Сержант Матеуш Узарский

— Ты живой ещё?

Вы приходите в себя.

Тело саднит, мысли путаются, на языке вкус крови. Вы пытаетесь заговорить, но ничего не выходит: наружу вырываются только болезненные хрипы. Вы слышите, как откручивается крышечка фляги.

Вода.

Становится лучше, и вы пытаетесь открыть глаза.

Сумерки. Полумрак разрезан светом фар, в котором виден силуэт человека. Это коренастый мужчина, на его голове можно разглядеть военный шлем. Видно, что он обвешан подсумками, на одном плече висит мешковатый рюкзак.

— Крепко же тебя приложило, братец! Встать можешь? — он протягивает вам руку. Вы хватаетесь за неё и поднимаетесь. От резкого подъёма в глазах темнеет, но спустя несколько секунд в вертикальном положении и после нескольких глубоких духов вы решаетесь открыть глаза. Ярко-жёлтые глаза незнакомца не были скрыты под маской и, казалось, неестественно светились. «Должно быть, крыша едет», — подумали вы.

— Контузия? — спросил мужчина. — Голова пробита?

Вы прикасаетесь к своему затылку и чувствуете кровь.

— Да, — беззвучно отвечаете вы.

— Залезай в танк, подлатаем тебя... а бронемобиль твой придётся бросить, извиняй уж.

Вы оборачиваетесь и бросаете последний взгляд на то, что осталось от вашего бронемобиля. "Бросать", признаться, уже нечего: осталась только груда обломков, и как при взрыве удалось выжить вам — загадка.

Стоп. "В танк"?

Вы прикрываете глаза ладонью и понимаете, что за спиной у выжившего действительно стоит танк: с большой башенной пушкой, гусеницами — всё как полагается…

Митчелл выбрался в Долину, чтобы обкатать новые гусеницы. По старому воинскому обычаю, чем раньше ты искупаешь траки в грязи, тем дольше они тебе прослужат. Как нельзя кстати, за день до этого прошел теплый весенний дождь, поэтому вокруг пахло цветущей зеленью, а на бездорожье можно было испачкать не только гусеницы, но и весь танк. Для своего «обряда» он выбрал самые непроходимые местности, где остаются глубокие борозды в толстом слое грунта. Когда вся машина вплоть до башни была покрыта пятисантиметровым слоем грязи, Митчелл начал разворачиваться, чтобы отправиться домой.

Неподалеку он заметил ангар, к которому с другого конца Долины направлялись… Он пригляделся.. Да, это были Бешеные. Судьба еще не сводила их лично, но он видел результаты их работы. Он слышал, что эти люди готовы творить нелицеприятные вещи из-за малейшей возможности выгоды. А иногда и без выгоды, но с возможностью принести кому-то проблемы.

Семь машин ехали к ангару. Собраны они были из невесть какого хлама, а их бока были увешаны крупнокалиберными пулеметами и пушками. Они неслись ко въезду в гараж, не видя Митчелла, но тот на всякий случай решил укрыть машину в кустах. Только что приобретённый «грязевой» окрас создал для него лучший камуфляж.

Произошло то, чего не никто не мог ожидать — боковая кирпичная стена, на которую смотрел Митчелл, разлетелась на куски, и из облака пыли вылетел танк! Бешеные оторопели от такого маневра, что дало владельцу ангара две секунды, чтобы развернуть башню и сделать выстрел. Фугас накрыл одну машину, задевая две других мощным взрывом. Танкист не мог позволить каким-то сумасбродам разобрать священную реликвию на запчасти, при этом убив другого танкиста. Он завёл двигатель.

Для Бешеных тот день выдался удивительно плохим. Они ехали сюда, чтобы отнять недоделанный танк по наводке одного торгаша, на днях продавшего детали нелюдимому инженеру-конструктору. Но военная машина была не только на 100% исправна, так еще и у обороняющегося был товарищ на такой же исполинской махине!

О втором танке оповестил залп осколочным снарядом, запросто пробивший броню самой толстобокой машины. В тот же миг пули застучали по танку незнакомца, вгрызаясь в армированные пластины корпуса. Не сбавляя скорости, он сделал еще один залп, забрав сразу двоих. Сам Митчелл протаранил одного из атаковавших и продолжил сдавливать тонны металлолома в лепешку. Два последних выстрела прозвучали практически одновременно, будто по команде. Две движущихся от них цели не успели сбежать.

В радиопередатчике Митчелла послышался хрипловатый спокойный голос:

— Выйдем перекурить?

Спустя час оживленных разговоров о прошедшей битве и устройстве своих машин оба танкиста впервые за долгое время осознали, насколько им было одиноко до этого.

— Да, стену я обратно отстрою — не проблема, главное, что жив остался. Меня, кстати, зовут Матеуш, приятно познакомиться.