Сурт

Гадальная чаша хранила молчание, и Сурт, пытавшийся расслышать в шорохе угольков хоть обрывок послания, лишь тяжело вздохнул. В последние дни его мучили тяжелые сны о временах, когда он был еще слабым, беспомощным мальчишкой. Раз за разом Сурт просыпался в тревоге и сегодня прибыл в тайное святилище, чтобы поговорить с пламенем — но оно не отозвалось.

Не желая беспокоить огонь дольше положенного, огнепоклонник покинул пещеру и сел за руль, направляя машину к лагерю. Сурт надеялся найти успокоение хотя бы в реве ветра, тщетно борющемся с его скоростью, но тревога росла.

Она утихла лишь в лагере, когда вместо выжженых палящим солнцем камней Сурта окружили шатры, украшенные костями, расписанные красными и оранжевыми красками.

Огонь и дух, сплетающиеся воедино, порождают новые души.

Навстречу Сурту сразу вышел друг. Скользнув напряженным взглядом по лицу огнепоклонника, он коротко произнес:

— Из станицы прибыл Старший, брат. Хочет видеть тебя.

Сурта, далекого от дипломатии и земных дел, редко тревожили важные люди, особенно посланники самой Одегон.

— …Иду.

Торопливо дойдя до высокого шатра, возвышающегося в центре лагеря отточенной пикой, Сурт отвел вышитый полог и вошел в небольшое, пропитавшееся благовониями помещение. Старший — высокий мужчина с длинной, ниже пояса, косой — сразу обернулся к нему.

— Садись, Сурт. У меня есть для тебя важное поручение.

Опустившись вместе со Старшим на гладкий ковер, Сурт, согласно обычаю, на мгновение поднес руки к огню в очаге. После посланник заговорил снова:

— Из станицы прибыли посланники, до того доставившие Одегон тревожные вести. Она отправила вместе с ними печать согласия и отдала приказ. Ты должен сопроводить посланников к нашим верным и предупредить их о грядущих тяготах.

— Тяготах? Грядет война?

— Нет, Сурт, но, возможно, нечто куда страшнее. Поговори с посланниками и попытайся стать им другом, насколько это возможно. Знания, что они хранят… неизвестно когда они могут нам пригодиться.

— Я сделаю все для детей огня, но… почему именно я? Переговорщик из меня…

Губы Старшего тронула слабая улыбка.

— Узнаешь. Иди.

Сурт покинул шатер в тяжелых раздумьях и, не желая откладывать встречу, отправился к стоянке, надеясь к тому моменту поразмыслить над случившимся. Огнепоклонник никак не мог понять, почему сама Одегон выбрала его для столь важной задачи… но все вопросы исчезли, когда посланники сами вышли ему навстречу.

Стоило Сурту лишь увидеть их броню, как сердце его затрепетало от радости.

Клянусь, что вы навсегда останетесь моими братьями.

Не сдерживая порыва, он рассмеялся и вскинул ладонь вверх в ликующем приветствии.

Глубокой ночью ангар Огнепоклонников покинули три боевые машины, пыльный след которых почти сразу разогнали холодные степные ветры. Проворный болид Детей рассвета, тяжеловесный бронемобиль Степных волков и грозная машина Огнепоклонников неслись вперед, незримо объединенные общей целью — и единым каналом связи.

— Теперь-то ты расскажешь, что мы должны сделать? — задумчиво поинтересовался Тахион, устраиваясь в кресле удобнее и отпуская руль. — Я понимаю, Зиг, что ты должен был собрать нас всех, но в чем проблема сразу рассказать, что случилось? Чувствую себя глупо, когда чего-то не знаю и не могу выяснить сам.

— Ты всегда будешь себя так чувствовать, — басовито хохотнул Сурт, ловко перехватывая упавший наушник. — Понимаю, ты считаешь, вы давно уже все на свете знаете, но это не так. Вы упускаете многое из-за нежелания смотреть дальше, боитесь…

— Хватит вам спорить. Разве не рады, что увиделись? — устало вздохнул Зигфрид, сбавляя скорость. Группе следовало спешить, но не привлекать к себе внимание.

— Рады, но хотелось бы при других, менее… туманных обстоятельствах. Наш пламенный братец такое любит, но я…

— Правда, Зиг. Объясни уже, что за мрачные вести ты принес в наши дома.

Услышав в голосе друга беззлобное, но напористое требование, степной волк прочистил горло и снова заговорил:

— Не здесь. Выйдем на воздух поближе к месту, и расскажу.

Дорога до нужного места заняла несколько шумных часов. Тахион и Сурт продолжили многолетний спор о превосходствах технологий и интуиции. Они возвращались к нему год за годом, и это почему-то делало мир Зигфрида прочнее. Он даже почти не вмешивался в разговор. Степному волку было достаточно слушать перепалку старых друзей, чтобы чувствовать себя лучше, хоть ненадолго забывать о тяжести свинцовых туч, сгущающихся над Пустошами. Втайне он хотел, чтобы дорога не кончалась, но вскоре первые бледно-розовые лучи очертили строения на горизонте.

— Остановимся на пару минут. И выключите передатчики. Все передатчики, Тахион, а не как в тот раз.

Какое-то время молчали. Зигфрид, по традиции, прервал тишину первым.

— Около двух недель назад наш Штурмовой отряд заметил в Долине нечто тревожное. Нечто, для сдерживания чего нам придется работать вместе. Шталь, Одегон, Райли — все они уже осведомлены и приказали начать подготовку. Причина, по которой мы здесь — выжившие.

Зигфрид снял шлем, с наслаждением подставляя лицо прохладе.

— Наша задача — предупредить всех, убедить их присоединиться к нам и противостоять тому, что грядет. Помогите мне.

Помедлив, Тахион и Сурт медленно переглянулись.

Несколько минут спустя вместе с первыми лучами просыпающегося солнца на территории выживших показались три боевые машины.