История

Возвратимся к истокам…

Старинное здание в историческом центре древнего Углича, ажурная чугунная калитка, во дворе клумбы с цветами, на стене вывеска: «Государственноеучреждение Ярославской области "Угличский детский дом"». Есть множество учреждений, так необходимых городу, обеспечивающих его нормальную жизнь и процветание. Но это имеет особый статус – здесь возвращают детство, отнятое недоброй судьбой. Так повелось с давних пор, когда в 1942 году по Волге на баржах в Углич привезли ленинградских ребятишек.

В те трудные для страны дни все стремились помочь людям, оказавшимся в блокадном кольце. Помочь, спасти, вырвать город-страдалец из рокового кольца - таково было всеобщее желание народа. Множество городов России принимали измученных блокадников, зачастую умиравших в поездах, в принимавших их городах. В Ярославскую область за годы блокады прибыли 300 000 эвакуированных блокадников. Их распределяли по всем городам области, подлечивали, давали жилье, устраивали на работу, детей определяли в детские дома. Только в июне 1942 года в нашу область поступило 10 000 ленинградских детей. 700 из них - в Углич и Угличский район.

Теплым солнечным июльским днем на набережной было непривычно оживленно: жители города встречали эвакуированных из блокадного Ленинграда детишек.

Чувства угличан - в воспоминаниях Н.В. Холмовской: "В 1942 году мне было 12 лет. Я училась в средней школе 2. Летом в городе заговорили о том, что скоро привезут детей из блокадного Ленинграда. Мы с друзьями-тимуровцами часто приходили на улицу Каменская к дому № 6, который спешно готовили к приему маленьких ленинградцев: ремонтировали, мыли, сколачивали настилы типа нар, раскладывали матрасы, набитые соломой, и серые шерстяные американские одеяла, поставленные Америкой по ленд-лизу.

Детей привезли в конце июля из Ярославля в двух больших крытых грузовиках. Это был эвакуированный ленинградский детский дом № 5, которому позже в Угличе присвоили номер 90. Их встречала заведующая гороно Евгения Алексеевна Мендельштам. Девяносто детей с воспитателями, директором, завучем и даже старенькой нянечкой. Малышей бережно вынимали из грузовиков и осторожно ставили на землю. У всех детей были бледные, сморщившиеся, как печеные яблоки, лица, ручки и ножки, как ниточки. Фигурки худые, изможденные, похожие на гномиков. Потом дети взялись за руки и, едва ступая, побрели к дому. У ворот остановились, не в силах были перешагнуть через подворотню. Воспитатели переносили их. Многие из встречающих угличанок украдкой плакали от жалости, а мужчины тихо матерились по адресу проклятых фашистов.

Затем с машины сняли корытце, в котором лежал как бы обугленный ребенок, покрытый страшной, сочащейся слизью, коростой. Старушка-няня весь путь от машины до ворот промывала тельце ребенка раствором марганцовки".

Позднее дети-блокадники так будут вспоминать о встрече с Угличем, подарившим приют, ставших для них второй родиной: "Привезли нас из блокадного Ленинграда в 1942 году. Детский дом был специального назначения, только для детей-ленинградцев. Было нас около 120 человек, 4 группы: малыши, "вторые малыши", средняя группа и старшая. Мне было 4 года. Запомнилось то, что очень хотелось есть, за столом подбирали все крошки, наслюнив при этом пальчики на руке. Не дай бог, если кому-то положат в тарелку каши чуть больше, чем остальным. Были у нас такие шустрые ребята, что тут же вычерпают своей ложкой лишнее из твоей тарелки. Всем хотелось куска хлеба потолще, поэтому наш повар Павел Антонович установил следующий порядок: горбушки давали по очереди только одной группе. По группам давали и кочерыжки от капусты, когда варили щи.

Было очень плохо с одеждой. В распутицу в школу нас возили на повозке, запряженной лошадью, так как ни у кого не было галош. Спали на деревянных топчанах, которые кишели клопами. Нары регулярно ошпаривали кипятком, но это мало помогало. Заедали вши. Водили нас строем во "вшебойку". Так мы называли комнату, где нас и нашу одежду обрабатывали горячим паром, а головы смазывали какой-то вонючей жидкостью.

Но была и радость, когда нам давали по одному вкусному прянику или печенюшке за то, что мы, такие маленькие, помогали укладывать поленицу дров. А на праздники пекли пироги с картошкой или морковью и обязательно давали конфеты-подушечки." (М.Г. Сосницкая)

Администрация города относилась с большой заботой ко всем эвакуированным, особенно к детям. Жители Углича также очень жалели блокадников, помогали им, чем могли, но стереть из памяти пережитое не удавалось. Первые месяцы пребывания детей в детском доме были крайне трудными. Здания, в которых разместили маленьких блокадников, были пустые. Дети спали прямо на полу. Позднее соорудили топчаны.

Но постепенно положение в организации детских домов стало меняться в лучшую сторону. И огромную помощь в этом оказывали местные организации и производства - завод № 837 (одно из подразделений будущего часового завода "Чайка"), ГРЭС-13, ЭРМЗ "Гидропроект" и другие.

Едва окрепнув и отогревшись, ребята принялись за дела. Да как! Все, что касалось их быта, делалось детскими руками: заготовка дров, стирка, уборка, работа в швейной и столярной мастерских. На территории детского дома был небольшой огород и садик, которые облагораживали сами ребята: выращивали картошку, капусту, свеклу и другие овощи. С большой заботой дети ухаживали за живностью: подворье детского дома - старенькая лошадь, корова, охранница-собака. А еще успевали помогать районным колхозам: собирали в поле колоски, теребили лен, работали на прополке.

Словом, трудились в полную силу. Но и отдыхали интересно, весело и достойно. Юные техники конструировали модели летательных аппаратов и кораблей, рукодельницы шили наряды и украшали их вышивкой. А уж артистом был практически каждый. На концерты в детский дом приходили руководители городской администрации, предприятий. Не всякая школа или дом культуры маленького провинциального Углича того времени могли похвастать собственным оркестром народных инструментов, ансамблем танца, хором и театральным коллективом. В детском доме это все было. Было, благодаря энтузиазму и беспредельной любви к детям воспитателей и педагогов, отдававших всю душевную теплоту сиротам. Все в детском доме держалось на директоре и замечательных, отзывчивых педагогах. Часть из них приехали из Ленинграда - это были люди из театральной среды, занимались с детьми музыкой, танцами. Сколько добрых слов сказано воспитанниками детского дома о директоре – Капустиной Надежде Мартыновне, посвятившей себя воспитанию детей-сирот! Молодые воспитательницы - выпускницы педагогического училища - особая любовь всех воспитанников.

Вот воспоминания Нины Николаевны Винокуровой, в юности ставшей воспитателем детского дома: «Самыми большими мучениками в блокадном Ленинграде были дети. Я до сих пор не могу забыть их глаза, полные страдания и страха, глаза постоянно голодных детей. Обходя улицы и кварталы, мы их находили постоянно. Иногда еле теплого ребенка отрывали от холодного трупа матери. Помню, тогда я дала себе клятву посвятить всю свою жизнь воспитанию этих сирот».

Рассказывают, что весь персонал от повара до прачки были людьми уникальными в своем роде. Можно представить себе, какими духовными источниками питались детские души. Не случайно девочки детского дома, образованные, аккуратные, красивые и вместе с тем очень скромные, считались предметом обожания большинства городских мальчишек.

Прошли годы, судьбы многих воспитанников того времени сложились по-разному. Многие стали уважаемыми людьми, воспитали собственных детей, внуков. И каждый из них бесконечно благодарен этому дому, приютившему и воспитавшему их. А имена тех, кто был всегда рядом, помнят и передают из поколения в поколение: одинаково помнят одного из выдающихся руководителей Надежду Мартыновну Капустину и повара тетю Панечку, воспитателя Александру Ивановну Гречину и швею Марию Николаевну Косилову. Множество имен, удивительным образом соединившись в одно простое слово, составили суть предназначения этого дома, и это слово – милосердие.