Небо обволокло свинцовыми грозовыми тучами. Скоро должна была начаться гроза. Капли одна за другой стали падать на землю, еще не высохшую от предыдущего ливня, который не прекращался уже двое суток и буквально затопил узкие улочки небольшого города, стоящего у подножия неприступных Зубчатых гор, на самой окраине мира. Во время бедствия погибло огромное количество скота и несколько человек, которых дождь застал спящими на улице в состоянии сильнейшего алкогольного одурманивания. Город, оказавшийся во власти стихии, с давних времен носил гордое имя Кибалион, в котором прослеживались эльфийские корни и связь с древнейшими алхимическими изысканиями. Кибалион располагался на невысоком пологом холме, когда-то покрытом зарослями редчайшей ртутной травы (የሜርኩሪ - «кибали» с эльфийского), которая использовалась эльфами для лечения отравлений тяжелыми металлами на рудниках. После ухода представителей первой расы (как они себя называли) с этой земли группа людей-поселенцев, бежавшая от ужасов войны на юге, основала здесь небольшое поселение, выросшее впоследствии в город.
Город стал излюбленным местом для работы алхимиков, благодаря огромному количеству произрастающих в округе полезных науке трав, множеству редких исчезающих видов животных и близлежащим заброшенным поселениям эльфов, сокрытым под землей. Рассматривая еще не осыпавшиеся фрески и мозаики древних городов, можно было отыскать ценнейшие алхимические знания, накопленные за много тысячелетий увядающим ныне народом. Со временем в городе возник даже алхимический университет, куда съезжались лучшие умы со всего континента. В Кибалионе процветала наука, торговля, а власть принадлежала простым людям. Это было около пяти сотен лет назад… Многое изменилось с той поры. Средняя температура воздуха упала на десять отметок по ледяному погодометру, что привело к гибели многих редких растений. Этот катаклизм, названный учеными Глобальным Застыванием, вместе с участившимися набегами северных племен и десятилетней войной с Рорквалом (нынешний Ревград) привел к опустению города, свержению народной власти и приглашению на трон династии низвергнутых королей далекой солнечной Кастолони. В наши дни мало что осталось и от славного университета, и от не менее славного города, который сейчас населяло не более девяти тысяч человек. Да и единственным живым потомком славнейшей династии была женщина…
Этот ливень мог повториться вновь, поэтому в эту ночь на первом этаже единственного на весь город трактира было пусто как в древнем склепе. Во время сильных дождей вода подтапливала первый этаж, что было весьма неприятной новостью для постояльцев. Только одну темную фигуру можно было заметить в баре на первом этаже в самом углу. Остальные жильцы давно уже попрятались в своих номерах, совершили вечерние молитвы и пытались заснуть, несмотря на дождь, уже неистово барабанящий крышу и стремящийся просочиться внутрь этого пристанища для людей, не имеющих дома и лишенных прелестей спокойной и благополучной обывательской жизни. Давно спал и трактирщик с женой, и прислуга, состоящая из девушки кухарки и маленького мальчика, метущего полы, убирающего мусор и присвающего себе забытые вещи постояльцев. На стуле около входа мирно посапывал пожилой охранник, выронив свою окованную железом палку, являющуюся и оружием, и тростью.
Человек, сидящий в одиночестве в баре, был мужчиной лет двадцати пяти с необычайно привлекательным когда-то лицом, на которое время наложило свои отпечатки в виде шрама от когтистой лапы крупного зверя из семейства кошачьих, переломанного носа и тому подобных отметин, которые, как считают многие, только украшают настоящего воина. Он был высокого роста и могучего, слегка полноватого телосложения. На потрепанном кожаном поясе с витиеватым орнаментом висел искусно выкованный полуторный меч с изящно украшенной резьбой гардой и навершием в виде головы дракона. Одежда его состояла из короткой приталенной клепаной куртки и зауженных по последней моде штанов цвета морской волны. На ногах были диковинные сапоги из кожи неведомого заморского змея.
В том человеке можно было признать известного на весь город самого преданного слугу Ее Величества Королевы, последнего живого рыцаря этих земель. Люди его так просто и называли - Рыцарь. Как и подобает представителю вымирающего вида, живущему на окраине цивилизации, он проводил вечера, попивая эль в богом забытом трактире богом забытого города. И сейчас на столе перед ним было шесть бутылок успокаивающего душу, сближающего людей и подписывающего мирные договоры с совестью напитка, готовые составить компанию и в этот дождливый вечер. Но как только Рыцарь потянулся за первым сосудом с двумя литрами, способными заглушить тоску любой степени, входная дверь распахнулась настежь, и вместе с бушующей на улице непогодой в трактир ввалился растрепанный незнакомец без капюшона с промокшими насквозь кудрявыми волосами в куртке, полностью пропитанной алхимическими зельями, травами и спиртом. То был частый напарник Рыцаря по осушению всяческих зелий радости, последний в этом городе алхимик. Он давно собирался уехать, но его сборы в дальнюю дорогу все откладывались и откладывались по разным уважительным и не очень причинам. Все, игнорируя первые две буквы ремесла, звали его Химиком.
«Ну что Рыцарь, как дела?» - улыбаясь, спросил Химик, быстро подвигая к столику друга деревянную табуретку. Рыцарь слегка поморщился, услышав дежурный и очень любимый Химиком вопрос, на который ему всегда сложно было ответить.
«Отлично!» – помедлив, произнес Рыцарь, хотя по его глазам, наполненным вселенской скорбью какого-нибудь гонимого всеми проклятого народа, было понятно, что дела у него идут из рук вон плохо.
«Ой, да брось ты!» - сказал Химик, откупоривая бутылку эля, - «Я знаю тебя уже целых шесть лет, а ты как в то время, когда тебя еще не выгнали из алхимического университета, так и сейчас печалишься обо всех этих бабах», - Химик наполнил свою чашку напитком ячменной гармонии и стал большими жадными глотками ее осушать.
«Просто они все считают меня мерзавцем и пропащим человеком, змеем-искусителем во плоти, а я всего лишь ищу свою любовь», - вздохнул Рыцарь и, взяв вторую бутылку, принялся пить ее прямо из горлышка. Его личная жизнь славилась своей запутанностью, непонятностью мотивов и количеством драм, поэтому очень многие писатели, создававшие романы преимущественно для дам среднего возраста, охотно обращались к нему за вдохновением. У Рыцаря было очень большое сердце, в котором место находилось почти всем.
«Ой, ты так себя ведешь с женщинами, что, будь я дамой, тоже бы тебе отказал!» - отрезал Химик. «И перестань уже служить этой Королеве, ходить с ней по всем лавкам города, охраняя ее от воображаемых врагов и таская сумки с покупками. Ты уже целую вечность этим занимаешься! Она тобой манипулирует с помощью мимики и уменьшительно-ласкательных прозвищ. Пусть наймет себе пажа для этого – ты, в конце концов, воин, а не слуга. И вообще все эти рыцари и королевы - уже прошлый век. Вот за мной и за наукой, которую ты бросил изучать, - будущее. Я сегодня наконец-то защитил свою работу по фундаментальной алхимии говорящей воды и скоро уеду далеко-далеко отсюда. Буду работать у какого-нибудь современного и перспективного лорда или даже короля, покровителя науки. У меня будет однозначно свой собственный заводик, занимающийся зельеварением. Я создам будущее! Для вас, невежд, ну и для себя конечно», - Химик закончил, наконец, свой монолог и выпил еще стакан эля.
«Служить Королеве - мой долг! Я дал клятву!» - возразил Рыцарь после непродолжительного молчания. «А что насчет женщин... те, в которых я влюбляюсь, не замечают меня. Я пытаюсь добиваться... у меня не получается, тогда я, чтобы отвлечься и назло этим сердцеедкам, обращаюсь к тем девушкам, которые неравнодушны ко мне. Я ведь всеми силами пытаюсь полюбить их, но лишь плод, растущий на самой верхушке дерева, впитывающий каждую крупицу света, упавшую с небосвода, мне сладок и мной желаем. За мечту о нем я жизнь отдам!»
«Тебе просто надо поменять свое отношение к людям в целом и к девушкам в частности. Я тебя очень ценю, не обижайся, но твоей очередной зазнобе в таком виде, как сейчас, ты неинтересен», - сказал Химик и дружески потрепал Рыцаря за щеки, обветренные годами авантюрной жизни.
«Она не очередная… Я искал ее всю жизнь», - тихо сказал Рыцарь, глядя на то, как крохотная мышь жадными глазами пожирала колбаски, лежащие на столе рядом с элем. А Химик все говорил, переключаясь с одной темы на другую, начиная от своей любви к собакам и заканчивая своими подлыми родственниками, которые обманом завладели делом его семьи…
Их разговоры не менялись практически шесть лет: один все искал свою любовь, другой все хотел уехать в перспективное место - заниматься будущим и много зарабатывать. И в этот вечер они говорили и говорили, пили и пили, потом сказали друг другу, какие они замечательные люди, обнялись и разошлись. Химик исчез в буйстве стихии, природу которой он много лет пытался разложить на огонь, воду, воздух и землю. Рыцарь же, пошатываясь, стал медленно подниматься на второй этаж трактира в свою комнату, стуча мечом, волочащимся по прогнившему деревянному полу, постоянно врезаясь в углы и спотыкаясь о ступеньки и о других постояльцев, которым не хватило комнат для ночлега. Поход свой он сопровождал любимыми четверостишиями из старой солдатской песни:
Перед битвой забрАл подними,
Перед битвой на небо взгляни.
Ой-йо-ха, Ой-йо-ха и Ой-ли
Перед битвой на небо взгляни.
Там на небе твой ангел летит,
Серый ангел орлом во плоти.
Ой-йо-ха, Ой-йо-ха и Ой-ли
Серый ангел орлом во плоти.
Меч и латы краснЫ от крови
Ты повержен и значит - умри!
Ой-йо-ха, Ой-йо-ха и Ой -ли
Ты повержен и значит - умри!
Перед смертью на небо взгляни,
Перед ангелом душу смири.
Ой-йо-ха, Ой-йо-ха и Ой-ли
Перед ангелом душу смири.
Добравшись, наконец, до кровати, Рыцарь, не раздеваясь, рухнул на нее. Она, не выдержав такого внезапного напора, переломилась надвое. Но ему не было никакого дела до проблем, которые заботят только обыкновенных скучных и неинтересных людей, но ни как не возвышенных рыцарей с любовными недугами и кризисом среднего возраста. Он уже уносился высоко, высоко на крыльях сна к своей возлюбленной в ту реальность, где его считали благородным джентльменом и хотели, чтобы он, наконец, убил дракона, охраняющего вход в высокую башню, освободил пленницу и сделал бы ей предложение руки и сердца, от которого она не могла отказаться, на глазах у всего ликующего города...