Волга беретъ начало въ Осташковскомъ уѣздѣ, Твер­ской губерніи. Посѣтить ея истокъ, или вѣрнѣе истоки, для жителя Петербурга, имѣющаго въ своемъ распоряженіи недѣли двѣ свободнаго времени, не составляетъ особеннаго труда. По Николаевской желѣзной дорогѣ надо ѣхать до станціи Вышній Волочекъ, оттуда на почто­выхъ до гор. Осташкова (85 верстъ) а тамъ рукою подать и самое начало рѣки. Самъ Осташковъ располо­женъ на берегу озера Селигеръ, проѣхавъ которое на простой рыбачьей лодкѣ, можно остановиться либо въ деревнѣ Подгорьи, отъ которой до истока всего около 15 верстъ, либо изъ деревни Свапущи, сосѣдней съ Под­горьемъ, можно переѣхать къ озеру Стержъ чрезъ бугоръ, отдѣляющій его отъ Селигера, въ расположенную на берегу деревню Коковкино. Разстояніе это всего 7 верстъ. Отъ Коковкина до верховья Волги всего лучше пройти пѣш­комъ, чтобы ознакомиться съ первыми шагами Волги. Не­смотря на близость истоковъ великой рѣки и на неза­труднительность посѣщенія ихъ хотя бы изъ простаго любопытства, въ нашемъ обществѣ до сихъ поръ отсут­ствуютъ точныя свѣдѣнія о началѣ Волги и напрасно стали бы мы ихъ искать даже въ учебникахъ геогра­фіи. Кто принимаетъ за начало Волги озеро Селигеръ и вытекающую оттуда рѣчку Селижаровку, кто выводитъ ее съ болотъ, расположенныхъ у деревни Волговерховья, а кто, наконецъ, какъ напримѣръ Рагозинъ, давшій покуда наиболѣе полное описаніе рѣки, открываетъ ея начало въ рѣкѣ Рунѣ, считавшейся до сихъ поръ пер­вымъ значительнымъ волжскимъ притокомъ. Не зада­ваясь разрѣшеніемъ спорныхъ географическихъ вопро­совъ, мы, съ своей стороны, готовы признать спра­ведливость всѣхъ вышеприведенныхъ мнѣній, но соби­рая ихъ воедино и, такимъ образомъ, оправдывая на­званіе нашего скромнаго бѣглаго очерка.

   Отправляясь въ маленькую поѣздку къ истокамъ Волги, я предварительно, конечно, старался пособрать возможно болѣе точныя свѣдѣнія о пути, а равно о самомъ пейзажѣ истоковъ, который интересовалъ меня болѣе всего. Собранныхъ свѣдѣній оказалось, однако-же, весьма недостаточно и лишь одинъ трудъ Рагозина разъяснилъ кое-что, да и то весьма поверх­ностно. Словомъ сказать, садясь въ вагонъ Николаев­ской желѣзной дороги, я зналъ только, что ѣду до станціи «Вышній Волочекъ», а оттуда на почтовыхъ до г. Ос­ташкова. Дальнѣйшій путь оставался неопредѣленнымъ, вмѣстѣ съ такою же неопредѣленной надеждой разу­знать подробный маршрутъ съ помощью распросовъ у жителей Осташкова. Случай, впрочемъ, поблагопріят­ствовалъ мнѣ болѣе, чѣмъ можно было ожидать. Въ одномъ со мною вагонѣ помѣстился уроженецъ той самой мѣстности, которая меня, въ данномъ случаѣ, болѣе всего интересовала. Мы познакомились. Это былъ лейтенантъ Петръ Ивановичъ Пущинъ[1]. До­ѣхавъ съ нимъ до Вышняго Волочка, я получилъ всѣ необходимыя свѣдѣнія, указанія и наставленія; мало того, въ моей записной книжкѣ оказались посланія, написанныя ко всѣмъ тѣмъ лицамъ, отъ которыхъ зависѣлъ или могъ зависѣть успѣхъ предпринятой по­ѣздки. Добрѣйшій П.И. Пущинъ сожалѣлъ только объ одномъ, что самъ не могъ ѣхать со мною вмѣстѣ, такъ какъ торопился по дѣламъ въ Тверь. Взамѣнъ себя онъ указалъ на тѣхъ лицъ, которыя могли мнѣ быть полезны.

Заручившись такимъ образомъ всѣми нужными ука­заніями, я добрался до Осташкова съ вполнѣ уже опре­дѣлившимся маршрутомъ, но выполнить его такъ, какъ предполагалъ и совѣтовалъ П.И. Пущинъ, все-же не довелось.

   Для поѣздки по озеру Селигеръ, а также по озе­рамъ: Стержъ, Овселукъ, Пено и Волго, вплоть до верхне-волжскаго бейшлота, мною была пріобрѣтена въ Осташковѣ лодка и наняты гребцы. Предполагалось эту лодку перетянуть волокомъ чрезъ тѣ семь верстъ, которыя отдѣляютъ Селигеръ отъ Стержа, съ помощью лошадей. Однако-же и самая лодка оказалась совершенно непринаровленною, по своей новизнѣ, къ продолжитель­ному плаванію, а главное нанятые мною люди оказались еще и того менѣе принаровленными къ должному воздер­жанію отъ лишней чарочки; эта неудача совершенно из­мѣнила мой маршрутъ и заставила меня воспользоваться какъ лодкой, такъ равно и людьми лишь для поѣздки по озеру Селигеръ; въ деревнѣ Свапущи я разстался и съ судномъ, и съ моряками.

Озеро Селигеръ имѣетъ около 80-ти верстъ въ длину и верстъ 30 въ ширину; берега его очень извили­сты, а указанныя выше разстоянія взяты по наибольшей длинѣ и ширинѣ озера. Между городомъ Осташковымъ и западнымъ концомъ озера, гдѣ раскинулась деревня Свапущи, около 25—30 верстъ; разстояніе это въ хорошую погоду и при хорошо знакомыхъ съ озеромъ здѣшнихъ рыбакахъ—гребцахъ легко можетъ быть прой­дено въ одинъ день. На озерѣ очень много острововъ, изъ которыхъ самый большой Хочинъ, съ нѣсколькими расположенными на немъ деревнями; онъ болѣе другихъ примѣчателенъ по сохранившемуся на немъ хорошему хвойному лѣсу — «Городовнѣ». Лѣсъ этотъ, какъ и са­мый островъ принадлежать монастырю преподобнаго Нила Столбенскаго, а самая обитель расположена на островѣ Столбенскомъ. Озеро Селигеръ въ общемъ довольно глубоко, а мѣстами, по разсказамъ рыба­ковъ, глубина его достигаетъ даже 35-ти и 45-ти аршинъ. Вся окружающая Селигеръ мѣстность покры­та большимъ количествомъ озеръ и болотъ. Нѣкоторыя изъ озеръ затянулись сплошною трясиною и лишь не­большія окна, имѣющія значительную глубину, свидѣ­тельствуютъ о бывшемъ существованіи обильныхъ водъ. Какъ озеро, такъ равно и вся богатая водою окрестность его, дѣлаютъ эту мѣстность солиднымъ резервуаромъ, спускающимъ избытокъ своихъ водъ рѣчкою Селижаровкою въ Волгу у посада Селижарова.

   Жители города Осташкова, а равно сосѣднихъ съ нимъ деревень, расположенныхъ по берегамъ Сели­гера и по островамъ на этомъ озерѣ, чуть ли не поголовно занимаются рыболовствомъ; безъ всякаго стѣсненія и ограниченія во времени, вылавливается здѣсь вся­кая рыбешка и хищные промышленники не брезгаютъ даже крошечнымъ малькомъ только что народившейся послѣ весенняго нереста молоди. Удивляться надо, какъ изъ этого натуральнаго садка еще не вычерпана вся рыба безъ остатка, но кто знаетъ, въ какомъ недалекомъ будущемъ это въ дѣйствительности случится? Здѣшній рыбакъ, въ особенности городской мѣщанинъ, за неи­мѣніемъ другого заработка, цѣлыми сутками сидитъ на родномъ озерѣ и безпощадно вылавливаетъ все, что попадается ему подъ руку, выпивая лишній стаканчикъ водки во время хорошаго улова и не доѣдая во время дурного. Знаетъ онъ озеро, какъ свои пять пальцевъ, полюбовно раздѣлилъ его между своею братіею, такою же, какъ и самъ онъ, голыдьбою и кажется положи­тельно неспособенъ ни къ какому иному, самостоятель­ному труду. Въ зимнее, непогожее время, публика эта тянется къ монастырю Нила Столбенскаго и безвоз­мездно получаетъ тамъ печеный хлѣбъ, питаясь такимъ образомъ на счетъ монастыря, въ который, съ другой стороны, поступаетъ масса пожертвованій зерномъ и мукою, послѣ болѣе или менѣе удовлетворительной жатвы.

   Ежегодно къ 27-му мая, т.е. ко дню обрѣтенія мощей св. угодника, въ монастырь стекаются тысячи богомольцевъ и не только изъ ближнихъ мѣстъ, но за­частую и изъ весьма отдаленныхъ. Намъ самимъ слу­чалось встрѣчать старухъ, которымъ, казалось бы, ужъ давнымъ давно пора сидѣть на печи, а между тѣмъ плетутся онѣ къ празднику за 300—400 и даже болѣе верстъ; идутъ большею частью по одиночкѣ, рѣдко по двѣ, по три, питаясь впроголодь Христовымъ именемъ; доплетутся до обители, отдохнутъ тамъ, жарко помо­лятся Богу въ день Праздника и тою же дорогою, когда отойдетъ праздникъ, возвращаются восвояси, не приставая назойливо за подаяніемъ, которое - таковъ обычай — само предлагается имъ ради Христа.

Къ этому-же празднику обрѣтенія мощей преподоб­наго Нила Столбенскаго, почти поголовно и всѣ жители города Осташкова стекаются въ монастырь вмѣстѣ съ крестнымъ ходомъ и духовенствомъ на баркахъ, букси­руемыхъ и сопровождаемыхъ массою рыбачьихъ лодокъ, переполненныхъ народомъ. Въ тихую, ясную, весеннюю погоду эта пестрая картина торжественна и красива. Въ высшей степени художественный и разнообразный матеріалъ представляетъ для бытового живописца и жанриста тотъ пришлый людъ богомольцевъ, который къ 27-му мая буквально заполняетъ собою весь Столбенскій островъ.

Для Осташковцевъ, не имѣющихъ въ своемъ тихом и сонномъ городкѣ никакихъ особенныхъ развлеченій, посѣщеніе принадлежащаго монастырю острова Городовни, да и самая поѣздка къ нему въ хорошую погоду, должны бы, казалось, составлять не послѣднее удоволь­ствіе, но въ дѣйствительности прогулки предпринима­ются далеко не часто, и островъ, несмотря на близость къ городу и удобство сообщенія, стоить, большею частью, безлюднымъ — пустыннымъ. Весь онъ сплошь покрыть сосновымъ лѣсомъ и лишь одна полуветхая избушка сторожа напоминаетъ здѣсь о присутствіи человѣка; о посѣщеніи-же горожанъ можно догадываться по круг­лому столику со скамеечками, устроенными вблизи сто­рожки, конечно, не монастырскими чернецами. Островъ далъ мнѣ удобное убѣжище во время непогоды, которая меня настигла на пути изъ Осташкова къ Столбенскому монастырю. Изъ монастырской сторожки навстрѣчу вы­шелъ привѣтливый мірянинъ, мужичекъ-сторожъ, охотно предложившій мнѣ свое гостепріимство, а мрачный сожи­тель его, монастырскій послушникъ, вмѣсто привѣта, бормоталъ что-то суровое и, смотря изъ-подлобья, тво­рилъ молитву, да отплевывался. Изъ разспросовъ оказа­лось, что этотъ подручный сторожа послушникъ не­множко съ придурью — иначе говоря, психически раз­строенный человѣкъ. Такое сожительство простодушно и терпѣливо переносится сторожемъ, хотя живетъ онъ здѣсь вмѣстѣ съ женою и малымъ ребенкомъ, а пото­му долженъ пребывать постоянно на чеку съ неудоб­нымъ сосѣдомъ, назначеннымъ ему въ помощники. Въ серединѣ острова большое, тихое озеро, берега котораго совсѣмъ затянулись порослью и, пожалуй, недалеко то время, когда это озеро, на подобіе многихъ иныхъ, окружающихъ Селигеръ, превратится въ трясучее болото.

Берега озера Селигеръ однообразны и большею частью лишены растительности, только одинокія усадьбы, да близь лежащія деревни нарушаютъ общій монотонный ихъ видъ. Когда-то здѣсь, говорятъ, сидѣлъ помѣщикъ, а теперь его не стало и лишь однѣ разва­лившіяся затѣйливыя постройки, доставшіяся по ны­нѣшнимъ временамъ въ лапы зажирѣвшимъ кулакамъ, уныло напоминаютъ о кипѣвшей здѣсь въ былое время привольной барской жизни, съ домашними театрами, му­зыкой и другими затѣями.

   Чтобы попасть къ истоку Волги, къ самой деревнѣ Волговерховью, нужно проѣхать озеро Селигеръ по всей его длинѣ и остановиться либо въ деревнѣ Подгорицы, а от туда на лошадяхъ переѣхать тѣ 15 верстъ, которыя отдѣ­ляютъ ее отъ Волговерховья; либо надо пристать въ деревнѣ Свапущи, откуда всего какихъ нибудь 7 верстъ до деревни Коковкина на озерѣ Стержъ. Отъ Коковкина до истока, по теченію рѣки, около 20 верстъ, а прями­комъ, по отвратительной дорогѣ, не болѣе 12—15-ти. Я избралъ послѣдній путь, по указанію названнаго выше П.И. Пущина, имѣя отъ него записку къ Свапущанскому мужичку Іудѣ; его помощь требовалась для пере­мѣщенія лодки съ озера Селигеръ на озеро Стержъ, а также и для пріисканія мнѣ самому лошадей. Съ лод­кой и людьми я разстался въ Свапущахъ и тотчасъ же переѣхалъ съ Іудою въ Коковкино, къ мѣстному рыбаку Смирнову. Рыболовъ и охотникъ, Смирновъ оказался арендаторомъ верхняго теченія Волги. Арендная плата за право рыболовства положена ему весьма неболь­шая — всего нѣсколько десятковъ рублей, да и тѣхъ, по разсказамъ Смирнова, не стоитъ платить за ве­сенній ловъ, не выручающій часто и пустяшныхъ денегъ. Весенній разливъ Волги, предъ впаденіемъ ея въ озеро Стержъ, Смирновъ загораживаетъ заколомъ и въ поставленныя его мережи ловить кое когда язя, ле­ща, окуня и щуку. Къ концу мая мѣсяца ловъ почти прекращается. За два—три дня моего пребыванія въ Коковкинѣ, я видѣлъ пойманными только одного язя фунта въ три, да маленькую щучку. Весь предваритель­ный уловъ засоленъ для семьи Смирнова и стоящія, тутъ же въ домѣ, съ этимъ засоломъ бочки даютъ себя чувствовать отвратительнымъ запахомъ. Вообще вылав­ливаемая въ Волжскихъ озерахъ рыба заготовляется въ прокъ, про запасъ, на зимнее время, и, какъ здѣсь ни близка вода и многочисленные рыбаки, ухою изъ свѣжей рыбы проѣзжему можно полакомиться не иначе, какъ заказавъ рыбаку доставить ее только что пой­манною.

И изъ озера Стержъ, точно такъ же, какъ изъ Сели­гера, вылавливается масса молоди, величиною часто не болѣе булавки. Эта рыбешка носитъ здѣсь названіе «Остреченка» и ловится самыми частыми неводами. На­сколько много вылавливается ея здѣсь, можно судить уже потому, что въ то время, какъ закинутый неводъ вытаскивается на берегъ или въ лодку, за нимъ идетъ масса остреченка, притягиваемая движеніемъ воды, а потому, вслѣдъ за первой тоней, сейчасъ же закиды­вается вторая и рыба черпается неводами, словно ков­шомъ.

Отъ Коковкина къ деревнѣ Волговерховью можно добраться либо на лошадяхъ, либо пѣшкомъ; послѣднее много удобнѣе, а главное поучительнѣе для того, кто основательно хочетъ познакомиться съ первыми ша­гами нашей великой рѣки. Торная дорога, по которой ѣздятъ здѣшніе крестьяне, столь ужасна, что едва ли нѣчто подобное можно встрѣтить въ иномъ мѣстѣ. Вся мѣстность между деревнями Волговерховьемъ и Коковкинымъ, т.е. тотъ раіонъ, который пробѣгаетъ Волга отъ своего истока до впаденія въ озеро Стержъ, въ общемъ волниста, а въ низменныхъ мѣстахъ болотиста. Въ этой мѣстности то тамъ, то сямъ просачиваются ручьи, раз­ливающіеся въ большія лужи, чрезъ которыя прохо­дитъ самая дорога. Мостовъ нѣтъ нигдѣ, а чтобы не завязнуть въ мягкой, глинистой грязи, чрезъ рѣчки и болота переброшены бревна разной длины и толщины, вовсе не скрѣпленныя, частью намокшія и лежащія въ водѣ, а частью плавающія на поверхности лужъ. Тутъ даже пѣшеходу приходится заниматься мудреною эквилибристикою, балансируя то на одномъ, то на дру­гомъ бревнѣ, а потому легко можно себѣ представить, каково приходится несчастной лошади, запряженной въ тяжелую телѣгу, и мученикамъ, на этой телѣгѣ стран­ствующимъ.

Деревня Волговерховье раскинулась на небольшомъ бугрѣ, выстроена въ одинъ порядокъ и спускается къ самому болоту, изъ котораго вытекаетъ ручеекъ, уже носящій громкое названіе Волги. Въ деревнѣ 25 дво­ровъ, построенныхъ большею частью уже по освобож­деніи крестьянъ; до этого здѣсь, говорятъ, было не болѣе двухъ, трехъ жителей — крестьяне эти принад­лежали казнѣ и, получивъ надѣлъ, подѣлили его со своимъ выросшимъ потомствомъ. Выстроились новыя хаты, а земли, между тѣмъ, не прибавилось — стало тѣсно и пошли волговерховенскіе мужики на дальніе заработки — тѣ, кто пошустрѣе; менѣе же предпріим­чивые арендуютъ землю у ближнихъ помѣщиковъ на болѣе или менѣе короткіе сроки. Но далеко не лучше стало отъ такого положенія ни помѣщикамъ, ни даже самой рѣкѣ Волгѣ; порѣдѣлъ на ней лѣсъ, поприба­вились неприглядные пустыри и обмелѣло ея верховье. Въ здѣшней глуши помѣщикъ врядъ-ли знаетъ свои угодья и заглазно отдаетъ ихъ въ аренду. Вырубитъ крестьянинъ на арендованномъ участкѣ лѣсъ, вы­везетъ за зиму, что поцѣннѣе, а остальное выжжетъ раннею весною; затѣмъ расковыряетъ землю кое-какъ косулею или сохою и понашвыряетъ въ цѣлину, удобрен­ную пожогомъ, большею частью овесъ; этотъ послѣдній даетъ въ первый и даже на второй годъ урожай самъ 10—15-ть, а потомъ земля истощается и бросается на произволъ судьбы, впредь до новаго облѣсенія и новой, можетъ быть, подобной же операціи. Въ деревнѣ весною рѣдко встрѣтишь взрослыхъ мужиковъ и бабъ — дома остаются лишь старый, малый, да хворый; все же остальное копошится у земли за трудной работой, боль­шая часть которой выпадаетъ на долю женщины.

   У самой деревни, внизу, въ небольшой впадинѣ, окруженной незначительными пригорками, покрытыми пашнями и густымъ березовымъ молоднякомъ, находится небольшое гонкое болото; имѣетъ оно видъ обыкно­венной лужи, но на одномъ краю ея стоитъ одинокая часовенька, въ весеннее время года совсѣмъ недоступ­ная для осмотра. Часовня устроена вѣроятно не Волго-верховенскими мужиками, хотя имъ несомнѣнно при­надлежитъ забота о ея возобновленіи. Говорятъ, здѣсь когда-то былъ мужской монастырь, давно уже упразд­ненный. Мѣсто его указываютъ на горѣ въ самой де­ревнѣ Волговерховьи — тамъ, гдѣ и стоитъ теперь одино­кая часовня. Весьма вѣроятно монахи, для водосвятія и добыванія чистой воды на домашній обиходъ, найдя подходящій родникъ въ близь лежащемъ болотѣ, огоро­дили его и устроили нѣчто, въ родѣ стоящей и понынѣ, нѣсколько разъ съ тѣхъ поръ возобновленной, ча­совни. Словомъ, монахи, едва-ли, придавали ключику то значеніе, которое онъ имѣетъ теперь; равнымъ об­разомъ можно предположить, что названіе мона­стыря перешло, по его упраздненіи, къ сущест­вующей нынѣ деревнѣ. Брошенныя когда-то неза­тѣйливыя кладки подняло весеннею водою и разне­сло въ разныя стороны. Ключикъ доступенъ лишь послѣ спада водъ и имъ волговерховенцы пользуются поздней осенью и въ зимнее время. Говорятъ, въ нѣкоторые годы онъ высыхаетъ совсѣмъ и тогда крестья­намъ приходится ѣздить за водою въ другой, тоже болот­ный родникъ, находящійся версты за двѣ дальше; лѣ­томъ крестьяне обыкновенно довольствуются болот­ною, темнокрасною водою, которая въ это время напол­няетъ впадину, окружающую часовню. Незначительное по размѣрамъ болотце это, съ скуднымъ водою ключи­комъ по серединѣ, врядъ ли можетъ, само по себѣ, составлять истокъ и той даже рѣчки, которая, прини­мая здѣсь громкое названіе Волги, идетъ до впаденія въ озеро Малый Верхитъ. Вѣрнѣе полагать, что ключей, подобныхъ тому, надъ которымъ поставлена часовня, въ данной мѣстности много; всѣ они со­единяются въ одно болото, часть котораго состав­ляетъ лужу, разливающуюся у деревни Волговерховья; изъ нея же вытекаетъ та маленькая интересующая насъ рѣчонка, первые шаги которой вялы, нерѣши­тельны и еле-еле замѣтны послѣ весенняго спада водъ. Но ужъ нѣсколько десятковъ сажень подальше, Волга превращается въ быстрый ручеекъ, съ твердымъ дномъ и съ лежащими на немъ кое-гдѣ каменьями, чрезъ ко­торые вода энергично переливается. Затѣмъ лѣвый, го­ристый берегъ понижается и мѣстность, по которой про­текаетъ рѣчка, становится ровною съ весьма малымъ паденіемъ. Быстро набѣжавшая вода пріостанавли­вается и Волга опять становится болотомъ, порос­шимъ мѣшаннымъ лѣсомъ съ остатками пеньевъ, ко­реньевъ и всякаго мусора. Стержень рѣки дѣлается незамѣтнымъ и трудно услѣдить его по глухому топ­кому болоту. Кое гдѣ лѣсъ рѣдѣетъ, рѣка обозначается маленькими плесами, а эти послѣдніе другъ отъ друга отдѣляются высокою сочною травою или повалившимися деревьями, которые доживаютъ свой вѣкъ подъ мягкой бархатистой зеленью мховъ. Лѣвый берегъ рѣки, приле­гающій къ владѣніямъ ближней деревни Алексѣевки, весь обнаженъ отъ лѣса, а правый, огороженный пряслами, принадлежитъ помѣщицѣ Вараксиной и еще кое-какъ уцѣлѣлъ отъ опустошительной порубки. Лѣсъ — глухой, частый и путанный; мѣстами въ немъ попадаются до­вольно солидныя ели, ясно свидѣтельствующія, что, не­смотря на сырую почву, и высокій лѣсъ могъ бы здѣсь вырости въ защиту верховья рѣки отъ высыханія. Близь деревни Алексѣевки вся низина рѣки покрыта сочною травою и лишь нѣсколько уцѣлѣвшихъ березъ, въ видѣ рѣденькой рощицы, залиты въ настоящее весеннее время водою. У Алексѣевки лѣвый берегъ опять становится го­ристымъ, но отходитъ далеко отъ рѣки; почва долины тверда, Волга разливается по ней въ нѣсколько ручьевъ, но вскорѣ опять затягивается болотомъ. Въ сопровож­деніи-же болота Волга добирается до озера Малый Вер­хитъ въ видѣ не широкой, но довольно глубокой канавки, чрезъ которую кое-гдѣ переброшены кладочки. Прослѣ­дить Волгу до самаго озера можно только издали, такъ какъ берега озера топки; тѣмъ не менѣе видно, какъ Волга коснулась Верхита и чрезъ нѣсколько сажень тотчасъ же выскочила, продолжая идти дальше почти рядомъ съ берегомъ озера.

   Малый Верхитъ окруженъ лѣсомъ преимущественно по ту сторону, на этой же сторонѣ — ближайшей къ де­ревнѣ Алексѣевкѣ - лишь кое-гдѣ удержались группы осинъ, да у самой воды стелется мелкая поросль, все же остальное срублено, сожжено, а почва распахана. Озеро М. Верхитъ имѣетъ почти круглую форму, не болѣе версты въ діаметрѣ и очень пустынно. Пройти по Волгѣ у озера по тому болоту, которое разошлось вдоль ея береговъ, довольно трудно; точно также трудно сказать опредѣлительно, есть ли Малый Верхитъ само­стоятельное озеро, образовавшееся изъ ключей, или просто представляетъ собою впадину, заполненную во­дою, натекающею изъ рѣки. Между Малымъ и Боль­шимъ Верхитомъ — разстояніе верстъ 5—6. Отъ Малаго Верхита Волга тянется узкою полоскою, прихотливо изгибающеюся и мѣстами мало замѣтною въ густо по­росшей въ ней травѣ, а дальше, вплоть до впаденія Волги въ Большой Верхитъ, раскидывается опять тонкое болото, подходящее непосредственно къ озеру. Никто не знаетъ, гдѣ собственно идетъ струя воды, которую можно бы назвать рѣкою и не составляетъ ли все это пространство одно сплошное озеро, затянувшееся трясиною, которая и составила перемычку между Верхитами? Въ это промежуточное между озерами болото впадаютъ ручьи, лѣтомъ, можетъ быть, совсѣмъ высы­хающіе; болѣе значительный изъ нихъ, ручей Крас­ный, пересѣкаетъ дорогу изъ д. Коковкина въ Волго­верховье; онъ, говорятъ, сохраняетъ воду и въ жаркое время года. Озеро Большой Верхитъ, оправдывая дан­ное ему названіе, похоже на предыдущее своимъ ви­домъ, но больше его по величинѣ. Если меньшее изъ нихъ имѣетъ въ длину и ширину около версты, то большее никакъ не менѣе двухъ. Берега его точно также покрыты лѣсомъ, который съ лѣвой стороны очень рѣдокъ; прежде росшій здѣсь лѣсъ смѣнили распаханныя поля, большею частью уже заброшенныя и предостав­ленныя дальнѣйшему облѣсенію. На этотъ разъ, облѣ­сеніе это окажется, можетъ быть, болѣе прочнымъ, бла­годаря новому закону, оберегающему лѣса, въ верховьяхъ нашихъ рѣкъ, отъ безпощаднаго истребленія. Изъ Боль­шаго Верхита Волга выходитъ замѣтной, довольно ши­рокой канавой, но и здѣсь подойти къ ея берегу нѣтъ никакой возможности изъ за вязкаго болота, поросшаго высокой, шелковистой травой, чахлой березой и такой же осиной; гдѣ посуше и повыше, тамъ засѣла и ель. Что Волга выходитъ изъ Большаго Верхита, можно заключить по самой канавкѣ, имѣющей хотя и слабое, но замѣт­ное теченіе; оно то и не дозволяетъ ей обратиться въ болото, наравнѣ съ прилежащею мѣстностью. Такимъ образомъ можно съ точностью опредѣлить мѣсто вы­хода Волги изъ озера Большой Верхитъ, мѣста-же впа­денія никто не знаетъ, такъ какъ оно, ни въ какое время года, совсѣмъ не замѣтно. Сюда на челнокахъ забираются мѣстные рыболовы, которые, казалось, должны были бы знать довольно основательно какъ самое озеро, такъ равно и его берега, но и они равно ничего разъяснить не могутъ. Такимъ образомъ ос­тается лишь догадываться, что или Большой и Ма­лый Верхиты составляютъ одно сплошное озеро, или Волга, по выходѣ изъ Малаго Верхита, впадала когда-то въ Большой Верхитъ непосредственно, минуя болото, но постепенно чистые берега ея затянуло толстымъ слоемъ травянистыхъ зарослей и часть поверхности рѣчки превратилась въ трясину.

   Дальше, берегомъ рѣки нельзя пройти за сплош­нымъ болотомъ и приходится сворачивать въ сторону на дорогу, которая ведетъ отъ Коковкина къ Волговерховью. Прослѣдовавъ чрезъ всѣ трясины и ручьи этой дороги съ ея невозможными гатями, мы вновь подходимъ къ Волгѣ близь перваго чрезъ нее мостика, гдѣ она имѣетъ уже вполнѣ опредѣлившійся характеръ рѣчки. Мостикъ этотъ расположенъ вблизи озера Стержъ. Рѣчка подхо­дитъ къ озеру, то прихотливо извиваясь мало замѣтнымъ ручейкомъ въ густомъ еловомъ лѣсу, то быстро пробѣ­гая по открытой мѣстности съ нагорнымъ лѣвымъ бере­гомъ, то, наконецъ, лѣниво разливаясь широкими тихими плесами, поросшими кувшинками и мечникомъ, среди лиственнаго лѣса. Эта, болѣе живописная часть верхней Волги имѣетъ вдоль берега проторенную тропинку; по ней можно удобно добраться до высокаго кургана, съ котораго открывается видъ на озеро Стержъ и на широкій разливъ Волги, весь заросшій густою, болотною травой[2]. Поперекъ разлива — Смирновскій заколъ для весенняго лова рыбы. Озеро чисто, протянулось верстъ на 10-ть въ длину, при ширинѣ съ добрую версту, и ожив­ляется цѣлымъ рядомъ деревень; кругомъ селеній лѣса ужъ нѣтъ — все начисто вырублено и лишь кое-гдѣ неболь­шими рощицами обозначаются помѣщичьи усадьбы, да погосты сельскихъ церквей, а вдали отъ береговъ Волги земной полосой синѣетъ сплошной лѣсъ, Богъ знаетъ какъ уцѣлѣвшій. Для дальнѣйшаго путешествія по озе­рамъ вплоть до верхневолжскаго бейшлота мнѣ опять пришлось купить лодку и подрядить гребцовъ, хорошо знающихъ какъ воду, такъ и окрестные берега. Все это проще и дешевле сдѣлать въ Коковкинѣ, на самомъ Стержѣ, а переѣздъ изъ Осташкова до деревни Свапущи по Селигеру, практичнѣе совершить въ наемной лодкѣ.

   Для желающихъ послѣдовать моему примѣру и со­вершить описываемую экскурсію прибавлю, что куп­ленную въ Коковкинѣ лодку можно продать тамъ, гдѣ въ ней болѣе не окажется надобности и — чѣмъ ниже по Волгѣ, тѣмъ выгоднѣе. Въ общемъ все путешествіе отъ Петербурга до Осташкова, по Селигеру, къ Коковкину и къ Волговерховью, и наконецъ, внизъ по озерамъ и рѣкѣ вплоть до города Ржева, а оттуда по желѣзной дорогѣ обратно до Питера, обойдется около 100 рублей (107970 с. руб.). Времени подобная экскурсія требуетъ не болѣе двухъ недѣль.

Но обратимся опять къ озеру Стержъ и впавшей въ него Волгѣ.

По разсказамъ мѣстныхъ жителей, Волга проходитъ чрезъ озеро почти по срединѣ и, имѣя темнокрасный цвѣтъ воды, не смѣшивается съ водами самого озера, а въ тихую погоду ясно на немъ обозначается темной лентой. Возможно, что самое названіе Стержа озеро получило вслѣдствіе того, что въ немъ замѣтенъ стер­жень рѣки. Въ озеро Стержъ съ западной стороны впадаютъ двѣ рѣчки Песчинка и Синчина; по нимъ, въ весеннее время, сплавляются лѣсныя гонки, которыя, по входѣ въ озеро, связываются въ болѣе солидные кара­ваны и спускаются внизъ вплоть до бейшлота. Такія-же гонки лѣса и дровъ, но въ большихъ размѣрахъ, идутъ по рѣкамъ Рунѣ, Куди, Жуковѣ и другимъ, впадающимъ въ Волгу и озера. Много народа чуть-ли не цѣлое лѣто копошится на этихъ гонкахъ; много народа работаетъ также и въ зимнее время въ лѣсахъ при заготовкахъ и рубкѣ. Уходитъ этотъ народъ изъ ближнихъ и дальнихъ деревень отъ родной хаты и семьи въ надеждѣ на хоро­шій заработокъ, но рѣдко кто сберегаетъ трудовую копѣйку и приноситъ ее домой: — богатѣютъ на нее попутные кабаки, да балуется самъ труженикъ.

Въ теченіе весенняго разлива и лѣтомъ вплоть до осени, вслѣдствіе задержки воды у шлюза, устроеннаго на Волгѣ, при выходѣ ея изъ озера Волго, воды Стержа сливаются съ слѣдующимъ озеромъ Овселукъ, и теку­щая между ними Волга становится незамѣтной; точно также незамѣтны переходы Волги въ озера Пено и Волго — все это пространство представляется однимъ сплошнымъ озеромъ. Тотчасъ же по выходѣ изъ Стержа, рѣка Волга принимаетъ въ себя значительный притокъ рѣку Руну, длина которой превышаетъ длину самой Волги, до взаимной ихъ встрѣчи, почти вдвое. Рѣка эта, начинаясь почти на границѣ Новгородской губерніи, проходитъ чрезъ нѣсколько озеръ, принимаетъ въ себя много ручьевъ и рѣчекъ, бѣгущихъ изъ окрестныхъ болотъ, и приноситъ такимъ образомъ въ Волгу немалый запасъ воды. Но несмотря на свою длину, Руна далеко не имѣетъ того для Волги значенія, какое на нее оказы­ваетъ ниже впадающая рѣка Жукопа. На берегахъ Руны когда-то росъ сплошной строевой лѣсъ, остатки котораго нынѣ, съ лихорадочною поспѣшностью, сводятся лѣсо­промышленниками, вступившими въ сдѣлки съ помѣщи­ками до выхода охранительнаго лѣсного закона.

   Чрезъ Волгу у погоста Ширково устроенъ уже настоящій мостъ на сваяхъ, съ подъѣздными дамбами съ обѣихъ сторонъ. Непосредственно за мостомъ рѣка впадаетъ въ озеро Овселукъ и теряется въ немъ, равно какъ и въ сосѣднемъ — Пено. Берега Овселука однооб­разны, мало возвышенны и покрыты съ восточной стороны кое-гдѣ уцѣлѣвшими еловыми рощицами, а съ западной — порослью лиственнаго молодняка. Почти по срединѣ Овселука, на маленькомъ островкѣ, прію­тился монастырь Ново-Соловецкая пустынь во имя пре­подобныхъ о. Зосима и Саватія, по мѣстному Божье дѣло. Монастырь этотъ составляетъ филіалу или отдѣлъ Ниловскаго-Столбенскаго. Монаховъ здѣсь всего 10-ть человѣкъ, посылаемыхъ сюда на исправленіе за про­винности. На маленькомъ монастырскомъ островѣ уцѣлѣли старые дубы и вязы, есть также небольшая сосновая рощица; въ общемъ — это пріятное пятнышко на однообразномъ просторѣ Овселука, ширина котораго здѣсь доходитъ до трехъ верстъ. Въ озерѣ ловится ря­пушка, которой нѣтъ ни въ Стержѣ, ни въ Пено. Ры­баковъ здѣсь также много и повсюду торчатъ изъ воды палки ихъ безчисленныхъ мережъ.

При соединеніи Овселука съ озеромъ Пено, съ за­падной стороны впадаетъ рѣка Куть, по которой идетъ масса лѣсныхъ гонокъ. По разсказамъ мѣстныхъ жите­лей, рѣка Куть обильна водою, принимаетъ въ себя не мало рѣчекъ и проходитъ по лѣсистой мѣстности. Чрезъ перемычку, соединяющую озеро Овселукъ съ Пено, у се­ленія Овселукъ возведенъ на сваяхъ постоянный мостъ, длиною уже съ цѣлую версту. Мостъ этотъ — на поч­товомъ трактѣ, идущемъ изъ г. Холма въ г. Осташковъ.

Берега озера Пено поросли густымъ лѣсомъ, часть котораго, затопляемая водою разлива, усохла и, попадая въ воду, засорила берега на большомъ пространствѣ, — благодаря этому переѣздъ по озеру, во время вѣтряной погоды, не безопасенъ. Самое озеро очень мелководно. Волга, по выходѣ изъ него, также загромождена повалив­шимися деревьями; къ осени, по спадѣ воды, она при­нимаетъ видь рѣки, и идетъ очень извилисто вплоть до впаденія въ озеро Волго.

Тотчасъ по выходѣ изъ озера Пено, Волга, съ пра­вой стороны, принимаетъ обильный водою притокъ Жукопу, впадающій въ нее широкимъ и быстрымъ потокомъ. Теченіе Жуковы столь сильно, что раннею вес­ною, во время ледохода, притокъ преодолѣваетъ дви­женіе самой Волги къ озеру Волго, поворачивая ее на время вверхъ, опять къ озеру Пено. Между озе­рами Пено и Волго берега Волги вообще лѣсисты и доселѣ сохранили дикій видъ. По разливамъ въ при­брежныхъ лѣсахъ выводится масса утокъ, и охота на нихъ является для мѣстныхъ поселянъ хорошимъ под­спорьемъ къ рыболовству. Прекрасные береговые луга, затопляемые водами разлива отъ запруды бейшлота, мелѣютъ только къ концу 15-го числа начинается здѣсь косьба грубой осоки — въ эту послѣднюю, за долгимъ стояніемъ подъ водою, обратилась росшая здѣсь, до устрой­ства бейшлота, прежняя шелковистая трава. Почти въ серединѣ, между озерами Пено и Волго, разливъ Волги съуживается и въ ширину не превышаетъ 200 шаговъ. Масса плотовъ скучивается на этомъ узкомъ мѣстѣ и переѣздъ по рѣкѣ затрудняется, особливо въ праздничное время, когда рабочій людъ разбредается по окрестнымъ деревнямъ и некому помочь протиснуть лодку. Дальше рѣка образуетъ нѣсколько широкихъ плессъ и протекаетъ чрезъ маленькія озерца: Ясенское и Волосце; по выходѣ изъ послѣдняго она вскорѣ вливается въ болѣе всѣхъ предыдущихъ широкое озеро Волго, а затѣмъ по близости мы видимъ и довольно примитивное инженерное сооруженіе — бейшлотъ.

   Бейшлотъ собственно устроенъ для урегулирова­нія уровня Волги между Тверью и Рыбинскомъ и имѣетъ цѣлью задерживать большой запасъ воды. На запрудахъ бейшлота сохраняются всѣ вешнія Волжскія воды въ теченіи всего періода судоходства вплоть до глубокой осени. Когда въ водѣ не встрѣчается ужъ болѣе надобности, а именно въ октябрѣ, бейшлотъ открывается на зиму и только вслѣдъ за весен­нимъ вскрытіемъ рѣкъ запирается вновь. Бейшлотъ имѣетъ три пролета, загороженныхъ деревянными щи­тами. Подъемъ и опусканіе щитовъ производится съ помощью вращанія огромныхъ деревянныхъ колесъ, цѣлый рядъ которыхъ устроенъ по верху запруды, вдоль которой проложена проѣзжая дорога. При мнѣ былъ открытъ одинъ средній пролетъ и чрезъ него постоянно пропускались гонки лѣса и дровъ, которыхъ скопилось не мало по всей Волгѣ отъ самаго выхода ея изъ по­слѣдняго озера. Здѣсь, впрочемъ, всегда идетъ дѣятель­ная работа: большіе караваны лѣса, медленно передви­гаясь по выше лежащимъ озерамъ и соединяющей ихъ Волгѣ, у бейшлота, для прохожденія чрезъ него, разби­ваются на отдѣльныя звѣнья, по нѣскольку бревенъ въ каждомъ, и спускаются по очереди въ быструю струю открытаго шлюза; за шлюзомъ звенья связываются опять заново и идутъ по Волгѣ, передвигаясь уже од­ною силою ея теченія, тогда какъ вплоть до бейшлота ихъ приходится протаскивать помощью каната съ яко­ремъ, то завозимыхъ впередъ, то вытаскиваемыхъ по вороту, устроенному на носу каравана.

Чрезъ бейшлотъ въ послѣдніе годы идетъ особенно много лѣса: съ 10-го мая по Петровъ день проходитъ отъ 100 до 500,000 бревенъ и до 20,000 куб. сажень трехполѣнныхъ дровъ. Ниже бейшлота Волга принимаетъ видъ рѣки или скорѣе канала — столь однообразно высоки и ровны здѣсь оба ея берега. Этотъ характеръ Волга удер­живаетъ вплоть до Селижарова посада, гдѣ, принявъ въ себя рѣчку Селижаровку, она становится шире и быстрѣе, сохраняя, впрочемъ, и далѣе унылое однооб­разіе голыхъ береговъ. Лишь кое-гдѣ одинъ либо другой берегъ покрыты лѣсками, деревушками и селами. Вбли­зи рѣки попадаются одиноко стоящія мельницы, ра­ботающія на водѣ запруженныхъ ключей, сбѣгаю­щихъ въ Волгу[3]; деревни-же почему-то отходятъ въ даль и ихъ не встрѣчается у берега, какъ мы часто ви­дѣли раньше.

То тамъ, то сямъ протянуты канаты, по которымъ передвигаются паромы. Уцѣлѣвшія усадьбы рѣдки, а еще рѣже попадается помѣщикъ, живущій въ своихъ родовыхъ владѣніяхъ; въ имѣніяхъ-же, перешедшихъ въ руки купцовъ, усадьбы не узнаваемы: то, что ихъ скрашивало — сады и парки — повырублено, дома заброшены, а понастроенныя вновь клѣтушки мало напоми­наютъ прежнихъ баръ.

Далѣе Волга дѣлается все шире и шире и стано­вится все болѣе похожею на ту могучую рѣку, кото­рая, пробѣжавъ 3½ тысячи верстъ, вливаетъ наконецъ свои воды, соединенныя съ водами мощныхъ притоковъ, въ Каспійское море.

На этомъ и прекратилась наша экскурсія.

Разумѣется, экскурсію можно было бы продолжить куда дальше. Долгій и разнообразный Волжскій путь давно вѣдь ждетъ вѣрнаго и картиннаго описанія — задача по­чтенная и трудная, ибо только тотъ правдиво и успѣшно осилитъ это дѣло, кто, имѣя въ своемъ распоряженіи время, средства и умѣнье, пойдетъ по рѣкѣ, шагъ за шагомъ, и нанижетъ всѣ свои впечатлѣнія, вмѣстѣ съ запасомъ полученныхъ свѣдѣній, въ одно грандіозное, красивое, стройное цѣлое, а главное кто ко всѣмъ до­рожнымъ невзгодамъ отнесется со снисходительностью и къ собираемымъ свѣдѣніямъ — съ должными любовью и безпристрастьемъ.

___________

[1] Нынѣ умершiй.

[2] Видъ этотъ изображенъ на нашей заглавной виньеткѣ художникомъ Ив. Ив. Шишкинымъ.

[3] На одной изъ нихъ живетъ ветхій, болѣе чѣмъ 100-лѣтній старикъ, хо­рошо помнящій, какъ въ 1812 году плѣнныхъ французовъ, изъ подъ Москвы, пе­ресылали въ г. Осташковъ.