Невил Ландлес так рано отправился в путь и шел таким бодрым шагом, что к тому времени, когда в Клойстергэме колокола начали звонить к утренней службе, он успел уже отойти миль на восемь. Изрядно проголодавшись, так как перед уходом только пожевал какую-то корочку, он решил остановиться в первом придорожном трактире и позавтракать. […] Отойдя [от трактира] на четверть мили, он остановился, не зная, что лучше — продолжать ли идти по большой дороге или свернуть на проселок, окаймленный двумя высокими живыми изгородями, который поднимался по веселому, поросшему вереском склону, и в конце концов, вероятно, опять соединялся с большой дорогой. Он решил в пользу проселка и стал не без труда пробираться по нему, так как подъем был крутой, а дорога изрыта глубокими колеями.

⯎ ⯎ ⯎

Вас никогда не интересовало, а куда же и по какой дороге отправился в своё путешествие Невил Ландлесс? И как так получилось, что преследователи его так быстро нагнали, причём, тоже пешком? Бежали они за ним, что ли? А откуда они тогда знали, в какую сторону бежать? Можно ли сегодня восстановить маршрут недолгого похода Невила, можно ли воочию увидеть то место, на котором преследователи взяли Невила Ландлесса "в клещи" и, так сказать, арестовали его? Или нам сегодня остаётся полагаться только на фантазию?

Давайте возьмём карту Кента того времени и прикинем, в какую сторону Диккенс мог бы отправить Невила. Представим самого юношу, сидящим над этой же картой в комнатке в доме каноника и раздумывающего, куда бы ему направиться, и при этом не заблудиться. Карта издана "Обществом по распространению полезных знаний" всего десять лет назад, то есть, она довольно точная.

Итак: ровно в девяти милях к востоку от Рочестера-Клойстергэма Дуврская дорога раздваивается ‒ точно как у Диккенса! Направо тракт резко поворачивает в сторону реки и проходит через городок Грэйвсенд, а левая дорога идёт полями. На карте это не обозначено, но левая дорога взбирается на холм Виндмилл-Хилл (около 90 метров высотой) ‒ опять-таки, точно как у Диккенса в романе.

Разумеется, сейчас этого почтового тракта уже нет, город Грэйвсенд разросся, от холма Виндмилл-Хилл осталось одно название, и он весь застроен коттеджами. Но развилка осталась. Почтовый тракт (его левый рукав) стал улицей Восточная Олд-Роуд, а из дороги, когда-то шедшей направо, получилось шоссе номер 226. И если мы от этой развилки отсчитаем четверть мили назад, мы окажемся на том же самом месте, где в 1842-м году стоял придорожный трактир ‒ в книге он назывался "У опрокинутого фургона", а в реальной жизни "Белый олень". Здание трактира стояло на этом месте начиная с 1603 года, и было снесено лишь в 1910-м, и было единственным придорожным трактиром в радиусе пары миль, так что, не вызывает сомнения, что именно оно и послужило прототипом романного трактира "У опрокинутого фургона". Список Пигота называет нам даже имя владельца трактира в 1840-х годах: Уильям Эдвард Колли.

Уильям был уроженцем Грэйвсенда, крестили его в 1801-м году, так что, в год, когда происходили события романа, ему было чуть больше сорока. Он был женат вторым браком на Марии Бронгер и как раз в конце июля 1840 года у них родился пятый ребёнок, получивший имя Френсис. Тем декабрьским утром, когда Невил Ландлесс ждал своих тостов и чая в трактире семейства Колли, Френсису было год и пять месяцев от роду и, без сомнения, он-то и был тем описавшимся "младенцем, у которого одна ножка была в красном носке, а другая голенькая", и которого "шлёпала сердитая хозяйка" Мария Колли, урождённая Бронгер.

Сегодня на месте трактира "Белый олень" стоит ресторан, принадлежащий сети закусочных "Харвестер". Так что (с небольшой натяжкой) можно буквально "зайти в книгу" и пообедать почти за тем же столом, за которым сидел и Невил Ландлесс. И мистер Диккенс тоже! Его имение Гэдс-Хилл отстояло от трактира "Белый олень" всего миль на пять, а писатель, как мы помним, был любителем дальних прогулок.

С большой задержкой позавтракав в трактире Колли (а задержка эта требовалась для сюжета, она позволяла преследователям нагнать путешественника), "the uncommertial traveller" Невил Ландлесс отправился дальше по дороге на Лондон и через четверть мили дошёл до развилки. Левая дорога, взбиравшаяся на холм Виндмилл-Хилл, понравилась ему больше правой ‒ она шла между двух высоких живых изгородей, очевидно, сделанных из каких-нибудь вечнозелёных кустов, типа туи ‒ чья зелень в декабре, действительно, не могла не радовать глаз. "Дорога была изрыта глубокими колеями", поскольку не один Невил спрямлял тут путь. Так поступали многие возницы, следующие Дуврским трактом, и даже тяжело гружёные омнибусы тоже проезжали этой же дорогой, поскольку в нескольких милях далее, возле трактира "Старый принц Оранский", находилась их пересадочная станция.

Живые изгороди вдоль дороги появились тоже не случайно. Примерно в начале 1840-х годов лондонцы "открыли для себя" Грейвсенд как место отдыха в выходные дни, благо городок находился всего в двадцати милях от столицы. Виндмилл-Хилл стали благоустраивать, там появился небольшой парк Виндмилл-Гарден, действительно, огороженный вечнозелёными кустарниками. На вершине холма (силуэт которого оживляла ветряная мельница, стоящая тут с восемнадцатого века) был оборудован павильон с "камерой обскурой", позволявшей рассмотреть окрестности на много миль вокруг. Позднее там же появились летние павильоны с прохладительными напитками с названиями вроде "Тиволи" и "Бельвю", были проложены дорожки для прогулок и даже планировалось возведение какого-то мемориала жертвам Крымской войны, но во времена Невила Ландлесса всего этого великолепия ещё не было, а был просто поросший вереском склон холма, просёлочная дорога в обрамлении живых изгородей, да пара сараев и домиков.

Как всё это было, хорошо видно на старой гравюре (на самом деле, видно плохо, но кое-что разобрать можно). Однако, надо учесть, что художник с реализмом явно не перебарщивал. Вот увеличенная центральная часть этого рисунка: