Созависимость, или семейную болезнь алкоголизма, описывать очень сложно. Потому что она практически является твоей жизнью. Жизнь равна болезни, болезнь равна жизни. Нет практически ни одной области, которую эта болезнь не коснулась. 

Но я попробую. Началось все с того, что я родилась в семье, где мой папа много пил. Так что, если рассуждать по логике, что созависимые — это люди, живущие с алкоголиками, то я точно являлась такой. На самом деле не так все просто — но давайте двинемся дальше. Папе было 25 лет, а маме 21. Папа был в армии. И он ушел в запой. Две недели моя мама ничего от него не слышала — так что вы можете легко представить себе, что происходило у нее в душе в это время. 

Но маме «повезло» еще больше — у нее также родилась настолько же сложная дочка, как и муж. В конце концов, я и внешне, и мышлением была похожа на папу. Я думаю, по духу наиболее близок мне был он. Такой же умный, с искрометным юмором, такой же аутсайдер. Он закончил школу экстерном — и мне учеба в школе давалась очень легко.

Я всю жизнь, с самого детства, чувствовала, что отличаюсь от других. Мне не было комфорта ни в моем теле, ни в моем доме, ни в моей семье. Я смотрела на всех свысока. Почему-то с самого детства я считала себя умнее и утонченнее других. Поэтому я даже не пыталась как-то сблизиться с членами своей семьи — и никогда, ни при каких обстоятельствах, ни у кого не просила помощи. Вы все тупые, а я — умная. О какой помощи может идти речь? Вы же ничего не понимаете, и все сделаете не так. 

В пять лет произошел инцидент, который вызвал у меня жутчайшую обиду, и последующие лет сорок я носила его, как нож за пазухой, чтобы чуть что применить. Я украла игрушку у друзей родителей, ну и соответственно мама решила меня от этого отучить — и повела меня обратно признаваться в своей вине. Моя гордыня этого не вынесла, и ополчилась на маму. Она теперь стала для меня врагом №1. То есть теперь я не доверяла ни папе (который был как два совершенно разных человека, когда пил и когда был трезв), ни маме. Мое одиночество усугублялось. 

В школе с подобным отношением к людям я тоже не пользовалась особой популярностью. Да, я могла использовать некую «власть» над одноклассниками в том смысле, что давала кому-то списывать или помогала с уроками. Я даже помогла одному из них поступить в институт, решив за него задачу на вступительном экзамене. Но из друзей у меня была только одна девочка, такая же умная и тихая, тоже из семьи с алкоголизмом — которая могла часами слушать мои философствования и поддакивать. Такая дружба меня вполне устраивала. 

Мама дала мне задачу: скажи папе, чтобы он перестал пить. Мне даже в голову не пришло, что я не смогу этого сделать! Раз плюнуть! Но… как вы догадались, сделать мне этого не удалось. Я обдумывала часами напролет что я ему скажу. Я разговаривала с ним, потом неделями не разговаривала, я выливала водку в унитаз…. Ночи напролет я сидела и прислушивалась к каждому шороху в кухне, к звону бутылок и рюмок, к бульканию наливаемой жидкости. К их бесконечным оскорблениям и крикам, когда мама пыталась перегородить входную дверь и не пустить его дальше идти пить. Его находили милиционеры на улице, он замерзал и болел менингитом… список можно продолжать до бесконечности. Пить он так и не перестал, до самой своей смерти в 74 года — хотя он сам хотел это сделать. Но, как у любого хронического алкоголика, выбора — пить или не пить — у него не было. 

А теперь давайте поговорим немного о другом. 

Давайте поговорим о том, что же такое болезнь созависимость. Я уж точно не думала, что больна я. Я думала, что моя проблема — в том, что я слишком умная, у меня тонкая и развитая натура, и никто вокруг меня не понимает. Мне заняло много лет — точнее, десятилетий — понять, что я так же больна, как и был болен мой отец. Оказалось, что и алкоголизм, и мою болезнь можно диагностировать вполне конкретно, и тогда все сразу встает на свои места.

Я бы хотела описать свою болезнь не как череду событий (а событий было много…) — но, мне кажется, будет интереснее сгруппировать мои симптомы согласно нашей диагностике:

1. Что я употребляю? 

2. Что такое мой запой? 

3. Как узнать, безнадежна я или нет? 

Что я употребляю? Хороший вопрос, правда? Я же просто невинная жертва пьянства? Но это не так. Я тоже употребляла еще о-го-го как. Но что?

Давайте поведем здесь параллель с алкоголиком. Алкоголики — это особая группа людей, на которых алкоголь воздействует не так, как на обычных людей. Я не отношусь к алкоголикам. Для меня не составляет какой-либо проблемы выпить полбокала вина, отставить его в сторону, и пойти заниматься чем-то еще. Мне не интересен алкоголь. Что же происходит с алкоголиком? У него, как только попадает в организм первая доза алкоголя, он как бы становится другим человеком. Внутри него возникает крик: «ЕЩЕ!» Это называется феномен необузданной тяги. Когда мой отец выпивал дома, намереваясь в очередной раз выпить только немного — у него возникал этот крик «ЕЩЕ!», и тут его уже ничего не могло остановить, чтобы уйти из дома и пить дальше. Это, называется «бессилие перед алкоголем» — то есть, бессилие перед процессом выпивки. Процесс пошел — контроль над количеством выпитого исчез.

Что же употребляю я? И что такое мой запой?

Оказывается — я ДУМАЮ, как алкоголики пьют. Я думаю! Интересно… я всю жизнь думала. Я всю жизнь сочиняла сказки и витала в облаках. Я представляла себе какую-нибудь неземную любовь или какое-нибудь неземное счастье где-нибудь в волшебной стране. Если алкоголик пьет, чтобы получить легкость и комфорт, то я думаю, чтобы получить те же легкость и комфорт. То есть я, по факту, мысле-голик. Мои мысли принимали все более и более гротескные формы. Я могла, например, сочинять, что (уже не будучи в детородном возрасте), что мой новый мужчина будет носить меня на руках, а потом мы родим ребенка, который, когда вырастет, тоже будет носить меня на руках. Если поделиться такими мыслями с нормальным человеком, он покрутит пальцем у виска. Я же, занятая этими мыслями, могла порхать по дому, ничего не делая, три дня, пока не приходила в себя. 

Истории, которые я себе сочиняла, могли быть и на другие темы, не обязательно романтические. Одна из любимых моих тем была борьба за правду и справедливость. Когда что-то происходило не по-моему, я могла начинать вести диалоги в голове — часами, днями, неделями — с этим «противником» (ими часто оказывались мои соседи). Меря шагами свою комнату, я доказывала им вслух, как они неправы. Я разрабатывала бесконечные планы «победы». Я выставляла себя в своих глазах невинной жертвой жестоких заговоров и ужасной несправедливости.

Кстати, что общего между «положительными» и «отрицательными» мыслями в данном случае? Кажется, что в одном случае я радуюсь, а во втором страдаю. Но это не так. И в том, и в другом случае есть один общий симптом: я являюсь в них центром Вселенной, звездой. Вся история крутится вокруг меня. А остальные люди являются в ней второстепенными персонажами. И это доставляет мне кайф, и заставляет меня думать и думать кругами об одном и том же. 

Теперь мы подходим к моменту — что такое наш запой. Если я думаю, как алкоголик пьет, это означает, что как только у меня в голову залетает эта первая мысль на животрепещущую тему дня …. Я точно так же, как и алкоголик, не могу остановиться. Я — в мыслительном запое. Я бессильна перед своими мыслями. 

Очень долгое время я не догадывалась, что дело именно в мыслях. Я думала, может, дело в чувствах. Что я такая вся ранимая, непонятая, и т. п. Но чувства сами по себе не возникают. Перед ними всегда идут мысли. И вот когда я наконец-то дошла до того состояния, что я смогла обращать внимание именно на мысли, картина начала проясняться. 

Как происходит мыслительный запой? Приведу пример. 

Ситуация: Моего мужчины нет вечером дома, и я от него ничего не слышала. 

Мой мозг: «Где он??» 

Мои руки берут телефон и пишут ему СМС. Он не отвечает. 

Мой мозг: «Может, у него сел телефон? Нет. Наверное, он попал в аварию. Давай посмотрим сводки аварий. Нет… Он, наверное, погиб. Раз не пишет. Или…. О Боже…. Он, наверное, с другой женщиной!!! Кому это он вчера звонил в обед???» 

Мое сердце бешено колотится, в голове страшные картинки, я дрожу, я абсолютно не могу ничего делать… я в запое. Я зависаю у телефона и компьютера на несколько часов, пока не вымотаю себя настолько, что вырубаюсь. Или я могу поехать его искать. Но, заметьте, все началось с мыслей. В вашей жизни наверняка есть масса подобных примеров. 

Я думаю, как алкоголик пьет. Мое мышление приносит мне такие же легкость и комфорт, которые алкоголь приносит алкоголикам. В своих мыслях я становлюсь лучше, нужнее, благороднее, красивее, справедливее — и мир перестает быть таким тяжелым и жестоким. Я превращаюсь в настоящую звезду.

Если алкоголику нужно пойти и найти бутылку — то мне даже не нужно принимать вещество, чтобы уйти в мой запой. Достаточно себя хорошенько «покошмарить» — и все, я в отключке.

Если вы больны нашей болезнью, то, возможно, вы думаете, что это нормальная жизнь. Что умирать от любви и тоски — это вполне нормально (ведь так же пишут в книгах и показывают в фильмах, не правда ли?) Но… Сколько лет можно этим заниматься и при этом нормально существовать? Мы перепутали нормальную человеческую жизнь с мелодрамой. Нормальные люди так не живут. Нормальные люди говорят нам: «Успокойся, займись собой». И другие подобные вещи, которые нам кажутся бредом — или, как минимум, равнодушием. Кто же будет спасать моего алкоголика? Я же МАТЬ! Я же ЖЕНА! Я же его ЛЮБЛЮ! Если не я, то кто??? (каждый из нас произносил эту фразу не раз). Но, увы, в какой-то момент встает выбор — спасать или спасаться. 

Передо мной этот выбор встал, когда меня совсем доконали мысли о соседях. И вместо того, чтобы спасать нашу улицу от их злодеяний… мне пришлось принять поражение и признать — спасать тут нужно меня саму. Причем от моей собственной головы. Мне уже в этот момент приходили мысли пойти сдаться в психушку. Многие из людей, которых я впоследствии спонсировала, в психушках уже побывали.

Я ответила на вопрос, что я употребляю (мысли о людях) и что такое мой запой (или «мозговой штурм»).

Есть еще один ракурс нашей болезни. Я также поняла, что я вампир. Я вообще очень много занималась внутренними исследованиями себя. Самоанализ был постоянным процессом. На курсы по саморазвитию я потратила невероятное количество времени и денег. Полки мои ломились от книг на тему «пойми себя». 

И вот как-то я задумалась на тему – а кто я такая? И вдруг мне четко пришло понимание, что меня-то, собственно говоря, нет!! Есть некий имидж, который я проецирую на других людей, но если бы кто-то посмотрел внутрь, то они нашли бы либо какую-то жуть и мрак — или, что ближе к правде — вообще ничего! Я не существую! Существует только «что про меня подумают другие люди». И неудивительно, что при таком раскладе вещей мне приходилось буквально высасывать из других какие-то капли самооценки. Как вы думаете, зачем мне нужно было всю жизнь всем доказывать, что я умнее их? Что я больше знаю, чем они? Не кажется ли вам это подозрительным? Да, действительно – что я пыталась компенсировать? Вот именно это. Мое отсутствие личности или какого-либо намека на здоровую самоценность. 

Я потеряла все отношения в своей жизни. Я не любила родителей, постоянно критиковала свою бедную маму и терроризировала отца. Я смотрела свысока на всех одноклассников. После 12 лет брака я в одну секунду решила уйти от мужа — и в этот же день объявила ему об этом. Буквально через три дня после этого в моей жизни появился алкоголик … пьянство которого я выносить не могла, и мы с ним расстались. Затем появился еще один мужчина, с которым, возможно, было лучше, чем с другими — но я к нему проявляла больше интереса, чем он ко мне. И через четыре года я так же, в одну минуту, после одного его грубого слова сказала ему уезжать (я любила селить мужчин себе в дом, чтобы легче было ими управлять). Я осталась совершенно одна, я не могла работать – ушла с высокооплачиваемой должности, потому что не могла выносить стресс.

Я в конечном счете осталась полностью одинока. Но знаете, что самое интересное? Одинокой я была ВСЕГДА, даже рядом с самым преданным и любящим мужчиной. Это одиночество — не человеческого, а вселенского масштаба — вот почему единственным средством исцеления для меня оказалась духовная программа. Она позволила мне наладить связь с Богом, с Создателем всего этого. Сейчас я убеждена, что именно это и было изначально смыслом моей жизни. (Здесь, наверное, стоит заметить, что я не религиозный человек — я просто использую слово Бог для описания своей Высшей Силы. У каждого в программе она своя).

Я бесконечно благодарна программе. Во-первых, если бы не программа, то я бы, скорее всего, либо лежала в могиле, либо находилась запертой в психушке. Выбор был не особо велик… хотя я долго притворялась, что у меня «все окей»—ведь внешние атрибуты присутствовали. А во-вторых, я наконец-то нашла людей, которые меня понимают. Когда я слушаю высказывания или истории выздоровления в нашей группе «Главная цель», меня переполняет чувство благодарности за то, что Бог и эта книга сделали в жизнях безнадежных людей. Новый свет действительно озарил мрачный мир родственника алкоголика, как пишется в Большой книге.

Я считаю выздоровление в программе Ал-Анон самым важным и ключевым моментом в моей жизни. Я наконец-то поняла, что со мной было «не так». Я поняла, отчего мне было так плохо. И самое главное — я поняла, как оставаться в выздоровлении и не скатываться в болезнь. Как говорит спонсор моего спонсора — мы все люди умные, и болезнь использует этот ум, чтобы нас обхитрить. Моя жизнь теперь как квест — кто кого сегодня перехитрит, мое эго или я? И мне нравится этим заниматься. Мне очень интересно разоблачать свое эго — и помогать другим это делать. Как проста и прекрасна жизнь, когда все понятно. Все бесконечные вопросы «почему» — исчезли. Я знаю, что я счастлива, если делаю 10, 11 и 12 шаги каждый день. Я знаю, что каждый день Бог приготовил мне чудеса, о которых я не мечтала. Внешние обстоятельства жизни наладились — деньги, любимый мужчина, любимая работа — жизнь постепенно организовалась. Но с одним большим «но» — на первом месте у меня стоит программа и Божья воля.

Я выросла в семье, где была проблема алкоголизма. Родители растили нас с братьями в трудные девяностые. Папа пил, мама страдала от этого, искала ответы в религии. Мне казалось, что безуспешно. Когда я была подростком, то злилась на отца, даже ненавидела его. Мне было стыдно, что у меня такая семья, я не могла привести домой друзей, были проблемы с одеждой и едой.  Родители часто ссорились, и мы с братьями также были вовлечены в их проблемы. Мне сильно не хватало внимания, и я уходила в фантазии. Наиболее сладостная из них была о том, что я умру, и папа наконец поймет, какая я хорошая и нужная ему, только будет уже поздно.

Моя созависимость уже тогда проявлялась в том, что я не знала чего хочу, но упорно делала то, что мне не нравится. Например, пять лет ходила в музыкальную школу и играла на нелюбимом инструменте. И наоборот, бросила любимые танцы, т.к. подумала, что в семье нет денег на мой костюм для выступления. Родителей о возможности его покупки даже не спросила, потому что в своей голове, поговорив с ними, получила отрицательный ответ. На примере этой ситуации видны еще две черты, присущие созависимым людям - не просить о помощи и додумывать за других.

С годами у родителей все чаще случались серьезные конфликты, порой дома было небезопасно. В 16 я встречалась с парнем, которого попросила сменить дверной замок, и в один из дней отец не смог зайти домой после суток. Он ушел жить к бабушке с дедушкой и больше не вернулся. Так закончилась семейная жизнь моих родителей, а моя наполнилась ощущением всемогущества и вины. 

Пытаясь управлять жизнью по своему усмотрению, я отвергала и обесценивала любые авторитеты, была в сильной обиде на родителей, бабушку и дедушку за то, что не сохранили свои семьи. Меня сильно пугало одиночество, поэтому молодых людей я меняла без паузы, при расставании обвиняя их во всех моих бедах. Я совершенно не знала чего хочу ни в профессиональной, ни в личной сферах, поэтому легко попала под влияние своего первого мужа - наркомана и алкоголика. Меня завораживали его разговоры о духовности. Когда он поставил меня перед выбором либо употреблять наркотики вместе, либо расходиться, мой инфантилизм и страх отверженности оказались сильнее страха погибнуть от наркотиков. Около двух лет, практически не получая удовольствия, я пила алкоголь, курила сигареты и дурь, время от времени употребляла психотропные препараты и не работала. Когда он сказал, что я его сильно раздражаю, я побрилась налысо. К счастью, такая жизнь мне скоро надоела. И снова без паузы я ушла к своему нынешнему мужу и отцу своих детей. 

Мы вместе работали, и наши личные отношения начали стремительно развиваться. Я получила очень ценный опыт в нашем деловом сотрудничестве, когда муж был учредителем, а я директором фирмы. Если бы не вопиющие дефекты моего характера, такие, как нечестность и эгоизм, из меня получился бы хороший руководитель. Вскоре у нас родился первый ребенок, и мы переехали за город. Муж надеялся, что будет меньше пить, если мы будем жить дальше от друзей, которые ежедневно звали его на вечеринки, а я просто старалась ему угодить. 

Несмотря на мои старания быть хорошей женой и матерью, алкоголизм мужа только усиливался, как и мои страхи о будущем. У нас было трое маленьких детей, когда я решила взять финансовую ответственность за семью на себя и завела домашний скот, с которым справлялась с огромным трудом. Этот опыт в итоге чуть не стоил мне жизни, когда через три года работы без выходных, вкупе с воспитанием малышей и бессонными ночами, в попытках быть хорошей для пьющего мужа, со мной случился несчастный случай, и я попала в реанимацию. 

Благодаря алкоголизму мужа и всей невыносимости домашней ситуации я начала искать решение. Несколько лет ушло на чтение книг по психологии, философии, саморазвитию. Многие часы просмотра видео роликов в поисках решения, тренинги, стоившие мне десятки тысяч, тоже не давали ощутимого результата. Я искала помощь и ответы везде: пробовала регулярные пробежки, энергетические практики рейки, работала с психологом, принимала транквилизаторы, но мне становилось все хуже. Навязчивые мысли, перемены настроения, сильнейшая эмоциональная зависимость, агрессивное и подавляющее отношение к детям - такой была моя жизнь. Примерно год я ходила на группы для созависимых родственников, проводимые психологом, где все делились своими переживаниями и опытом. Я думала, что это и есть программа выздоровления, но поскольку ни я, ни муж, ни наша семейная ситуация никак не менялись, а порой после собраний шум в голове и душевное состояние только ухудшались, посещать их я перестала. Бывало, что у меня были озарения и каждый раз я думала, что нашла ответ как сделать так, чтобы муж не пил. Я думала, что стану счастливой, когда это произойдет.. 

Те, кто живёт с алкоголиком, знает цикл их болезни: вначале копится неудовлетворенность, внутреннее напряжение и страхи. Обычно это состояние крайне тягостно для всей семьи, пока зависимый человек не решит снять напряжение  привычным способом. Но как только алкоголик выпивает первую рюмку, включается феномен тяги, и он не может остановиться. Когда он выходит из запоя, чувствует раскаяние и чувство вины, искренне обещает больше так не делать, но вскоре опять начинает копиться внутреннее напряжение, и все повторяется снова.. 

Со мной происходило то же самое, только я употребляла не алкоголь, а свои мысли и других людей. Я пыталась контролировать, манипулировать, вмешиваться в жизнь близких без разрешения с советами, критикой, навязывать свои страхи. В болезни у меня совершенно отсутствовала возможность останавливать мысль, которая пришла мне в голову. К примеру, даже незначительное и справедливое замечание со стороны мужа приводило в действие мой бешеный мыслительный аппарат: тут же подключались эмоции, и мое возмущение было подобно свистку закипевшего чайника. Меня несло.. Крики, ругань, разрушения в доме, несчастные глаза детей, и вот я горько сожалею, что начала конфликт. Я обещала себе, детям и мужу не делать так больше никогда, но через некоторое время все повторялось вновь. 

Теперь я знаю, что созависимость - это болезнь, а в хронической стадии это болезнь смертельная. Во время мыслительного запоя человек может переходить дорогу, не видеть опасности и попасть под машину, заработать инсульт или инфаркт от накручивания себя и представления самых ужасных ситуаций. Так я попала в ДТП с тремя своими детьми за полгода до прихода в программу. Все люди чудом остались целы, чего не скажешь об автомобилях. Виновником аварии была я. Это неудивительно, потому что мое тело вело машину, а мыслями я была в лабиринте своих неразрешимых проблем. 

От здоровых людей меня отличает тот факт, что мне недостаточно послушать полезные советы о том, как нужно жить. Я могу следовать им лишь очень короткое время - ровно до того момента, пока у меня не начнется новый эмоциональный запой. 

То есть, у меня нет возможности остановить свои мысли на беспокоящую тему, а также нет возможности не начать думать их снова. 

Созависимость, как и зависимость — это уход от реальности, духовная болезнь. Я перестала слышать Силу, которая меня создала, и поэтому так часто сталкивалась с неразрешимыми трудностями и страданиями. К счастью, мне, так же, как и алкоголикам, помогла духовная программа выздоровления, открытая сообществом Анонимные Алкоголики. В 1935 году началось массовое выздоровление безнадежных, по мнению наркологов и психиатров, алкоголиков. Программа основана на честности по отношению к себе и другим, любви и доброму отношению к людям, а также бескорыстии в помощи страдающим от такой же духовной болезни. Алкоголики эффективно помогают алкоголикам, а я могу помочь родственникам и друзьям зависимых людей, а также другим людям, страдающим такой же болезнью мышления. 

Когда я услышала историю болезни и выздоровления женщины из нашей группы Ал-Анон "Главная цель," я поняла, что это про меня. Я думаю точно так же. Наконец кто-то смог описать мое состояние и то, что со мной происходит. Я услышала, что от моих мыслительных штурмов можно избавиться, причем довольно быстро. Программу выздоровления я прошла за три недели. Оказалось, что на начальном этапе не обязательно знать всю книгу АА наизусть или даже полностью ее прочитать для того, чтобы получить выздоровление. Достаточно было готовности - признать бессилие перед своим больным мышлением и убедиться, что никакие человеческие методы мне не помогают. Я точно выполнила инструкции спонсора - впереди идущего человека, была честной и готовой увидеть свои дефекты, и произошло чудо. Ураган мыслей, который не давал мне нормально жить десятилетиями, утих. Впервые я узнала что такое душевный покой. Я поняла, что всю жизнь хотела получить от близких любовь и признание, но мне всегда было мало. По мере того, как я стала меньше концентрироваться на себе и думать больше о благополучии других, уходили страхи, злость, корысть, нечестность, мне открылся Источник, из которого я могу черпать безусловную любовь столько, сколько мне нужно, а так же проявлять ее к другим людям. 

Что же изменилось? При тех же внешних обстоятельствах поменялись мои реакции. Я стала спокойнее без приема каких-либо лекарственных средств. С помощью инструментов программы появилась возможность отсекать навязчивые мысли практически мгновенно. Конфликты в семье резко сократились, нежность и взаимопонимание прибавились. Мое эмоциональное состояние в гораздо меньшей степени зависит от состояния других людей. Все чаще удается проявлять сочувствие и любовь. Мне удается концентрироваться на своей учебе — сейчас я получаю новую интересную профессию. В целом все проблемы разрешаются легче.

Для поддержания выздоровления мне нужно ежедневно делать действия по программе. Безусловно, если бы не острая необходимость, как истинный лентяй,  я предпочла бы заняться чем-нибудь другим, но хроническая степень созависимости предполагает, что мое больное мышление не “починится”. Чувство свободы, обретенное мной благодаря Программе 12 шагов, я не готова променять ни на что другое. Теперь я могу жить как здоровый человек: ясно мыслить, принимать людей такими, какие они есть, приносить пользу семье, близким и тем, кто еще страдает от такой же болезни мышления, как и я. 

О созависимости я узнала два года назад, когда пришла в группу по изучению 12 шагов. Люди там говорили, что созависимость и алкоголизм—одно и тоже, отличие только в том, что созависимый не употребляет алкоголь. И это мне было совершено не понятно. Я всегда думала, что созависимый—это человек, который просто живёт рядом с зависимым и испытывает от этого неприятности. И никогда бы не подумала, что эти самые "неприятности" можно испытывать не только рядом с зависимым, а абсолютно везде в своей повседневной жизни. Так было со мной, как оказалось.

Я помню свой первый разговор на эту тему с моим спонсором. Она спросила меня: а ты хроническая созависимая?

И помню, что я ответила ей: да, если со мной на работе кто-то не поздоровался, то я весь день буду этим обеспокоена, а к вечеру окончательно потеряю возможность заниматься чем-либо.

В детстве моим беспокойством была жизнь моих родителей, их благополучие и счастье. Тех, кто хотел забрать меня из дома, когда родители ругались, я считала дураками, потому что они не понимали, что только я могу спасти ситуацию, оставшись дома. И я спасала: маленьким ребёнком отводила маму на кухню, наливала ей чай, потом шла обнимать папу и внимательно его выслушивать. По моему "скромному" мнению мама на эту роль не годилась и только я лучше всех в доме понимала его.

Помню случай с друзьями, когда мне было лет семь: я сказала им, что я лев по гороскопу, а лев—царь зверей и поэтому они должны меня слушаться. Всё лето я играла эту роль царя зверей, только не с друзьями, а у себя в голове, проводя за этим занятием все дни одна в своей комнате.

Так и получается, что алкоголик в какой-то момент своей жизни начинает употреблять алкоголь и уже не может остановиться, а я начала употреблять мысли и тоже очень быстро пришла к тому, что не могла остановиться.

Наверное, главный мой "запой" случился, когда у меня появился первый ухажёр, ставший в последствии моим мужем. Я помню, как я часами сидела в комнате, совершенно ничего не делая, и ждала его стука в двери. Если мама на кухне чем-то гремела, то я высказывала ей замечание, что из-за нее мне не слышен стук в двери. Помню, как она сказала мне, что у нас есть звонок, он может и позвонить. Меня это взбесило ещё больше: что за глупости она говорит! Я сижу и жду стука, может он не захочет звонить. Так сильна была одержима его приходом.

Десять лет в моей жизни ничего больше не существовало, кроме этого драгоценного человека, для которого я решила заменить мать, потому что она его недолюбила, отца, потому что он его недопонял, сестру, потому что она его не принимала такого, какой он есть. Я была одержима идеей долюбить, допонять и принять всего, полностью и безусловно. В общем, как Бог!

В нашей программе часто говорят, что когда мы играем роль Бога, то у нас это плохо получается. Нам искренне хотелось бы, но не выходит. Так было и у меня: я искренне старалась быть хорошей, изо всех сил старалась, но, увы, почему-то он продолжал любить свою маму, папу и сестру по непонятным мне причинам, что причиняло мне невыносимую боль. Я становились еще более требовательной или, наоборот, еще более мягкой и снисходительной, в зависимости от ситуации, чтобы стать той самой незаменимой, единственной и неповторимой. В итоге я сдалась и приняла, что он никогда, никогда не даст мне подтверждение моей уникальности и значимости. И я ушла.

Казалось бы, это должно было принести мне облегчение: вот я свободна и не надо больше никому угождать. Но что интересно, именно в это время я начала посещать психотерапевта. Помню, как сказала своей маме, чтобы объяснить своё странное поведение, когда я не ходила на работу, спала по 14 часов в день, ничего не могла делать по дому: мама, я схожу с ума. Это было похоже на ломку без наркотика, где наркотиком для меня был этот человек.

И на этом моменте я сдалась второй раз. Если первый раз я сдалась и признала, что не могу повлиять на поведение других людей —папы, мамы, мужа, то в этот раз я сдалась и признала, что я совершенно не знаю, как управлять своей жизнью. С того момента меня чаще и чаще стала посещать мысль, что жизнь ко мне несправедлива, что у всех в этом мире получается жить, а у меня нет. Эта мысль доводила меня до такой сильной боли, что остановить её могли только телесные повреждения.

Такой я пришла в программу: я не могла жить рядом с объектом своей любовной зависимости, но и жизнь без него превратилась в ад из мыслительных запоев, телесных повреждений и мыслей о суициде.

Честность—вот что меня спасло от этого ада. Честности меня научила моя спонсор. Чаще всего мне НЕ нравилась правда, которую она мне показывала. Я помню один момент из жизни уже в программе, когда мне было сказано, что в мире людей нечего искать, что я там ничего не найду. Эта правда была настоящим горем для меня: я всю жизнь строила на этом основании—люди были источником моего настроения, счастья, самооценки, поддержки. И вдруг—там нечего искать! Смешно, но я рыдала, как если бы у ребёнка забрали его любимую игрушку.

Мне пришлось заново учиться жить. Нет-нет, но старая идея цепляться за мир людей до сих пор меня посещает. То в реальном мире, то в мыслях в своей голове, я всё ещё надеюсь иногда урвать от людей восхищение, поддержку или подтверждение своей уникальности. Но тем и привлекательна программа: я ежедневно слежу за собой, чтобы не пойти снова по неверному пути и не прийти в тот ад, в котором жила ранее. Это просто, но не легко.

Моя спонсор часто говорит, что мы, созависимые, очень боимся любви Бога. Я стала понимать эти слова: действительно, когда я вижу сейчас, как безграничны возможности Бога, то мне становится страшно, ведь я не могу это контролировать, как пыталась контролировать внимание людей к себе. И это второе качество, которое мне необходимо помимо честности—смирение. Недавно в медитации, которая является частью нашей программы, мне пришла мысль: «Ты одержима помощью тем, кому ты не можешь помочь вместо того, чтобы помочь тем, кто в твоей помощи действительно нуждается». Это смирение—перестать насиловать людей своей заботой, лишая их возможности самостоятельно жить. Это смирение—выполнять ту роль, на которую меня назначили. Я стала получать наслаждение от того, что я просто человек, которому сейчас надо просто приготовить завтрак или сделать скучный отчёт по работе, а не атлант, который держит на своих плечах весь мир или звезда, которая должна привлечь всеобщее внимание. Завтрак очень полезен для меня, а скучный отчёт будет полезен другим людям.

Я ничего не слышала про созависимость, пока мой сын не попал в ребцентр, точнее я его туда засунула. Психолог там что-то говорил мне об этом, о каких-то лекциях, которые нужно посещать — я ничего не воспринимала: «ну, конечно, мало вам я за сына плачу, еще меня полечите». Но потом сын вышел, рассказал о 12 шагах (хотя на самом деле ребцентры к программе 12 шагов имеют весьма отдаленное отношение). Он сказал, что я созависимая, что я всю жизнь его контролирую и, если я хочу помочь ему, я должна помочь себе. Мне было это странно слышать - я так не считала, но, естественно, помочь я хотела, так что я углубилась в эту тему и с удивлением узнала, что все то, с чем я живу всю жизнь — это не мой характер, не особенности моей такой странной личности, это симптомы болезни, и она у очень многих людей. 

Если оглянуться на мою жизнь, то с самого раннего детства я вся была в своей голове, я проводила там большую часть своей жизни. Это были диалоги, монологи на тему текущей ситуации, либо какие-то совсем вымышленные истории. Я ничего не замечала вокруг, я куда-то шла, переставляла ноги, но жизнь вокруг для меня не существовала, у меня работал автопилот. Часто мне говорили, что я грубо себя веду - прохожу не здороваясь, задрав нос - неправда, я честно никого не видела. Я прокручивала те ситуации, которые уже были, развивая их, придумывая альтернативное их развитие, разговаривала с кем-то, озвучивая сразу две стороны, либо сочиняла истории и всегда в центре этих историй была я, я была супергероем, весьма неординарной личностью, не такой как все. Я прекрасно это осознавала и не видела в этом проблему — просто богатая фантазия, мне бы книжки писать. 

У меня было нормальное детство, в семье не было алкоголиков, может быть и были какие-то семейные сложности, но у кого их нет. Я знаю, что мои родители меня любили, хотя и не особо распространялись на эту тему. Я умна, мне все очень легко давалась в школе, я пользовалась вниманием у мальчиков, единственное, я ничего не чувствовала к ним, совсем. Это было странно, я просто не могла понять нравится мне человек или нет, просто ноль отклика внутри. Для того, чтобы решить стоит ли мне встречаться с ним или нет, мне нужно было провести общественный опрос у подружек, и если они говорили «клевый», значит можно встречаться. Меня это тоже не особо напрягало: «это даже хорошо ничего не чувствовать, никто не обидит, не ранит». В общем, все в целом было хорошо, мне все удавалось, если я знала половину материала, то билет на экзамене вытаскивала как раз из этой половины. Но иногда, абсолютно без каких-либо причин, на меня накатывала какая-то глубинная тоска, жуткая пустота внутри, я подходила к краю балкона или к железнодорожному переезду и мне хотелось шагнуть, но в голове появлялась мысль: «мне даже в записке нечего написать, столько горя вокруг, а люди продолжают жить, а у меня то вообще все нормально, это глупо просто». Как-то раз меня остановили в метро: «что у вас случилось, нужна помощь?», а мне даже ответить ничего — все действительно нормально, никаких внешних событий.  

В 17 лет я попала в компанию, все были старше меня, очень умные — математики, художники, все оказывали мне внимание, много умных разговоров, много алкоголя. Лидером в ней был мой будущий муж, у меня не было чувств, никаких, но его все уважали, слушали — это все и решило. Он был алкоголиком, напиваясь, становился беспомощным, и я чувствовала безграничную власть. Он управлял людьми, а я управляла им! Без лишних слов, уговоров он мне подчинялся, но только, когда был пьян. Мы поженились, я родила сына. Я не хотела детей, я сама чувствовала себя ребенком, но как-то раз брякнула ему, что хочу от него ребенка, а потом почему-то не могла сказать, что это было только для красного словца.  Брак продлился недолго, муж запойно пил, помимо этого у меня было очень много других претензий к нему. Он говорил, что я всё для него, что без меня ему не жить, но в моем понимании он не слишком старался это доказать. Как говорится, за язык никто не тянул — если нужна — давай старайся — отсюда и ниже по списку. Но этот список я ему никогда не озвучивала — сам должен был догадаться, неужели не очевидно.  В общем, я ушла от него, но перед этим — я это очень отчетливо помню — я как будто заново увидела сына, я стояла перед кроваткой и вдруг у меня прямо отчетливо щелкнуло в голове — я сделаю все для него. Тумблер переключился — мужа я стерла из жизни — буквально, главным стал сын. 

Следующий период жизни — где-то до 35–40 лет — был более-менее спокойным: сын рос — бесконечные секции и кружки, смена школ в поисках лучшего образования, потом олимпиады, институты. У меня были краткосрочные отношения, сначала частые, потом реже — мне было тяжело — чувств никаких, и мне все время казалось, что от меня что-то хотят, и в какой-то момент я взмолилась — все, не хочу отношений — хочу работу, денег, карьеру. Так и случилось. Я занималась новым проектом, начинали вдвоем, я и руководитель, у меня был полная самостоятельность, я вкалывала как одержимая по 12 часов, без отпусков. Конечно, меня осыпали похвалами, премиями, но это мне не было особо важно. Я говорила себе, что работаю за идею, деньги не важны. Но это было не совсем так. Сейчас я уже понимаю, что мне давала эта работа — безграничную власть над ситуациями, процессом, вовлеченными людьми. Я помню чувство, когда я осознавала, что все получилось именно так, как я и планировала. Я сижу и меня накрывает волна эйфории, это физическое состояние, а не образное. С головы до пят идет волна, это сильнейший кайф в чистом виде. Наверное, наркоманам это хорошо знакомое чувство. Я сама себе говорила, что я из породы серых кардиналов — мне не нужна видимая власть, я хочу управлять из тени, но все должно идти так, как я хочу. 

Затем все стало сложнее, сын начал употреблять. Он уехал в другой город, проблемы периодически всплывали. Но я не хотела ничего видеть.  Я обвиняла его девушку, друзей и устремила все свои усилия именно на это - вырвать его из этой жизни. Иногда меня осеняли очень странные идеи: я, например, была одержима мыслью, что сыну нужно водить машину, видимо, я считала, что тогда он не будет употреблять. Он отказывался. Я сделала три захода — уговаривала, просила, аргументировала, оплачивала — это был очень напряженный процесс, уж поверьте. В третий раз он дошел до экзамена — помню, как каждый раз когда ему нужно было кататься с инструктором, я ему звонила утром - «ты проснулся, собрался, выехал?», а он был уже взрослым, у него была своя семья. Экзамен, он, кстати, так и не пошел сдавать. Помимо этого, мне как-то в целом становилось хуже, я не понимала, что происходит. Все раздражало, я чувствовала себя глубоко несчастной. Я пыталась что-то делать — надо развиваться, у меня застой — еще одно образование ( 2 года, много денег и физических сил), диплом положила в стол и больше не доставала, курсы (за дипломом даже не поехала), маниакальный фитнес, спортивное плавание (при том, что изначально я плавать не умела), путешествия — как минимум 4 раза в год нужно в новую страну. Но становилось хуже. Следующая идея — причина в работе, она меня убивает — я зависла на одном месте, все тупые, меня не ценят, не могу никого видеть. Началась удаленка, но лучше не стало. Потом я поймала себя на мысли, что не могу общаться с подругами — мы знаем друг друга много лет, и вот я замечаю, что с ними что-то происходит, просто не о чем разговаривать. Мы встречаемся и почти сразу я хочу уйти. У меня появились претензии вообще к каждому человеку, на которого падал взгляд — этот толстый, этот тощий, тот курит, орет, матерится, страшная, не так стоит и т. д. В какой-то момент я поймала себя на том, что я иду, а у меня бесконечная болтология в голове, потоки желчи, которые я выливаю мысленно на каждого человека, которого встречаю. И я осознала, что следующим этапом я все это буду озвучивать, превращусь в такую злобную, сумасшедшую старуху с клюкой, которая ходит и орет на всех. До меня начало доходить, что это со мной что-то не так, но я не понимала что. Никаких идей, я даже не могла сформулировать проблему. Просто все плохо, жизнь невыносима.

С подачи сына я оказалась в программе, долго блуждала по группам, вроде все говорят правильные вещи, но делать то что? К счастью, Бог привел меня в группу «Ал-Анон Главная цель» и я начала шаги.  Мне очень сложно было принять Высшую Силу, я даже слово Бог не могла произнести, все это было слишком далеко от меня. Но выбирать не приходилось, так что я была готова на все. Перепоручить свою жизнь Ему в том числе, пока правда не осознав и не приняв это сердцем. Я очень быстро почувствовала результат — на 4 шаге я поняла, что у меня претензии ко всем людям, которых я когда-то встречала — я не помнила уже имён, лиц, но то, как они не правы, у меня прочно засело в голове. На 5 шаге я осознала свою роль в жизнях людей, насколько эгоистична я была, как врывалась в их жизни, что-то ожидая и требуя от них, искренне веря, что все мне должны. Мне было очень сложно сделать первый 9 шаг, но в итоге это сильно перевернуло все вокруг. И выздоровление пришло. Для меня это было удивительное осознание, что в голове все вдруг замерло, все стихло и я, наверное, впервые увидела — заметила — окружающий мир, насколько он красив. Я перестала постоянно думать о том, что думают другие. 

Но выздоровление нам дается на один день, так что все только начиналась. Я делаю 10,11 и 12 шаги и Бог каждый день все больше открывает мне меня, я наконец то, осознала, в чем заключается моя болезнь. В этом жутком мышлении, которое начинается с одной мысли и может раскрутиться в какие-то невообразимые вещи. Сейчас я знаю, что делать для того, чтобы отследить эту мысль и не дать ей развиться. Но это нелегко, на самом деле, это вообще невозможно сделать своими силами, только Бог это может остановить. Такой пример: ночь, сын где-то ходит и скорее всего в употреблении. Он оставил телефон, который периодически тренькает. Я в программе, я знаю, что жизнь сына не мое дело, я не в силах и не в праве ее изменить и уж точно мне не нужно лезть в его телефон. Появляется мысль: «может быть это он звонит, может быть звонит не он, но звонят именно по поводу него, потому что нужна МОЯ помощь. Мысли абсурдные и сейчас я знаю, что делать. Но я прекрасно помню, как это было раньше — сначала появляется мысль, параллельно вторая — голос разума, который призывает быть благоразумной, не поддаваться на бредовые идеи, но он быстро затихает и я устремлялась к чужому телефону, выстраивая в голове картину — если номер не определился — один сюжет, если номер от конкретного человека — другой сюжет, но он всегда негативен — и вот я в холодном поту, составляю список телефонов больниц, полицейских участков, сайтов по поиску пропавших людей. 

На каком-то нашем семинаре я услышала, что мы докапываемся до таких своих глубин, до которых ни один психотерапевт не докопается. И это действительно так. Я хорошо помню один момент: канун Нового года, ребенок маленький — еще верит в Деда Мороза, я очень тщательно подготовила подарки — много, они очень продуманные, красиво упакованные. Утром я проснулась от того, что сын обнаружил подарки, разворачивает их, бегает между елкой и моей кроватью, показывая их, и он так счастлив! Нужно было видеть его лицо. И это все перевернуло. Меня накрыло волной — это сделала именно Я! Я сделала его счастливым! Это физическое состояние, сильнейший кайф. И всю последующую жизнь я пыталась сделать сына счастливым. Кажется, что в этом плохого, приносить счастье — это так благородно. Но я это делала не для него, мне просто необходимо было снова испытать это чувство всемогущества, этот наркотический эффект, и я раз за разом пыталась — заваливала его подарками, пыталась предугадать его желания, потребности и, естественно, требовала этой реакции, его счастья.  Он не мог быть счастлив по указке, хотя, возможно, и пытался, это приносило разочарование и разбивало нас обоих. Но увидела и осознала это я только в программе. 

 Я учусь жить по-другому, Бог вошел в мою жизнь постепенно, я приняла Его без насилия над собой и своими убеждениями. Каждый последующий день что-то открывает и показывает мне. Это удивительно, как злоба и обиды ушли, как я начинаю принимать мир таким как он есть, сначала я делала это на уровне головы, но сейчас это происходит на уровне сердца. Я знаю, что процесс не окончен и не остановится никогда. Мне, человеку, который так любит логику, разложить все по полочкам, не удалось найти никакой взаимосвязи между теми простыми действиями, которые я делаю каждый день и теми чудесами, которые открывает мне Бог. Но это происходит именно так. 

Я благодарна от всего сердца Богу, который привел меня в эту программу, вручил мне Книгу, не перестающую меня удивлять своей глубиной и правдой каждого слова, моим товарищам, которые принесли эту весть, создали нашу группу и поддерживают ее, моему спонсору, которая не устает говорить мне нужные слова и, которые всегда, рано или поздно, достигают моего сердца и моим спонсируемым, которые напоминают мне с чем я пришла в программу, а своим выздоровлением укрепляют мою Веру.  

Да исполнится Воля Твоя во веки веков!

«Ты хочешь умереть?»

Это вопрос, который я услышала от своего мужа, анонимного алкоголика и наркомана, 3,5 года назад. На тот момент муж выздоровел по программе 12 шагов. Я же находилась в состоянии «живой труп». Тогда я еще не понимала, что меня убивает моя собственная болезнь – созависимость, а не поведение моего мужа, не контроль моей мамы, не тупой директор, который не ценит мои способности, не плохая подруга, которая не интересуется моей жизнью и т.д. Казалось, мне как-то катастрофически не везет с людьми, работой, друзьями и мужчинами. 

В книге «Анонимные алкоголики» на стр.51 есть абзац: «У нас были трудности в отношениях с другими людьми, мы не умели контролировать свойственную нам эмоциональность, мы испытывали горе и депрессию, мы не могли зарабатывать себе на жизнь, чувствовали себя никому не нужными, мы были подавлены страхом, мы были несчастны, мы были не в состоянии кому-либо помочь». Так я жила до 40 лет.

С раннего детства я почти всегда находилась в своих фантазиях, в параллельной реальности. Она была яркая и красочная, я была в ней главной героиней: привлекательной, уверенной, с легкостью принимающей разные решения, таким капитаном у руля. И куда хотела, туда этот руль и поворачивала. У этих фантазий были побочные эффекты, так как я все время куда-то улетала, теряла вещи, и часто не могла даже ответить на вопросы, которые мне задавали. В книге АА есть фраза о том, что мы перестаем понимать, что истинно, а что ложно. Так же и я зачастую не могла понять, где я нахожусь сейчас, и кто я в этой реальности.

Мое детское отношение к отцу можно описать как Любовь и Ненависть. Я боготворила отца в трезвости и считала предателем, когда он пил. Я миллион раз вела с отцом диалоги в своей голове, объясняя, как он причиняет мне боль. Я доказывала ему, что ему не нужно пить, я пыталась заставить его бросить через пренебрежительное и презрительное к нему отношение. Конечно, это не работало. У моей старшей сестры алкоголизм проявился, когда она вышла замуж за, как оказалось впоследствии, алкоголика. Все мы были охвачены семейной болезнью алкоголизм. Мама была одержима поведением отца, постоянным контролем его и нас с сестрой. Ей, как говорится в книге АА, пришлось «надеть на себя брюки» и брать на себя решение разных проблем, в том числе зарабатывать деньги.

Мы все часто находились в раздражении, мы часто беспокоились (об отце — где он, в каком состоянии? О сестре – где она, когда вернется? Обо мне – почему я вечно все теряю? А неудовлетворенностью жизнью, общением, окружением были пропитаны мы все по отдельности и вместе, как семья. Но мы не понимали этого.  У каждой из нас было объяснение нашим неудовлетворенностям – пьяница отец. Не пил бы —все было бы по-другому. 

Нас можно было сравнить с людьми, у которых кожа настолько оголена, что любое соприкосновение с внешним миром причиняет жуткую боль. Боль от невозможности принять реальность. Это пазл, который никогда не складывается. Моя картинка мира, того какими люди должны быть никогда не стыковалась с тем, как люди вели себя в реальности.

Не пользуясь особой популярностью у мальчиков в школе, я быстро поняла, что я могу выгодно использовать свое умение слушать. Вскоре в компании самых популярных ребят мне стали доверяли секреты, со мной советовались. Наступил новый виток в моей болезни. Я физически ощущала кайф от своей значимости и важности и каждый раз придумывала, чем еще я могу их заинтересовать.  Уже в программе я поняла, что совершенно ничего не знаю о себе — ни свох предпочтений, ни нужд, ни потребностей — потому что я все время пыталась быть и казаться кем-то другим. Парень увлечен футболом? Я знала всех игроков и тренеров, смотрела все игры и была ярой болельщицей. Программист? Я «увлеченно» пялилась вместе с ним в компьютер, заучивала термины и пыталась блеснуть своими «знаниями», чтобы получить похвалу и одобрение. Получить наивысший балл! Только сейчас я понимаю, что все это было употреблением других людей.

Моя болезненная «эмпатия» проявлялась во всем. Любые истории я проживала так, как будто была непосредственным их участником. Когда мама устраивала «разбор полетов» папе после попоек, мне казалось, как это чудовищно, когда на тебя так орут, и говорят такие ужасные слова, которые ранят в самое сердце. Я смотрела на маму глазами отца и видела, как мама упивается своей властью, когда он трезвый. Мне хотелось защитить и спасти отца. Я не присутствовала при запоях, скандалах и агрессии в семье моей сестры, но я физически ощущала ее боль, ее одиночество, побои мужа. Когда они закрывали свою дочь в квартире без еды – я была этим беспомощным ребенком. И эта боль, которой было пропитано мое нутро, напичканное жизнями других людей, становилась невыносимой. Трагизм ситуаций в моих фантазиях зашкаливал так, что в какой-то момент я обнаруживала, что перестала дышать.

Я ничего не знала о наркотиках, но когда в 15 лет я познакомилась с наркоманом, я не задумываясь отдалась идее, что этот парень и есть решение моего одиночества, моего желания вырваться от контроля мамы, от проблем сестры. Я была уверена, что со мной он не будет употреблять, я выйду замуж, рожу ребенка, и заживем мы дружно и счастливо. Чего, конечно, не случилось…Вранье, нереальные сценарии, при чем с обеих сторон, обещания, кратковременная эйфория, скандалы, драки, совместное употребление, попытки суицида, снова обещания — и так по кругу. Я медленно умирала в этих отношениях, но не могла уйти. Это же предательство. Ведь он же без меня умрет. И, с ореолом святости, я несла этот крест. Пока чудесным образом Бог не вынул меня из этих отношений. Сейчас я точно знаю, что Бог присутствовал в моей жизни всегда, просто я была заблокирована от него мыслью, что я способна управлять своей жизнью. В моей голове Бог был виновным в том, что моя жизнь была не такой, как я хотела — и я не слышала его подсказок. Но именно Бог сделал возможным начать жить как мне, так и тому наркоману. Спустя годы он совсем не умер, а протрезвел и создал семью. Это также показывает, что в наших отношениях роль Бога (с большим рвением) взяла на себя я.

После 12 лет в роли Бога с наркоманом мне казалось, что я вырвалась из клетки. Но потребовалось совсем немного времени, чтобы я вновь ощутила себя никому не нужной, меня накрыли горе и депрессия, я чувствовала себя подавленной страхом и глубоко несчастной. Я встречала нового мужчину и с таким же рвением вешала на него ответственность за свою жизнь. Он становился заложником моих фантазий — каким он должен быть, как ко мне относиться, сколько раз на дню звонить и интересоваться мной и моими делами, чувствами. Меня автоматически становилось «очень много» в жизни другого человека и неизбежно отталкивало его. Каждое расставание с мужчиной было для меня маленькой смертью. У меня пропадал смысл жизни, рушилось мое здоровье — но я не знала, как по-другому.

В 31 мне казалось, что я неудачница — ни семьи, ни детей, ни карьеры. На работе я познакомилась с мужчиной, который оказался анонимным алкоголиком и наркоманом. От него я впервые и услышала о программе 12 шагов. Он стал моим мужем, и это лучшее событие в моей жизни, несмотря на те трудности, которые нам пришлось вместе пережить. В день нашей свадьбы муж ушел в длительный запой. Я же как будто умерла и физически, и морально. Я лежала на кровати и повторяла одно и тоже: «Пусть это прекратится, пусть он перестанет пить». Я не испытывала голод, у меня было только одно желание: закрыть глаза, уснуть и проснуться в другой реальности. Но рано или поздно запой заканчивается, и тут я обнаружила, что веду себя ровно так, как вела себя моя мама. Я бью больнее словом, я упиваюсь своим превосходством. Я доходила до полного безумия в гневе за то, что муж не такой, как я хочу. В его лице я готова была убить всех мужчин, которые вели себя не так. Однажды в порыве ярости я схватила тяжелый подсвечник и бросила его в сторону мужа. Он воткнулся в стену. Мне стало страшно, что я могу его убить. Это было последней каплей, и я решила пойти на эти группы по 12 шагам, хотя еще не понимала зачем. Это же он, они моя проблема. Им нужна помощь, их нужно исправить! Я просто жертва. Если бы он не пил, то все было бы прекрасно.

Я прошла через множество групп, содружеств, попыток писать шаги. Когда то я услышала на дискуссионном собрании – делай как будто. Как будто ты веришь в Бога, как будто ты доверяешь Богу. И я «как будто» была в программе многие годы. Я ходила на собрания, но я ничего не делала по программе так, как говорят инструкции в Большой книге АА. Я думала, что могу делать только те шаги, которые мне нравятся. Мне не нравился 5 шаг, перед кем-то признавать свои ошибки! Мне не нравился 9 шаг (возмещать ущерб), мне не нравился 12 шаг (общаться с новичками). В итоге мне становилось все хуже и хуже несмотря на то, что я ходила на собрания. В какой-то момент я заметила, что я снова надеваю на себя ситуацию, которой кто-то делится на дискуссионном собрании и думаю об этом еще долгое, долгое, долгое время…Я ищу способы решить его проблему, я переживаю его чувства и т. д. Это выматывает все больше, т. к. я вообще не знаю этого человека, но я ничего не могу с этим сделать.

Это мне ужасно надоело, и в какой-то момент я перестала ходить на собрания и что-либо делать по программе. Начались активные поиски счастья где-то еще. Психологические тренинги, книги, семинары, группы по психогигиене, марафоны, перезагрузки, рисование чувствами и многое другое. У нас родился сын. Муж в это время нашел нового спонсора и активно работал по программе. Мои срывы теперь были на тему: «Опять ты идешь на свои собрания!! Зачем ты надушился? Сколько можно читать эту книгу, перечитай классику! Какие новички, 2 часа ты читал книгу с новичком, ты сошел с ума?» Это то, как я относилась к его работе по программе. Я абсолютно не понимала, что его трезвость зависит, возможно, от этих самых 2-х часов, проведенных в чтении книги с новичком. 

Когда сын пошел в школу, я была в состоянии полной безнадежности. Я смирилась с тем, что буду всегда несчастной. Хотя никаких весомых причин для этого не было. Я всю жизнь была убеждена, что если отец перестанет пить, парень употреблять наркотики, муж перестанет пить, то все будет по-другому, и я буду счастливым человеком. Папа умер. Это ничуть меня не осчастливило. Наркомана из моей жизни убрал Бог. Я не стала счастлива, а нашла другую жертву. Муж трезвый уже несколько лет, у нас прекрасная семья, достаток — а мне жить не хотелось, то потому что муж пьет колу (это же отрава), то потому что он курит, то потому что сын разбрасывает игрушки. Малейшая ситуация превращалась в трагедию вселенского масштаба.  Тогда я впервые поняла, что причина кроется в чем-то другом. Однажды, я лежала на кровати, муж сидел рядом, и я сказала ему, что не понимаю для чего все это, вся эта жизнь.

«Ты хочешь умереть?» спросил он. Этот вопрос поднял меня с кровати. Незадолго до этого у меня обнаружили злокачественную опухоль. Вопрос мужа звенел у меня в ушах, и я впервые осознала, что я сама себя убиваю, и я совершенно точно умру, если не начну что-то делать. Я не знала, что — но я почему-то точно знала, что мне нужны программа и спонсор. Отсюда началось мое путешествие в совершенно другую жизнь.

Я благодарна Богу, что он привел меня в группу «Главная цель», где мы изучаем Книгу, которую я бесконечно люблю. В ней вся правда о том, кто мы есть на самом деле. Она напитана опытом людей, которые были так же безнадежны, как и я, и обрели Решение. От сердца благодарю всех, кто записал свой опыт в эту Книгу — чтобы у таких, как я, безнадежных, хронических созависимых, появился шанс получить выздоровление от нашего безумного мышления. Благодарю своего спонсора, с помощью которого я смогла разобраться и наконец то понять суть своей проблемы. Оказывается, как алкоголик запойно пьет, я так же запойно думаю.

В программе, как маленький ребенок, который учится ходить, складывать буквы в слова, я учусь жить по новым принципам. «Неумолимая честность во всем» — эти слова сказала мне спонсор после 5 шага. Я никогда не была честна ни с собой, ни с другими людьми. После первого возмещения ущерба, 9 шага, подруге и племяннице, я увидела, что многие годы жила обидами, которые взращивала сама же. Ситуации, о которых люди даже не помнили, я мусолила, смаковала, обижалась, разговаривала с ними в своей голове. 

Не все получается сразу. Поэтому так важна тесная работа со спонсором, таким же выздоровевшим человеком по программе. Когда я снова сворачиваю в болезнь, спонсор находит слова, которые меня отрезвляют, помогают увидеть истинные мотивы моего поведения. Она всегда задает мне нужное направление — к Богу, у которого есть ответы на все. Сегодня я часто задаюсь вопросом, что я могу дать людям, а не взять от них. Чем я еще могу быть полезной Богу и Его детям. Выздоровление дается нам на один день, поэтому я очень люблю 10, 11 и 12 шаги, которые оставляют меня в здравомыслии. Эти шаги помогают мне видеть то, что наша болезнь хочет искусно завуалировать, скрыть. Помогают видеть мои дефекты и их проявления, отправляют меня к безграничному Богу за помощью и к еще страдающим от своего навязчивого мышления людям, которые напоминают мне, как тяжело я была больна. С которыми я могу делиться своим опытом, знаниями и главное — Решением Большой книги АА, которое дает нам возможность жить интересной и наполненной жизнью. Как говорит нам книга, «Это образ жизни, который действительно работает».