ПРЕДИСЛОВІЕ.

По прекращеніи въ XV столѣтіи въ нынѣшнемъ Осташковскомъ и Ржевскомъ уѣздахъ владѣнія неправовѣрныхъ Литовцевъ и по вступленіи того и другаго уѣзда подъ нераздѣльную власть государя Московскаго, когда въ сѣверныхъ предѣлахъ Осташковскаго уѣзда сіялъ добродѣтелями прославляемый нынѣ угодникъ Божій, преподобный Нилъ, Столобенскій чудотворецъ, вознося молитвы о градахъ и весяхъ страны, въ предѣлахъ которой свыше было указано ему жительство, — южные предѣлы этого уѣзда пріосѣнены были благодатію Божіею: на мѣстѣ нынѣшняго села Оковецъ явились въ 1539 году чудотворныя иконы Пресвятыя Богородицы Одигитріи и Животворящаго Креста.

А. СЕЛО ОКОВЦЫ.

Описаніе мѣстности села Оковецъ.

Село Оковцы, мѣсто явленія св. иконъ, находится въ Осташковскомъ уѣздѣ на лѣвомъ берегу рѣчки Пыршни, впадающей въ рѣку Песочню, а съ нею, — въ верстѣ отъ посада Селижарова, — въ рѣку Волгу, на границѣ между Ржевскимъ и Осташковскимъ уѣздами въ 70 верстахъ и отъ Осташкова и ото Ржева. Селеніе расположено къ востоку на бугрѣ, или продолговатой, полукруглой возвышенности, съ обоихъ боковъ — сѣвернаго и южнаго — ограничиваемой низинами и оканчивающейся на востокѣ двумя близь самой рѣки полукруглыми же возвышеніями изъ коихъ — правое имѣетъ къ рѣкѣ и къ южной сторонѣ крутые спуски, съ сѣверной отдѣляется отъ лѣваго возвышенія небольшею низиною, съ западной соединено съ бугромъ едва замѣтною покатостію, образовавшеюся отъ засыпанной землею низины, — лѣвое имѣетъ крутые спуски къ рѣкѣ и сѣверной сторонѣ, а съ южной и западной только небольшія низины. На правомъ изъ этихъ возвышеній стоитъ каменная церковь села Оковецъ, на лѣвомъ деревянная часовня. Крутой къ рѣкѣ спускъ праваго возвышенія и вся поверхность лѣваго покрыты растущими на нихъ кудрявыми соснами, что даетъ мѣстности очень привлекательный видъ. Противъ церкви, на другой сторвнѣ рѣчки Пыршни, находится тоже гора, называемая Красною. Отъ нея къ востоку тянется довольно высокій бугоръ, имѣющій спуски къ югу крутой, а къ сѣверу отлогій. На югъ отъ церкви, въ 360 шагахъ отъ нея, находится небольшая возвышенность, называемая Воронова гора.

Исторія этой мѣстности и ея окрестностей.

Въ древнія времена, до явленія въ Оковцахъ чудотворныхъ иконъ, на мѣстѣ села Оковецъ и по окрестностямъ стоялъ, какъ говорится въ рукописи о явленіи иконъ, дремучій лѣсъ и была чрезмѣрная глушь. Этотъ лѣсъ былъ, вѣроятно, продолженіемъ лѣса, обнимавшаго собою почти всю юго-западную часть Осташковскаго уѣзда и прилегающій къ ней сѣверовосточный край Смоленской губерніи, въ которомъ лѣсу берутъ начало рѣки: Волга, Западная Двина и Днѣпръ, и который въ нѣкоторыхъ лѣтописяхъ называется Оковскимъ[1] названіе, имѣющее одинъ корень съ названіемъ села. Въ этомъ лѣсу на самомъ мѣстѣ послѣдовавшаго здѣсь явленія иконъ, гдѣ теперь стоятъ церковь и часовня, было, по словамъ той же рукописи, какое-то городище малое и плохое. Городищемъ названы въ рукописи вышеупомянутыя два подходящія къ рѣчкъ Пыршнѣ возвышенія, изъ коихъ, на одномъ стоитъ церковь, на другомъ часовня. Городище по рѣчкѣ Пыршнѣ названо Пыршенскимъ. Это названіе Пыршенскаго городища усвоено мѣстности села Оковецъ и въ писцовыхъ книгахъ 1624 и 1625 годовъ Іова Лачинова.

Не видно, чтобы здѣсь было какое-нибудь укрѣпленное Литовское селеніе временъ властвованія въ XIII и XIV столѣтіяхъ во Ржевскомъ и Осташковскомъ уѣздахъ Литовцевъ, хотя такія укрѣпленныя селенія находились и во Ржевскомъ и въ Осташковскомъ уѣздахъ, и даже нѣкоторыя недалеко отъ Оковецъ[2], и потому названіе городища или должно переносить насъ къ болѣе отдаленнымъ временамъ, иначе сказать, по выраженію археологовъ, ко временамъ странствованія по Русской землѣ первобытныхъ Славяно-Руссовъ[3], когда въ IX столѣтіи съ Дуная Славяне, а съ Невы Варяго-Руссы основывали въ Россіи свои поселенія, — или это названіе усвоено мѣстности единственно по фигурѣ этихъ возвышеній, какъ будто насыпанныхъ руками человѣческими для укрѣпленія.

На одной сторонѣ съ Пыршенскимъ городищемъ, въ 2 или 4 верстахъ отъ него къ западу, находилась деревня Клочки[4]. На другой сторонѣ отъ городища за рѣчкою Пыршнею къ востоку, въ 4 верстахъ отъ нея находилась деревня Дрябки, которая въ бумагахъ со второй половины прошлаго столѣтія называется уже Бредки. На этой же сторонѣ, нѣсколько далѣе деревни Дрябковъ, на томъ мѣстѣ, гдѣ теперь деревни прихода погоста Солодомли, находились земли и деревни помѣщика Ивана Стефанова Повадина[5]. Крестьяне этихъ деревень были грубые, необразованные, но съ сердцемъ простымъ и открытымъ къ вѣрѣ. Между ними нѣкоторые занимались и недобрымъ ремесломъ хищничества. Въ 13 верстахъ отъ городища находился вышеупомянутый и нынѣ существующій погостъ Солодомля съ церковію Всемилостиваго Спаса, названною въ рукописи обителію Всемилостиваго Спаса, что на погостѣ. Въ 25 верстахъ отъ городища на сѣверъ находился вотчинный монастырь Селижаровъ съ подмонастырнымъ селеніемъ Селижарово, упоминаемый въ собраніяхъ государственныхъ грамотъ въ первый разъ подъ 1504 годомъ[6]. Вотчины его во всѣ стороны простирались не менѣе, какъ верстъ на 12. Главный храмъ въ Селижаровѣ монастырѣ уже и въ то время былъ во имя Св. Троицы, а въ погостѣ Солодомлѣ, какъ и теперь, во имя Преображенія Господня, называвшійся въ простонародіи Спасъ или Всемилостивый Спасъ. Но по какой-то причинѣ, можетъ быть по сосѣдству нѣкоторыхъ деревень прихода погоста Солодомли съ деревнями и тогда уже, вѣроятно, существовавшаго смежнаго по приходу съ Солодомлею погоста Св. Троицы Селилова, въ нѣкоторыхъ деревняхъ Солодомленскаго прихода праздновали день Св. Троицы. Волость, къ которой по управленію принадлежали деревни прихода погоста Солодомли, и къ которой, вѣроятно, принадлежали и недалекія отъ него окрестности городища Пыршинскаго, называлась Одворецкою и составляла часть Бортной Селиловской волости. Неподалеку отъ городища, во въ какомъ именно мѣстѣ неизвѣстно, жилъ тіунъ или волостель, т.-е. великокняжескій чиновникъ, завѣдывавшій волостію. Городъ, къ уѣзду котораго принадлежала мѣстность Оковецъ, былъ Ржевъ Владимировъ. Уѣздъ его, до наименованія въ 1772 году Осташкова городомъ, вмѣщалъ въ себѣ и нынѣшній Осташковскій. Ржевъ Владимировъ состоялъ тогда, до учрежденія губерній, и по гражданскому и по церковному управленію, въ Московской области.

Явленіе иконъ на городищѣ послѣдовало въ 1539 году. Сперва явилась икона Креста Господня двумъ хищникамъ Ивану и Ермолаю, жившимъ въ деревняхъ вышеупомянутаго помѣщика Повадина. Потомъ, когда приглашенъ былъ оввидѣтельствовать это явленіе инокъ, вѣроятно, Селижарова монастыря, Стефанъ, то ему и пришедшему съ нимъ народу въ свѣтозарномъ сіяніи открылась и икона Богоматери съ предвѣчнымъ Младенцемъ, на лѣвой рукѣ Ея сидящимъ, и Святителемъ Николаемъ, тутъ же предстоящимъ. Инокъ Стефанъ, видя чудеса, бывшія отъ св. иконъ, донесъ объ этомъ бывшему тогда московскому митрополиту Іоасафу, подъ непосредственнымъ вѣденіемъ котораго, какъ Епархіальнаго владыки, по тогдашней принадлежности Ржева и его уѣзда къ Московской области, состояли тогда духовныя дѣла всего тогдашняго Ржевскаго уѣзда, и великому князю Іоанну IV Васильевичу. Великій князь и митрополитъ, по совершенномъ удостовѣреніи въ истинѣ явленія иконъ и чудотворной силѣ ихъ, — для чего не только присылаемы были повѣренные на городище, но и браны были иконы въ Москву, — приказали на мѣстѣ явленія иконы Богородицы со Святителемъ Николаемъ поставить церковь во имя Пресвятыя Богородицы Одигитріи съ придѣломъ во имя Св. Николая Чудотворца, а на мѣстѣ явленія иконы Креста — другую церковь во имя происхожденія Честныхъ древъ. Великій князь тогда же снабдилъ эти церкви приличною утварью, изъ которой впрочемъ ничего неосталось[7], и на довольство Священноцерковнослужителей опредѣлилъ значительное количество земли.

Со времени явленія на Городищѣ иконъ и построенія церквей, мѣстность его стала называться Оковцами. Это названіе Оковцы встрѣчается въ первый разъ въ лѣтописяхъ подъ 1547 годомъ, по случаю побѣга въ этомъ году изъ Москвы опальныхъ князей Михаила Глинскаго и Турунтая Пронскаго; именно: когда эти князья, послѣ убіенія мятежнымъ народомъ Московскимъ князя Юрія Глинскаго, для безопасности, побѣжали было изъ Москвы въ Литву, но на дорогѣ были захвачены княземъ Петромъ Шуйскимъ во Ржевскомъ уѣздѣ въ тѣсныхъ и непроходимыхъ мѣстахъ, и представлены были въ Москву; то въ оправданіе свое предъ государемъ сказали, что «ѣхали въ Оковецъ помолиться Пречистой[8]».

Вскорѣ же, конечно, послѣ помянутыхъ, совершившихся съ городищемъ обстоятельствъ, т.е. явленія иконъ и построенія церквей, возникло близъ мѣстности Городища небольшое населеніе, и Оковцы стали называться селомъ; въ тоже время прибавилось, вѣроятно, населеніе и въ окрестности; а вмѣстѣ съ прибавленіемъ населенія, образовалась особая отъ Одворицкой и Бортной Селиловской волость, которая стала называться по имени села Оковецъ Оковецкою; въ составъ ея впослѣдствіи вошли всѣ деревни и прихода Оковецкаго и смежнаго съ нимъ прихода Песоченскаго[9]. Объ этой волости упоминается въ первый разъ въ грамотѣ царя Ѳеодора Ивановича 1595 года на пожалованіе лѣвой, по теченію рѣки Волги, Князь-Дмитріевской половины Ржевской десятины Московскому Патріарху Іову[10].

Въ концѣ XVI и въ самомъ началѣ XVII столѣтія населеніе Оковецъ было, должно полагать, довольно значительное и пользовалось какими нибудь льготами, потому и называлось Оковецкою слободою[11]. Впрочемъ, несмотря на населеніе, нельзя допустить, какъ предполагаетъ на основаніи устнаго преданія авторъ прежней исторической записки о селѣ Оковцахъ Крыловъ, чтобы въ селѣ Оковцахъ были тогда даже торговыя лавки, потому что въ спискѣ Осташковской таможенной уставной грамоты 1622 года, въ которой между прочимъ начисляются бывшія въ 1607 году въ тогдашнемъ Ржевскомъ уѣздѣ торговыя селенія, неупоминается между этими селеніями Оковецъ[12]. Нельзя также допустить и другаго предположенія того же автора, что, кромѣ церквей на Городищѣ, было еще двѣ церкви: одна на Вороновой горѣ, а другая за рѣкою на Красной горѣ; потому что, хотя авторъ и находитъ вѣроятнымъ существованіе церкви на Красной горѣ на томъ основаніи, что, по словамъ очевидцевъ, находимы были въ этой горѣ кости человѣческія, кресты тѣльные и однажды найденъ былъ полный человѣческій скелетъ съ крестомъ[13]; но это погребеніе въ горѣ человѣческихъ тѣлъ могло быть и независимо отъ бывшей здѣсь церкви по какимъ нибудь особымъ случаямъ, напр. по случаю побоища; а въ существованіи церкви на Вороновой горѣ онъ и самъ уже сомнѣвается.

Въ окрестностяхъ Оковецъ населеніе въ копцѣ XVI столѣтія также увеличилось. Не подалеку отъ деревни Ямъ, — находящейся въ 5 верстахъ отъ Оковецъ, — можетъ быть тамъ, гдѣ теперь погостъ Песочня, была предъ Литовскимъ раззореніемъ Андрейкова слободка Галахова[14]. Но не смотря на особую благодать Божію, пріосѣняющую это мѣсто въ святыхъ иконахъ, не образовалось здѣсь монастыря ни мужскаго, ни женскаго. А только, не извѣстно съ котораго времени, село Оковцы со всею землею, отведенною ему, поступило во владѣніе Московскаго митрополита, съ 1589 г. возведеннаго въ званіе патріарха.

Время междуцарствія, столь бѣдственное для всей Россіи, не безслѣдно прошло и для Оковецъ. Оковцы и его окрестности, подобно Селижарову и многимъ другимъ селеніямъ нынѣшняго Осташковскаго уѣзда, тоже пострадали отъ враговъ Россіи — Поляковъ и Литовцевъ. По окончаніи этого бѣдственнаго времени, когда составлялись въ 1624 и 1625 годахъ писцовыя книги, въ Оковцахъ хотя и было небольшое населеніе, которое у писцовъ названо по прежнему слободою; но церковь не только была въ ветхости, но даже и въ развалинахъ. Слѣдовательно не было въ ней и Богослуженія, не было и священноцерковнослужителей. Вотъ извлеченіе изъ самой выписи: «Въ Оковецкой волости въ церковныхъ земляхъ на Пыршинскомъ городищѣ слобода; въ ней церковь чудотворнаго образа Пресвятыя Богородицы Одигитрiи съ придѣлами ветха-развалиласъ»[15]. Явленныя чудотворныя иконы находились въ это время уже въ Новгородѣ, куда, вѣроятно, отнесены были еще при наступленіи опасности раззоренія. Нѣкоторыя изъ вещей церковныхъ были закопаны предъ раззореніемъ въ землю. Достовѣрность этого послѣдняго обстоятельства авторъ записки Крыловъ основываетъ на томъ, что между нынѣшнимъ храмомъ и часовнею во рвѣ, при копаніи могилы, найдена была желѣзная цѣпь, на которой, вѣроятно, висѣло паникадило въ церкви, а въ ¹/₄ версты отсюда къ сѣверу, на лѣвомъ берегу рѣки Пыршни, близь такъ называемой холодной заводи, въ которой, по преданію, опущены колокола, найдены были кадило и восковая свѣча въ 2^½ вершка толщиною[16]. Подобно этому и въ 1871 г., какъ недавно сказано въ вышеприведенной подстрочной замѣткѣ, выкопано было небольшое и только вполовину сохранившееся мѣдное паникадило, замѣчательное своими изображеніями, которыя въ помянутой замѣткѣ уже описаны. Писцы Іовъ Лачиновъ и подъячій Григорій Семеновъ, составлявшіе писцовыя книги землямъ во Ржевскомъ уѣздѣ въ правой, по теченію Волги, Князь-Дмитріевской половинѣ онаго уѣзда, записали къ церкви Оковецкія Пресвятыя Богородицы слѣдующія, принадлежавшія ей до раззоренія, но теперь запустѣвшія и обратившіяся въ пустоши, деревни: пустошь, что была деревня Гридкина (предъ 1678 годомъ опять сдѣлавшуюся деревнею), на рѣкѣ на Пырышенкѣ, — и при ней пашенной земли, поросшей лѣсомъ въ бревно, — по 45 четвертей въ томъ и другомъ полѣ, — сѣнокосной, поросшей лѣсомъ, на 10 копенъ, лѣсу пашеннаго 7 десятинъ, и непашеннаго — бору въ длину на 5, поперегъ на 3 версты, пустошь Акинину, при ней пашенной земли, поросшей лѣсомъ въ жердь по 35 четвертей въ томъ и другомъ полѣ, сѣнокосной, поросшей лѣсомъ, на 20 копенъ, лѣсу пашеннаго 3 десятины. Еще приписали къ Оковецкой слободѣ на выпускъ пустошь, что былъ починокъ Столыпинъ, что былъ Андрейковой слободки Галахова, и при ней сѣнокосной земли, поросшей лѣсомъ, на 50 копенъ, лѣсу пашеннаго и непашеннаго ко всей слободѣ въ длину на 3, а поперегъ на 2 версты[17].

И такъ явленныя иконы, какъ выше сказано, со времени запустѣнія мѣстности, находились въ Новгородѣ. Онѣ находились тамъ, должно полагать, до 1667 года, и стояли, какъ это опредѣленно извѣстно, въ церкви Успенія Пресвятыя Богородицы, что на торговой сторонѣ[18]. Причина, почему эти иконы взяты были на сохраненіе въ Новгородъ, а не въ Москву, могла быть такая: 1) Въ Новгородѣ, во время междуцарствія, храмы и ихъ святыня были болѣе безопасны отъ поруганія неправовѣрныхъ и расхищенія, нежели въ Москвѣ, потому что въ Новгородѣ Святитель въ это время пользовался еще полною свободою и даже вліяніемъ на гражданскія дѣла, тогда какъ въ Москвѣ въ это время патріархъ Гермогенъ былъ уже въ темницѣ; 2) Во время междуцарствія, какъ видно изъ исторіи этого времени, обнаружилась разрозненность между городами и областями Русскаго государства; города и области государства, особенно Новгородъ, Казань, Псковъ, помня свою прежнюю силу и значеніе, стали стремиться къ самостоятельности, и эта разрозненность проявилась, вѣроятно, и въ церковномъ управленіи, особенно въ Новгородской области, которой святители иногда искали себѣ самостоятельности отъ Московскихъ святителей и прежде, напр. въ 1392 году. И тѣмъ болѣе эта разрозненность и эта самостоятельность Новгородской церковной власти отъ Московской могла проявиться въ отношеніи къ нынѣшнему Осташковскому уѣзду, такъ какъ до 1675 года всѣ церкви такъ называемой новоприписной Осташковской десятины, занимавшей сѣверную часть нынѣшняго Осташковскаго уѣзда, были тогда еще подъ вѣденіемъ Новгородскаго митрополита[19].

Причина, почему иконы такъ долго небыли возвращаемы изъ Новгорода въ Оковцы, заключалась въ бывшихъ въ дарствованіе Михаила Ѳеодоровича и Алексѣя Михайловича до 1667 года или до Андрусовскаго мира войнахъ Россіи съ Польшею, во время которыхъ и мѣстность Оковецъ, какъ близкая къ Литовскому рубежу[20], также какъ и во время междуцарствія, небыла безопасна отъ нападенія Поляковъ и Литовцевъ. Въ одно время съ послѣднею войною Россіи съ Польшею и вообще въ предѣлахъ сѣверной Россіи и въ частности во Ржевскомъ уѣздѣ свирѣпствовала моровая язва. Все это препятствовало возстановленію церкви въ Оковцахъ и дѣлало неудобнымъ возвращеніе иконъ.

Между тѣмъ съ окончаніемъ войны Россіи съ Польшею въ 1667 году извѣстнымъ изъ исторіи Андрусовскимъ миромъ и съ прекрещеніемъ въ предѣлахъ сѣверной Россіи и во Ржевскомъ уѣздѣ въ началѣ второй половины XVII вѣка извѣстной по историческимъ актамъ моровой язвы, мѣстность тогдашняго Ржевскаго уѣзда успокоилась. Многія лежавшія впустѣ со времени Литовскаго раззоренія земли стали заселяться отчасти своими природными Русскими жителями, производившими новыя распашки въ пустыхъ мѣстахъ, и ставившими на нихъ починки, отчасти Польскими выходцами[21]. А вмѣстѣ съ увеличеніемъ населенія, стала чувствоваться потребность и въ возстановленіи церквей. Въ это-то время, т.е. послѣ 1667 г., и возстановлена опять церковь въ Оковцахъ и, вѣроятно, по распоряженію котораго нибудь изъ патріарховъ Московскихъ, владѣвшаго Оковцами, св. иконы Оковецкія послѣ 1667 г. опять перенесены изъ Новгорода въ Оковцы.

Въ Новгородѣ не осталось объ этомъ возвращеніи иконъ въ Оковцы письменнаго акта, можетъ быть потому, что актъ о перенесеніи ихъ затерялся, или это перенесеніе совершено по словесному приказанію котораго нибудь изъ патріарховъ, возведеннаго въ этотъ санъ изъ Новгородскихъ митрополитовъ. Сохранилось впрочемъ тамъ преданіе, что иконы взяты отъ нихъ въ другое мѣсто, и чрезъ нѣсколько времени послѣ взятія перенесены изъ этого мѣста въ Ржевскій уѣздъ т.е. въ Оковцы, и даже довольно точно указанъ случай и время ихъ перенесенія въ Ржевскій уѣздъ, именно, что онѣ перенесены когда-то въ Осташковскій уѣздъ по случаю моровой язвы[22], т.е. бывшей во время помянутой войны Россіи съ Польшею. Невѣрно только въ этомъ преданiи то, будто эти иконы взяты изъ Новгорода не прямо на мѣсто явленія — въ Оковцы, а въ Москву, гдѣ онѣ и были правда, но гороздо прежде, и будто взяты въ 1478 году, когда еще и явленія ихъ не было, и будто взяты по случаю моровой язвы, тогда какъ онѣ взяты уже по прекращеніи моровой язвы.

Въ переписныхъ книгахъ 1678 года, составлявшихся во Ржевскомъ уѣздѣ Дмитріемъ Телѣгинымъ и подъячимъ Григорьемъ Клочковымъ, значится уже при патріаршемъ селѣ Оковцахъ одинъ священникъ, и кажется, Семенъ Мининъ, котораго имя и отечество написаны, вѣроятпо его же рукою на концѣ стариннаго напрестольнаго Евангелія, печатаннаго въ 1663 году, о которомъ будетъ сказано ниже въ концѣ статьи: «церковь села Оковецъ», — и два церковника, т.е. два причетника, и слѣдовательно была въ это время и церковь. На довольство священноцерковнослужителей отрѣзана была въ это время только пустошь Акинина и одна треть пустоши Столыпина, а вся остальная земля предоставлена была въ пользованіе патріаршимъ крестьянамъ, которые жили и въ самомъ селѣ Оковцахъ и еще поселились на пустоши Гридкиной[23].

Въ 1721 году и послѣ сего до 1764 года, село Оковцы, вмѣстѣ съ Осташковскою патріаршею слободою, состояло подъ вѣденіемъ одного общаго управителя. За это время съ званіемъ управителей упоминаются: бывшаго патріаршаго дома дворянинъ Семенъ Никитинъ 1721 г.[24], Стефанъ Мещерскій 1723 г.[25], Ѳеодоръ Никифоровъ Рогозинъ 1724 г.[26], Дмитрiй Васильевъ Базыкинъ 1727 г.[27], Константинъ Тимоѳеевъ 1730 г.[28], Никита Григоровъ 1734 г.[29], Стефанъ Селеховскій 1751 г.[30], Матѳей Ѳедоровъ Селезневъ 1758 г.[31] и Василій Григоровъ 1760 г.[32]

Въ 1722 году, по штатамъ, при церкви погоста Оковецъ, по числу приходскихъ душъ, положено бытъ двумъ комплектамъ[33], и однимъ изъ священниковъ погоста въ этомъ году упоминается Іоанникій Семеновъ[34], вѣроятно сынъ предположительно принимаемаго священника 1678 г. Семена Минина; а другимъ, вѣроятно, былъ Іоаннъ Зотовъ, въ 1737 г. бывшій уже престарѣлымъ — 86 лѣтъ и заштатнымъ; въ 1737 г. тотъ же Іоанникій Семеновъ и Ипатій Ивановъ, сынъ помянутаго Іоанна Зотова[35]; въ 1759 г. Павелъ Ипатіевъ, сынъ священника Ипатія, и Андрей Ѳеодоровъ, сынъ бывшаго Горышинскаго священника Ѳеодора Андреева[36]; въ 1771 г. вышеупомянутый Павелъ Ипатіевъ и Тарасъ Яковлевъ изъ Оковецкихъ діаконовъ[37]; въ 1803 г. Іоаннъ Максимовъ изъ Богословія и Никифоръ Косьминъ, изъ Піитики; въ 1823 г. тотъ же Максимовъ и Іоаннъ Семеновъ, изъ философіи[38], въ 1840 г. тотъ же Семеновъ и Ардаліонъ Грѣшищевъ изъ учителей Ржевскаго духовнаго училища.

По второй ревизіи всѣхъ сѵнодальныхъ крестьянъ сѵнодальнаго села Оковецъ съ принадлежавшими къ нему деревнями изчислено — ревизскихъ душъ 464 души и въ пользованіе имъ отдана была вся, значившаяся по писцовымъ книгамъ церковною, земля пустоши Акининой, на которой послѣ составилась тоже, какъ прежде на пустоши Гридкиной, — деревня Акинина, также земля пустоши Гридкиной и пустоши Столыпина; а священнослужителямъ оставлено только 15 десятинъ. Священноцерковнослужители входили съ жалобою о семъ къ Преосвященнымъ Тверскимъ, но ничего не получили по прошенію[39]. При межеваніи земли въ 1777 г., имъ церковной земли не прибавлено, и потому, въ проѣздъ Оковцами для осматриванія вотчинъ Тверской экспедиціи Гинцеля Германа Ивановича, священноцерковнослужители и просили его о удовольствованіи ихъ землею, и онъ добавилъ имъ еще 18 десятинъ[40].

По отнятіи въ 1764 г. отъ монастырей, архіерейскихъ домовъ и церквей крестьянъ, сѵнодальные Оковецкіе крестьяне поступили въ вѣдомство Коллегіи экономіи и стали называться экономическими.

Рыбныя ловли въ р. Пыршнѣ до 1775 года были отдаваемы изъ оброка Оковецкимъ крестьянамъ, вмѣстѣ съ р. Песочнею по 60 коп. въ годъ[41].

Какъ до переименованія въ 1772 г. Осташкова изъ посада городомъ, такъ и по переименованіи, — до 1781 г. село Оковцы со всѣми деревнями его прихода состояло въ Ржевскомъ уѣздѣ, вмѣщавшемъ въ себѣ и нынѣшній Осташковскій[42]. А въ 1781 г. сдѣлано новое разграниченіе Ржевскаго уѣзда отъ Осташковскаго, по которому село Оковцы съ большею половиною его прихода перешло въ Осташковскій уѣздъ, въ которомъ состоитъ и теперь[43].

Въ настоящее время крестьяне прихода погоста Оковецъ въ своихъ правахъ и положеніи, подобно другимъ экономическимъ крестьянамъ, сравнены со всѣми прочими государственными крестьянами.

По клировой вѣдомости Оковецкой церкви 1856 г., всѣхъ крестьянъ бывшаго вѣдомства коллегіи экономіи въ приходѣ погоста Оковецъ, какъ въ Осташковскомъ, такъ и въ Ржевскомъ уѣздахъ, значится 1078 душъ мужскаго пола и 1255 душъ женскаго пола. Въ настоящее время въ селѣ Оковцахъ съ 1867 года состоитъ одинъ комплектъ священноцерковнослужителей: священникъ, діаконъ, дьячекъ и пономарь.

Говоря объ исторіи мѣстности, нельзя умолчать о часовнѣ, стоящей на святомъ ключѣ. Въ 2-хъ верстахъ отъ села Оковецъ, на лѣвомъ берегу рѣчки Пыршни, стоитъ уединенно деревянная часовня съ иконою Оковецкой Богоматери и Животворящаго Креста. При этой часовнѣ находится источникъ, называемый Святымъ Ключемъ. Вокругъ него сдѣланъ деревянный обрубъ съ деревяннымъ навѣсомъ на столбахъ и къ обрубу придѣланъ лотокъ для стока воды изъ источника. Вода источника очень холодная и прозрачная и бьетъ изъ земли въ многихъ мѣстахъ съ такою силою, что камень неиначе падаетъ на дно ключа, какъ сдѣлавъ нѣсколько извилинъ. Народъ питаетъ къ этому источнику благоговѣніе. Приходящіе на поклоненіе чудотворнымъ иконамъ непремѣннымъ долгомъ считаютъ сходить на этотъ источникъ, и, помолившись въ часовнѣ, умываются и пьютъ изъ него воду. Изъ позднѣйшихъ чудесъ, разсказанныхъ авторомъ записки, видно, что иногда совершаются при немъ исцѣленія[44]. Въ пятокъ предъ днемъ Св. Пророка Иліи совершаются иногда крестные ходы изъ церкви на Св. ключъ, для чего и дорога къ нему въ мѣстахъ влажныхъ укрѣплена фашинникомь. Остается только желать, чтобы здѣсь была часовня вмѣсто деревянной каменная, что, можетъ быть, и устроитъ Царица небесная при усердіи почитателей Ея.

__________

[1] Полное собраніе русскихъ лѣтописей т. IX, стр. 3. Лѣса и понынѣ покрываютъ сѣверо-восточную часть Смоленской губерніи, какъ говорится въ статьѣ: «Сельско-хозяйственная статистика Смоленской губерніи», помѣщенной въ отдѣлѣ: «Литературная лѣтопись» Библіотеки для чтенія 1856 г. Январь стр. 12, и юго-западную часть Осташковскаго уѣзда, что видѣлъ своими глазами и самъ пишущій; тѣмъ болѣе покрывали оныя мѣстности въ XVI вѣкѣ.

[2] Что дѣйствительно въ Осташковскомъ и Ржевскомъ уѣздахъ и даже невдалекѣ отъ Оковецъ, были въ XIII и XIV столѣтіяхъ такія укрѣпленныя Литовскія селенія, это видно изъ VII тома собранія русскихъ лѣтописей (стр. 240 и 241), въ которомъ перечисляются между прочими городками Литовскими слѣдующіе: Селукъ (или по нынѣшнему названію Вселукъ, село Осташковскаго уѣзда въ 40 верстахъ отъ Осташкова), Тудъ (нынѣшнее село Молодой Тудъ въ 25 верстахъ отъ Оковецъ), Горышинъ (нынѣшній погостъ Горышинъ въ 15 верстахъ отъ Оковецъ), Сижка (нынѣшнее село Никольское на Сижкѣ въ 20 верстахъ отъ Ржева), Осѣченъ (названіе котораго не осталось ни за однимъ селеніемъ здѣшнихъ уѣздовъ, а сохранилось въ названіи волостей Ржевскаго уѣзда второй половины XVII вѣка, Большаго и Малаго Осѣчня; селенія первой изъ нихъ начинались въ 20 верстахъ отъ Оковецъ), разоренный въ 1335 году отрядами Іоанна Даниловича Калиты, посланными имъ изъ Торжка (тотъ же VII т. лѣтоп. стр. 204).

[3] Хронологическія таблицы Хавскаго кн. III стр. 287.

[4] Въ настоящее время на этой сторонѣ находятся двѣ деревни этого имени; одна въ 2, другая въ 4 верстахъ отъ Оковецъ.

[5] Въ дѣлѣ бывшаго Осташковскаго Уѣзднаго Суда за № 786 есть выписка изъ писцовыхъ книгъ Ржевскаго уѣзда 132 и 133 годовъ Іова Лачинова, въ которой въ числѣ порозжихъ, т.-е. никому непринадлежавшихъ земель, за смертію ихъ прежнихъ владѣльцевъ, упоминается въ Одворицкой волости, — бывшей тамъ, гдѣ теперь округъ прихода погоста Солодомли, — принадлежавшая Ивану Стефанову Повадину, соименная нынѣ существующей въ помянутомъ погостѣ деревнѣ Лыткиной, — пустошь, что была деревня Лыткина.

[6] Собр. госуд. грамм. изд. 1813 г. № 132.

[7] Впрочемъ въ недавнее время, именно въ 1871 г., при копаніи земли подъ фундаментъ переставлявшейся въ этомъ году на новое мѣсто колокольни, выкопали, — по всей вѣроятности остатокъ церковной утвари того времени — вполовину уцѣлѣвшее мѣдное паникадило о четырехъ сохранившихся рожкахъ съ шандалами съ литымъ въ кружкѣ на верху двухглавымъ орломъ и съ такими же въ завивкахъ рожковъ рыцарскими головками, нѣсколько напоминающими молодаго царственнаго жертвователя утвари. Это паникадильце, вѣроятно, было закопано въ землю предъ Литовскимъ раззореніемъ вмѣстѣ съ другими церковными вещами. Оно теперь хранится въ церкви.

[8] Царств. книги, т.е. Лѣтописецъ царствованія царя Іоанна Васильевича отъ 7042 до 7061 г. изд. 1769 стр. 144.

[9] Списокъ волостей Ржевскаго и Осташковскаго уѣздовъ съ обозначеніемъ заключавшихся въ нихъ погостовъ, въ дѣлѣ Осташков. Д. Правленія 1775 г. № 17.

[10] Эта грамата напечатана въ неоффиціальной части Тверскихъ губернскихъ вѣд. 1855 г. № 25.

[11] Выпись изъ писцовыхъ книгъ Іова Лачинова 132 и 133 г. на земли погоста Оковецъ въ дѣлахъ бывшаго Осташков. Д. Правленія 1758 г. № 14 и 1783 г. № 61.

[12] Русская Вивліоѳика т. I 1834 г. стр. 60—67. Вотъ самыя торговыя селенія тогдашняго Ржевскаго уѣзда, начисляемыя въ этомъ спискѣ: Осташково, Селижарово, Молодой, т.е. Молодой Тудъ, Вселукъ, Соболево, Берново и Щеглоково.

[13] Истор. зап. о селѣ Оковцахъ студента Крылова 1862 стр. 4 и 5.

[14] Вышеупомянутая выпись изъ писцовыхъ книгъ Іова Лачинова въ дѣлѣ бывшаго Осташк. Д. Правленія 1758 г. № 14.

[15] Эта выпись находится въ дѣлѣ Осташк. Д. Правленiя 1783 г. № 61.

[16] Записка о селѣ Оковцахъ стр. 5 и 6. Цѣпь и кадило, го­воритъ авторъ, какъ сдѣлавшіяся негодными къ употребленію, были уничтожены; а свѣча по мелкимъ частямъ была разобрана простолюдинами, какъ нѣкая святыня.

[17] Вышеупомянутая выпись изъ писцовыхъ книгъ Іова Лачинова въ дѣлѣ Осташк. Д. Правленія 1783 г. № 61.

[18] Археологическое описаніе церковныхъ древностей въ Новго­родѣ и его окрестностяхъ 1860 г. т. II стр. 76.

[19] Указаніе на подвѣдомственность сѣверной части Осташк. уѣзда по церковному управленію въ XVI и XVII вѣкахъ Новго­родскому святителю находится въ актахъ историческихъ том. I, №№ 198 и 199, изъ которыхъ видно, что погосты Стержской, Березовскій и нѣкоторые другіе въ 1577 году платили церков­ную дань Новгородскому Архіепископу.

[20] Прежній Литовскій рубежъ въ этомъ краю до 1667 г. былъ тамъ, гдѣ теперь граница Осташк. и Ржевскаго уѣздовъ съ Бѣль­скимъ, — верстахъ въ 40 отъ Оковецъ.

[21] Это видно изъ выписей изъ переписныхъ книгъ 1678 г. на разныя земли Ржевск. и Осташк. уѣздовъ, встрѣчающихся въ разныхъ дѣлахъ бывшаго Осташк. Уѣзднаго Суда.

[22] Преданіе это говоритъ, будто икона Ржевскія или Оковецкія Богородицы взята изъ Новгорода въ Москву Іоанномъ III въ 1478 г. и потомъ оттуда когда-то, по случаю моровой язвы, (ко­нечно бывшей въ половинѣ XVII столѣтія въ царствованіе Алек­сѣя Михайловича) перенесена въ Осташк. уѣздъ Тверской Епар­хіи. (Археолог. описаніе церковныхъ древностей въ Новгородѣ и его окрестностяхъ 1860 г. стр. 76).

[23] Дѣло Отсашков. Д. Правленiя 1758 г. № 14.

[24] Полное собраніе постановленій и распоряженій по вѣдомству православнаго исповѣданія Россійской имперіи т. 1 1758 г. № 14.

[25] Изъ бумагъ Селижарова монастыря 1723 г. подъ № 2.

[26] Описанiе Осташков. Житеннаго монастыря 1863 г. стр. 26.

[27] Въ бумагахъ Ниловой пустыни 1728 г. подъ № 43.

[28] Записная книга долговъ и товаровъ Кондратiя и Кирилла Демеховыхъ съ 1715 г.

[29] Дѣло бывшей Осташковской Ратуши 1734 г. № 3.

[30] Дѣло Осташков. Д. Правленiя 1751 г. № 2.

[31] Дѣло онаго же Правленiя 1758 г. № 14.

[32] Дѣло онаго же Правленiя 1761 г. № 171.

[33] Исповѣдныя росписи села Оковецъ 1737 г.

[34] Въ записяхъ прихода и расхода Селижарова монастыря 1722 года.

[35] Вышеупомянутыя исповѣдныя росписи 1737 г.

[36] Дѣло Осташк. Д. Правленiя 1759 г. №№ 71 и 81.

[37] Дѣло онаго же Правленiя 1771 г. № 60.

[38] Клировыя вѣдомости с. Оковецъ 1803 и 1823 г. онаго же Правленiя.

[39] Дѣло онаго же Правленiя 1758 г. № 14.

[40] Дѣло онаго же Правленiя 1793 г. № 61.

[41] Въ бумагахъ бывшей Осташк. Ратуши № 435.

[42] Дѣло Ост. Д. Правленiя 1775 г. № 17.

[43] Въ бумагахъ бывшаго Осташк. Уѣзднаго Суда безъ №.

[44] Историческ. зап. о селѣ Оковцахъ стр. 8, 9, 39 и 41.