Наймушин от А до Я

Во многих воспоминаниях ветеранов Братскгэсстроя можно встретить упоминание о том, что Наймушин редко обращал внимание на ранг начальника, если чувствовал свою правоту в технических вопросах.

Вот пример его разговора с первым секретарем Иркутского обкома КПСС:

«Рассказывают, что <…> Наймушин, который не привык церемониться с руководителями любого ранга – в силу своего высочайшего профессионального авторитета, устроил скандал Щетинину <…>

– Да что ж это такое: Совет Министров СССР присуждает нам Красное Знамя за работу, а бюро Иркутского обкома – вместо благодарности – устраивает нагоняй! Сколько там у вас пунктов в постановлении, и все обязывают Наймушина? 19? Не маловато?

– Во-первых, постановление это наше общее, вы не забыли случайно, что членом бюро являетесь, Иван Иванович? А во-вторых, вы должны были проект ДО заседания изучить и тогда же претензии высказывать, если бы они возникли. Я, кстати, уверен: если бы вы его внимательно посмотрели, то увидели, сколько из этих 19 пунктов обязывают помочь вам, а не наоборот.

<…> Наймушин хмыкнул, взял из рук Первого постановление:

– Мы, конечно, вам очень благодарны, Семен Николаевич, за заботу, но, согласитесь, задачи, поставленные перед этими товарищами и перед нами – просто несовместимы по масштабам.

– Конечно. Кому многое дано, с того много и спрашивается. Но – решение ваших грандиозных задач может затормозиться, если вот эти товарищи подведут. А сейчас есть полная гарантия: немыслимо не выполнить постановление бюро обкома партии! Вы согласны?

– Согласен, – миролюбиво кивнул Наймушин, – просто в этот раз я надеялся услышать поменьше критики в свой адрес, все-таки мы всесоюзное признание своих заслуг получили. Я в других областях гидростанции строил – никогда и никто меня не критиковал, только хвалили.

<…>  – Нет, Иван Иванович, неправильно вы понимаете задачу постановления бюро обкома партии! Оно должно направлять, нацеливать на новые рубежи. Никакого толку не будет от постановления, где констатируются сплошь положительные факты и приводятся общие положения! Подумаете – согласитесь со мной… Можем за ужином поспорить, Мария Ивановна нас уже заждалась, специально к вашему приезду по вашему рецепту пельменей налепила. Говорила, что даже лосятину в кооперативном магазине купила.

– Поспорить-то можно, – усмехнулся Наймушин, – да вас, Семен Николаевич, ведь не переубедишь в этом вопросе, как я понимаю?

– Но попробовать-то можно, – улыбнулся Щетинин <…>» . [1, c. 194–197]

Досталось от «гидромедведя» и преемнику С. Н. Щетинина – Н. В. Банникову:

А. Е. Степанов: «Однажды Иван Иванович пригласил меня на стройплощадку завода отопительного оборудования для дачи информации по земляным работам этого объекта. Мы рыли котлованы под корпуса, производили забивку свай. Шли работы по монтажу стен котельной, кладки дымовой трубы. К котельной подводились коммуникации. Наши экскаваторы и механизаторы работали круглые сутки по жесткому графику. В то утро И. И. Наймушин приехал с первым секретарем обкома партии Н. В. Банниковым. Они стояли на площадке возле будущего цеха № 1. Я был неподалеку и слышал их разговор. Николай Васильевич, распаляясь, стал делать замечания, почему работы ведутся не на корпусе, а в стороне. Иван Иванович слушал, слушал и вдруг, резко махнув рукой, сказал: «Хватит, Николай Васильевич, читать морали, мы здесь не мальчики, если ты не разбираешься в строительстве – не лезь! Важнее этого объекта, – показал в сторону котельной, – сегодня нет ничего». И еще выразился добавочной, более чем убедительной фразой. Банников аж побелел и пошел к машине. Они сели в машину и уехали. <…> Но в последующие годы, будучи на активах, конференциях, я их видел вместе. Они в кругу участников разговаривали и шутили <…>» .  [2, с. 87-88]

Источники:

1. Карнаухов С. В. Братская ГЭС в документах //  Семён Щетинин : от Донбасса до Байкала / Карнаухов С. В. [и др.]. – Москва, 2010. – С. 180–210.

2. Степанов А. Е. И. И. Наймушин – каким он был // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С. 84–90.

Река Ангара – одна из крупнейших рек в Восточной Сибири. В 1957 году организацией «Братскгэсстрой» под руководством И. И. Наймушина было совершено первое в мире перекрытие этой реки со льда, вошедшее в историю как «зимнее». В операции участвовали экипажи пяти трехкубовых и трех однокубовых экскаваторов, 220 автомашин. Река была перекрыта за 9 часов 30 минут. Летнее, окончательное, перекрытие состоялось в июне 1959 года. В русло было отсыпано 15 тыс. кубометров камня. [1] Длилось перекрытие около 40 часов. [3, с. 104]

И. И. Наймушин: «Расскажу о первом перекрытии Ангары. Проектом было предусмотрено производить работы по устройству перемычек котлована первой очереди в летнее время, с наплавного моста. Однако мы хорошо понимали: с основными сооружениями затягивать никак нельзя. Стройку могли пустить, что называется, «на подсос», когда финансирование растягивается на добрый десяток лет; объектов много, неизвестно, какой окажется важнее. <…> Наступил день, который, впрочем, ничем не отличался от всех остальных, мы уже давно дневали и ночевали там, на перемычке. Паники не было никакой: в благополучном исходе были уверены все. <…> Итак, на берегу и на перемычке стоят геодезисты с нивелирами, пристально следят за горизонтом воды. Каждые пять минут – сводка о состоянии реки. На лед выезжают пятитонные МАЗы, 10-тонные КРАЗы. Целый день сбрасывают самосвалы крупногабаритный камень, обломки взорванной скалы в прорезь. В 4 часа дня Ангара была перекрыта. Впервые в мировой практике гидростроительства зимой, со льда». [2, с. 198-199]

О втором перекрытии воспоминает И. М. Пашков: «Иван Иванович приехал к ночи, как обычно, незаметно. Я увидел, на отвале ходит мужик в рабочей одежде, рубаха расстегнута. Подошел, смотрю – Иван Иванович. Он поздоровался, спросил: «Как дела?» – «Да вот, Иван Иванович, работаем». – «Да я вижу».  – И отошел в сторону. И пока не закончилось перекрытие, он то появлялся, то уходил в штаб. Придет, подойдет к воде. Вася Воропай, ребята останавливают его: «Иван Иванович, смотрите, аккуратней». Я тоже: «Иван Иванович, осторожней, машина сдает!». Меня Горлач предупредил: «Ты смотри там за ним». К ночи все приехавшие руководители ушли отдыхать, а Иван Иванович остался».  [3, с. 104]

Источники:

1.  Братск 1951–1967 гг. – Текст : электронный // Администрация города Братска : сайт. – URL: https://www.bratsk-city.ru/city/history/1951-1967.php (дата обращения: 26.02.2024).

2.  Наймушин И. И. Мы строили Братск // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С. 193–209. 

3.  Пашков И. М. Встречи с Иваном Ивановичем оставили неизгладимый след // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С. 102–109. 

В книге М. Н. Кураева описан такой примечательный эпизод: «Когда в Братск приехал премьер и тоже член Политбюро, Косыгин Алексей Николаевич, Иван Иванович для домашнего гостевого приема приготовил маленький спектакль. К концу ужина сообщает гостю: «Мне тут одну вещь подарили, замечательную. Вон стоит, с зеленым глазом. Магнитофон. Приходится ездить, я тут разговоры с местными немножко записал. Хотите послушать?»

Воспитанный гость, как и следовало ожидать, согласился.

Завертелись катушки.

«Здоров, хозяин!».

«Здоров, паря, здоров».

«Заночевать пустишь? Я вдвоем. С шофером».

«А чего, паря, и с шофером пустим».

«У тебя как насчет этого…»

«Чего такого этого?»

«Ну, тараканы там… клопы…»

«Да ты чё, паря, гадость-то каку говоришь!»

«Ну, нет ничего, и слава богу…»

«Как это уж ничего? Вшички-то есть…»

Андрей Николаевич, на улыбку не щедрый, здесь почти улыбнулся.

«Ну, рассказывай, как жил, как живешь?»

«А чё, паря, рассказывать? Как жил? Семь доил, пять запрягал. А ноне это не потянуть. Одна корова, а налогу, паря, как со стада».

«Ну и как ты налог платишь?»

«А маслом! На гэсу поеду, масла куплю, им же и сдаю, вот тебе и налог».

– Допланировались, – мрачно произнес премьер-министр и член Политбюро, так и не догадавшись, что и «гость», и «хозяин» с его «паря-паря» одно лицо – начальник Братскгэсстроя Иван Иванович Наймушин.

– Алексей Николаевич, будете дальше слушать? Может, хватит?

– Нет уж, дайте дослушать…

И дослушал:

«И чёй это, паря, деется? Чё деется с лесом! Не рубят, а выгрызат, выгрызат, как волки, чё послаще… Кедровку берут, сосну ангарску, а сколь брошено… Море-то они сделат, ишь силища, а потом в том море острова еловы всплывут, помяни мое слово…».

Невдомек было Алексею Николаевичу, что не таскал же с собой по деревням неподъемный ящик любитель поговорить с сибирскими мужиками о жизни». [2, c 276]

А вот что вспоминает С. М. Розенталь: «Очевидцы рассказывают, что в компании Наймушин мастерски от строки до строки читал ершовского «Конька-Горбунка». [3] 

Его дополняет С. К. Евстигнеев: «Иван Иванович <...> в компании сам читал отрывки из сказки Ершова «Конек-Горбунок». Читал он их артистически. В зависимости от содержания менял интонацию голоса, выражение лица, жестикуляцию. Чувствовалось, что любил эту сказку. Знал ее наизусть от начала до конца». [1, с. 60]

Источники:

1. Евстигнеев С. К. Некоторые эпизоды из воспоминаний об Иване Ивановиче Наймушине // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С. 57–62.

2. Кураев М. Наймушин // Отец и другие плюс электрификация. Исторические свидетельства / Михаил Кураев. – Санкт-Петербург, 2019. – С. 268–280.  

3.  Розенталь С. Вокруг газеты // Красное знамя. – 1984. – 2 июня. 

Многие из фраз И. И. Наймушина уходили «в народ» и становились афоризмами.

А. И. Нагнойных вспоминает, что чаще всего от Ивана Ивановича можно было услышать фразу «Вопрос не должен быть вопросом». Были у него и другие не менее меткие афоризмы: «Если хочешь завалить дело, начинай согласовывать», «Построить – не вопрос, а вот узаконить – вопрос!». [4] В воспоминаниях ветеранов Братскгэсстроя можно встретить и такие фразы Ивана Ивановича: «Бывают начальники-начинальники и начальники-кончальники» [3, с. 95],  «Чем дальше в лес, тем боль­ше ГЭС», [1], «Права не даются, права берутся». [2] 

А вот что рассказывает Ф. П. Юсфин: «На «Глобус» были приглашены делегаты съезда И. И. Наймушин и бригадир бригады коммунистического труда Михаил Кулаченко. <…> Миша Кулаченко все больше молчал, а Иван Иванович подробно и живо рассказал о съезде. <…> И про совсем свободный пропускной режим в Кремле, и про красоту здания, и про множество холлов, эскалаторов и туалетов. В общем, как строитель он был от нового Дворца съездов в восторге. А когда мы его попросили обернуться и посмотреть на наш расписанный задник и поинтересовались, похоже ли наше оформление на ставшее впоследствии знаменитым панно с портретом Ленина, <…> он сказал: «У нас все, как в Москве, только дома пониже да асфальт пожиже». [5, с. 164-165]

Источники:

1.  Даниленко Л. Ветер века / Леонид Даниленко // Красное знамя. – 1979. – 26 сент.

2.  Кривомазов Н. Во славу алюминия // Советская молодежь. – 1973. – 7 нояб.

3.  Марчук А. Н. Человек-скала // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С. 95-101.

4.  Нагнойных А. И. «Вопрос не должен быть вопросом» // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С. 145–157. 

5.  Юсфин Ф. П. И. И. Наймушин и «Глобус» // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С. 164–170. 

Братскгэсстрой – крупнейшая строительно-монтажная многопрофильная организация, которая специализировалась на строительстве энергетических, промышленных, сельскохозяйственных и гражданских объектов.

По утверждению С. С. Мазанова «эта созданная в Братске структура явилась причиной появления такой шутки-афоризма неизвестного автора: «В мире существует три строя: капиталистический строй, социалистический строй и Братскгэсстрой». [2, с. 77]

Как вспоминал Л. В. Головин, в коллективе ходила такая шутка: «Братскгэсстроем руководят «Иван Грозный» и «Арон Великий». В понятии «Грозный» подразумевалась не кровавая тирания, а «грозность» Ивана Ивановича к бездельникам, халтурщикам, болтунам, хапугам-карьеристам, нечестным людям. Человек, единожды обманувший Ивана Ивановича, и не только его, навсегда терял его доверие». [1, с. 143]

«Наймушин зорко следил за общим ходом дел, – дополняет И. М. Маслеников – не вмешиваясь по своему обыкновению в детали, но при этом известными ему средствами поддерживал дух особости и всемогущества Братскгэсстроя. Но если Наймушин усматривал непочтительное отношение к Братскгэсстрою с чьей-либо стороны,  он жестко наказывал виновного». [3, с. 235]

Источники:

1.  Головин Л. В. Личность И. И. Наймушина масштабна и многогранна // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С. 142–144. 

2.  Мазанов С. С. И. И. Наймушин и Братскгэсстрой // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С. 73–83. 

3.  Маслеников И. М. Козярский: дело и судьба  // Человек и его дело : (очерки истории Братскгэсстроя) : в 2 книгах. Книга 1 / сост. И. М. Маслеников. – Москва, 1994. – С. 206-252. 

В сентябре 1973 года в результате авиакатастрофы жизнь Ивана Ивановича Наймушина оборвалась. До сих пор существует несколько версий произошедшего.

С. К. Евстигнеев вспоминает о случайностях, которые предшествовали трагедии: «в конце июля или в начале августа в Усть-Илиме созывался партийно-хозяйственный актив. На этот партхозактив Иван Иванович пригласил командира ракетных подразделений, которые дислоцировались в Братске. Ракеты были установлены в тайге, где-то межу Братском и Усть-Илимом. Мы должны были лететь в Усть-Илим на партхозактив самолетом. Приехали  аэропорт, а летчики отказались лететь из-за тумана. Надо было ждать, пока туман рассеется. Мы некоторое время подождали. Иван Иванович еще раз справился о погоде. Ему доложили, что пока лететь нельзя, прогноз ясной погоды не дает. Иван Иванович говорит: «Знаешь что, поедем на машинах, а то на актив опоздаем. Правда, я и полковник свои машины отпустили. А ты – свою?» – «Нет, моя стоит, ждет, когда самолет поднимется, – «Поехали машиной».   

При разговоре в пути полковник предложил Ивану Ивановичу:

– Давайте выберем время и на вертолете полетаем над тайгой. Посмотрите, где наши точки находятся, как мы будем охранять Братскую ГЭС.

Иван Иванович сразу же согласился:

– Это интересно. Я с удовольствием. Только давайте совместим эту работу с отдыхом. Выберем какой-нибудь выходной день, ты мне покажешь свое хозяйство, потом сядем на берег какой-нибудь реки, посидим, порыбачим, отдохнем и дело сделаем.

Вот такой состоялся разговор». [1, с. 60–61]

О том, что произошло в тот день рассказывает очевидец событий, А. С. Чешенко: «Военные пилоты у моего зимовья никогда не садились. Эта площадка им не была знакома. А тут случилось так, что вертолет как летел наклонно к земле, так и врезался в землю. Потом уже командир сказал, что во время посадки у двигателя произошел «упадок мощности». После падения и страшного удара о землю, винт еще продолжал вращаться, лопастями задевая землю, и протащил вертолет по земле. Вертолет лежал на том боку, где дверь, поэтому выскочить можно было только через окно кабины пилотов. Все, кто мог, выскочили. <…> Вертолет загорелся, дым, ничего не видно. Услышал, что жена Петра Корнакова Ульяна кричит. Я стал ее вытаскивать. Она зацепилась одеждой, и когда я ее вытащил, она оказалась почти без одежды, но не обгорела. Сам Петр выскочил раньше, и пилоты – тоже. Я кинулся к вертолету, чтобы попытаться еще кого-то вытащить, но было уже бесполезно что-либо делать. Все горит. А у меня там боеприпасы. Они начали рваться. Я отбежал к лесу, и только присел за пень, взорвался запасной бак с горючим. Я кинулся снова к вертолету, но там ничего не видно, все горит. А потом стали гореть двигатели, а в них загорелся магний. Пока все рвалось и стреляло, все разбежались. А потом, когда собрались, стало понятно, что от удара о землю переборка, отделяющая кабину пилотов, утяжеленная прикрепленными к ней аккумуляторами и различным оборудованием, упала на генерала, Клавдию Георгиевну и Ивана Ивановича и убила их. Они трое сидели в отсеке генерала за столиком, который стоял у этой переборки, а остальные сидели снаружи отсека у боковой стенки фюзеляжа. Они смогли выскочить. Потом, когда все сгорело, на другой день утром мы увидели останки Ивана Ивановича, Клавдии Георгиевны и генерала. <…> Часов в 11 пошел дождь, и тела погибших рассыпались. Остались только мелкие косточки и куски черного пепла». [2, с. 182]

Источники:

1.  Евстигнеев С. К. Некоторые эпизоды из воспоминаний об Иване Ивановиче Наймушине // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С. 57–62. 

2.  Чешенко А. С. Мы все помним Ивана Ивановича // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С. 180–183. 

Прозвище «гидромедведь» И. И. Наймушин получил от американских гостей, посетителей Братской ГЭС. Так, по словам А. Н. Марчука, первым назвал его Уолкер Сисслер – советник американского президента по вопросам энергетики. [3]

«Иван Иванович – это живая легенда... – поясняет А. Н. Марчук в своей книге «Приснился мне город». – Одиннадцать гидроэлектростанций  построено им в «медвежьих углах» – в брянских лесах, на северной реке Ниве, на Каме, на таежной Ангаре – Братская и Усть-Илимская ГЭС. Вся его фигура с крепко посаженной  среди могучих плеч головой дышала решимостью проламываться сквозь любые преграды. <…> Сибиряки уважительно зовут медведя «хозяин тайги» Теперь хозяин тайги – Наймушин». [2, с. 20]

Его дополняет Л. И. Шинкарев: «Наймушина американские газеты называли «гидромедведем», и я не знаю определения, которое полнее схватило бы его внешний облик и повадки: сутулый, угрюмый, резкий, он смотрел исподлобья и прятал глаза за густыми бровями. Его настырность, упрямство, пробивная сила были необходимы огромному строительству. Он часто улетал в Москву, его принимали в самых высоких кругах, и всегда он оставался самим собой, ни под кого не подлаживаясь, гнал от себя корреспондентов и писателей, заявляя им, что предпочитает иметь дело с производителями материальных благ, с тем, кто работает (пишущих он таковыми не считал), и эта его прямота еще более укрепляла за ним репутацию странного неотесанного мужика». [4, с. 253]

Впрочем, прозвище «медведь» закрепилось за Наймушиным задолго до строительства Братской ГЭС. Вот что вспоминает об этом М. Н. Кураев: «Вернувшись из Китая после краткой войны с Японией лишь в сорок шестом году, отец привез приобретенную в Маньчжурии настоящую немецкую «лейку» с настоящим эльмаровским объективом, операторы и фотографы оценят. Сохранилась фотография размером в две почтовые марки, снимал отец. На диване у нас в комнате мама, Иван Иванович Наймушин и я, лет семи от роду.

Увы, эта фотография напоминает о событии крайне огорчительном, в первую очередь для меня, ну и для родителей, разумеется.

Иван Иванович был плотной комплекции, широк в кости, широк и лицом. Лицо, как у большинства людей, склонных к полноте, почти добродушное, но неулыбчивое, с малоподвижной мимикой, лицо человека, внутренне сосредоточенного, не расположенного к необязательным разговорам, предпочитающего слушать.

После того как отец убрал свою «лейку», я спросил гостя: «Иван Иванович, а почему вас зовут „медведем“?»

Взглянув на оцепеневших родителей, я, конечно, понял, что этот вопрос будет мне дорого стоить. По тому, как отец покачал головой, а мама, как говорится, не знала, куда деться, было ясно: влетит так уж влетит…

Опешившие родители не успели и слова вымолвить…

«Это кто ж так меня зовет? – спокойно спросил начальник строительства, вовсе не в ожидании ответа. – А я и не знал». [1, с. 268]

Источники:

1.  Кураев М. Наймушин // Отец и другие плюс электрификация. Исторические свидетельства / Михаил Кураев. – Санкт-Петербург, 2019. – С. 268–280.  

2. Марчук А. Н. Приснился мне город : документальная повесть о Братске / А. Марчук. – Иркутск : Восточно-Сибирское книжное издательство, 1978. – 232 с.

3.  Марчук А. Н. Это было романтическое время. – Текст : электронный // Новые известия. – 2014. – 3 окт. – URL: https://newizv.ru/news/2014-10-03/eto-bylo-romanticheskoe-vremya-201043?ysclid=lsldr0egla624702659 (дата обращения: 26.02.2024).

4.  Шинкарев Л. И. В краю ТПК // Сибирь: откуда она пошла и куда идет / Леонид Шинкарев ; отв. редактор А. П. Окладников. – Иркутск, 1974. – С. 230–275.

Официальные биографии И. И. Наймушина в качестве даты рождения приводят 25 марта 1905 года.

Однако в источниках можно также встретить 7 апреля [2, с. 8] и 12 марта [3]. Очевидно, что эти разночтения возникли потому, что не было известно, называл ли сам Иван Иванович дату своего рождения по старому или по новому стилю.

Но интереснее всего, что даты эти в любом случае неверны. Дело в том, что директором музея истории крестьянства г. Котельнич С. Н. Паньковой в областном архиве была обнаружена запись в метрической книге. Сделана она была священником Котельничской Предтеченской церкви Михаилом Ложкиным, и говорила о том, что в семье Иоана Степановича Наймушина и его жены Марии Антоновны сын Иоан родился 15 июня 1904 года. [1]

Источники:

1.  Вылегжанина Т. Наймушин Иван Иванович / Татьяна Вылегжанина. – Текст : электронный // Котельнич.Info : сайт. – URL: https://www.kotelnich.info/kotelnichane/item/96-naymushin.html (дата обращения: 26.03.24).

2.  Знаменательные и памятные даты Иркутской области на 2010 год //  Приангарье : годы, события, люди : вып. 43 : календарь знаменательных и памятных дат Иркутской области на 2010 год / сост. Л. А. Казанцева, И. П. Бедулина ; ред. Е. П. Малованюк ; Министерство культуры и архивов Иркутской области ; ИОГУНБ им. И. И. Молчанова-Сибирского. – Иркутск, 2009. – С. 5–19.

3. Знаменитые персоны Иркутской области. – Текст : электронный // Областная газета : сайт. – URL: https://www.ogirk.ru/2022/11/29/znamenitye-persony-irkutskoj-oblasti/ (дата обращения: 26.03.2024).

Диабаз – очень прочный композитный минерал. Фактически представляет собой  базальт с включением горных пород различного происхождения. Отличается твердой, прочной, плотной, долговечной структурой, обладает малым коэффициентом линейного расширения при резких изменениях температурного режима. [1]

Из воспоминаний А. Н. Марчука: «Будучи начальником участка на правобережной плотине, я охрип от споров с геологами, заставлявшими выламывать «бухтящие» глыбы диабаза, прочность которого в пять раз выше прочности укладываемого на это место бетона. И чего бы сразу не сходить за помощью к Наймушину? Недоступным и суровым казался нам, молодым, начальник строительства. Из котлованов Братской ГЭС было выброшено более миллиона кубометров диабаза. Но когда я увидел такие же выемки на чертежах котлована Усть-Илимской ГЭС, возмущению не было предела. Тот, кто рисовал эти выемки, не держал в руках перфоратора и кувалды до кровавых мозолей. И мы уже были не мальчики. Единомышленников по уменьшению выемок было много, но обивать пороги Гидропроекта и министерства приходилось мне. Предложение рассматривалось ни шатко, ни валко, пока в коридоре министерства мы не столкнулись с Наймушиным.

– Ты что здесь делаешь? – сурово спросил Иван Иванович. Уж больно не любил он своих людей, слоняющихся по министерству без его поручений. Пока я излагал коротко суть дела, суровость начальника растаяла.

– Езжай-ка ты домой и поручи это дело мне. Я поговорю с министром.

На следующий день министр заявил, что в Усть-Илимском котловане следует существенно уменьшить скальные выемки». [2, с. 96]

Этому камню суждено было стать материалом памятника И. И. Наймушину.

А. Е. Степанов так объясняет свой выбор: «В обыденной жизни руководители внешне воспринимали Ивана Ивановича как коренастого мужчину, слегка сутулого с медлительной походкой, малоразговорчивого, с тихим голосом, пронизывающим взглядом. Что могло стать основой, материалом для памятника? Конечно, глыба диабаза».

Этот, первый памятник работы А. Е. Степанова, был заменен в 1981 году. Его автором стал И. А. Носенко. При этом, как вспоминает А. Е. Степанов, пришлось потратить неделю на изготовление специальных инструментов, так как диабаз был крепче гранита, и зубила, которые привез с собой И. А. Носенко, оказались бесполезны. [3]

Источники:

1. Диабаз. – Текст : электронный // Горно-добывающая компания : сайт. – URL: http://sibskam.ru/diabaz.html?ysclid=lslfvy463o415347972 (дата обращения 26.02.2024).

2.  Марчук А. Н. Человек-скала // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С. 95–101.

3. Степанов А. Е. В памяти братчан увековечен // Очерки о времени, товарищах и о себе : [28 очерков о ветеранах Братскгэсстроя] / Александр Степанов ; сост. Э. П. Зачиняева. – Братск, 2009. – С. 24–29.

<…> Город Железногорск-Илимский – административный центр Нижнеилимского района Иркутской области. Расположен на северо-востоке Ангаро-Ленского плато, в 16 километрах от реки Илим. История города началась в 1957 году вместе с наращиванием темпов строительства Коршуновского горно-обогатительного комбината. 20 сентября 1965 года Указом Президиума Верховного Совета РСФСР рабочий поселок Железногорск был преобразован в город районного подчинения с присвоением ему наименования Железногорск–Илимский. Главное отличие от других городов – планировка улиц. Они расположены на горном склоне с учетом рельефа местности. Сами илимчане говорят про Железногорск «город, убегающий с гор». [3]

Вот что вспоминают ветераны Братскгэсстроя о строительстве Железногорска: «Помимо производственного комплекса предстояло построить благоустроенный город с жилой площадью в 400 тыс. м2. К началу проектирования ГОКа Нижнеилимский район занимал одно из последних мест по развитию промышленности в Иркутской области. Строительство ГОКа и города должно было в корне изменить жизнь района. <…> В 1958 году на стройке уже трудилось несколько бригад <…> К весне поселок заметно вырос. Строили дома на каменных фундаментах с автономной котельной, открыли магазин, столовую, школу. Жилищное, коммунальное и культурно-бытовое строительство было главным направлением. Руководство Братскгэсстроя и Нижнеилимский райком КПСС направлял в Коршуниху инженеров, учителей, врачей и других специалистов. <…> 12 мая 1959 года бюро Иркутского КПСС обсуждало доклад начальника Братскгэсстроя И. И. Наймушина «О ходе строительства Коршуновского ГОКа». Бюро обкома и руководство Братскгэсстроя приняли меры к форсированию строительства комбината. <…> На стройку продолжало прибывать пополнение. <…> И снова, как всегда, на помощь пришел Братскгэсстрой. Комбинат Братскжелезобетон согласился делать нестандартные пустотные панели вместо набора балок и плоских плит. Многие серьезные проблемы, связанные с поставкой материалов, решались только благодаря И. И. Наймушину. Это он в 1961 году предложил ЛПУ выдавать на двухэтажные дома брус, распиленный на детали в заводских условиях. <…> Зимой 1965 года в городе появились кирпичные 5-этажные дома <…> К концу 1965 года город располагал 100 тыс. м2 жилья, тремя современными школами. Тысячи юных железногорцев посещали детские сады и ясли. <…> В июне 1968 года начался монтаж ретранслятора – телевизионной вышки высотой 148 м. <…> Город продолжал застраиваться. Уже никого не удивляли современные 9-этажные дома и аэропорт, где взлетают и садятся серебристые Як-40…». [4]

Интересное дополнение к этому есть в книге А. Н. Закопырина: «В числе первых объектов в 1960 г. были построены и открыты новый кинотеатр «Молодежный» и городская библиотека с первоначальным книжным фондом в 1875 экземпляров. Позже он увеличился до 30 тыс. книг, журналов и других изданий, пользовавшихся большим спросом у почти двухтысячной армии читателей библиотеки».  [1, c. 199]

А таким увидел Железногорск Константин Михайлович Симонов в 1964 году: «Летим до районного центра Нижне-Илимск и там же затемно пересаживаемся на газик и едем через тайгу в Железногорск – один из новых, рождающихся центров большой восточносибирской металлургии. Его вперемежку то зовут по-новому – Железногорском, то еще по-старому – Коршунихой. <…> Бывает, что после долгой дороги по темноте освещенный электрическими огнями город ночью покажется красивым, а потом, утром, выйдя за порог, почувствуешь себя обманутым. В Железногорске мы не испытали этого чувства. Наоборот, в это прозрачное осеннее сибирское утро Железногорск нам кажется еще красивее, чем ночью. <…> Построенный амфитеатром город виден весь, как на ладони, и снизу вверх и сверху вниз. Но, когда смотришь сверху, красота и разумность планировки наглядней. <…> Здесь <…> уже ухитрились построить спортивный зал. «Ухитрились», потому что ассигнований на него не было <…> Устроили здесь и городской пляж. Хотя и он не был предусмотрен <…> Но, наверное, самая важная и самая показательная в строительстве Железногорска деталь – это то, что в таком молодом городе, где все пришлось строить заново, все дети уже второй год занимаются только в одну смену. <…> Может показаться, что я с излишней энергией нажимаю на эту тему, начав рассказ о Железногорске с благоустройства, с бытовых удобств, детских садов и школ, а не с главного – с рудника и обогатительной фабрики. <…> Но раз здесь возникло строительство такого масштаба, то как не порадоваться, что и город сразу, с самого начала, возникает ему под стать? <…> Вспоминая все виденное за эти два дня в Железногорске, невольно еще раз думаю о сибирских масштабах, о том общем развороте великих сибирских работ <…> При всем своем крупнейшем размахе железногорские строительные работы – лишь часть, хотя и очень значительная, того общего фронта работ, которыми, как командующий и начальник штаба, руководят оттуда, из Братска, знаменитые братские строители Наймушин и Гиндин. У них под руками и последняя очередь Братской ГЭС, и Железногорск, и строительство гигантского Братского целлюлозного комбината, и строительство Усть-Илимской ГЭС. И еще многое и многое другое». [2]

Источники: 

1.  Закопырин А. Н. Коршуновский горно-обогатительный комбинат // Братскгэсстрой. Звёздные часы Отечества : записки начальника Братскгэсстроя / Анатолий Закопырин. – Братск, 2013. – С. 172–294.

2. Симонов К. Приезжайте через год! / Константин Симонов. – Текст : электронный // Правда. – 1964. – 11 окт. – С. 3, 4. – Электрон. версия. – Доступна на сайте «Библиотека коммунизма».

3.  Справка об истории возникновения и развития города Железногорск-Илимский / Очеретько Л. В. [и др.]. – Текст : электронный // Железногорск-Илимское городское поселение : сайт (дата обращения: 03.06.2024).

4.  У Железных гор // Свет Ангары : очерки истории ордена Ленина и ордена Октябрьской Революции специального управления Братскгэсстрой / ред. А. В. Глюк. – Иркутск, 1980. – С. 201–205.

Заверняйка – поселок на окраине старого Братска. В 1946 году в нем проживали строители железной дороги Тайшет – Лена, а в 1954 году поселок принял первых гидростроителей. [2, с. 15] Заверняйка была затоплена при строительстве плотины Братской ГЭС.  

Историю возникновения названия поселения рассказывает Б. А. Костюковский: «Здесь, на старинном сибирском тракте, неподалеку от Братска, некогда стоял небольшой постоялый двор. После долгой дороги и лютого мороза ямщики, водившие обозы из Иркутска на Лену, завидев издали приветливый огонек, радостно перекликались:

– За-авернем, братцы!

С шумом, гамом обоз заворачивал в распахнутые ворота. Так родилось забавное словечко «Заверняйка». Давно уже не стало постоялого двора, на месте его раскинулся небольшой поселок. Но название «Заверняйка» сохранилось». [3, с. 205]

А вот как вспоминался этот таежный поселок И. И. Наймушину: «Я с семьей поселился в землянке Заверняйке (пригород бывшего Братска, ныне оставшийся на дне моря вместе с городом). Воду возили из Ангары на салазках. Возьмем емкость в 32 литра и везем километр до дома. Через два дня вода подходит к концу. На кухне совет: идти или не идти сегодня за водой. Уж очень лютый мороз на улице. На работу ходили за километры, сплошной тайгой. Дорог никаких, лишь тропа. И так всю зиму 1955 года. И только 12 июня впервые на тракторе «с комфортом» проехали на створ плотины не по льду». [4, с. 194–195]

А. М. Гиндина Заверняйка и ее «хозяин» встретили так: «Было не очень холодно – так, градусов тридцать, когда тайшетский поезд прибыл в Заверняйку. На платформу встречать нас вышли дежурный станции и Наймушин. Никого больше у деревянного домика с двумя окнами, громко именуемого вокзалом, не было. Да и кого было еще встречать в этот январский день 1955 года на глухой сибирской станции <…>.  Иван Иванович Наймушин жил рядом: не успели мы с ним и двух слов сказать – приехали. Леша, шофер нашего автобуса, остановился у небольшой полуземлянки.

– Не удивляйся, – улыбнулся Наймушин. – Эта хибара стоит иного дома – теплынь.

Внутри было действительно тепло. Я подошел к большой русской печи, блиставшей белизной, прикоснулся к ней – хотел погреть руки, но тут же отдернул: дров хозяин не жалел.

– Так вот, Арон Маркович, – Наймушин насмешливо взглянул на меня, – одноместный люкс дать тебе пока не могу. Прописывайся здесь,  у печки <…> а я тут, у окна, – меня Север уже закалил». [1, с. 21]

Источники:

1.  Гиндин А. М. День первый // Это было на Ангаре : сборник / сост. В. Енишерлов, Д. Иванов. – Москва, 1974. – С. 21-24.

2.  Горчакова В. Ф. И. И. Наймушин (1905–1973 гг.) : биографический очерк / В. Ф. Горчакова, Б. С. Сальников // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С. 5–24.

3.  Костюковский Б. А. Братские встречи // Полюс мужества / отв. редактор Е. А. Костюковский. – Москва, 1963. – С. 204–255.

4.  Наймушин И. И. Мы строили Братск // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С. 193–209. 

Икша – река в Дмитровском районе Московской области России, правый приток реки Волгуши.

Рассказывает Д. В. Павлов, генерал-лейтенант интендантской службы в отставке: «Осенью 1941 года в районе станции Икша в сторону Дмитрова строились оборонительные сооружения. Руководителем участка был малоизвестный по тому времени инженер И. И. Наймушин. Под его руководством велись работы по созданию противотанковых рвов и разрабатывались гравийные карьеры для заводов, изготовляющих бетон. Как опытный строитель, Наймушин пришел к выводу, что работы могут быть завершены быстрее, если прорыть обходные канавы для стока воды. Все шло по задуманному им плану. Но кто-то усмотрел в его действиях умысел задержать строительство основных оборонительных сооружений. Дело попало к Берия, и над Наймушиным нависла беда. И возможно, не быть бы ему прославленным строителем Братской и других гидроэлектростанций, если бы в дело не вмешался А. С. Щербаков. Объезжая оборонительные рубежи, Александр Сергеевич узнал о том, что случилось на участке Икша, Дмитров. <…> Он заинтересовался делом и, убедившись в целесообразности поступка Наймушина, вмешался и добился возвращения строителя на свое рабочее место. <…> И. И. Наймушин успешно завершил начатую работу в районе Икши. <…> Он с искренней благодарностью и теплотой вспоминал А. С. Щербакова, хотя лично им встречаться не приходилось». [1, с. 9]

Источник:

1.  Горчакова В. Ф. И. И. Наймушин (1905–1973 гг.) : биографический очерк / В. Ф. Горчакова, Б. С. Сальников // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С. 5–24.

Котельнич – старейшее городское поселение Кировской области. Исторический центр города находится на правом берегу реки Вятки. С начала ХХ века город развивался как транспортный узел. [2]

Город, в котором родился И. И. Наймушин.

Имя Иван наиболее распространенное на Вятской земле. Любопытно, что даже существует поговорка: «Котельнич на трех Иванах стоит, как земля на трех китах». [1]

В 2019 году в Братске побывал поисковый отряд «Рубеж» из города Котельнич. Члены отряда привезли землю, освященную в его храме. Она была развеяна над могилой Ивана Ивановича Наймушина. Кроме этого, отряд привез из Кировской области икону, которую поместили на поклонном кресте на месте крушения вертолета. [3]

Источники:

1. 1.  Истории, поговорки о Котельниче и котелянах. – Текст : электронный // Котельнич.Info : [городской информационный портал]. – URL: https://www.kotelnich.info/history/item/54-pogovorki.html (дата обращения: 26.02.2024).

   2.  Муниципальное образование городской округ город Котельнич Кировской области : сайт. – URL: https://kotelnich-omv.ru/glavnaya-1  (дата обращения: 26.02.2024). – Текст : электронный.

   3.  Сергей Серебренников: Иван Наймушин – легенда Братска (Фото, Видео). – Текст : электронный // Администрация города Братска : сайт. – URL: https://www.bratsk-city.ru/news/index.php?ELEMENT_ID=70018 (дата обращения: 26.02.2024).

 Известно, что Иван Иванович Наймушин учился грамоте самостоятельно. Какие книги помогали ему, какие сопровождали всю жизнь?

Вот как рассказывал он об этом в газете «Пионерская правда»: «Словно слепым был я, пока не умел читать. В сиротском приюте, где я рос, не очень-то учили грамоте. Познакомился я с книгами только после Октябрьской революции, когда мне было уже девятнадцать лет. Попала мне как-то в руки небольшая брошюра «Задачи Союзов молодёжи» В. И. Ленина. Речь вождя на III съезде комсомола произвела на меня, малограмотного извозчика, очень большое впечатление. Из неё я понял, что главная задача молодёжи, а значит, и моя – это учиться. И вот – ликбез (были тогда такие школы для ликвидации неграмотности), рабфак, техникум, институт... Мой кругозор расширялся с каждым годом: я учился видеть не только то, что «лежит под носом», а всю страну, весь мир, видеть его будущее. Моими постоянными спутниками, моими лучшими учителями стали книги Владимира Ильича. <…> Мне посчастливилось принимать участие в рождении многих электростанций. Но особенно радостно мне работать сейчас, на строительстве Братской ГЭС, в. самом богатом и красивом крае – Сибири, прошлое которой так хорошо описано Короленко».

Источники:

1. Наймушин И. И. Ленинское слово : Книга в моей жизни / И. И. Наймушин. – Текст : электронный // Пионерская правда. – 1956. – 27 марта. – С. 2. – Электрон. версия. – Доступна на сайте «НЭБ.Дети» (дата обращения 06.12.2024).

В воспоминаниях тех, кто работал с Иваном Ивановичем Наймушиным встречается множество историй, которые трудно классифицировать иначе, чем легенды. Вот некоторые из них.

Н. Я. Рожнев: «С Иваном Ивановичем Наймушиным я знаком с Камской ГЭС, с 1949 года. <…> Он был легендарным человеком. Мы на Камской ГЭС слышали о его воспоминаниях, в которых был такой эпизод.

И. В. Сталин спросил у А. Н. Косыгина, подыскал ли он начальника строительства Камской ГЭС.

Косыгин сказал:

– Подыскал, товарищ Сталин, но он не согласен.

– Пригласи его ко мне.

Когда они пришли, Сталин спрашивает Наймушина:

– Как настроение?

– Хорошо, товарищ Сталин.

Сталин Косыгину:

– Ну вот, а ты говорил, что не согласен.

(Это я к тому, как решались в то время кадровые вопросы)». [5, с. 53]

А. И. Нагнойных: «Как стратег, Наймушин не укладывался в рамки ведомства. <…> Когда Наймушина пригласили на пуск Куйбышевской ГЭС, председатель госкомиссии спросил его в присутствии начальников всех строек: «А как у вас дела, Иван Иванович?». Наймушин ухмыльнулся: «На двойку!». Наступила неловкая пауза, затем председатель госкомиссии спросил: «Это как понимать?» – «В два раза мощнее, в два раза быстрее, в два раза дешевле!». [4, с. 155]

И. М. Маслеников: «В 1959 г., когда Братскгэсстрой готовился к фронтальному перекрытию реки Ангары, некоторые зарубежные специалисты высказывали мысли о том, что Ангару вообще перекрыть не удастся. Поэтому на перекрытие приехал посол по особым поручениям президента США Аверелл Гарриман. Видимо, он тоже не верил, что Ангару можно перекрыть, и когда Наймушин с видимым спокойствием сказал ему: «Мы уже ее перекрыли», Гарриман, говоривший дотоле по-английски, вдруг спросил по-русски: «Как перекрыли?». [2, с. 103] 

А вот как та же история звучит в новогоднем выпуске «Падунского крокодила»: 

«Совершавший летом истекшего года длительное путешествие по Советскому Союзу известный американский политический деятель Аверелл Гарриман, который в свое время был послом США в СССР, а затем губернатором штата Нью-Йорк, выразил желание посетить наше строительство. Желание заморского гостя было удовлетворено. В это время, в июне, наш коллектив готовился к перекрытию Ангары. Начало решающего штурма было намечено на 20 июня. Строители работали с огромным подъемом, стремясь быстрее завершить подготовку к перекрытию. Слышал, читал об этом в газетах и господин Гарриман. Все новости из Братска он очень близко принимал к сердцу, ибо сам решил присутствовать на перекрытии Ангары, от начала и до конца. Господин Гарриман боялся опоздать к началу штурма и весьма торопился в Братск. Не знавшие об этом наивные иркутяне предложили гостю, когда он прибыл в Иркутск, полюбоваться всемирно известным озером Байкал. Рассказывают, что господин Гарриман отказался от приглашения, сказав: «Благодарю вас, господа, но на Байкал придется съездить в другой раз. Я очень спешу в Братск на перекрытие Ангары». И в этот же день, 19 июня, он вылетел на нашу стройку. ...Наконец, серебристый ИЛ-14 приземлился в Братском аэропорту. В числе других господина Гарримана встречал начальник строительства Иван Наймушин. Гость был доволен этим: наконец он точно узнает, когда именно перекрытие.

Сразу же после знакомства господин Гарриман спросил по-английски через переводчика:

– Скажите, пожалуйста, господин Наймушин, все ли уже готово для перекрытия Ангары?

– Уже перекрыли.

Этого господин Гарриман никак не ожидал. Выдержка покинула его.

– Как перекрыли?!! – воскликнул громко гость на чистом русском языке.

– Вот так, досрочно.

Да, это была правда. <...> Строители начали штурм Ангары досрочно 18 июня, и уже через 19 часов, в три часа дня 19 июня, успешно завершили его, невольно огорчив этим господина Гарримана». [1, с. 4]

И. М. Козярский: «В палаточном городке Зеленом действовала наглая и жестокая банда, которая грабила палатки одну за другой, когда люди были на работе. Создалась обстановка террора, рабочие начали отказываться выходить на работу – главное дело Братскгэсстроя было поставлено под угрозу. В этой обстановке Наймушин вызвал к себе одного из руководителей Братскгэсстроя, ветерана войны А. С. Южакова. Передавали, что разговор у них был короткий: «Ты воевал, – сказал Иван Иванович, – вот и покажи, что ты умеешь. Бери людей и все необходимое, а я тебя прикрою. Все, как на фронте!».  Собрали бывших фронтовиков и просто крепких бывалых работяг, вооружили их подручными средствами; за бандитами вели слежку и, выждав момент, ворвались в палатку. «Пленных» не брали, это был бой на уничтожение. Когда все кончилось, в машину погрузили 20 трупов и увезли в неизвестном направлении. Разбои и грабежи прекратились, вокруг этого дела сохранялась многолетняя тайна». [3, с. 241–242]  

Источники:

1.  Игнатьев М. Огорчили… / М. Игнатьев // Огни Ангары. – 1960. – 1 янв. 

2. Маслеников И. М. Годы первые: обеспечить стройку // Человек и его дело : (очерки истории Братскгэсстроя) : в 2 книгах. Книга 1 / сост. И. М. Маслеников. – Москва, 1994. – С. 100–111.

3.  Маслеников И. М. Козярский: дело и судьба // Человек и его дело (очерки истории Братскгэсстроя) : в 2 книгах. Книга 1 / сост. И. М. Маслеников. – Москва, 1994. – С. 206–252. 

4.  Нагнойных А. И. «Вопрос не должен быть вопросом» // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С. 145–157. 

5.  Рожнев Н. Я. Помним о великом строителе // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С. 53–54.

Сибирь испытывала приезжавших на крепость. По воспоминаниям многих первостроителей, морозы были такими, что  по ночам волосы примерзали к подушкам. Но в архивах можно найти лишь одну фотографию, где Наймушин одет соответственно сибирской зиме.   

Вспоминает М. Ф. Соколов: «Ездили мы с Иваном Ивановичем всегда вдвоем, ночь-полночь. Никакого сопровождения. Зимой, 40 градусов мороза, мы – вдвоем в Усть-Илим, с Усть-Илима. Иногда ночью думаешь: «Не дай бог, что-нибудь случится. Не успеешь костер развести. Снегу вокруг – горы. Не найдешь корягу для костра». У меня, конечно, было  собой снаряжение, и топор, и пила, и все такое прочее. А он ведь ездил в одних штанах, даже подштанники не одевал. Пальто демисезонное, свитерок, пиджачок, шляпа. Шапку он никогда не носил. У меня на этот случай были всегда и на него, и на себя два полушубка, валенки в багажнике. Помню, в первый год на Октябрьский праздник (тогда уже в городе демонстрация проходила) подъезжаю утром. Ветер, мороз градусов около 30. Выходит Иван Иванович, как всегда, в демисезонном пальто, в туфельках, в шляпе, без перчаток». [3, с. 176–177]

Его дополняет С. С. Мазанов: «25 марта 1971 года после обеденного перерыва мне позвонил И. И. Наймушин и предложил прибыть к 19 часам на совещание на ул. Набережная. На вопрос, по какой теме, и что нужно иметь с собой, получил ответ, что «придешь – узнаешь», и с собой ничего брать не надо. Заинтригованный таким приглашением, позвонил Н. Н. Кузьмичеву, с которым мы дружили. Он тоже был приглашенным, но оказался более внимательным, так как знал, что сегодня, 25 марта, день рождения Ивана Ивановича. Договорились подарить ему хорошую меховую шапку, поскольку он независимо от погоды ходил в шляпе». [2, с. 80] 

А вот что рассказывал А. М. Гиндин: «Мы идем по широкой белой пустыне реки, над которой висит туман. Идем молча: в такой мороз говорить тяжело, перехватывает дыхание. Хорошо, что нет ветра. Щиплет лицо. Загораживаюсь рукавицей, пытаюсь дышать из-под нее. Не прошли и двух километров, чувствую, как холод раздевает меня, вот уже вроде бы и нет на мне тяжелой шубы. Страшное ощущение. Сказал об этом Наймушину.

– Бежим, – говорит он.

Мы то бежим трусцой, которой врачи от инфаркта рекомендуют бегать, то идем пешком. Не знаю, далеко ли трусцой убежишь от инфаркта <…> а вот от мороза тогда мы убежали – довольно скоро нам стало теплее». [1, с. 23]

Источники:

1.  Гиндин А. М. День первый // Это было на Ангаре : сборник / сост. В. Енишерлов, Д. Иванов. – Москва, 1974. – С. 21-24.

2. Мазанов С. С. Управление Главного Энергетика // Записки к истории Братской ГЭС и Братскгэсстроя. [В 3 частях]. Часть III / Станислав Мазанов ; составитель Г. М. Мазанова. – Братск, 2004. – С. 46–82.

3.  Соколов М. Ф. Четыре года работы с Иваном Ивановичем никогда не забудутся // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С. 174–179.

По воспоминаниям тех, кто знал Ивана Ивановича, этот немногословный и угрюмый, как казалось тем, кто видел его впервые, человек на отдыхе и в тесной компании любил петь. Какая же ему нравилась музыка?

М. Н. Кураев: «Иван Иванович, возглавлявший в ту пору Братскгэсстрой, и отец, командовавший в Ленинграде своим Оргэнергостроем, приехали в Москву в командировку. Встретились в министерстве в Китайском проезде. Иван Иванович тут же сообщил о том, что получил двухкомнатную квартиру в Москве. <…>

«Вечером – ко мне. Записывайте адрес».

В условленный час отец пришел к Наймушиным в гости.

Клавдия Георгиевна и Иван Иванович уже ждали у накрытого стола.

Первое, что удивленно увидел отец, – пианино! Такой же, как у нас, немецкий
инструмент «Ernst Kaps». Отец знал, что ни Клавдия Георгиевна, ни сын Толя, ни сам хозяин не музицируют.

«Иван Иванович, это кто же у вас играет?»

«Вы, Николай Николаевич, вы… Мы тут и ноты для вас немножко собрали.
Знали, что приедете, куда ж вы денетесь! А пока к столу». [1, с.274–275]

«Наймушин не был особенно пристрастен к музыке. Но слушать в исполнении отца те же прелюды Рахманинова, бетховенские фортепианные сонаты, Мендельсона мог, сколько позволяло время». [1, с.269]

А. А. Сапожников: «Иван Иванович любил слушать старинные русские, ямщицкие и бурлацкие песни и при настроении неплохо пел сам». [3, с. 33]

С. М. Розенталь: «Как-то краснознаменке Маше Солдатовой, живущей в общежитии на Падуне, нужно было провести вечер с рабочей молодежью по классической музыке. И она, положившись на свое журналистское знакомство, отправилась просить пластинки к Наймушину, Он дал. У него была прекрасная подборка пластинок классической музыки, да и сам он любил петь старинные романсы». [2]

В. М. Чудотворцев: «Он страстно любил музыку, старинные бурлацкие и ямщицкие песни, некоторые песни он сам неплохо исполнял». [4]

Источники:

1.  Кураев М. Наймушин // Отец и другие плюс электрификация. Исторические свидетельства / Михаил Кураев. – Санкт-Петербург, 2019. – С. 268–280.  

2. Розенталь С. Вокруг газеты // Красное знамя. – 1984. – 2 июня. 

3.  Сапожников А. А. Воспоминания об Иване Ивановиче // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С. 28–39.

4.  Чудотворцев В. Таким был И. Наймушин // Красное знамя. – 1979. – 21 авг.

Общеизвестный факт: среди наград Ивана Ивановича  Наймушина были ордена и медали, он был удостоен званий лауреата Сталинской и Ленинской премий, Героя Социалистического Труда, Заслуженного строителя РСФСР. Но была еще одна награда, о которой в официальной биографии не упоминается.

М. Н. Кураев: «В Братске, вернувшись с рыбалки, решили покоптить пойманную рыбу.

Иван Иванович грузно отдыхал, а я занимался дровами и коптильней.

В сарае увидел черное драповое пальто, поношенное и какого-то фасона, лет сорок как вышедшего из моды, покрой «колоколом».

Спрашиваю: «Иван Иванович, а зачем в сарае пальто?»

«Тебе оно что, мешает?»

«Кто же этакую красоту носит?»

Иван Иванович не любил рассказывать о себе. Рассказывать, как в три года осиротел? Рассказывать, как до десяти лет рос у тетки? Как потом сбежал, беспризорничал, привязался к кухне какого-то «хозполка», два года при нем прожил. Сам выучился читать. Переписал от руки «Мертвые души» Гоголя. Работал крепильщиком и забойщиком на шахтах в Сумгаите, где и получил премию — пальто! Ударнику Первой Пятилетки! Лет десять носил, а потом еще двадцать возил с собой со стройки на стройку. Награда!..» [1, с. 277]

Источники:

1.  Кураев М. Наймушин // Отец и другие плюс электрификация. Исторические свидетельства / Михаил Кураев. – Санкт-Петербург, 2019. – С. 268–280.  

Наркомтяжпром  –  народный комиссариат тяжелой промышленности, действовал с 1932 года по 1939 год. Являлся главным исполнителем заказов Наркомата Обороны. Структура насчитывала 19 главных управлений, а также Всесоюзное производственное объединение заводов точной индустрии и два всесоюзных треста. Непосредственное отношение к оборонной промышленности имело семь из них, остальные выполняли функции сырьевых и вспомогательных отраслей. [5]

О руководителях, с которыми ему пришлось непосредственно работать, вспоминает И. И. Наймушин: «По окончании учебы поступил на работу в Наркомтяжпром инженером-диспетчером по сооружению гидроэлектростанций. Мне повезло: работал под непосредственным руководством таких людей, как А. В. Винтер (он был тогда начальником главка), Б. Е. Веденеев (главный инженер этого же главка). В 1928 году, когда на строительстве Днепрогэса «тачку катал», Винтера видел только на портрете. В конце 30-х годов встречался с ним близко, почти ежедневно.

– Что вы со мной хотите договориться «на демократической основе»? – говорил он работнику, который норовил с ним поладить «по-свойски», – вы мне делом доказывайте, а не приятными словами.

Когда Винтеру намекали на то, что он «не слишком мягок» в обращении, он говорил:

– Да, я это знаю. Куда приятней было бы мне прослыть ангелом. Но надо же кому-то быть и неангелом.

Полной противоположностью Винтеру был Борис Евгеньевич Веденеев. Человек исключительно мягкий по натуре, деликатный, он никогда не повышал голоса, не говорил резких слов другому, даже если тот этого заслужил».  [2, с. 208]

Яркий портрет А. В. Винтера дает в своей книге М. Н. Кураев: «Начальником Главгидроэнергостроя, ведавшего энергетическим гидростроительством, был назначен начальник строительства ДнепроГЭСа, удостоенный за эту работу звания академика, Александр Васильевич Винтер. В обличье это был подчеркнуто старомодный инженер, усы, «чеховская» бородка, строгий регламент дня, четко поставленные вопросы, требование конкретных, ясных и полных ответов. Похож, да не похож. Борода и усы были двуцветными! Концы усов седые, серединка – черная. Так же и бородка: по краям седая, в середине – черная. <…> Бородка и усы у Александра Васильевича были «чеховскими», а лоб и взгляд – как у Дзержинского.

<…> Ленин сразу же после революции ввел в практику регулярное проведение встреч с ведущими специалистами энергетической отрасли. Одним из первых, приглашенных в Смольный, был Винтер. <...> Итогом встречи стало постановление СНК о строительстве Шатурской ГРЭС. По предложению главы государства руководителем строительства назначили А. В. Винтера.

Имя начальника строительства Шатурской электростанции на торфе, возводившейся по плану ГОЭЛРО, стало известно всей стране. За Шатурой – ДнепроГЭС. <…>  В любых обстоятельствах Винтер, распоряжаясь огромными финансовыми ресурсами, был непреклонным врагом любого расточительства. <…> Авторитетов не признавал.

Он называл себя «прорабом социализма». Разговаривал и на стройплощадках, и в кабинетах прямолинейно и «по-прорабски» резко. Речь его в особых случаях расцвечивалась лексикой, в ту пору не попадавшей в книги. При всем при этом он был неисчерпаемо энергичен, ярко талантлив, был бесхитростен и добросердечен, всегда брал ответственность на себя». [1, с.78–80]

А так запомнилось то время П. С. Непорожнему: «В Наркомате тяжелой промышленности тогда существовали главные управления по всем отраслям промышленности. Меня назначили начальником производственно-распорядительного отдела Главгидроэнергостроя. Начальником Главка был Борис Евгеньевич Веденеев – крупный ученый, академик – один из участников составления ленинского плана ГОЭЛРО, руководитель основных работ первого гидростроительства – Волховской ГЭС, а затем главный инженер Днепростроя.

Борис Евгеньевич – человек глубокой культуры и огромной эрудиции. Держался он исключительно скромно, мягко и деликатно разговаривал. И тем не менее сразу заставлял слушать себя самым внимательным образом. Он пользовался колоссальным авторитетом. <…> На совещаниях, которые проводил Б. Е. Веденеев, при рассмотрении проектов всегда было много споров. Выступают главные инженеры, специалисты, экономисты, а Борис Евгеньевич сидит, ни во что не вмешиваясь, как будто даже дремлет и никого не слушает, но вот все высказались… Борис Евгеньевич берет слово, раскладывает, как говорится, все по полочкам, и присутствующие убеждаются, что он не только все слышал, но даже знает те мысли, которые ораторами не были сказаны. Затем диктуется решение проекта. И все мы знали: если Веденеев утвердил проект, значит, он будет осуществлен. Борис Евгеньевич умел упорно и настойчиво проводить в жизнь все принятые решения». [4, с. 23–24]

 «Моя совместная работа с Иваном Ивановичем началась в центральном аппарате Наркомтяжпрома СССР в 1938 году. В связи с указанием И. В. Сталина об ускорении строительства гидроэлектростанций в стране в Наркомтяжпроме СССР в составе Главгидроэнергостроя (начальником главка был Б. Е. Веденеев) был создан специальный производственный отдел <…> Своим замом я попросил назначить Ивана Ивановича Наймушина. С первой же встречи у нас с Иваном Ивановичем была установлена исключительно доверительная совместная работа и большая личная дружба. В Москве мы жили в одном доме, были знакомы семьями. Стиль работы в Наркомтяжпроме и режим были подчинены сталинскому стилю работы. По ночам требовали непрерывных сводок в аппарат Сталина. Мы беспрерывно ездили по стройкам, <…> требовали дополнительной помощи той или иной стройке, и не всегда нам это удавалось решать положительно. Мы с Иваном Ивановичем не выдержали бюрократического стиля работы аппарата Наркомтяжпрома и попросили <...>  направить нас на стройки, где мы будем более полезными». [3]

Источники:

1.  Кураев М. Назначение // Отец и другие плюс электрификация. Исторические свидетельства / Михаил Кураев. – Санкт-Петербург, 2019. – С. 78–87.  

2.  Наймушин И. И. Мы строили Братск // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С. 193–209. 

3.  Непорожний П. С. Здесь, на Падунском перекате, он начал все с пенька, с нуля…  // Огни Ангары. – 1995. – 25 марта.

4.  Непорожний П. С. Стройки, люди, раздумья // Россия электрическая : воспоминания старейших энергетиков / сост. В. Ю. Стеклов ; под ред. П. С. Непорожнего. – Москва, 1975. – С. 9–33.

5.  Симонов Н. С. Военно-промышленный комплекс СССР в 1920–1950-е годы: темпы экономического роста, структура, организация производства и управление / Н. Симонов. – Москва : РОССПЭН, 1996. – URL: http://www.sovunion.info/books/index.shtml?7_03 (дата обращения: 26.02.2024). – Текст : электронный.

И. И. Наймушин отдавал много времени общественной работе. Был депутатом областного Совета депутатов трудящихся Мурманской области, избирался депутатом Молотовского горсовета, дважды избирался депутатом членом обкома КПСС Молотовской области. Был депутатом Братского горсовета, четырежды избирался в Верховный Совет РСФСР и в Иркутский обком КПСС. Был делегатом XIX, XX, XXII и XXII съездов партии. [3, с. 21]

Регулярную помощь получали воспитанники Нижнеилимского детского дома.. На посту народного избранника Наймушину приходилось решать многочисленные хозяйственные, бытовые, а также жилищные вопросы. 

Причем, методы решения могли быть и такими:

«Поезд уходил из Коршунихи ночью, «Волга» довезла нас до станции, – рассказывает В. Н. Горчаков, – и тут обнаружилось, что у Наймушина билет на поезд уже был, а мой билет был еще в кассе. Иван Иванович предложил: «Возьми мое депутатское удостоверение и купи билет без очереди». Я взял в руки удостоверение, прочитал золотое тиснение: «Депутат Верховного Совета РСФСР» и вернул Наймушину: «Нет, Иван Иванович! Могут и по шее дать. Попробую сам!». Мне повезло, среди первых в очереди стояли знакомые». [2, с. 120]

По предложению И. И. Наймушина в Братске был создан музей истории освоения Ангары. [5]  Иван Иванович принимал также активное участие в создании музея «Ангарская деревня».  Что собой представляет этот музей?

Архитектурно-этнографический филиал «Ангарская деревня им. О. Леонова» входит в число музеев, расположенных под открытым небом. Основан в 1979 году согласно решению Министерства культуры РСФСР. Состоит из трех секторов – эвенкийского, русского, экологического – и занимает территорию в 35 гектар.  В русском и эвенкийском секторах находятся, соответственно, памятники деревянного зодчества и постройки, отражающие быт коренного народа Сибири.  [1]

Идею создания в Братске музея-заповедника сибирского деревянного зодчества еще в 1965 году озвучил Ю. Н. Гумбург – главный архитектор проекта Братской  ГЭС. Три года спустя И. И. Наймушин предложил рассмотреть вопрос об установке старинной сибирской избы на мысе Пурсей, где уже стояла юго-западная башня Братско­го острога, Позднее он уже рассматривал возможность создания в Братске музейно-мемориального комплекса, куда должен был вой­ти и музей-заповедник. [8, с. 13] Благодаря работе О. М. Леонова и его сподвижников, активная работа по вывозу памятников велась в 1973–1974 годах, но решение «О создании архитектурно-этнографического филиала «Ангарская деревня» было принято Иркутским исполкомом лишь в 1975 году. Тогда еще даже не существовало проекта генерального плана комплекса, разработка которого началась годом позже. [6, с. 394]  Постройки разбирались, каждое бревно маркировалось и все это складировалось в отдалении от музейной территории. Однако памятники долгое время не собирались. Однажды на бревна даже наехал бульдозер. А позже случился пожар. Только по официальным данным 1980 года огонь уничтожил 17% всех материалов. В 1984 году была сделана корректировка генерального плана музея: число усадьб в нем сокращалось до пяти. [6, с. 406] В создании музея, поддержке самой его идеи, принимали участие и рядовые жители Братска, и его власти. Поддержку на первых этапах основания оказывал И. И. Наймушин, позже – иркутские реставраторы и В. Г. Распутин. [6. c. 414] 

В. Г. Тюкавкин: «Во многих районных центрах были созданы отделения ВООПИК. Наиболее активно работало отделение в Братске. Штатным ответственным секретарем там был Леонов <…>. Но главная заслуга в развертывании работ по созданию зоны памятников, перевозу туда домов из будущих мест затопления принадлежала, несомненно, Ивану Ивановичу Наймушину, которого ценили во всем мире, в США называли «гидромедведем», а вот дома, на мой взгляд, недооценивали. Вначале у нас происходили, мягко говоря, недоразумения с Леоновым <…>. Он считал, что братчане имеют первоочередное право на отбор памятников из зоны затопления, считая их «своими». Затем идеей создания музея под открытым небом увлекся и Наймушин, стал давать обществу средства и непосредственно его финансировать, и работа там пошла полным ходом. Леонов даже выполнял некоторые поручения И. И. Наймушина и, по-видимому, руководства Братского района о выделении Братской области. Незадолго до своей трагической гибели Иван Иванович твердо пообещал дать 1 млн. руб. на создание братского музея под открытым небом, а он был человеком слова – нам это было известно. После его кончины деятельность братского отделения ВООПИК стала затухать». [7, с. 91–92]

А вот что рассказывал о своих встречах с И. И. Наймушиным сам основатель «Ангарской деревни» О. М. Леонов: «При встречах он поразил меня глубоким народным ощущением истории, верным чувством народной правды. В 1972 году я дважды приходил к нему с неотложными вопросами музея деревянного зодчества в Братске… Попадал всякий раз будто бы не вовремя. Но он слушал до тех пор, пока сам не загорался. И после этого уже не нуждался в словах, поскольку начинал действовать с упорством и сноровкой крестьянина, ставящего себе избу на новом месте». [4, с. 18] 

Источники:

1.  Архитектурно-этнографический музей «Ангарская деревня им. О. Леонова». – Текст : электронный // МБУК «Братский городской объединенный музей истории освоения Ангары» : сайт. – URL: https://bratskmuseum.ru/about/filials/angara/ (дата обращения: 22.03.2024).

2.  Горчаков В. Н. «Директор леспромхоза» // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С. 118–123.

3.  Горчакова В. Ф. И. И. Наймушин (1905–1973 гг.) : биографический очерк / В. Ф. Горчакова, Б. С. Сальников // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С. 5–24.

4.  Границы памяти // Леонов Октябрь Михайлович и Ангарская деревня : [сборник биографических материалов] / сост. С. М. Арбатский. – Братск, 2017. – С. 18–19.

5.  Иван Иванович Наймушин : база данных / МБУК «ЦБС г. Братска», Библиотека семейного чтения № 13 им. И. Наймушина ; сост. О. И. Коврова. – Братск, 2018 – . URL: https://sites.google.com/view/naimushin-bratsk/ (дата обращения: 26.02.2024). – Текст : электронный.

6.  Ополовников А. В. [Еще до затопления Подъеланки усадьба С. Е. Говорина была промаркирована, разобрана и перевезена под Братск] : [отрывок] // Земля Иркутская, деревянная… / А. В. Ополовников, Е. А. Ополовникова. – Москва, 2004. – С. 394–415.

7.  Тюкавкин В. Воспоминания о первых шагах общества охраны памятников в Иркутске / В. Тюкавкин // Земля Иркутская. – 1999. – № 11. – С. 89–92.

8.  Штеле Г. Усадебные комплексы архитектурно-этнографического музея «Ангарская деревня» / Галина Штеле // Земля Иркутская. – 2007. – № 1. – С. 13–23.  – URL: https://i.irklib.ru/  (дата обращения: 26.03.2024). – Доступен на сайте электрон. краеведческой б-ки Иркутской области «Хроники Приангарья».

В статье «Этапы освоения Сибири» [1] И. И. Наймушин упоминает интересный факт своей биографии: «Когда весной 1920 года разрабатывался первый советский план электрификации России, я шел с полками Красной Армии в качестве ординарца командира 35-й дивизии освобождать Иркутск от белогвардейцев».

Какие же сведения есть об этой дивизии и ее командире?

Тридцать пятая стрелковая дивизия была сформирована в Казани в 1919 году. Принимала участие в Петропавловской, Омской, Новониколаевской, Красноярской операциях. С середины апреля 1920 года квартировала в Иркутске под началом К. А. Неймана, но уже летом была выведена в Тункинскую долину. 13 дек. 1920 года получила почетное наименование «Сибирская». В 1921 году действовала против войск Р. Ф. Унгерна, с 1925 по 1936 годы дислоцировалась в Иркутске, в 1936 году была передислоцирована в Хабаровский край. Принимала участие в советско-японской войне 1945 года. [4]

Нейман Константин Августович (1897–1937). Участник 1-й мировой войны. В Красной Армии с 1918 года. Начальник и военком 35-й стрелковой дивизии (май 1920 – 19.08.1921), принимавшей участие в боях с армией А. В. Колчака и освобождении Восточной Сибири. В 1921 году возглавил специальный экспедиционный корпус, созданный для разгрома частей барона Р. Ф. Унгерна. В дальнейшем занимал ряд командных должностей в РККА. Комкор. [2]  Награжден орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени, орденом Красного Знамени Монгольской Народной Республики и золотыми часами с дарственной надписью. Арестован Военной коллегией Верховного суда СССР по обвинению во вредительстве и участии в военном заговоре. Приговорен к расстрелу. Приговор приведен в исполнение в тот же день. Реабилитирован в 1955 году. [3]

Источники:

1.  Наймушин И. И. Этапы освоения Сибири // Усть-Илимская правда. – 1973. – 4 мая. – С. 2. – URL: https://i.irklib.ru/  (дата обращения: 11.03.2024). – Доступен на сайте электрон. краеведческой б-ки Иркутской области «Хроники Приангарья».

2.  Нейман К. А. – Текст : электронный // Энциклопедия Забайкалья : сайт. – URL: http://encycl.chita.ru/encycl/person/?id=3674 (дата обращения: 11.03.2024).

3.  Нейман Константин Августович. – Текст : электронный // Офицеры русской императорской армии : открытая база данных. – URL: https://www.ria1914.info/index.php/Нейман_Константин_Августович (дата обращения: 11.03.2024).

4.  Тридцать пятая стрелковая дивизия. – Текст : электронный // Иркипедия : мультимедийная интернет-энциклопедия Иркутской области, Байкала и народов, населяющих их : сайт. – URL: http://irkipedia.ru/content/tridcat_pyataya_strelkovaya_diviziya (дата обращения: 11.03.2024).

Трудно представить, но поэзия занимала не последнее место в жизни И. И. Наймушина. Он действительно любил стихи, умел их читать и слушать, даже пробовал писать сам:

…Тебе о прошлом вспоминать так жутко и обидно.

Верю, друг, что в прошлом хорошего не видно.

Но помни! Живет надеждой человек.

В надежде и ты, мой друг, живи свой век.

Трудись упорно и серьезно

И знай, еще не поздно

Уйти из тени мрака,

Покрывшей лучшие года.

Пошел ты верною тропою,

Прямо твердою шагай ногою.

На ней больших препятствий нет.

Пройди ее, увидишь свет!

Тропою этой давным-давно

Идут с трудом народа лучшие сыны.

Не хотеть, бояться будет стыдно

В условиях нашей страны. [2]

Вот как эта сторона его личности раскрывается в воспоминаниях тех, кто с ним работал.

А. А. Сапожников: «Иван Иванович любил слушать старинные русские, ямщицкие и бурлацкие песни и при настроении неплохо пел сам. Он любил и понимал поэзию. Иногда муза посещала его самого. Он не раз показывал мне свои, увы, незаконченные произведения в стихах». [4, с. 33]

Л. И. Шинкарев:  «…лишь единицы осведомлены были о том, что Иван Иванович – да полноте, правда ли это – любит Тютчева и сам пробует писать стихи». [6, с. 253]

В. С. Сербский: «Я, конечно, слышал о том, что Наймушин любит стихи и даже сам их пишет, но что в ту ночь состоится мой первый в жизни творческий вечер, не предполагал. Я читал все, что мог припомнить, свое и чужое <…> а Наймушин все просил еще и еще. <…> В ту ночь сам Наймушин стихов так и не прочел, слушатель он был уникальный, а какой поэт, я так и не узнал». [5, с. 140]

С. К. Евстигнеев: «Иван Иванович в повседневной жизни казался человеком суровым, а на самом деле он был очень добродушным, сердечным, я бы сказал лириком. Любил стихи. Когда их читали, слушал сосредоточенно, внимательно, некоторые просил повторить. Очень любил стихи Сергея Есенина». [1, с. 60]

С. М. Розенталь: «В нашей редакции работал зав. отделом Юра Романов. Неплохой поэт, хорошо соображающий и толково писавший. Он нашел общий язык с Иваном Ивановичем. <…> Романов утверждал, что Наймушин сам писал стихи и на природе читал их ему». [3]

Источники:

1.  Евстигнеев С. К. Некоторые эпизоды из воспоминаний об Иване Ивановиче Наймушине // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С. 57–62.

2.  Наймушин И. И. «…Тебе о прошлом вспоминать так жутко и обидно» // Нам в жизни повезло, не скроем, нам, жизнь связавшим с Братскгэсстроем : [сборник стихов и песен] / составители: Б. С. Сальников, Ф. П. Юсфин, В. С. Сербский. – Братск, 1999. – С. 5.

3.  Розенталь С. Вокруг газеты // Красное знамя. – 1984. – 2 июня. 

4.  Сапожников А. А. Воспоминания об Иване Ивановиче // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С. 28–39.

5.  Сербский В. С. Переход через реку Ангару // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С. 137–141.

6.  Шинкарев Л. В краю ТПК // Сибирь: откуда она пошла и куда идет / Леонид Шинкарев ; отв. редактор А. П. Окладников. – Иркутск, 1974. – С. 230–275.

Кто такой руководитель? Прежде всего тот, кто способен не только грамотно и четко обозначить задачу, но и при необходимости объяснить пути ее решения любому участнику производственного процесса. Именно профессионализм стоящего во главе рождает к нему уважение коллектива.

Вспоминает А. Е. Степанов:  «В июле 1973 года нам было поручено изготовить 60 бадей для бетонирования плотины Усть-Илимской ГЭС. Сроки были сжатые. Обстановка стала напряженной в связи с тем, что заводы-поставщики не давали нам 6-миллиметровый листовой металл котельной марки <…>. Я доложил об этом на производственном совещании Ивану Ивановичу. Он поручил отделу ресурсов подключиться к этой проблеме. Через два дня звонит: «Здравствуй. Ты подъезжай ко мне, жду». Я зашел к нему в кабинет. <…>. Он указал мне на стул. Взял чистый лист бумаги и карандаш. Подошел ко мне, сел рядом и стал рисовать в изометрии 9-кубовую бадью. Я был удивлен, потому что никогда не видел, чтобы Иван Иванович что-то рисовал.  <…>. Я выразил удивление, на что Иван Иванович, улыбаясь, сказал: «Когда я был в вашем возрасте, у нас на Ниве возникли такие же проблемы с бадьями, и тогда мы применили обыкновенную сталь марки 5, так что мой тебе совет, – берись смело и изготавливай бадьи». <…> Бадьи мы стали выпускать в сроки по графику. Они проработали на строительстве Усть-Илимской ГЭС, уложив миллионы кубометров бетона в тело плотины». [3, с. 88-89]

Следует отметить, что практика рационализаторских решений поддерживалась и поощрялась Наймушиным. Так,  в 1947 году, как отмечалось в прессе, строителями НиваГЭС-3 было внесено 73 рационализаторских предложения. В помощь рационализаторам издавались даже специальные темники, которые охватывали 24 вида различных работ с примерами решения. Свои усовершенствования предлагали не только инженерно-технические работники, но и рядовые строители. [1, с. 2]

Эта практика продолжилась и на строительстве Братской ГЭС. Например, в 1960 году Братскгэсстроем был объявлен конкурс на лучшее рационализаторское предложение. Для премирования авторов устанавливались пять первых премий по 100 рублей, пять вторых премий по 75 рублей, пять третьих по 50 рублей и пятнадцать поощрительных по 25 рублей. Конкурс продолжался всего полгода, но за это время поступило 39 предложений от 54 строителей, причем соотношение рабочих и инженерно-технических работников было почти равным. В марте 1961 года И. И. Наймушиным был издан приказ о премировании отличившихся в конкурсе рационализаторов. Премии получили 46 человек. [2, с. 3]

 Источник:

1.  Десятниченко М. Рационализаторство и изобретательство на строительстве Нива-3. – Текст : электронный // Кандалакшский коммунист. – 1948. – 1 февр. – Электрон. версия. – Доступна на сайте электронной библиотеки «Кольский Север» (дата обращения: 06.05.2024).

2. Премии лучшим рационализаторам // Огни Ангары. – 1961. – 5 апр. 

3. Степанов А. Е. И. И. Наймушин – каким он был // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С. 84–90.

Революция стала переломным моментом в жизни многих. Большую роль сыграла она и в судьбе Ивана Ивановича. В своих интервью и статьях Наймушин не раз с благодарностью говорил об этом. Задумывался ли он, как могла бы сложиться его жизнь в противном случае?  

Вот как вспоминает один свой разговор с ним Леонид Даниленко: «Однажды, согласовывая его статью, я задал ему вопрос: кем бы он был, если бы не революция?

– Капиталистом, – ответил Наймушин, – или атаманом разбойников».  [1. с. 3]

Источники:

1. 1.  Даниленко Л. Жили-были ветераны…Строили коммунизм / Леонид Даниленко // Знамя. – 1995. – 2 нояб. 

Рыбалка – это не только хобби, спортивный интерес, но и хороший способ снять напряжение. Для Ивана Ивановича Наймушина рыбалка была не просто увлечением – страстью.

А. И. Наймушин: «Отдельная тема – рыбалка. Сколько себя помню, выходные обычно проводили на берегу реки или озера. Красоты северные не сравнить ни с чем. И это, по-моему, главная любовь отца. И потом песни у костра – старинные, протяжные. Звучало волшебно в лесу, посреди ночи под аккомпанемент пылающего костра. Незабываемая картина». [1, с. 25]

А. А. Сапожников: «Река Нива вытекала из огромного озера Имандра и на 38-м километре впадала в Белое море. <...> По велению природы в эту бурную, порожистую кипящую реку весной с Белого моря заходила для икромета чудесная рыба семга, благородный лосось. <…> Неудивительно, что мы с Иваном Ивановичем в свободное время стали пропадать на реке. <…> В 1957 году напротив занимаемого мной коттеджа через дорогу закончили строительство дома для Ивана Ивановича Наймушина. Мы стали соседями. И вновь воскресло увлечение рыбалкой, но теперь мы уже ловили не легендарную семгу. В первые годы образования Братского моря здесь против моего дома можно было поймать на простую удочку баснословное количество рыбы. <…> Потом рыба отошла и рыбалка здесь стала скучной. Недостатка в транспортных средствах не было. <…> Мы никогда не были браконьерами, ловили только на удочки. Но, поверьте, рыбы было так много, что за утро или за вечер можно было поймать десятки щук от килограмма до 10, десятки ведер окуней, заметьте, – ведер, а не штук. Понятно, что не улов рыбы был целью наших поездок, а отдых, разрядка, и мы это получали. <…> Боже мой, сколько было всевозможных курьезных и драматичных приключений! Сколько раз мы попадали в шторм, когда трехметровые волны перехлестывали катер <…> Был один ужасный случай, который кончился непостижимо удачно. В автомашине УАЗ мы шли по широкой ледяной дороге на скорости 85 км/час. Навстречу нам с такой же скоростью шел лесовоз. Наш шофер немного отвернул, правое колесо попало на твердую обочину, машину развернуло, и она, как хороший гимнаст, пошла кувыркаться. Четыре раза ее крыша отпечаталась на снегу, четыре раза мы с машиной сделали сальто и только каким-то чудом остались живы. Иван Иванович немного ушиб голову, я – колено, шофер – руку. Машина остановилась лежа на боку, переднее стекло отлетело метров на 15, и в этот проем мы благополучно выбрались из машины <…> Ближайшие рыбаки помогли поставить машину на колеса. Пострадала только крыша. Мы кое-как вставили стекло и рыбачили еще несколько часов <…> А один раз  Иван Иванович при неосторожном забросе блесны всадил ее крючок себе в глаз, но так удачно, что сам глаз не повредил, крючок вонзился в верхнее веко так, что его бородка вышла через веко наружу. <…> Ходит Иван Иванович по палубе, в одной руке удочка, другая поддерживает блесну, висящую у глаза, и выразительно ругает себя. <…> На счастье нашлись кусачки, мы откусили бородку крючка и безболезненно вытащили крючок. После этой операции уговаривали Ивана Ивановича вернуться домой, но он настоял на том, чтобы остаться ночевать. <…> К утру опухоль века спала, осталось черное пятнышко, как от укуса мухи. И мы опять долго таили этот случай от друзей <…>. Видели бы вы, как радовался Иван Иванович, когда у него рыба клевала лучше, чем у меня. Он торжествовал и лукаво поглядывал в мою сторону, приговаривая веселые прибаутки, которых знал бесчисленное множество». [2, с. 35–38]

А. С. Чешенко: «Рыбачить Иван Иванович очень любил. Рыбу ловил азартно, здорово. Наловит, возьмет себе 5 штук, а остальное – «кому надо, – берите». Ловил, как все, иногда даже лучше других рыбаков».  [4, с. 181]

М. Ф. Соколов: «Иван Иванович увлекался рыбалкой, это было настоящее хобби. Он там отдыхал, отвлекался от всего. Бывало выезжали с ночевкой катером, а, в основном, на машине в Калтук, Ключи-Булак, там хорошие места. Ну, а там уже Рудик – капитан катера – подойдет на катере. Порыбачит день – и домой. Засолит ведерко рыбы. А ему больше и не надо. Просто надо отдохнуть, отвлечься от работы». [3, с. 176]

Источники:

1.  Наймушин А. И. Народ никогда не ошибается в человеке // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С. 25–26.

2.  Сапожников А. А. Воспоминания об Иване Ивановиче // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С. 28–39.

3.  Соколов М. Ф. Четыре года работы с Иваном Ивановичем никогда не забудутся // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С. 174–179.

4.  Чешенко А. С. Мы все помним Ивана Ивановича // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С. 180–183.

В беседе с корреспондентом в 1967 году Иван Иванович Наймушин, делясь планами Братскгэсстроя, говорит:  «Скоро у нас будет свой санаторий на базе Братского Дома отдыха. Вопрос уже согласован. Построим еще один корпус, который будет лечебным. Будем завозить сюда грязи, предусмотрено электролечение». [1]

Открытие Братского дома отдыха ВЦСПС состоялось в июле 1966 года. Первая его очередь была рассчитана на 180 мест.  [3, с. 108] А в 1972 году газета «Красное знамя» [2] уже писала о том, что на летний сезон в санаторий прибыли около двухсот иркутян, красноярцев и жителей других областей, а всего в 1972 году свой отпуск в профсоюзной здравнице Братска проведут более 5 тысяч трудящихся Восточной Сибири. В связи с таким количеством желающих строители приступили к расширению дома отдыха: готовился к сдаче еще один 150-местный спальный корпус, планировалось построить лечебно-профилактический комплекс.  

«Братское взморье» был, конечно же, не единственным санаторием, строительство которого осуществлялось Братскгэсстроем и курировалось Наймушиным. У многих подразделений Братскгэсстроя были свои базы отдыха. Так, в шестидесятых годах на берегу Братского моря был построен санаторий-профилакторий «Лукоморье», в котором отдыхающие могли принимать хвойные, соленые и «жемчужные» ванны. [5, с. 194]

А вот что рассказывает С. С. Мазанов: «В 1966 году Братскгэсстрой построил и открыл на радоновых источниках в урочище «Нилова пустынь» небольшой санаторий. Отзывы о лечении в нем превзошли все ожидания. Однако содержать его оказалось делом трудным, в частности, из-за удаленности от Братска почти на 1000 километров. <…> В 1967 году этот санаторий был передан на баланс УГЭ. Глубокое ущелье с текущей по его низу бурной горной речкой начало осваиваться еще в XVIII веке епископом Нилом для лечения людей от многих болезней. <…> В 60-е годы ХХ столетия в Ниловой пустыне стали появляться первые простейшие пансионаты, примитивные помещения для приема родоновых ванн. В одну из своих поездок по области И. И. Наймушин побывал здесь и принял решение о создании санатория для работников Братскгэсстроя. <…> После часто шедших в ущелье дождей речка становилась непроходимой, и добраться в санаторий не представлялось возможным. Поэтому первым делом нам пришлось построить капитальный мост. В связи с тем, что количество желающих получить путевки в санаторий далеко превосходило его возможности (всего 65 мест), мы приняли решение о некотором расширении. Для административных служб построили отдельный дом, в котором, кроме того, предусмотрели размещение нескольких комнат повышенной комфортности для отдыхающих. За этот счет вместимость санатория удалось увеличить до 90 мест <…> В начале 70-х годов мы весьма предметно обсуждали с И. И. Наймушиным намерение построить еще один санаторий в высокогорной местности Саян, известной под названием «Шумак». Это место, располагавшееся на высоте 1800 метров, славилось тем, что там геологи обнаружили 108 источников вод разного химического состава, с разной температурой – от холодных до весьма горячих. Добраться в эту местность тогда можно было только на лошадях по горным тропам или на вертолете. <…> Чтобы познакомиться с местностью лично, мы предполагали добраться туда на вертолете. К сожалению, сбыться этим намерениям не удалось <…> [4, с. 67–68].

Источники:

1. 1.  Даниленко Л. Будни депутата  // Вост-Сиб. правда. – 1967. – 10 февр. – С. 3.

   2.  Данильченко В. Едут к нам на отдых // Красное знамя. – 1971. – 29 мая.

   3.  Летопись дел Братскгэсстроя, 1954–2004 гг. : 50 лет : [сборник] / сост. Б. С. Сальников. – Иркутск : Иркутская областная типография № 1, 2004. – 462 с.

   4.  Мазанов С. С. Управление Главного Энергетика // Записки к истории Братской ГЭС и Братскгэсстроя. [В 3 частях]. Часть III / Станислав Мазанов ; составитель Г. М. Мазанова. – Братск, 2004. – С. 46–82.

   5.  Прочный тыл // Свет Ангары : очерки истории ордена Ленина и ордена Октябрьской Революции специального управления Братскгэсстрой / ред. А. В. Глюк. – Иркутск, 1980. – С. 169–199.

Рассказывая о своем детстве, И. И. Наймушин упоминал, что работал «мальчиком» «в барских домах города Красноярска», в том числе «у Словцова, лирического тенора – тогдашней знаменитости». [1, с. 207-208]

Что же известно об этом знаменитом теноре?

Словцов Петр Иванович (1886–1934) – певец, лирический тенор. С равным успехом работал в камерном и оперном жанрах. Выступал с Ф. И. Шаляпиным в операх «Князь Игорь», «Русалка», «Фауст», «Моцарт и Сальери», «Севильский цирюльник». Принимал непосредственное участие в создании Народной консерватория (ныне Красноярское училище искусств). В 1923 году вместе с супругой, М. Н. Риоли-Словцовой, способствовал возобновлению в Красноярске оперных спектаклей. Успешно гастролировал. В 1924 году состоялись концерты супругов Словцовых в Харбине (Китай). Одна из рецензий на этот концерт отмечала: «Русский музыкальный гений обретает на наших глазах все более совершенных исполнителей... Божественный голос, серебряный тенор, которому, по общему мнению, нет сейчас равных в России». В 1928 году П. И. Словцов был приглашен профессором пения в Московский центральный комбинат театрального искусства (впоследствии ГИТИС, РАТИ). Совмещая педагогическую деятельность с концертной, пел в Большом академическом театре. Похоронен в Красноярске. [2]

Источники:

1.  Наймушин И. И. Мы строили Братск // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С. 193–209. 

2.  Петр Иванович Словцов // Belcanto.ru : сайт. – URL: https://www.belcanto.ru/slovtsov.html (дата обращения: 26.02.2024). – Текст : электронный.

Толстый Мыс – массивный, высокий скалистый мыс, выступающий в Ангару в районе Усть-Илима, создающий сужение русла реки. [4] Самая высокая точка мыса – 341 метр по балтийской системе. Мыс – «отправная точка» в строительстве города Усть-Илимска и Усть-Илимской ГЭС. [1] При его выборе решающую роль сыграло то, что в основании русловой плотины была выявлена мощная диабазовая плита, достигающая у правого берега 200-250 м, в русле реки 100-150 м, а у левого берега до 85-95 м. Для сравнения: в створе Братской ГЭС толща диабазов всего 36 м. [3, с. 186]

Нагнойных А. И.: «Среди сотен снимков с экскаваторами, машинами, кранами вдруг вижу: лошаденка, вся в инее от лютого мороза, сани, возница в тулупе, в огромных рукавицах из белой с темными пятнами собачьей шкуры. Шапка-ушанка, сомкнувшаяся под подбородком, почти скрывает лицо. Спрашиваю: «Откуда тут взялся прошлый век?» Отвечают: «Это не прошлое, Наймушин едет на Усть-Илим». И подают еще одну фотографию: шапка у Ивана Ивановича надвинута на глаза, и лишь по привычному наклону головы  –  чуть влево и вниз, догадываешься, что это он. Рядом –  Леонтий Ефремович Медведев, <...> за ним – <...> Игорь Всеволодович Баженов. С другой стороны –  <...> Владимир Михайлович Перевезенцев, <...> Гай Михайлович Вольдейт, <...> Борис Григорьевич Зимин». [5, с. 145]

Г. М. Вольдейт: «Эта поездка была далеко не из легких. Морозы все четыре дня пути стояли крепкие. Температура выше минус сорока не поднималась, а иногда падала до минус пятидесяти четырех. Последний перед Усть-Илимом участок в восемьдесят километров проделали на санях. Однако, приехав на створ будущей гидроэлектростанции, мы не стали осматривать территорию, не заехали в поселок Невон, расположенный примерно в шести километрах ниже створа. Зато приехавший вместе с нами начальник фотослужбы Братскгэсстроя Николай Иванович Перк щелкал затвором фотоаппарата, запечатлевал нас на фоне замершей Ангары. Буквально через час мы выехали снова в Братск». [2, с. 134]

Нагнойных А. И.: «После того, как сфотографировались всей группой у Толстого Мыса, Иван Иванович сказал Медведеву: «Ну что, Леонтий Ефремович, главный козырь в руках?.. В Москве ведь один разговор: а ты там был? Вот теперь будем говорить, что были». [5, с. 146]

<…> У Наймушина родилась дерзкая мысль: высадить десант у Толстого Мыса, привлечь прессу. Чтобы ни у кого не было путей к отступлению. <…> 5 декабря 1962 года над Толстым Мысом взвился красный флаг в честь начала работ на месте будущей Усть-Илимской ГЭС. Радио Москвы назавтра сообщило об этом всему миру». [5, с. 149–150]

И. Н. Перетолчин: «Решили – флаг должен быть! Да такой, чтобы его отовсюду видели. Значит, поднять надо его над Толстым мысом. Решить-то решили, а поди сделай… Простой вопрос – где красный материал достать? <…> Уж хотели белый как-нибудь покрасить, головы ломали. Да на счастье уборщица из магазина вспомнила, что где-то под ящиками и кулями лежал красный кусок. Весь день мы ворочали эти мешки да ящики, зато как радовались, когда нашли! Сшили полотнище большое, три на два мета. Шест длинный наладили, кольцо приспособили, шнур продернули. На флаге написали крупно «СССР» и серп с молотом нарисовали. И вот 5 декабря <…> полезли мы всем десантом на Толстый мыс. Снегу тогда было в тайге по пояс, пока лезли, четыре раза отдыхали. Наконец, забрались на самый верх, осмотрелись – лежит перед нами Ангара, вся белая, три островка, три Лосенка гривками ощетинились. Укрепили шест, и поплыло вверх красное полотнище. Дали трехкратный салют из охотничьего ружья, и такая радость вдруг поднялась!  <…> А тут еще Ан-2 над нами пролетел как раз. Вдруг, смотрим, снизился и крыльями помахал. А потом сколько раз наблюдали – летит самолет из Братска, обязательно наш флаг приветствует». [6, с. 21–22]

 "

Источники:

1. 1.  Библиотека имени Клестова-Ангарского. Толстый мыс. – Текст : электронный // Библиотека имени Клестова-Ангарского : группа в соц. сети «ВКонтакте». – URL: https://vk.com/wall-49336585_7055 ( обращения: 27.02.2024).

   2.  Вольдейт Г. М. Иван Иванович // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С. 132-135.

   3.  Ковалев А. Я. Ангарский каскад / Алексей Ковалев. – Москва : Стройиздат, 1975. – 325 с.

   4.  Мельхеев М. Н. Толстый мыс // Географические названия Восточной Сибири / М. Н. Мельхеев ; редактор А. С. Лысеко.  – Иркутск, 1969. – С. 63.

   5.  Нагнойных А. И. «Вопрос не должен быть вопросом» // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С. 145–157.

   6.  Перетолчин И. Десант // Усть-Илим продолжается / редактор Ф. Лазуткина. – Иркутск, 1982. – С. 19–22.

У каждого руководителя свой стиль, своя манера работы с подчиненными. И это во многом определяет успешность выполнения поставленных задач. Каким же руководителем был И. И. Наймушин?

В. Г. Напалков: «В Кандалакше. Время тяжелое, питание только по карточкам. Конечно, его тоже не хватало. Так Иван Иванович из Мурманска привозил треску. В столовых из нее делали котлеты и отпускали как дополнительный паек. Народ был ему очень благодарен». [11]

М. Н. Кураев: «Основные сооружения «Нивы-III» были близки к завершению. В подземном машинном зале полным ходом шел монтаж гидроагрегатов. Предстояли пуско-наладочные работы. <…> Отец, главный механик строительства, заявил, что пусконаладочные работы берет на себя. <…> И когда все вопросы были согласованы, вдруг приходит распоряжение из Москвы о переводе отца на новую работу, в Башкирию. Должность начальника строительства Уфимской ГЭС была вполне приемлемой, но не сейчас! <…> Наймушину пришлось в полной мере проявить свой твердый нрав и актерские способности, каковые трудно было предположить в этом человеке, не склонном ни к позам, ни к восхищенному взгляду на себя со стороны <…>.

Сначала Наймушина доставали по телефону <…>, однако Наймушин ну никак не мог понять, чего от него хочет Москва. Но длиться эти «Не слышу… Перезвоните… Не понимаю…» могли неделю, не больше. Главк пошел бомбардировать начальника НиваГЭСстроя телеграммами.

Одна у меня сохранилась: «Кандалакша. Мурманской. Нивастрой. Наймушину. Требую немедленно командировать Кураева распоряжение Главка. Неисполнение объявляю вам выговор. Начальник Главка Дмитриев».

Ответной телеграммы я не видел, она в архивах Минэнерго, но содержание ее известно. Смысл ее такой: Кураев находится то ли под судом, то ли под следствием – в общем, подписка о невыезде препятствует немедленной командировке в Москву. Нужно было и любить отца, и ценить его инженерный дар, чтобы пойти на такой совершенно авантюрный, даже артистический шаг. Было это в Иване Ивановиче!

Естественно, никакого суда и никаких подписок о невыезде не было». [7, с. 271–273]

А. Н. Семенов:  «В один из дней мы приехали на площадку в диспетчерскую строительства утром, как всегда минут за 30 до начала рабочего дня. Как правило, с утра проводили короткие совещания. смотрим, а там сидит И. И. Наймушин. Он послушал утреннюю оперативку, походил с нами по площадке и уехал. Замечаний по поводу того, что поздновато мы приехали на работу, не сделал, но на следующий день опять приехал в диспетчерскую в то же время, опять нас ждал и опять не сделал никаких замечаний. Для нас это было позором. И с того дня на несколько лет вперед на строительстве БрАЗа был принят порядок, по которому все руководители-производственники, руководители управления и СМУ приезжали на площадку к 7.30, то есть, за полтора часа до работы». [18, с. 65]

Г. Сахаров: «Шли острые, принципиальные и деловые разговоры. Не было парадных скатертей, но часто, очень часто к нам приходили не по обязаловке, а по своему <…> убеждению и долгу руководитель «Братскгэсстроя» Иван Иванович Наймушин и директор БрАЗа Владимир Федорович Малов. Появлялись они днем, ночью, в мороз и стужу, в выходные и авральные дни. До сих пор не могу разобраться: кто больше был нужен друг другу в то время – мы, рабочие и мастера, руководителям государственного ранга или они нам? Несомненно главное – заряд сил и бодрости от этих встреч получали все. И никогда не забуду, как Иван Иванович Наймушин, бывало, не пройдет мимо, первым не поздоровавшись с любым рабочим, не поговорив и не назвав по имени-отчеству любого мастера, бригадира, прораба. Не было случая, чтобы Иван Иванович не помог тем, кто к нему обращался». [17]

П. Карнаков: «Однажды одного руководителя, любителя держать людей в приемной, проучил так: вызвал к себе по телефону, а сам уехал. Тот три часа Наймушина ждал. Приехал Наймушин и спрашивает: «Ну, каково? Испытал? Как тебя люди по три часа ждут? Учти». [6]

И. Г. Петров: «Я принял приглашение Ивана Ивановича потому, что знал его принцип подбора кадров, Раз Наймушин пригласил меня к себе на работу, значит, он доверял мне абсолютно, давал полную самостоятельность в действиях. За ошибки, я знал, распекать будет нещадно, но знал также, что и в обиду, в случае чего, не даст, защищать будет до конца. На таких условиях работа обещала быть интересной». [5]

С. С. Мазанов: «Наймушин занимался основными кадрами. До их выдвижения он долго присматривался, оценивая их разные стороны. Практическую оценку качеств работников – самостоятельности, организованности, умения работать с людьми, меркантильности – он давал сам. Обычно без предупреждения рано утром приезжал на стройплощадку, беседовал с диспетчерами, обходил стройку, встречался с рабочими. Такие посещения, если до руководителя сразу (или вообще) не доходил их смысл, могли повторяться, после чего принималось решение. <…> Оперативные приказы и поручения Наймушин, как правило, отдавал устно, часто в форме просьбы: «Ты бы посмотрел, как там то-то…». После нескольких дней он мог позвонить и спросить: «Ты не забыл о моей просьбе?». Такая форма отношений делала практически невозможной неисполнительность. К людям, которым он доверял, Иван Иванович обычно обращался на «ты». Если он был чем-то недоволен, – переходил на «вы», как бы отдаляя этого человека от себя». [8, с. 74–75]

И. М. Пашков: «Ежегодно Братскгэсстрой <…> поставлял 1500-1600 автомобилей на вывозку урожая в 4-х районах Иркутской области: Братском, Тулунском, Куйтунском и либо Иркутском, либо Усть-Удинском. Иван Иванович обратился ко мне и сказал, что послезавтра будет бюро обкома партии. Требуют еще 300 машин дополнительно. Горлач сказал, что в Братске уже брать нечего. «Я приехал не то, чтобы немедленно забрать у вас машины, но вы должны подготовиться к этому. Если я сумею в Иркутске отбиться, то вас не побеспокоим, но если потребуется, будьте готовы. Урожай есть урожай, и его нужно убирать» <…> Я говорю: «Остались две категории машин: бетоновозы <…> и то, что не трогалось никогда – это машины, занятые на перевозке людей», – Иван Иванович меня внимательно выслушал. Тут снова строители заспорили, но недолго. Иван Иванович слегка хлопнул ладонью по столу <…> и говорит, обращаясь ко мне: «Бетонные машины брать нельзя: бетон – это хлеб стройки. Остается – с подвоза людей», – и, обращаясь к председателю объединенного постройкома А. М. Зубареву: «Ты давай-ка, говори с народом, чтобы люди ходили на работу пешком. А ты, – к П. К. Яковлеву, главному инженеру УСУИГЭС, – давай плати им за то, что они пешком ходят». И все. Разговор закончился». [13, с. 107–108]

М. С. Ротфорт: «За помощью к Ивану Ивановичу приходилось обращаться очень редко, ибо он сам как-то предугадывал и не дожидался от своих помощников просьбы. Очень часто, особенно в первые годы, он рано утром, а если не успевал, то поздно вечером, появлялся в Падуне, внимательно выслушивал каждого и предлагал конкретную помощь. Все обещания выполнялись по железному закону, и, естественно, каждый старался не быть в долгу. Прежде всего, его интересовал заработок и быт людей». [16, с. 111]

А. И. Нагнойных: «Под личным присмотром Наймушина электрифицировались села и деревни. Он так и говорил, приезжая проверить, как идут дела: «Ну что, каков у вас бригадир по освещению?» Не ускользала от Ивана Ивановича и производственная деятельность в сельском хозяйстве. Однажды на полях Братской МТС он насчитал девять сиротливо молчавших комбайнов. Поехал к директору МТС. «Почему стоят комбайны? Вот-вот ведь завьюжит». – «Это самоходные комбайны, Иван Иванович. На них стоят неудачные двигатели. Не успеваем менять коллекторы. А сейчас вот кончились». На следующее утро Наймушин позвонил директору МТС: «Сейчас тебе привезут коллекторы. Но учти, они сняты с асфальтоукладочных катков. По возможности верни». [9, с. 44]

А. Д. Грабарь:  «Весь этот напряженный период И. И. Наймушин был рядом, я чувствовал его присутствие во всем. Можно сказать, что основные службы Братскгэсстроя были развернуты на гидроузел. Личные посещения И. И. Наймушиным оперативных совещаний на гидроузле подчеркивали важность проводимых планерок, хотя делал он это своеобразно: брал стул и садился не на председательское место, а в уголке штабной комнаты и, как правило, не вмешивался в ход обсуждений, подчеркивая тем самым полноту моих полномочий и неоспоримость принимаемых мной решений. После планерки у меня с ним был, как правило, обмен мнениями, а то и обстоятельные беседы, которые для меня были очень важны. В основном, он поощрял мою инициативу и действия, но иногда пытался не только подсказать что делать, но и умерить мой беспощадный командный стиль, говоря при этом: «Погоняя, нужно отпускать, а то сломаются, особенно к пожилым руководителям относись помягче, учитывай, что их здоровье сейчас в твоих руках». [3, с. 128]

И. З. Черемных: «<…> Мне сказали: «Тебя Наймушин вызывает». Зачем – не пояснили. Захожу к нему в кабинет. Он так же, как и в прошлый раз, поверх очков холодно  смотрит на меня, кивает увесистой головой на стул:

– Садись, лихой молотобоец! Смотрю вот твое личное дело и думаю из тебя начальника сделать. <…> Поедешь начальником ЖКХ левого берега. <…> Завтра выходи. Не зазнавайся! С рабочими здороваться надо. Здороваться! Да поласковей, особенно утром. Чтобы у рабочих хороший настрой на день был! Не поздороваешься или как зверь взглянешь – пропал день. Будут судачить, косточки перемывать. Там, на Камской ГЭС, я из бригадира маляров начальника сделал, так он на третий день выгнал в шею рабочего из кабинета». [19, с. 114–115] 

Г. В. Брюханов: «Совещания и планерки Наймушин проводил нечасто, но предельно конкретно и сжато. <…> Наймушин никогда никого не подменял, но всегда помогал и контролировал. Требовал от работников самостоятельных, собственных решений: «Поступай, как можешь, как считаешь нужным. Я буду поддерживать».  [1, с. 77]

В. М. Чудотворцев: «При проведении деловых совещаний с руководящими работниками «Братскгэсстроя» Иван Иванович был краток в своих выступлениях, не любил, когда кто-либо много воды лил. Ценил свое и других время. Все совещания, планерки с аудиторией, скажем, человек в сорок, проводил максимум за час-полтора. Когда некоторые товарищи начинали нарушать регламент, он делал замечание, предлагая не занимать время у всех присутствующих. <…> К этому следует добавить, что он терпеть не мог лжи. <…> В личных контактах, разговорах, докладах он внимательно слушал и сразу принимал решение. При решении сложных вопросов принимал решение сам, не перекладывал на подчиненных». [20]

С. К. Евстигнеев: «Несколько слов о взаимоотношениях Арона Марковича Гиндина с Иваном Ивановичем Наймушиным. Известно было, что по некоторым техническим решениям у них были разные взгляды. Иногда были серьезные расхождения. Но каких-то резких проявлений, которые вылились бы в коллектив, не было никогда. Я даже спрашивал Ивана Ивановича:

– Как вы в таких случаях находите общий язык?

– Да, как правило, находим. Но иногда бывают и бескомпромиссные расхождения.

– Как же вы в таких случаях выходили из положения, когда каждый оставался при своем мнении?

– Если каждый оставался при своем мнении, я все-таки хотел оставаться начальником. И если был убежден, что какую-то большую техническую задачу надо решать по-моему, а не так, как предлагает главный инженер, то я не шел на обострение конфликта, не приказывал: «Делай, как я сказал!» Ведь я, как начальник, мог бы и так поступить. Я делал проще. Я дней на 10–15 отправлял главного инженера в командировку в Москву, а сам реализовывал свое решение. Когда он возвращался, работа уже делалась, возврата не могло быть. Потом он соглашался». [4, с. 69–70]

А. И. Нагнойных: «Попасть на прием к Наймушину оказалось просто: позвонил в приемную – мне назвали время. Но входил в кабинет с дрожью, потому что уже наслышался, что Иван Иванович не любил, когда приходили с заявлениями на счет жилья.

– Ну, что там у тебя? – буркнул он, не поднимая головы.

Я подал заявление. Наймушин стал читать.  <…> Положив мое заявление на угол стола, он сказал:

– Я тебя не звал.

– Меня направил обком партии.

– Ну и что же. Вас будет пятьсот коммунистов! Где же всем взять квартиры?

Он впервые поднял на меня лукаво прищуренные глаза, будто приглашал сесть на его место.

– Мы просим комнатку. И то лишь потому, что жене где-то надо готовиться к урокам и проверять тетради.

 – Что она ведет?

– Русский и литературу.

– И дети есть?

– Дочка двух лет.

– Все равно не могу! – И он искренне по-домашнему вздохнул.

– Напишите любую резолюцию, – попросил я. – Если придется уехать, так хоть совесть мучить не будет.

Наймушин взял заявление и начал что-то писать на нем, потом протянул его мне. В углу наискосок было написано мелким убористым почерком: «Тов. Анципович! Подселите в квартиру т. Суворова. Наймушин». Подпись была выведена разборчиво и полностью. Тогда я еще не знал значения этого и сказал:

– Иван Иванович, не будет же он подселять к своему заму!

– Что ты учишь меня писать резолюции! – буркнул он добродушно.

Через несколько дней мы получили ордер на комнату в недостроенном доме, что по тем временам котировалось очень высоко».  [10, с. 60–61]         

П. С. Непорожний: «Вернусь к вопросу ускорения подготовительных работ на площадке Усть-Илимской ГЭС <…>. Основной причиной сдерживания подготовительных работ являлось отсутствие автомобильной дороги от Братска до Усть-Илима. По реке плавать летом было трудно из-за Усть-Илимских порогов, а зимой река на порогах не замерзала. С вертолета я заметил, что автомобильная дорога Братск – Усть-Илим уже строилась. Спросил И. И. Наймушина, кто позволил ему принять решение о строительстве дороги без проекта, сметы и при отсутствии финансирования. Он ответил, что этого требовало «дело». За нарушение финансовой дисциплины пришлось мне (скрепя сердце) объявить Наймушину выговор. Но он не успокоился, добился потом приема у А. Н. Косыгина, доложил о делах и попросил разрешить Братскгэсстрою продолжить строительство дороги за счет капитальных вложений, выделяемых на строительство Братской ГЭС, без проекта и сметы. А. Н. Косыгин разрешил строительство в виде исключения. Дорогу быстро построили и начали основные работы по котловану Усть-Илимской ГЭС <…>.  [12, с. 69–70]

С. С. Пшенников: «Мне Иван Иванович помог создать нормальные житейские условия. Причем на квартиру, в которую мне велел вселиться Иван Иванович, претендовал один из работников райисполкома. Но Иван Иванович сказал: «Запомни, вы – строители, монтажники, эксплуатационники – основные и постоянные работники Братскгэсстроя, а они, избираемые, – приходят и уходят. Мне с вами работать, а им – со мной». [14, с. 115–116]

«В июле 1967 года мне довелось <…> участвовать в решении проблемы производства в Братскгэсстрое силикатного кирпича. <…> Некоторые пролеты производственных зданий КБЖБ использовались не полностью, а завезенные в Братскгэсстрой автоклавы оказались невостребованными. <…> В одной из встреч А. М. Гиндин предложил проработать вопрос использования неработающих автоклавов и дать предложения. Когда я переговорил с руководством КБЖБ, то понял, что они против реконструкций. <…> В одной из бесед с И. И. Наймушиным я <…> обмолвился об этой идее и о том, что встретил сопротивление Южакова, хотя больших затрат на реконструкцию пролетов не будет. Иван Иванович, на мое удивление, был в курсе этого вопроса. Через некоторое время он вызвал меня, усадил в свою машину, и мы поехали на КБЖБ <…>. Я, как мог, без чертежей рассказал, где установить автоклавы, откуда взять паровые мощности, где брать сырье для изготовления кирпича и т.п. Иван Иванович спросил Александра Степановича:

– Тебе все понятно, что он рассказал?

– Да, ясно! Но для силикатного кирпича это все будет слишком шикарно, не лучше ли здесь выпускать железобетонные конструкции?

– Так не выпускаете же! – сказал Иван Иванович. И они <…> ударили по рукам в знак решения спора.

Я доложил об этом решении А. М. Гиндину. Он <…> дал задание на проектирование реконструкции пролетов под производство силикатного кирпича». [15, с. 62–63]

Г. М. Вольдейт:  «В феврале 1960 года Иван Иванович Наймушин совершил поездку на створ будущей Усть-Илимской ГЭС. Перед этой поездкой он заменил в одном из подразделений руководителя. Мы возвращались со створа на санях. Я спросил:

– Иван Иванович, не слишком ли часто вы меняете руководителей?

– Любого руководителя от начальника участка до министра, если он на второй год работы не начнет улучшать положение дел, надо заменять, – убежденно сказал Иван Иванович.

Я возразил:

– А вам не жалко того человека, который подлежит замене? Ведь он, возможно, научится работать.

– Я не помню случая, чтобы руководитель, на второй год не выправивший положение, мог бы его выправить на третий, – резко ответил Наймушин. – А жалеть-не жалеть, так совестливый руководитель сам попросится на другую работу, если у него ничего не получается. Когда же человек просто цепляется за свое кресло, то жалеть такого – это не жалеть коллектив!». [2, с. 132]      

Источники:

1.  Брюханов Г. В. Высокие звезды Братска // Человек и его дело (очерки истории Братскгэсстроя) : в 2 книгах. Книга 1 / сост. И. М. Маслеников. – Москва, 1994. – С. 65–82.

2.  Вольдейт Г. М. Иван Иванович // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С. 132–135.

3.  Грабарь А. Д. В моей профессиональной биографии основные вехи были расставлены рукой И. И. Наймушина // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С. 124–131.

4.  Евстигнеев С. К. Я многим обязан Арону Марковичу Гиндину // Арон Маркович Гиндин (1903-1981) : (к столетию со дня рождения) / Борис Сальников. – Братск, 2004. – С. 67–70.

5.  Зачиняева Э. В труде жизни смысл / Эмма Зачиняева // Огни Ангары. – 1979. – 19 сент.

6.  Кобысов С. Из воспоминаний // Огни Ангары. – 1978. – 2 сент.

7.  Кураев М. Наймушин // Отец и другие плюс электрификация. Исторические свидетельства / Михаил Кураев. – Санкт-Петербург, 2019. – С. 268–280.  

8.  Мазанов С. С. И. И. Наймушин и Братскгэсстрой // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С. 73–83.

9.  Нагнойных А. И. Вопрос не должен быть вопросом // Усть-Илим продолжается  / ред. Ф. Лазуткина. – Иркутск, 1982. – С. 40–66.

10.  Нагнойных А. И. Наймушин и Гиндин // Мы – Братчане : сборник / сост. Г. П. Михасенко. – Иркутск, 1982. – С. 59-76.

11.  Напалков В.  Легендарный человек / В. Напалков ; беседу вела Г. Л. Ганенко // Огни Ангары. – 1979. – 2 окт.

12.  Непорожний П. С. 1960 год // Энергетика страны глазами министра. Дневники 1935-1985 гг. / Петр Непорожний. – Изд. 2-е, исправ. и доп. – Москва, 2003 – С. 57–76.

13.  Пашков И. М. Встречи с Иваном Ивановичем оставили неизгладимый след // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С.102–109.

14.  Пшенников С. С. Кадры решают все // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С. 114–117.

15. Пшенников С. С.  Эрудиция Гиндина всех поражала // Арон Маркович Гиндин (1903-1981) : (к столетию со дня рождения) / Борис Сальников. – Братск, 2004. – С. 60–63. 

16.  Ротфорт М. С. Мудрый и щедрый // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С.110–113.

17.  Сахаров Г. Без права н ошибку // Красное знамя. – 1989. – 6 дек.

18.  Семенов А. Н. О личных встречах с И. И. Наймушиным // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С. 63–67.

19. Черемных И. З. [Казалось, совсем быстро подошла суровая зима] : [отрывок] // После войны : повесть / Иннокентий Черемных. – Иркутск, 1986. – С. 113–125.

20. Чудотворцев В. Таким был И. Наймушин // Красное знамя. – 1979. – 21 авг.

Наймушин любил и умел принимать гостей. И, как утверждают, у него были собственные рецепты, которые делали его блюда незабываемо вкусными.

А. М. Гиндин: «Никогда я не ел таких вкусных, настоящих сибирских пельменей. Это было любимое блюдо Ивана Ивановича. <…> Я бывал у него в гостях, и когда он на стол ставил свое фирменное кушанье, я не переставал им восхищаться – знал он своеобразный рецепт его: делал из трех сортов мяса, с особой, только ему известной приправой». [1, с. 22]

А в книге «Свет Ангары», авторами которой стали ветераны Братскгэсстроя, есть такие воспоминания: «Он варил превкусную, пахнувшую дымком и лавровым листом тройную уху, прекрасно готовил». [2, с. 31]

Источники:

1.  Гиндин А. М. День первый // Это было на Ангаре : сборник / сост. В. Енишерлов, Д. Иванов. – Москва, 1974. – С. 21-24.

2.  Государственные люди // Свет Ангары : очерки истории ордена Ленина и ордена Октябрьской Революции специального управления Братскгэсстрой / ред. А. В. Глюк. – Иркутск, 1980. – С. 21-35. 

Характер человека – это воля или упрямство? Но именно он, проявляясь даже в мелочах, делает нас такими, какие мы есть.

В книге «Свет Ангары», составленной на основе воспоминаний ветеранов Братскгэсстроя, можно найти такие строки: «Наймушин никогда не жаловался, сокровенное не выкладывал даже близким людям, боролся с болью и справлялся сам, мужественно и терпеливо». [3, с. 77]

Там же приводится такой эпизод: «Комиссия приняла в промышленную эксплуатацию Братскую ГЭС <…> с оценкой «отлично». Два члена комиссии – «свои», их положение наиболее затруднительно. Оба, в первую очередь, отвечали за недоделки, упущения, погрешности <…>. Они вели себя по-разному. А. М. Гиндин не скрывал волнения, хотя и был абсолютно уверен в том, что все будет хорошо, но <…> живо реагировал на каждое оброненное слово, каждый жест и потихоньку, отойдя в сторонку, <…> доставал из кармана таблетку валидола, а затем присоединялся к остальным и продолжал работу. И. И. Наймушин волновался не меньше Гиндина, но с виду был так же хмур и спокоен, как всегда. Если его о чем-нибудь спрашивали члены комиссии, провожал интересующихся на нужный объект и отвечал на вопрос так обстоятельно, что спросивший полностью удовлетворял законное любопытство. Однажды к концу напряженного трудового дня профессор В. С. Квятковский заметил, что И. И. Наймушин бледен, и вид у него усталый. Председатель комиссии академик В. А. Кириллин, очень внимательный и отзывчивый человек, взглянул на Ивана Ивановича с сочувствием. Наймушин покачал головой:

– Это у нас здесь загар такой…

В. А. Кириллин понимающе улыбнулся. Он отлично сознавал, что должен в такой момент испытывать начальник строительства...». [3, с. 152–153]

А вот что рассказывает М. Ф .Соколов: «<…> он сломал ногу в 1970 году. Вошел в свой двор, поскользнулся и сломал. А на второй день – партхозактив в клубе «Лесохимик». Ему наложили гипс, а ему выступать с докладом. Доклад на полтора часа. До машины и в клуб до трибуны мы его довели. Там занавес был закрыт. Когда он встал за трибуну, занавес открыли. Доклад сделал, мы его опять в машину отвели. Так никто и не заметил тогда, что он выступал со сломанной ногой. А дня через три ему нужно было лететь в Москву на сессию Верховного Совета РСФСР. Нога, конечно, разболелась, но он улетел и на сессии был. Но с ногой его положили в министерскую клинику. Врачи посмотрели, нога уже чернеть начала, и чернота идет аж к колену. Врач говорит: «Надо чистить». Иван Иванович <…> звонит дочери (она врач): «Марина, доченька, привези мне что-нибудь одеться и забери меня отсюда». Он ей объяснил, в чем дело. Она украла его из клиники и сразу в аэропорт на самолет и в Братск. А здесь подключили Пака. Пак сразу же взялся за дело и за месяц ему ногу вылечил и поднял его. А в Москве ему бы могли ее чикнуть без всяких разговоров. Он был терпеливый, настойчивый мужик. Со слабым характером человек бы сдался. Там ему говорили – гангрена, чернеет все выше и выше». [2, с. 178]

Его дополняет В. И. Мануленко: «Иван Иванович отличался крепким здоровьем. Первые годы он вообще не болел, даже не был подвержен простудным заболеваниям. Но в последние годы у него частенько начало «прихватывать» сердце. Единственная его жалоба: «У меня что-то «прихватило». <…> Но больше одного дня он никогда не болел. На первом плане у него всегда была работа». [1, с. 191] 

Источники:

1.  Мануленко В. И. Воспоминания врача об Иване Ивановиче // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С. 190–191.

2.  Соколов М. Ф. Четыре года работы с Иваном Ивановичем никогда не забудутся // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С. 174–179.

3. Этапы большого пути // Свет Ангары : очерки истории ордена Ленина и ордена Октябрьской Революции специального управления Братскгэсстрой / ред. А. В. Глюк. – Иркутск, 1980. – С. 51–157.

Если работа была смыслом жизни Ивана Ивановича Наймушина, рыбалка – страстью, то огородно-дачные дела занимали нишу хобби.

В. И. Мануленко: «Первый раз я увидела Ивана Ивановича Наймушина летом 1955 года. Мы с мужем и маленькой дочкой в выходной день гуляли по Заверняйке. Проходя мимо маленького дома, во дворе мы заметили двух людей, работавших на приусадебном участке. <…> Иван Иванович был тогда еще совсем молодым и красивым, а Клавдия Георгиевна, тоненькая, как березка, тоже очень красивая. Они высаживали цветы». [1, с. 190]

А. А. Сапожников: «Как только зима начинает отсчитывать последние дни, и в воздухе запахнет весной, Иван Иванович в семейном кругу начинает разговоры о земле, семенах, удобрениях, парниках. <…>. Он очень любил копаться в земле, выращивал хорошие овощи и снабжал ими не только свою семью, но и друзей. Он садил всевозможные цветы и ягодники. Собственноручно обсадил весь приусадебный участок березками, которые сам привез из тайги <…>». [2, с. 33]

Источники:

1.  Мануленко В. И. Воспоминания врача об Иване Ивановиче // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С. 190-191.

2.  Сапожников А. А. Воспоминания об Иване Ивановиче // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С. 28-39.

Умение поставить цель и ее добиться – это качество присуще далеко не всем. Наймушин обладал им вполне.

Вот как писал о нем Валерий Ладейщиков: «Его называют самородком. В самом деле, как не подивиться тому, что паренек из темной лапотной Вятской губернии стал одним из выдающихся гидростроителей страны? Да, все это было: голодное, босое детство, беспризорщина, горький хлеб из рук чужих людей. […] Батрачил у хозяина на мельнице, гонял лошадей в артели «Гуж», крепил шахты и рубил уголь. Там, на шахте, потянулся к знанию. […] До рассвета засиживался над книжками «Рабфак на дому». Невелика была грамотешка, все давалось великими муками». [2, с. 5]  

Дополняют его авторы биографического очерка В. Ф. Горчакова и Б. С. Сальников: «В 1931 году Наймушина как лучшего производственника, интересующегося новой техникой, направляют на учебу. Началась учеба на рабфаке в Ростове. Поступление далось нелегко. Дважды не прошел он на рабфак, не мог одолеть диктант. Чтобы изучить русский язык, он засел переписывать роман Толстого «Война и мир». Ночами засыпал за столом, а назавтра принимался снова. После окончания рабфака поступает в Сухумский горный техникум, а затем в Московский горный институт».  [1, с. 7]

Дальнейший трудовой путь Ивана Ивановича Наймушина хорошо известен. Однако с преодолением каждой новой вершины на его пути вставала следующая. Другой бы сдался, махнул на все рукой, но не таков был характер «гидромедведя».

Казалось бы: строительство Братской ГЭС освещалось центральной прессой, стройку называли «Всесоюзной», уж тут-то препятствий быть не должно. Но вот как о сложившейся ситуации в статье «Мы строили Братск» писал И. И. Наймушин: «Расскажу о первом перекрытии Ангары. Проектом было предусмотрено производить работы по устройству перемычек котлована первой очереди в летнее время, с наплавного моста. Однако мы хорошо понимали: с основными сооружениями затягивать никак нельзя. Стройку могли пустить, что называется, «на подсос», когда финансирование растягивается на добрый десяток лет: объектов много, неизвестно, какой окажется важнее. Надо помочь решению вопроса своими силами». [4, с. 198]  

А вот что вспоминает С. С. Мазанов: «Характерным для Наймушина было и принятое им вопреки прямому запрету Минэнерго решение о закрытии с сентября 1961 года донных отверстий плотины Братской ГЭС для заполнения водохранилища. По состоянию работ первые агрегаты могли принять нагрузку в 1961 году, но для этого требовалось поднять уровень воды в водохранилище до необходимых отметок. Против прекращения осенних пропусков воды через донные отверстия ГЭС возражали власти Красноярского края из-за ухудшения условий судоходства и лесосплава в нижней части Ангары и на Енисее. По приказу Наймушина 1 сентября донные отверстия  закрыли, началось наполнение водохранилища. 28 ноября 1961 года первый агрегат Братской ГЭС вступил в работу и начал выдавать электроэнергию, а в декабре ввели еще три агрегата. Вскоре после закрытия донных отверстий Наймушин вернулся с заседания коллегии Минэнерго, на котором ему объявили, как он говорил «сто двадцатый» строгий выговор. Но дело было сделано, Братская ГЭС стала работать!». [3, с. 77–78]  

Источники:

1. Горчакова В. Ф. И. И. Наймушин (1905–1973 гг.) : биографический очерк / В. Ф. Горчакова, Б. С. Сальников // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С. 5–24.

2. Ладейщиков В. «Он брал реки за горло». – Текст : электронный // Восточно-Сибирская правда. – 1993. – 7 авг. – Электрон. версия. – Доступна на сайте электронной библиотеки «Хроники Приангарья» (дата обращения: 07.05.2024).

3. Мазанов С. С. И. И. Наймушин и Братскгэсстрой // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С.73–83.

4. Наймушин И. И. Мы строили Братск // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С.193–209.

У энергетиков есть традиция: при укладке первого кубометра бетона бросать в котлован монеты и часы. Монеты, естественно, как символ благополучия. Ну, а часы?  Это как бы делает плотину «неподвластной времени». [3, с. 6] 

Соблюдал эту традицию и Иван Иванович Наймушин. В апреле 1960 года был уложен первый бетон в здание Братской ГЭС. Присутствовавший на этом событии Наймушин бросил в бетон свои часы. [2, с. 19]

Прошло 8 лет, и 22 апреля 1968 года был уложен первый кубометр бетона в тело плотины Усть-Илимской ГЭС. [4] Воспоминаниями делятся ветераны Братскгэсстроя.

Н. С. Карначев: «В тот день котлован был наполнен людьми. <…> В первый бетон бросали монеты. Иван Иванович Наймушин, начальник Братскгэсстроя, не мог подступиться ближе к блоку. Его наручные часы пролетели над головами и под вибратором Аркадия Старченко сразу же погрузились в смесь». [1]

Н. Н. Подтёп: «Подготовка укладки первого бетона превратилась в долгожданный в героическом труде праздник. Все жители, нарядно одетые, маленького тогда Усть-Илимска пришли к первому блоку будущей ГЭС. <…> После торжественного митинга перед приемкой первых кубометров бетона И. И. Наймушин <…> снял с руки золотые швейцарские часы, приподнял их над головой и сказал: «Эти часы шли ритмично и четко, с абсолютной точностью. Пусть и наша Усть-Илимская ГЭС, началом строительства которой будет укладка первого кубометра бетона, сегодня, 22 апреля 1968 года, в день рождения <…> В. И. Ленина, строится и работает так же ритмично <…> ». Часы были бережно уложены на скалу, дно будущего блока для бетона. Под звуки духового оркестра, оглушительного крика всеми протяжного «У-Р-А», ликуя  и подбрасывая вверх головные уборы и детей, вой сирен, сигналов автомобилей, звона бросаемой всеми денежной мелочи, по поверью, на счастье. Бросили ее не один килограмм, наверное, в ведро не поместилась бы». [5, с. 120]

Источники:

1.  Быков А. Эстафета подвига / А. Быков, А. Ягмуров. – Текст : электронный // Усть-Илимская правда. – 1969. – 8 июля. – URL: https://i.irklib.ru/  (дата обращения: 22.02.2024). – Доступен на сайте электрон. краеведческой б-ки Иркутской области «Хроники Приангарья».

2.  Горчакова В. Ф. И. И. Наймушин (1905–1973 гг.) : биографический очерк / В. Ф. Горчакова, Б. С. Сальников // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С. 5–24.

3.  Макеев К. Кубометры памяти / Константин Макеев. – Текст : электронный // Амурская правда. – 2013. – 1 июня. – URL:  https://storage.yandexcloud.net/storage.rushydro.ru/iblock/901/l3t5ccakbxcok95bhqyyw5j87cnga3vx/2-vipusk.pdf  (дата обращения: 27.02.2024).

4.  Переломова Ю. «Здесь будет построена Усть-Илимская ГЭС» / Юлия Переломова. – Текст : электронный // Восточно-Сибирская правда. – 2016. – 2 июня. – URL: https://www.vsp.ru/2016/06/02/zdes-budet-postroena-ust-ilimskaya-ges/ (дата обращения: 27.02.2024).

5.  Подтёп Н. Н. Не динозавру, а Братскгэсстрою памятник! // Братскгэсстрой. Звёздные часы Отечества : записки начальника Братскгэсстроя / Анатолий Закопырин. – Братск, 2013. – С. 120-121.

Братскгэсстрой решал комплексные вопросы строительства. Вокруг промышленных гигантов стремительно разрастался молодой город. А у него были свои запросы. Так, уже в 1958 году в Братске была построена и открыта 21 школа, к 1967 году их количество увеличилось до 38. Еще две школы открылись в 1971 году. [2, с. 3]

Л. С. Ядонист: «Весной и летом 1955 г. у Падунских порогов раскинулся Зеленый городок. <…> Со всех концов страны сюда приезжали строители, многие с семьями, их спешно расселяли в палатках. Детям строителей нужна была школа. Летом приступили к ее строительству, которое курировал сам И. И. Наймушин.  5 августа 1955 г. зав. Братским районо А. В. Федоров начал комплектование учительского коллектива. <…> 15 августа 1955 года по направлению Иркутского облоно в Зеленый городок прибыли первые учителя  <…> Первый педсовет состоялся в палатке <…> Число учащихся составляло 150 человек, но уже во втором полугодии их число возросло до 1000, не было возможности строить учебный процесс даже в две смены. Пришлось отправиться на прием к И. И. Наймушину с просьбой построить для школы дополнительное помещение. Он тут же дал указания начальникам отделов – составить смету и немедленно приступить к строительству еще одного здания. И 1 мая 1956 года мы приняли новое здание для нашей школы». [3, с. 11–12]

М. И. Верещагина: «Где, в какой стране был еще такой разворот строительных работ, что школы открывались одна за другой. И на каждом открытии всегда были или Иван Иванович Наймушин, или Арон Моисеевич Гиндин. <…> А народ все пребывал на стройку. Нам, учителям, приходилось работать с молодыми строителями и в вечерних школах, и на курсах. По инициативе И. И. Наймушина учителя проводили обучение в бригадах, прямо на стройке. Учителя общались с Иваном Ивановичем во время проведения августовский совещаний учителей, где он традиционно присутствовал в качестве почетного гостя. Учителям, которые активно участвовали в работе по воспитанию молодых строителей, вручали значок и удостоверение «Строитель Братской ГЭС», подписанное начальником Братскгэсстроя И. И. Наймушиным». [1, с. 188]

Источники:

1. Верещагина М. И. Из воспоминаний учительницы // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С. 187–189.

2. Вначале были три щитовые школы… // Знамя. – 2006. – 22 сент.

3. Хван А. Первый директор школы № 2, Зеленый городок  // Большое время на маленьких часах / Алла Хван. – Братск, 2002. – С. 9–13.

Кроме Братской, в разные годы своей жизни И. И. Наймушин руководил строительством и других электростанций.

В автобиографии он указывал:

1941-1943 – начальник строительства электростанции в городе Йошкар-Ола;

1943-1946 – начальник строительства Брянского энергокомбината;

1946-1950 – начальник строительства Нивагэс-3;

1950-1954 – начальник Камгэсстроя [1, с. 7]

Каждая из них «подкидывала» будущему начальнику Братскгэсстроя задачи, часто требующие нестандартного подхода.

Вот как вспоминает об этом В. Г. Напалков:

«В октябре 1941 года в нашем тресте появился И. И. Наймушин и, переговорив со мной о дальнейших моих планах, предложил выехать с ним на строительство тепловой электростанции в г. Йошкар-Ола Марийской АССР. Сюда были эвакуированы два завода министерства электропромышленности. В короткое время было смонтировано технологическое оборудование (без стен и крыши). <…> Строительство столкнулось с большими трудностями: отсутствие базы, складских помещений и площадей, отсутствие жилья, продуктов питания. <…> В решении этих неимоверно трудных вопросов Иван Иванович проявил великую настойчивость. Его требования, просьбы, убеждение руководителей Марийской АССР, поездки к руководителям Чувашии, Мордовии, Кировской области дали положительные результаты. <…> Зная прекрасно электросиловое хозяйство Москвы, Иван Иванович в одну из поездок в столицу подобрал соответствующие котлы и турбину с генератором, бывшие в употреблении. <…> Благодаря этой инициативе Наймушина и несмотря на тяжелейшие условия монтажа, нехватки монтажных материалов и установочной аппаратуры, в 1943 году ТЭЦ дала промышленный ток.

После пуска электростанции в Йошкар-Оле И. И. Наймушина направляют на восстановительные работы Брянской ГРЭС в поселке Белые Берега, в 25 километрах от г. Брянска. В декабре 1943 года был сформирован железнодорожный состав для погрузки оборудования и рабочих. <…> Весь коллектив согласился выехать в Брянскую область на восстановительные работы. Пришлось лично Ивану Ивановичу проводить отбор людей.

Брянская ГРЭС – это крупный энергетический объект. Уходя, немцы подорвали стены и фундаменты котлов, турбин и генераторов машинного зала. Характерной особенностью одной 30-метровой стены машинного зала в железобетонном исполнении было то, что она при взрыве осталась почти целой. Она как бы сползла с фундамента <…> На одном из заседаний технического совета И. И. Наймушин предложил поднять эту стену целиком при помощи 50-тонных гидравлических домкратов и поставить на фундаменты. <…> Предложение трест Гидромонтаж осуществил, что значительно ускорило пуск электростанции.

<…> В одну из поездок в Москву Наймушин поставил вопрос о выделении транспортных средств. Ему отказали. А положение было серьезное, так как начали поступать грузы по железной дороге, требовался транспорт для перевозки из Брянска и городов Брянской области, из Москвы продуктов питания и промтоваров. Население поселка Белые Берега быстро росло. <…> И здесь опять оказал большую помощь Иван Иванович. <…> Как-то из поездки в Брянск он привез с собой человека <…> Вновь оформленный работник Архипов был участником партизанского движения в Брянских лесах. Находясь в партизанском отряде, Архипов знал места, где <…> партизаны оставляли автотранспорт. <…> К апрелю 1946 года у нас уже было 78 автомашин, в том числе, по фондам мы получили 6 машин. <…> Станция была восстановлена, дала промышленный ток. А И. И. Наймушина в апреле 1946 года направляют на Кольский полуостров на строительство гидроэлектростанции на реке Нива, близ города Кандалакши Мурманской области, за Полярным кругом.

Гидроэлектростанция Нива-3, пожалуй, самая уникальная гидроэлектростанция. Значительная часть отводящего канала пробита в Белое море, а машинный зал расположен под землей на глубине около 70 метров. Строительство гидроэлектростанции Нива-3 началось до войны. <…> Но с начала войны и до 1946 года все работы были приостановлены <…> В течение пяти лет <…> произошло много разрушений, а вода, поступавшая в машинный зал, замерзла и превратилась в сплошные ледяные глыбы. <…> Начальник строительства И. И. Наймушин и главный инженер А. Ф. Васильев дали задание соответствующим отделам проработать более эффективные методы удаления льда из машинного зала. Было много различных предложений. Во время этих поисков Иван Иванович, обходя как-то складские помещения, обнаружил несколько калориферов, завезенных на стройку еще до войны. <…> Калориферы опустили в машинный зал, закрыли отверстия и дали тепло. <…> Через месяц машинный зал был освобожден ото льда, вода от растаявшего льда ушла по отводящему каналу в Белое море.

<…> В 1946-48 годах в районе Москвы были организованы базы, куда поступало всевозможное трофейное оборудование. К базе, расположенной на стройплощадке Дербеневской ТЭЦ в Москве, Наймушин сумел добиться прикрепления нашей стройки. <…> За месяц в адрес строительства было отгружено 78 четырехосных вагонов разного строительного оборудования и материалов: бетономешалки, растворомешалки, компрессоры, катки, распределительные устройства (СКМП), насосы, отбойные молотки, электромоторы и другое.

<…> Уникальная гидроэлектростанция Нива-3 вступила в строй действующих. И. И. Наймушина назначают начальником строительства Камской ГЭС, расположенной в нескольких километрах от г. Пермь выше по течению реки Камы. <…> Многие трудные вопросы решались благодаря отделу снабжения и отделу оборудования, организации которых и подбору кадров в них Иван Иванович уделял большое внимание. <…> Весной началась выемка скалы и грунта под основание плотины.

Весна на реке Каме проходит бурно, с большим подъемом воды, с большими ледяными полями во время ледохода. <…> В один из воскресных дней <…> Ивану Ивановичу домой позвонил диспетчер и сообщил, что огромное ледяное поле одним краем уперлось в перемычку, другим – в левый берег. Начал создаваться подпор воды и большое скопление льда. Мы немедленно прибыли на перемычку. <…> Перемычка дрожала. Создалась угроза ее разрушения и затопление котлована. Это грозило гибелью всей находящейся в котловане техники <…> И. И. Наймушин принял решение дробить льдину мелкими взрывами у перемычки и у левого берега.  Шла упорная борьба за спасение котлована. Наконец ледяное поле стало медленно продвигаться. <…> И вот раздался оглушительный треск <…> Льдина пошла вниз, все с облегчением вздохнули. Но… в котлован хлынула вода. <…> Были вызваны водолазы <…> Выяснилось, что разрыв металлического шпунта и деревянной перемычки оказался значительным, длиной около 30 метров и шириной по всей длине 0,5 метра. Надо было накладывать пластырь. Его изготовили и только к вечеру заделали пробоину. Вода в котловане уже поднялась на 3 метра. Наймушин все это время находился на перемычке, поспевая везде. Его неторопливые, спокойные распоряжения для всех исполнителей были значительными дельными советами.

Но вот и Камская гидроэлектростанция в стадии пуска. И. И. Наймушин получает новое назначение: начальником строительства Братской ГЭС». [3]

Нестандартный подход это отличительная черта всех, кто работал с Иваном Ивановичем. Но воплощать эти идеи можно было, конечно же, с благословения Наймушина или заслужив его доверие. Вот что рассказывает в своей книге М. Н. Кураев о строительстве Нива ГЭС-3: «Без инженерного образования невозможно ни охватить, ни оценить объем и сложность монтажа и пусконаладочных работ глубоко под землей.

Работа была выполнена в срок и качественно.

И тут возникла проблема, не решив которую, можно было отправить насмарку  многолетние усилия многотысячного коллектива.

Тучи зашли, откуда не ждали.

На дворе декабрь, станция готова к пуску… а электроэнергию девать некуда! Занятые своими делами, как-то не оглянулись на соседей. Алюминиевый завод, в интересах которого строилась ГЭС, еще ведет монтаж оборудования. Колэнерго, ведающее сетями, еще не подтянуло свои ЛЭП к подстанции ГЭС.

Что делать? Куда девать ни много ни мало десятки тысяч киловатт энергии? А станцию надо пускать в обещанную дату!

<…> Взглянув на домашний кипятильник, отец понял, что нужно делать. Нужно сделать «большой кипятильник», то есть реостат, подключить его к генератору и… опустить в воду! Ну, хотя бы в верхний бьеф подводящей деривации, в канал. Пусть греет воду и души строителей – станция работает! <…>

Заместитель главного инженера Кураев поручил главному механику Кураеву незамедлительно изготовить «реостат-кипятильник» и, не по должности проведя пусконаладочные работы, обеспечил его нагрузкой.

Станция «Нива-III» работает и по сей день…». [2, с. 273–274]

Источники:

1.  Горчакова В. Ф. И. И. Наймушин (1905–1973 гг.) : биографический очерк / В. Ф. Горчакова, Б. С. Сальников // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С. 5–24.

2. Кураев М. Наймушин // Отец и другие плюс электрификация. Исторические свидетельства / Михаил Кураев. – Санкт-Петербург, 2019. – С. 268–280.  

3.  Напалков В. Г. Я счастлив, что много лет проработал с Иваном Ивановичем Наймушиным // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С. 40–47.

М. Н. Кураев: «Вспоминая Ивана Ивановича вижу, что его юмор был, пожалуй, по преимуществу, именно ситуационный. Он не украшал жизнь блестками остроумия, но видел возможность и насмешки, и остроумной выходки в самих жизненных ситуациях и коллизиях, которые всерьез невозможно разрешить. И, как человек не напоказ остроумный, он участвовал в таких сюжетах с убийственной серьезностью». [1, с. 270]

«Шуткой Иван Иванович скрывал душевное волнение. <…>. Когда на строительстве случалось чрезвычайное, он, несмотря на серьезность ситуации, умел разрядить обстановку, снять напряжение двумя-тремя шутливыми словами, которые сами по себе вроде бы ничего не значили, но за которыми люди, пришедшие за советом, помощью, ощущали уверенность, что дело, несмотря на случившиеся, поправимо, наступит перелом, и вот сейчас все пойдет иначе. <…> Все нормально, убеждал и покорял он всех одним своим видом и присутствием, и в людях таяли сомнения, они обретали новые силы. Он видел это, и тогда в его карих цепких глазах вспыхивал веселый огонь».  [2, с. 77]

Источник:

1.  Кураев М. Наймушин // Отец и другие плюс электрификация. Исторические свидетельства / Михаил Кураев. – Санкт-Петербург, 2019. – С. 268–280.  

2. Этапы большого пути // Свет Ангары : очерки истории ордена Ленина и ордена Октябрьской Революции специального управления Братскгэсстрой / ред. А. В. Глюк. – Иркутск, 1980. – С. 51–157.

Ивану Ивановичу Наймушину приходилось часто общаться с иностранными гостями, желавшими посмотреть на таежное «чудо», нередко и сам он бывал в рабочих поездках по ближнему зарубежью. Но случались и более запоминающиеся визиты. Об одном из них вспоминает А. Н. Семенов: «По рекомендации Минэнерго СССР И. И. Наймушин и еще два работника Братскгэсстроя – А. Д. Грабарь <…> и автор этих строк были направлены для участия в работе международной выставки ЭКСПО-70, проводившейся в Японии. <…> Выставка нас потрясла <...>.  И. И. Наймушин и в Японии был знаковой фигурой, поэтому посол СССР в Японии Трояновский дал большой прием в честь советских специалистов и выделил в распоряжение И. И. Наймушина легковой автомобиль с советским инженером-электронщиком, который хорошо владел японским языком и много дней сопровождал нас по стране».  [2, с. 66–67]

Что же представляла собой эта выставка и чем была так интересна?

ЭКСПО-70 – первая Всемирная выставка в Азии. В ней принимали участие 77 стран. Экспозиции развернулись в 107 павильонах. Общая тема выставки – «Прогресс и гармония для человечества». Советский павильон был выполнен в виде развернутого красного знамени. Авторами архитектурного проекта стали М. Посохин (главный архитектор), В. Свирский (архитектор), А. Кондратьев (главный консультант), К. Рождественский (главный художник). Общая площадь павильона составила 25 тыс. кв. метров, а экспозиционное пространство – 13 тыс. кв. метров. Первая часть павильона – Ленинский зал. Он давал торжественный настрой и раскрывал девиз выставки. Из Ленинского зала зритель попадал в следующий, где его ждали камерные интерьеры, отражающие «гармоническое развитие личности при социализме». Далее следовали залы раздела «Культура» с красочной и богатой экспозицией. Их сменял зал «Сибирь». Здесь на фоне слайдовых диорам с зеленым океаном тайги разворачивались картины вдохновенного труда советских людей: освоение новых угольных бассейнов и нефтяных месторождений, возведение индустриальных и научных комплексов. Но самое ошеломляющее впечатление производил павильон «Космос», где в мерцании фиолетовых и малиново-красных отсветов звезд-прожекторов экспонировались советские космические аппараты. Советский павильон пользовался огромной популярностью. За шесть месяцев его посетили двадцать восемь миллионов человек. [1, с. 198–203]

Источники:

1.  Навлицкая Г. Б. ЭКСПО-70 // Осака / Галина Навлицкая. – Москва, 1983. – С. 193–214.

2.  Семенов А. Н. О личных встречах с И. И. Наймушиным // Иван Иванович Наймушин. Первый начальник Братскгэсстроя / сост. Б. С. Сальников ; под ред. В. С. Викулова. – Иркутск, 2005. – С. 63–67.