своей семьи, основал собственную философскую школу в Дафне, пригороде сирийской столицы, где и прожил до самой смерти. Ямвлих писал по большей части в чеканной и афористичной манере, за исключением работ эзотерического характера. Комментарии Ямвлиха к сочинениям Платона стали основой для позднего неоплатонизма, их воздействие прослеживается также в византийской богословской литературе вплоть до работ Михаила Пселла в XI веке. В них Ямвлих развивал идею «симфонии диалогов» — абсолютной непротиворечивости работ Платона, которые он считал «богодухновенными». К сожалению, эти комментарии Явлиха сохранились только в виде цитат в сочинениях его последователей. Кроме того, известен ряд сохранившихся до нашего времени трактатов Ямвлиха о Пифагоре и пифагорейском учении, эзотерическое сочинение «О египетских мистериях», а также отрывки и извлечения из других его работ. Большая часть сочинений Ямвлиха сегодня известна только по названиям.

Византийский словарь: в 2 т. / [ сост. Общ. Ред. К.А. Филатова]. СПб.: Амфора. ТИД Амфора: РХГА: Издательство Олега Абышко, 2011, т. 2, с.537.

Ямвлих (Ίάμβλιχος) из Халкиды (Сирия) (не позже 280, вероятно в 245,— около 330), античный философ-неоплатоник, ученик, а затем оппонент Порфирия. Находился под сильным влиянием пифагореизма и халдейских оракулов, соединял неоплатонизм с интенсивно разрабатывавшейся им теургией. Согласно Дж. Диллону, сочинения Ямвлиха можно разбить на 3 группы: пифагорейско-герметические [компилятивный «Свод пифагорейских учений в 10 кн.» (до нас дошло пять), написанный для школьного обихода], порфириево-платонические (комментарии к Платону и Аристотелю) и сочинения, составившие оригинальный вклад Ямвлиха в неоплатоническую философию и написанные после смерти Порфирия: «О богах», «О речи Зевса в "Тимее"», «Халдейская теология», «Платонова теология», «О символах» и др. Вероятно, Ямвлиху принадлежит сочинение «О египетских мистериях».

Ямвлих осуществил школьную разработку неоплатонической доктрины. В едином Плотина Ямвлих различает единое полностью неизречённое и просто единое, или «благо», которое через противоположности предела и беспредельного соединено с единым—сущим. В сфере ума (нуcа) Ямвлих твёрдо различает намеченную Плотином и развитую Порфирием триаду бытие-жизнь-ум, т. е. мыслимое (бытие), мыслящее (ум) и тождество того и другого — жизнь, которая в триаде помещена между полюсами «немыслящего» бытия и «не-сущего» мышления. Таким образом, наряду с «умопостигаемым космосом» Ямвлих вводит «космос мыслящий», объединяя их в сфере ума. Душа причастна уму в меру своей разумности и помещена над всеми внутрикосмическими душами как монада. Ямвлих строго отличал души людей, вечно связанные умопостигаемой природой, от душ животных и не допускал их взаимоперехода. Богов Ямвлих разделял на надкосмических, относя их к сферам сущего, ума и души, и внутри-космических, деля последних на создающих, одушевляющих, сочетающих и сохраняющих. Ямвлих проводит учение о времени и вечности, полагая, что вечность есть мера умопостигаемого мира, а время — реальная сущность, истекающая от ума (тогда как пространство есть только врождённое свойство тел).

Ямвлих провёл реформу неоплатонического комментария, суть её — в нахождении единственной «цели» (σκοπός) диалога, с которой согласуется всё толкование, а также в установлении иерархии типов толкования, которая начинается с физической и этической интерпретации, восходит к математической и завершается метафизической. Под влиянием Ямвлиха сформировались пергамская и афинская школы неоплатонизма, авторитет Ямвлиха был чрезвычайно велик вплоть до флорентийской Академии в Италии 15 века.

Философский энциклопедический словарь. — М.: Советская энциклопедия. Гл. редакция: Л. Ф. Ильичёв, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалёв, В. Г. Панов. 1983.

Сочинения: Do vita pythagorica liber, ed. A. Naurk, Petropoli, 1884; то же, ed. L. Deubner, Lpz., 1937; Protrepticus, ed. H. Pistelli, Lpz., 1888; De communi mathematica seientia liber, ed. N. Festa. Lpz., 1891; In Nicoraachi arithmeticam mtroduetianem liber, ed. H. Pistelli, Lpz., 18Л4; Theologounieria aritlinietirae, ed. V. de Falco, Lpu., 1922 (эти пять трактатов — l,2,.'i,4 п 7-я кн. «Свода пифагорейских учений»); De rnysteriis liber, ed. (i. Par they, В., 18Γι7; lamblichi C.halcidensis in Platonis dialogos commentariorum fragmenta, ed. with traust, and cuinm. by J. M. Dillon, Leiden 1973.

Ямвлих (Ἰάμβλιχος — транскрипция сирийского или арамейского yamliku «он царь») из Халкиды (Сирия) (не позже 280, вероятно в 245, — ок. 325) — античный философ-неоплатоник, ученик пифагорейца Анатолия, ученик, а затем оппонент Порфирия. Находился под сильным влиянием пифагореизма и Халдейских оракулов, соединял философскую раз-работку проблем платонизма с интенсивно разрабатывавшейся им теургией. Школа Ямвлиха в Апамее, в которой систематически отправлялся языческий религиозный культ, понимаемый как необходимая часть школьной жизни, впервые в позднем платонизме была учреждена как замкнутый самодовлеющий организм, сознательно противопоставленный христианству и закрытый для него. Для школьного обихода Ямвлих составил компилятивный «Свод пифагорейских учений в 10 кн.» (до нас дошло пять: «Жизнь Пифагора», «Увещание к философии (Протрептик)», «Об общей математической науке», «Комментарий к Введению Никомаха», «Теологумены арифметики»), комментарии к Платону, из сочинений которого были выбраны 12 канонических (см. Афинская школа), и Аристотелю (сохранились фрагменты комментариев к «Федру», «Тимею» и «Пармениду», отдельные замечания из комментариев к «Алкивиаду I», «Федону», «Филебу», «Софисту»; есть свидетельства о комментариях Ямвлиха к «Категориям», «Аналитике 1», «Об истолковании» и к трактату «О небе»), а также сочинения «О богах», «О речи Зевса в «Тимее»», «Халдейская теология», «Платонова теология», «О символах», фрагменты трактата «О душе» и др. Ямвлиху принад-лежит также сочинение «О египетских мистериях» (в 10 кн.), в котором в ответ на «Письмо Анебону» Порфирия он защищает теургию, надев маску египетского жреца Абаммона. Ямвлих осуществил школьную разработку неоплатонической доктрины. В Едином Плотина он различает единое полностью неизреченное и просто единое, или «благо», которое через противоположности предела и беспредельного соединено с единым-сущим. В сфере ума (нуса) Ямвлих твердо различает намеченную Плотином и развитую Порфирием триаду бытие—жизнь—ум, т. е. мыслимое (бытие), мыслящее (ум) и тождество того и другого — жизнь, которая в триаде помещена между полюсами «немыслящего» бытия и «несущего» мышления. Т. о., наряду с «умопостигаемым космосом» Ямвлих вводит «космос мыслящий», объединяя их в сфере ума. Душа причастна уму в меру своей разумности и помещена над всеми внутрикосмическими душами как монада. Ямвлих строго отличал души людей, вечно связанные умопостигаемой природой, от душ животных и не допускал их взаимоперехода. Богов Ямвлих разделял на надкосмических, относя их к сферам сущего, ума и души, и внутрикосмических, деля последних на создающих, одушевляющих, сочетающих и сохраняющих. Ямвлих развивает учение о времени и вечности, полагая, что вечность есть мера умопостигаемого мира, а время — реальная сущность, истекающая от ума (тогда как пространство есть только врожденное свойство тел). Ямвлих провел реформу неоплатонического комментария, суть ее в нахождении единственной «цели» (…) диалога, с которой согласуется все толкование, а также в установлении иерархии типов толкования, которая начинается с физической и этической интерпретации, восходит к математической и завершается метафизической. Под влиянием Ямвлиха сформировались Пергамская и Афинская школы неоплатонизма, авторитет его был чрезвычайно велик вплоть до флорентийской Академии в Италии 15 в.

Томас Тэйлор (15 мая 1758 г. - 1 ноября 1835 г.) <-----https://veris-sacri.livejournal  Английский переводчик и неоплатоник, который первым перевел на английский язык произведения Аристотеля и Платона, а также фрагменты орфических сочинений.

Отличие Pipe от UDS

http://www.vr-online.ru/content/imenovannye-kanaly-i-sokety-unix

https://qna.habr.com/q/2995

https://www.linux.org.ru/forum/development/5686591

https://issue.life/questions/14973942

Доменный сокет Unix

    Unix domain socket, UDS или IPC-сокет (сокет локального межпроцессного взаимодействия) — конечная точка обмена данными, подобная Интернет-сокету, но не использующая сетевого протокола для обмена данными. Используется в операционных системах, поддерживающих стандарт POSIX, для межпроцессного взаимодействия POSIX Local IPC Sockets. 

Доменные соединения Unix являются по сути байтовыми потоками, сильно напоминая сетевые соединения, но при этом все данные остаются внутри одного компьютера (то есть, обмен данными происходит локально). UDS используют файловую систему как адресное пространство имен, то есть они представляются процессами как иноды в файловой системе. Это позволяет двум различным процессам открывать один и тот же сокет для взаимодействия между собой. Однако, конкретное взаимодействие, обмен данными, не использует файловую систему, а только буферы памяти ядра.

    Сокеты домена UNIX используются для взаимодействий процессов, работающих на одной и той же машине. Сокеты домена Интернета также могут служить для этих целей, но сокеты домена UNIX выполняют эту работу более эффективно. Сокеты домена UNIX просто копируют данные — они никак не обрабатывают сетевые протоколы, не удаляют и не добавляют никаких заголовков пакетов, не вычисляют контрольные суммы, не генерируют последовательные номера и не высылают подтверждения о приеме.

    Сокеты домена UNIX реализуют два интерфейса — интерфейс дейтаграмм и интерфейс потоков. При этом интерфейс дейтаграмм домена UNIX гарантирует доставку пакета получателю. Сообщения никогда не теряются или всегда доставляются в порядке отправки. Сокеты домена UNIX сочетают в себе особенности сокетов и неименованных каналов. Для взаимодействия с сокетом домена UNIX можно использовать интерфейс сетевого сокета или создать пару неименованных, связанных между собой сокетов домена UNIX с помощью функции socketpair.

#include <sys/socket.h>

int socketpair(int domain, int type, int protocol, int sockfd[2]);

Возвращает Ø в случае успеха, 1 — в случае ошибки

    Несмотря на то что интерфейс выглядит достаточно общим, чтобы использовать функцию socketpair для создания сокетов произвольного домена, в большинстве операционных систем эта функция поддерживает только домен UNIX. Пара соединенных друг с другом сокетов домена UNIX действует подобно дуплексному каналу: оба конца соединения открыты для чтения и записи .

Мы будем назвать их «fd-каналы», чтобы отличать от обычных неименованных каналов.

Ruby Sockets Programming

Ruby  (Рельсы) предоставляет два уровня доступа к сетевым службам. На низком уровне вы можете получить доступ к базовой поддержке сокетов в базовой операционной системе, что позволяет вам реализовывать клиентов и серверы как для протоколов с установлением соединения(connection-oriented), так и без установления (connectionless) соединения.

В Ruby также есть библиотеки, которые обеспечивают доступ более высокого уровня к определенным сетевым протоколам уровня приложений, таким как FTP, HTTP и т. Д.

Что такое сокеты?

Сокеты - это конечные точки двунаправленного канала связи. Сокеты могут обмениваться данными внутри процесса, между процессами на одной машине или между процессами по сети. Сокеты могут быть реализованы по нескольким типам каналов: сокеты домена Unix, TCP, UDP и так далее. Библиотека сокетов предоставляет определенные классы для обработки общих транспортов, а также общий интерфейс для обработки остальных.

                                                               У сокетов есть своя терминология:

Простой клиент:

Здесь мы напишем очень простую клиентскую программу, которая откроет соединение с заданным портом и заданным хостом. 

    Ruby class TCPSocket предоставляет функцию open для открытия такого сокета.

    TCPSocket.open (имя хоста, порт) открывает TCP-соединение с именем хоста на порту.

    Когда у вас открыт сокет, вы можете читать из него, как любой объект ввода-вывода. Когда закончите, не забудьте закрыть его, как если бы вы закрывали файл.

    Следующий код представляет собой очень простой клиент, который подключается к заданному хосту и порту, считывает любые доступные данные из сокета, а затем завершает      работу:

Простой сервер:

Для написания интернет-серверов мы используем класс TCPServer. Объект TCPServer - это фабрика для объектов TCPSocket.

Теперь вызовите TCPServer.open  hostname, port функция порта, чтобы указать порт для вашей службы и создать объект TCPServer.

Затем вызовите метод accept возвращенного объекта TCPServer. Этот метод ожидает, пока клиент не подключится к указанному вами порту, а затем возвращает объект TCPSocket, представляющий подключение к этому клиенту.

Теперь запустите этот сервер в фоновом режиме, а затем запустите над клиентом, чтобы увидеть результат.

Мультиклиентские TCP-серверы:

    Большинство серверов в Интернете предназначены для работы с большим количеством клиентов одновременно. Ruby Thread Class упрощает создание многопоточного server.one, который принимает запросы и немедленно создает новый поток выполнения для обработки соединения, позволяя основной программе ожидать дополнительных соединений:

    В этом примере у вас есть постоянный цикл, и когда server.accept responds, новый поток создается и немедленно запускается для обработки только что принятого соединения с использованием объекта соединения, переданного в поток. Однако основная программа немедленно возвращается и ожидает новых подключений. Такое использование потоков Ruby означает, что код переносим и будет работать одинаково в Linux, OS X и Windows.

"A Tiny" веб-браузер:

Мы можем использовать библиотеку сокетов для реализации любого Интернет-протокола. Вот, например, код для получения содержимого веб-страницы:

Чтобы реализовать аналогичный веб-клиент, вы можете использовать готовую библиотеку, такую ​​как Net :: HTTP, для работы с HTTP. Вот код, который выполняет эквивалент предыдущего кода:

Пожалуйста, проверьте аналогичные библиотеки для работы с протоколами FTP, SMTP, POP и IMAP.

Дополнительная литература:

Это был краткий обзор программирования сокетов, поскольку  тема эта большая,  рекомендуется перейти по следующей ссылке, чтобы найти более подробную информацию о библиотеке сокетов Ruby и методе классов.   https://ruby-doc.org/stdlib-2.7.1/libdoc/socket/rdoc/index.html

Полиморфизм

Полиморфизм - др.-греч. πολύμορφος «многообразный, разнообразный»

https://sites.google.com/view/kfgnb010/ruby

https://ru.wikipedia.org/wiki/

https://habr.com/ru/post/37576/

https://ru.stackoverflow.com/questions

https://qna.habr.com/q/470196

Общее прототипическое значение — возможность существования чего-либо в различных формах.

• • (биол.) свойство по значению прилагательного полиморфный; наличие в пределах одного вида резко отличных по облику особей, не имеющих переходных форм.

  • (хим.) способность одного и того же вещества кристаллизоваться в различных формах.

  • (инфор.) возможность программных объектов с одинаковой спецификацией иметь различную реализацию, способность обьекта использовать методы производного класса, который не существует на момент создания базового, способность функции обрабатывать данные разных типов, ......... позволяет значительно уменьшить количество условных конструкций и сделать код расширяемым. Кратко смысл полиморфизма можно выразить фразой: «Один интерфейс, множество реализаций».

Полиморфизм позволяет писать более абстрактные программы и повысить коэффициент повторного использования кода. Общие свойства объектов объединяются в систему, которую могут называть по-разному — интерфейс, класс. Общность имеет внешнее и внутреннее выражение:

• • внешняя общность проявляется как одинаковый набор методов с одинаковыми именами и сигнатурами (именем методов и типами аргументов и их количеством);

  • внутренняя общность — одинаковая функциональность методов. Её можно описать интуитивно или выразить в виде строгих законов, правил, которым должны подчиняться методы. Возможность приписывать разную функциональность одному методу (функции, операции) называется перегрузкой метода (перегрузкой функций, перегрузкой операций).

Наследование

Класс - абстрактный тип данных

    Суперкласс (super class), родительский класс (parent class), предок, родитель или надкласс — класс, производящий наследование в подклассах, т. е. класс, от которого наследуются другие классы. Суперклассом может быть подкласс, базовый класс, абстрактный класс и интерфейс.

    Подкласс (subclass), производный класс (derived class), дочерний класс (child class), класс потомок, класс

наследник или класс-реализатор — класс, наследуемый от суперкласса или интерфейса, т. е. класс определённый через наследование от другого класса или нескольких таких классов. Подклассом может быть суперкласс.

    Базовый класс (base class) — это класс, находящийся на вершине иерархии наследования классов и в основании дерева подклассов, т. е. не являющийся подклассом и не имеющий наследований от других суперклассов или интерфейсов. Базовым классом может быть абстрактный класс и интерфейс. Любой не базовый класс является подклассом.

    Интерфейс (interface) — это структура, определяющая чистый интерфейс класса, состоящий из абстрактных методов. Интерфейсы участвуют в иерархии наследований классов и интерфейсов.

    Суперинтерфейс (super interface) или интерфейс-предок — это аналог суперкласса в иерархии наследований, т. е. это интерфейс производящий наследование в подклассах и подинтерфейсах.

    Интерфейс-потомок, интерфейс-наследник или производный интерфейс (derived interface) — это аналог подкласса в иерархии наследований интерфейсов, т. е. это интерфейс наследуемый от одного или нескольких суперинтерфейсов.

    Базовый интерфейс — это аналог базового класса в иерархии наследований интерфейсов, т. е. это интерфейс, находящийся на вершине иерархии наследования.

Иерархия наследования или иерархия классов — дерево, элементами которого являются классы и интерфейсы.

===================================================================

    Наследование — один из четырёх важнейших механизмов объектно-ориентированного программирования (наряду с инкапсуляцией, полиморфизмом и абстракцией), позволяющий описать новый класс на основе уже существующего (родительского), при этом свойства и функциональность родительского класса заимствуются новым классом. Другими словами, класс-наследник реализует спецификацию уже существующего класса (базовый класс). Это позволяет обращаться с объектами класса-наследника точно так же, как с объектами базового класса.

• • Простое наследование (single inheritance)

Класс, от которого произошло наследование, называется базовым или родительским (base class). Классы, которые произошли от базового, называются потомками, наследниками или производными классами (derived class). В некоторых языках используются абстрактные классы. 

    Абстрактный класс — это класс, содержащий хотя бы один абстрактный метод, он описан в программе, имеет поля, методы и не может использоваться для непосредственного создания объекта. То есть от абстрактного класса можно только наследовать. Объекты создаются только на основе производных классов, наследованных от абстрактного. Например, абстрактным классом может быть базовый класс  «сотрудник вуза», от которого наследуются классы «аспирант», «профессор» и т. д. Так как производные классы имеют общие поля и функции (например, поле «год рождения»), то эти члены класса могут быть описаны в базовом классе.  В программе создаются объекты на основе классов «аспирант», «профессор», но нет смысла создавать объект на основе класса «сотрудник вуза».

• Множественное наследование

При множественном наследовании у класса может быть более одного предка. В этом случае класс наследует методы всех предков. Достоинства такого подхода в большей гибкости. Множественное наследование реализовано в C++. Из других языков, предоставляющих эту возможность, можно отметить Python и Эйфель. Множественное наследование поддерживается в языке UML.

    Множественное наследование — потенциальный источник ошибок, которые могут возникнуть из-за наличия одинаковых имен методов в предках. В языках, которые позиционируются как наследники C++ (Java, C# и др.), от множественного  наследования было решено отказаться в пользу интерфейсов. Практически всегда можно обойтись без использования данного механизма. Однако, если такая необходимость все-таки возникла, то, для разрешения конфликтов использования наследованных методов с одинаковыми именами, возможно, например, применить операцию расширения видимости — «::» — для вызова конкретного метода конкретного родителя.

Попытка решения проблемы наличия одинаковых имен методов в предках была предпринята в языке Эйфель, в котором при описании нового класса необходимо явно указывать импортируемые члены каждого из наследуемых классов и их именование в дочернем классе.

    Большинство современных объектно-ориентированных языков программирования (C#, Java, Delphi и др.) поддерживают возможность одновременно наследоваться от класса-предка и реализовать методы нескольких интерфейсов одним и тем же классом. Этот механизм позволяет во многом заменить множественное наследование — методы интерфейсов необходимо переопределять явно, что исключает ошибки при наследовании функциональности одинаковых методов различных классов-предков.

Инкапсуляция

В общем случае в разных языках программирования термин «инкапсуляция» относится к одной или обеим одновременно следующим нотациям:

• • механизм языка, позволяющий ограничить доступ одних компонентов программы к другим;

  • языковая конструкция, позволяющая связать данные с методами, предназначенными для обработки этих данных.

Слово "инкапсуляция" происходит от латинского in capsula — "размещение в оболочке". Таким образом, инкапсуляцию можно интуитивно понимать как изоляцию, закрытие чего-либо инородного с целью исключения влияния на окружающее, обеспечение доступности главного, выделение основного содержания путём помещения всего мешающего, второстепенного в некую условную капсулу.

    Инкапсуляция — позволяет пользователю не задумываться о сложности реализации используемого программного компонента, а взаимодействовать с ним посредством предоставляемого интерфейса (публичных методов и членов), а также объединить и защитить жизненно важные для компонента данные.  При этом пользователю предоставляется только спецификация (интерфейс) объекта.

    Пользователь может взаимодействовать с объектом только через этот интерфейс. Реализуется с помощью ключевого слова: public.

    Пользователь не может использовать закрытые данные и методы. Реализуется с помощью ключевых слов: private, protected, internal.

    Инкапсуляция — один из четырёх важнейших механизмов объектно-ориентированного программирования (наряду с абстракцией, полиморфизмом и наследованием).

    Сокрытие реализации целесообразно применять в следующих случаях:

• • предельная локализация изменений при необходимости таких изменений,

  • прогнозируемость изменений (какие изменения в коде надо сделать для заданного изменения функциональности) и прогнозируемость последствий изменений.

Абстракция

Абстракция (abstractio — отвлечение) — результат теоретического обобщения, как результат абстрагирования.

Абстрагирование — Акт сознания, отвлечение в процессе познания от "несущественных" сторон (.. с точки зрения цели например), свойств, связей объекта (предмета или явления) с целью выделения их "существенных", закономерных признаков, часто объединеных общим понятием (в языке). Результат абстрагирования — абстрактные понятия, например: цвет, кривизна, красота и т. д.

Абстракция в объектно-ориентированном программировании — это использование только тех характеристик объекта, которые с достаточной точностью представляют его в данной системе. Основная идея состоит в том, чтобы представить объект минимальным набором полей и методов и при этом с достаточной точностью для решаемой задачи, способ выделить набор значимых характеристик объекта, исключая из рассмотрения незначимые (для данного уровня абстракции) Это важный инструмент ООП наряду с полиморфизмом, наследованием и инкапсуляцией. Абстракция является основой объектно-ориентированного программирования и позволяет работать с объектами, не вдаваясь в особенности их реализации.

    Абстракция  в объектно-ориентированном программировании это "придание" объекту характеристик, которые отличают его от всех объектов, четко определяя его концептуальные границы. Основная идея состоит в том, чтобы отделить способ использования составных объектов данных от деталей их реализации в виде более простых объектов, подобно тому, как функциональная абстракция разделяет способ использования функции и деталей её реализации в терминах более примитивных функций, таким образом, данные обрабатываются функцией высокого уровня с помощью вызова функций низкого уровня.

    Абстракция это способ представления объекта в программе, определенный уровень описания/представления модели чего либо.

    Такой подход является основой объектно-ориентированного программирования. Это позволяет работать с объектами, не вдаваясь в особенности их реализации. В каждом конкретном случае применяется тот или иной подход: инкапсуляция, полиморфизм или наследование. Например, при необходимости обратиться к скрытым данным объекта, следует воспользоваться инкапсуляцией, создав, так называемую, функцию доступа или свойство.

    Абстракция данных — одно из наиболее старых понятий объектно-ориентированного программирования, возникшее ещё до его появления. Абстракция данных связывает лежащий в основе тип данных с набором операций над ним. Пользователь типа данных не имеет прямого доступа к его реализации, но может работать с данными через предоставленный набор операций. Преимущество абстракции данных в разделении операций над данными и внутреннего представления этих данных, что позволяет изменять реализацию, не затрагивая пользователей типа данных

    Фундаментальная идея абстракции данных состоит в разделении несущественных деталей реализации подпрограммы и характеристик существенных для корректного ее использования. Такое разделение может быть выражено через специальный «интерфейс», сосредотачивающий описание всех возможных применений программы.

**** С точки зрения теории множеств, процесс представляет собой организацию для группы подмножеств своего множества.