В Лондоне, в наиболее старинной части Холборна, еще и сейчас возвышается ряд островерхих домов, построенных добрых три столетия назад; они уныло созерцают проезжую дорогу у своих ног, словно все еще отыскивают своим подслеповатым оком некогда протекавшую здесь речку Олд Борн, которая уже давным-давно пересохла; а если пройти сквозь арку под этими древними домами, то попадешь в тихий уголок, составленный из двух неправильной формы четырехугольных дворов и носящий название Степл-Инн. Это один из тех уголков, где у пешехода, свернувшего сюда с громыхающей улицы, появляется ощущение, будто уши у него заткнуты ватой, а башмаки подбиты бархатными подметками. Это один из тех уголков, где десятки задымленных воробьев щебечут на задымленных ветках, словно крича друг другу: «Давайте поиграем в деревню!» — и где несколько квадратных футов садовой земли и несколько ярдов усыпанных гравием дорожек позволяют их крохотным воробьиным умишкам тешить себя этой приятной, хотя и беспочвенной фантазией.

⯎ ⯎ ⯎

В этой моей статье не будет каких-либо скандальных разоблачений, описаний кошмарных убийств или исследования улик. Нет, мне просто хочется, подобно воробью из Степл-Инна, потешить себя приятной фантазией — из дня сегодняшнего посмотреть на людей Викторианской эпохи, на жителей Лондона вообще, и Степл-Инна в частности. Давайте перенесемся на 164 года назад и войдём вместе с Розой Бад с улицы Холборн в ворота Степл-Инна (чуть было не написал "в гостеприимно распахнутые ворота Степл-Инна", но нет — к моменту появления Розы ворота были уже заперты на ночь).

«Хайрем Грюджиус, эсквайр, Степл-Инн, Лондон» — Это все, что знала Роза о месте своего назначения, но и этого оказалось достаточно. С дребезгом покатил кэб по каменной пустыне серых и пыльных улиц, где у ворот и на углах переулков толпились люди, вышедшие подышать воздухом, а множество других людей куда-то шли, наполняя улицу скучным, скрипучим шумом от шарканья ног по накалившимся за день тротуарам, и где все — и дома и люди — было таким серым, пыльным и убогим!

Наконец дребезжащий экипаж остановился у наглухо запертых ворот, за которыми, очевидно, жил кто-то, кто очень рано ложился спать и очень боялся воров. Роза, отпустив кэб, робко постучала, и сторож впустил ее вместе с ее крохотным чемоданчиком."

Для того, чтобы впустить Розу, сторожу не пришлось открывать ворота целиком, так как для прохода гостей в одной из створок имелась дверца. Джентельмены, возвращавшиеся заполночь из театров и мюзик-холлов Лондона, благодарили сторожа за открывание дверей пенсом-другим, но дело это было добровольное, и с барышни сторож, конечно, платы за проход требовать не мог.

В течении дня ворота стояли открытыми, но сторож сидел на стуле под аркой, и в его обязанности входило не пускать во двор бедно одетых торговцев, детей и лошадей. Сразу за аркой ворот, слева, за чугунной решеткой размещался водяной насос с двумя кранами и ручкой, но вода предназначалась только для жителей Степл-Инна, а не для любого вошедшего с улицы. Водопровод в домах, построеных в 16-м веке, понятно, отсутствовал, так что Тартару приходилось для своей "ванной комнаты" носить воду в вёдрах и, наверное, греть её в камине в котле.

— Мистер Грюджиус здесь живет?

— Мистер Грюджиус живет вон там, мисс, — отвечал сторож, показывая в глубь двора.

Двор Степл-Инна (собственно, Степл-Инн состоял из двух дворов, соединенных узким проходом сквозь один из домов) был целиком замощен брусчаткой (недешевое удовольствие!), а для того, чтобы тележки торговцев не грохотали постоянно по булыжникам, были устроены еще и дорожки из гладких плит (у Диккенса посыпанные гравием), ведущие от ворот ко входу в Степл-Инн-Холл и к подъездам. Вокруг немногочисленных деревьев, однако, было оставлено по футу-другому открытой земли, на радость воробьям.

"в эти дни Степл-Инн не был еще затенен выросшими по соседству высокими домами. Закатное солнце беспрепятственно заливало его своими лучами, и южный ветер гулял здесь невозбранно."

Если сторож показывал Розе "в глубь двора", то это означает, что подъезд Грюджиуса не располагался в доме, выходящим фасадом на Холборн-стрит (т.е. не в доме с воротами), и не был одним из ближайших к нему подъездов в соседних домах. Таких подъездов (согласно плана Степл-Инна) пять. И только один из них по расположению квартир соответствует описанию офиса и жилища Грюджиуса: две двери на одной площадке, за одной из них контора с двумя каминами, за другой — единственная комната-спальня с одним камином. Это второй от ворот подъезд в доме по правую руку. Он же обычно изображается на иллюстрациях как подъезд "PJT 1747".

Нижний этаж, как мы помним, занимала контора юристов, в которой Грюджиус иногда одалживал помощника, если Баззард по какой-либо причине отсутствовал. Таким образом, офис Грюджиуса находился во втором или в третьем этаже, и скорее всего — во втором, так как туман, заходящий в открытую настежь дверь подъезда, вряд ли поднимался бы по узкой лестнице аж до третьего этажа (а мы помним, что "летучий официант", входя в контору Грюджиуса с судками и тарелками, каждый раз впускал в комнату толику лондонского смога).

Из окон второго этажа Грюджиусу очень удобно было "не выпускать из виду" Джаспера, следящего за Невиллом из окна подъезда напротив, и тоже со второго этажа.

Итак, войдём вместе с Розой в контору Грюджиуса и посмотрим на её планировку.

Роза прошла во двор и через минуту — часы как раз начали бить десять — стояла уже на пороге, под сенью П.Б.Т., дивясь про себя, куда этот П.Б.Т. девал свой выход на улицу.

Следуя указаниям дощечки с фамилией мистера Грюджиуса, она поднялась по лестнице и постучала.

По описанию Диккенса, офис состоял из двух комнат: в передней комнате (13), т.е. в первой от входных дверей, располагался клерк Баззард (со своим камином, встроенным в стену между двумя шкафами), а за перегородкой (не указанной на плане, так как она, видимо, была деревянная и построена дополнительно) был кабинет самого Грюджиуса (14). Ведь разделить перегородкой комнату площадью всего 16 квадратных метров, но имеющую при этом два камина, представляется вполне логичным.

Итак, "мистер Грюджиус сидел и писал у своего камина, а клерк мистера Грюджиуса сидел и писал у своего камина". Камин мистера Грюджиуса выступал из стены этаким углом, за камином было некоторое узкое пустое пространство с половиной окна; вторая половина принадлежала уже спальне мистера Грюджиуса. Думается, мистер Грюджиус сидел спиной к камину, левым боком к ближайшему окну, возле которого и стояла его конторка — тогда свет дня падал из окна под выгодным углом.

Особая форма камина упоминается и Диккенсом: "мистер Грюджиус уже подошел к камину, устроился по другую его сторону, прислонясь лопатками к каминной доске и подобрав фалды, — и, видимо, готовился начать приятный разговор." То есть, мистер Грюджиус зашел за камин, поскольку треугольная форма камина ему это позволяла. Логично предположить, что именно в этот закаминный угол и затаскивали на день круглый складной стол Грюджиуса — тот, что "походил в сложенном виде на доску для дартса".

На плане Степл-Инна в комнате с двумя каминами изображена еще какая-то косая лестница, ведущая на что-то вроде галереи, но тут следует вспомнить, что внутреннюю планировку зданий обычно показывают по первому этажу, а мистер Грюджиус располагался во втором. Возможно, в конторе юристов внизу и была подобная лестница — либо на галерею, либо в подвал.

Если же мистер Грюджиус переходил через площадку общей лестницы и отпирал дверь напротив входа в свою контору, то он попадал прямиком в свою спальню (12), имевшую один камин и три с половиной окна. Об этой комнате многого сказать нельзя, за исключением того, что она была "сырая и холодная". А помещение конторы, напротив, было "сухим и тёплым". Ещё бы, с двумя каминами-то!

Иллюстрация Люка Филдса показывает нам Розу и её опекуна, пьющих чай за столом в квартире Грюджиуса — об этом свидетельствуют положение камина, окна за спиной Розы, и некоторый беспорядок, характерный для жилища старого холостяка. Вспомним, что офис Грюджиуса, при этом, являл собою пример образцового порядка.

Окна спальни мистера Грюджиуса (12) были прекрасным наблюдательным пунктом: из них можно было заметить и Джаспера в окне подъезда напротив (11), и Невилла, ожидавшего каноника у дверей своего подъезда (1), и можно было даже, "отогнув занавеску" (т.е. под очень острым углом к стене) увидеть самому и показать Розе окна жилища Ландлессов. Только в последнем случае пришлось бы "сильно задирать голову", так как Невилл и Хелена жили в чердачном помещении под самой крышей.

Отыскать на плане пристанище Ландлессов будет потруднее, поскольку его надо будет привязать еще и к жилищу Тартара. Вспомним, что мы знаем из описаний квартирки Невилла:

"[Криспаркл] направился к Степл-Инну, но не к тому подъезду, где обитали П.Б.Т. и мистер Грюджиус. Много скрипучих ступенек пришлось ему преодолеть, прежде чем он добрался до мансардного помещения, где в углу виднелась дверь; он повернул ручку этой незапертой двери, вошел и остановился перед столом, за которым сидел Невил Ландлес.

Эта комната под крышей имела какой-то заброшенный вид, так же как и ее хозяин. От всего здесь веяло замкнутостью и одиночеством — и от него тоже. Косой потолок, громоздкие ржавые замки и засовы, тяжелые деревянные лари и медленно гниющие изнутри балки смутно напоминали тюрьму, — и лицо у него было бледное, осунувшееся, как у заключенного. Однако сейчас солнце проникало в низкое чердачное окно, выступавшее над черепицей кровли"

"Было уже около полуночи, когда [Невил], наконец, вернулся и стал подниматься по лестнице. Ночь была душная, все окна на площадках были открыты. Добравшись доверху, он вздрогнул от удивления — на этой площадке не было других квартир, кроме его собственной, а меж тем на подоконнике сидел незнакомый человек, и сидел-то он скорее как привыкший к риску стекольщик, чем как мирный обыватель, дорожащий своей шеей, ибо находился не столько внутри, сколько снаружи, как если бы вскарабкался сюда по водосточной трубе, а не поднялся, нормальным порядком, по лестнице"

"— Я заметил (простите), что вы большой домосед и что вам как будто нравится мой висячий садик. Если вы хотите, чтобы он был к вам поближе, я могу протянуть несколько бечевок и жердочек между вашим окном и моим, и вьющиеся растения сейчас же по ним поползут. А кроме того, у меня есть два-три ящика с резедой и желтофиолью, которые я могу пододвинуть к вашему окну по желобу (для этого у меня имеется багор); <...> Тартар, к вашим услугам, такая же квартира, как у вас, только с другого подъезда."

Итак: квартира Невила единственная на площадке, окно подъезда тоже выходит на крышу (иначе как бы Тартар в него забрался), сразу за входной дверью располагается рабочая комната Невила, окна которой выходят либо на запад, либо на северо-запад (иначе солнце в них было бы не только вечером), окна спальни Невила и окна Тартара соседние (можно протянуть веревочки и двигать ящики багром) и располагаются под углом друг к другу (так как из одного окна видно другое). Дополнительные приметы:

"Покончив с текстами, которые Невил успел подготовить, оба подошли к окну и, опершись на подоконник, стали смотреть вниз, в маленький сад у дома."

"— Буду очень рад взять ваши окна на буксир, — сказал лейтенант. — Когда я тут садовничал у себя в окне, а вы на меня смотрели, я тоже невольно на вас поглядывал, и часто думал (простите), что вы чересчур уж прилежно трудитесь, а сами такой худой и бледный."

"Мистер Грюджиус в эту минуту, отогнув занавеску на окне спальни, в последний раз за день удовлетворял свою причуду — постоянно иметь жилище Невила перед глазами. К счастью, взору его было доступно лишь то окно, что смотрело на фасад, а не то, которое выходило на заднюю сторону дома."

"— Мой бедный Невил сейчас занимается в другой комнате, потому что с этой стороны солнце слишком яркое."

Квартиры, удовлетворяющие всем этим условиям, на плане единственные — подъезд Невила в дальнем левом от входа в Степл-Инн углу, а подъезд Тартара — тот вообще в соседнем дворе.

Вообще, вся эта история с поиском квартир литературных героев в реальном мире — она подобна чуду материализации. Вот тут они жили, вот по этой брусчатке ходили, вот из этого крана Хелена набирала воду, а из того окна выглядывал Джаспер — именно выглядывал, так как увидеть подъезд Невила можно было только подняв раму окна и выглянув: уж больно угол был неудобный. Понятно, что всё это лишь разыгрывалось в фантазии Чарльза Диккенса, но всё же, всё же...

Итак, жилище Ландлессов состояло, таким образом, из двух комнат с угловыми каминами: меньшая комната (2) примерно шести квадратных метров, и спальня (3) метров четырнадцати (надо еще учесть, что из-за скатов крыши площадь комнат могла быть еще меньше, а окна располагаться в этаких нишах). В спальне было три окна, смотрящих на юг, а под ними был разбит садик, но не с резедой Тартара, а со шток-розами и даже фонтаном посередине. Арендной платы со всех помещений Степл-Инна собирали две с половиной тысячи фунтов в год — озеленение дворов тоже входило в эту сумму. Было бы интересно вычислить плату, которую Невил отдавал за съём квартиры.

Окна рабочей комнаты Невила (2) смотрят на север, и солнце в них не заглядывает, комната сырая, тёмная и холодная. То, что из этих окон виден подъезд конторы Грюджиуса — слабое утешение.

Ни кухонь, ни туалетов в квартирах Степл-Инна нет и в помине. Грюджиус обедает в трактире при гостинице "Фернивал", расположеной за углом, на Фернивал-стрит (названной так только в русском переводе ТЭД, на самом деле имеется в виду Wood's Hotel in Furnivall's Inn). Чем и как питается Невил — неизвестно. Вероятно, покупает какую-нибудь готовую снедь прямо на Холборн-стрит у разносчиков. В камине можно поджарить кусок мяса или рыбу на рашпере, можно вскипятить чайник (хотя лондонцы обходились и пивом), но уже яичницу с беконом приготовить затруднительно.

Что же касается опорожнения ночных горшков — бог его знает, как оно там было у них устроено. Но как-то справлялись.

Для викторианского времени было ещё характерно полное отсутствие платяных шкафов и гардеробных стоек: вещи лежали на полках, висели на вбитых в стену гвоздях, одежда сваливалась кучей на комоде или хранилась в ларях.

Моряк Тартар (вход (5) с соседнего подъезда) устроился немного лучше, чем Ландлессы: волею случая у него в квартире было что-то вроде кладовой (с половиной окна, вторая половина принадлежала соседу), из которой он устроил себе ванную комнату (8), больше "походившую на молочную". Почему на молочную? Ну, наверное в ней стояли два белых эмалированных ведра, наводившие на мысли о коровах и дойке, кувшин на треноге и эмалированный же тазик для омовений. Ничто другое на одном квадратном метре и поместиться бы не смогло.

Комната с четыремя окнами была, видимо, разделена тонкой перегородкой на две части, условную гостиную (6) и условную спальню (7). В спальне имелся камин, и значит, дверь в гостиную была точно напротив камина — чтобы обогревать обе комнаты разом. Окна квартиры Тартара смотрели и на восход, и на закат, поэтому помещения были достаточно светлыми весь день.

Так же, как и в комнатах Ландлессов, в спальне Тартара под потолком проходили деревянные балки, держащие крышу; но если у Невилла балки напоминали о тюрьме, то у Тартара с такими же самыми балками под потолком "квартира была самой уютной, самой чистой, самой аккуратной из всех квартир, какие есть под солнцем, луной и звездами". Вероятно, потому, что балки были покрашены или отлакированы. В деревянные балки Тартару было удобно ввинтить пару колец, на которые можно было повесить матерчатую матросскую койку-гамак. На день же койку с помощью дополнительной веревки можно было подтягивать под потолок, выигрывая тем самым дополнительное пространство.

За стеной спальни Тартара (как и за стеной спальни Невила) располагалось нежилое (судя по отсутствию окон в скатах крыши) чердачное помещение (4). Но у Тартара в этой стене был камин, а у Невила не было ничего, следовательно стена была холодная, так как помещение за ней не отапливалось. За противоположной стеной находилось другое малоотапливаемое помешение — громада Степл-Инн-Холла.

"... здесь даже имеется, в одном из прилежащих зданий, маленький судебный зал с маленьким стеклянным куполом в крыше, но какого рода крючкотворство здесь вершилось и к чьему ущербу — нам неизвестно."

Таков он, Степл-Инн, аскетичное и уютное пристанище для его обитателей — Грюджиуса, Баззарда, Тартара, Невила и Хелены Ландлессов.

⯎ ⯎ ⯎

Было бы, конечно, очень интересно найти на карте еще и жилище Билликин (Саутхемптон-стрит, возле Блумсбери-сквера; ныне Саутхемптон-плейс). И ведь надо же — и это можно сделать! Ближайший к Блумсбери-сквер дом номер 28 по Саутхемптон-плейс, имеет всё, что требуется: внизу спальню и гостиную самой Билликин, сверху бельэтаж с большими окнами и вторую гостиную, над ним второй этаж для мисс Твинклтон, и чердачную комнату для служанки. И разрази меня гром, если на медной дощечке рядом со входной дверью не значится и сегодня одно только слово «БИЛЛИКИН» — "крупными и четкими заглавными буквами, но без указания пола и гражданского состояния"!

16.01.2013