В первой статье из серии "The Drood remains revisited" Артур Дж. Кокс начинает свои исследования манускрипта романа с его первого, так называемого титульного листа. То есть, речь идёт не о титульном листе публикаций романа, известном как "monthly wrapper", а о начальном листке рукописи "Эдвина Друда" — листке, на котором Диккенс в ходе обдумывания заглавия романа делал свои черновые заметки.

Отвлечемся на минутку от текста статьи Кокса и проведём некоторую аналогию: представим себе творение Диккенса, как великолепное, но построенное лишь наполовину здание. Вот мы видим величественный фасад изящных и продуманных пропорций, богато украшеный лепниной, с парадным подъездом — фасад, полностью законченный от подвала до конька крыши. В этот дворец можно войти и миновать 23 прекрасных помещения, полные статуй, картин, воздуха и света, можно даже подняться по широкой парадной лестнице к залам бельэтажа и подойти вплотную к резным дубовым двустворчатым дверям в два человеческих роста высотой. Но стоит открыть эти массивные двери и — о ужас! — здание кончилось! За дверями нет более ничего, ни пола, ни крыши, только обломки кирпичей, пара торчащих балок, яма для фундамента и огромная куча негашеной извести для строительного раствора, который так никогда и не замесили. Дом остался недостроен, так как архитектор внезапно скончался, не оставив при том ни одного чертежа, ни единой модели, ни даже карандашного эскиза будущего шедевра.

И вот с той поры 140 лет разнообразные архитекторы, как профессионалы, так и любители, пытаются достроить этот чудесно задуманный дворец, имея для работы сущий минимум — те самые обломки кирпичей, две-три балки и груду извести. Каждый достраивает в меру своей фантазии и представления о прекрасном: кому-то за дверями представляется бальная зала, кому-то будуар, а кому-то и плавательный бассейн. Насколько это близко или далеко от начального замысла, судить невозможно. При этом, каждое из этих "продолжений строительства" больше говорит, пожалуй, о способностях очередного строителя, чем о первоначальной задумке покойного архитектора. Маститые современные архитекторы, такие как Симмонс, Перл и прочие, потерпев, видимо, неудачу в попытке творить так, как это было принято и модно 140 лет назад, предпочли построить по соседству по своему привычного образа зданию, лишь отдаленно напоминающему незаконченный шедевр Диккенса. Архитекторы-самоучки (такие как я, например) пытаются, основываясь на расположении торчащих из стен романа балок (незаконченных сюжетных линий), догадаться, каким могло бы быть расположение комнат в непостроенной части дворца. На мой взгляд, однако, метод, включающий в себя учет особенностей ландшафта, положения рядом стоящих зданий, их характерной архитектуры (пусть их строили и совершенно другие, менее знаменитые архитекторы), является наиболее перспективным и уже принёс нам известные плоды и неожиданные открытия.

Так вот, Артур Дж. Кокс не достраивает само здание. Он подробно, почти под микроскопом, изучает "записную книжку архитектора" — сам манускрипт романа и сохранившиеся заметки Диккенса. И кое-что новое в этих заметках, действительно, находит.

Итак, выбор заголовка романа. Как же Диккенс пришел к окончательному названию "Тайна Эдвина Друда"? И нет ли в черновых названиях каких-либо следов будущей судьбы бедного Эдвина?

Есть, утверждает исследователь. Прямо в первой же строке заглавный герой книги примеряет фамилию "Уэйкфилд" — и это отсылает нас к одноимённому рассказу забытого ныне писателя викторианской эпохи Натаниэля Хавторна, в котором повествовалось о некоем Уэйкфилде, который как-то, простившись с женой, вышел из дома на два дня, а вернулся только через 30 лет, причём у него не было ровно никаких причин для столь странного поступка, и все эти годы он прожил на соседней улице, каждый день малодушно откладывая возвращение в родной дом "на завтра". Не мог ли и Эдвин Друд подобно этому Уэйкфилду просто под влиянием минуты и без долгого обдумывания, по-английски не простившись ни с кем, отправиться прямиком в какой-нибудь Египет и вернуться оттуда "к родному пепелищу" лет через тридцать, нисколько не подозревая, что его бегство могло привести одного знакомого в сумасшедший дом, другого — на виселицу, а его бывшую невесту сделать старой девой?

Да и дальше в выборе названия Диккенс "пробует на вкус" не менее откровенные словосочетания — "Бегство Друда", "Исчезновение Друда", "Друд в укрытии", и прочие, с первого взгляда говорящие читателю, что Эдвин Друд если и подвергся нападению, то явно неудачному, что он выжил и пребывает теперь в неизвестном, но безопасном месте. И только под конец своих поисков названия Диккенс приходит к более туманной "Тайне Эдвина Друда", да и ту дополняет подзаголовком "Убит? Или выжил?", как бы говоря нам, что тайна заключается не в скелетах в фамильном шкафу семейства Друдов, не в тайне рождения Джаспера или Эдвина , а просто в неясности его дальнейшей судьбы — жив или помер? В общем, не Тайна-С-Большой-Буквы-Т, а так — "Непонятка Эдвина Друда".

При этом, нужно помнить, что судьба героя книги находится целиком в руках автора, и если бы Диккенс по ходу написания романа посчитал, что в возвращении Друда через 30 лет нет большого дидактического смысла, что детектив без преступления отдаёт любительщиной, что много шума не производится из ничего, он мог бы без зазрения совести оставить Друда навсегда в положении кота Шредингера — не живым, и не мёртвым одновременно. В дальнейших же своих заметках Диккенс буквально и недвусмысленно обозначает Джаспера как убийцу.

Попутно Артур Дж. Кокс задаётся вопросом: Джаспер — это фамилия или имя? На титульном листе рукописи слово Джаспер пребывает в окружении имён, которые одновременно могут быть и фамилиями: Артур, Селвин, Эдгар, Освальд — и Джаспер. По тексту романа Джаспера то и дело называют Мр. Джаспер; но точно так же Невила Ландлесса иногда называют Мр. Невил, а Друда — Мр. Эдвин. Может ли случиться, что Джаспер — это имя или второе имя персонажа? Но тогда какова же его фамилия? Выбор невелик: фамилия Джаспера тогда может быть только Друд. То есть, Джон Джаспер Друд, дядя Эдвина не по материнской, а по отцовской линии. Может ли быть такое? В романе этому, кажется, ничто не противоречит. Непонятно только, по какой причине все персонажи романа называют Джаспера по его второму имени, и ни один — ни пьяный Дердлс, ни напыщеный Сапси, ни враждебный регенту Грюджиус — ни разу не величает Джаспера по фамилии: Мр. Друд.

Что ж, хотя выстрел "Джон Джаспер Друд" и ушёл, по-моему, "в молоко", связь между романом Диккенса и рассказом Хавторна подмечена точно. Еще более она подкрепляется тем фактом, что в том же самом сборнике рассказов находится еще один, напоминающий нам своим названием о прозвище невесты Эдвина — история о "Розовом бутоне Эдварда Фэйна". Перекликается с романом своим названием (но не содержанием) и третий рассказ сборника — "Деревенский дядюшка".

"Когда б вы знали, из какого сора..."