Михаил Мухамеджанов

Михаил Мухамеджанов

Как долго не был я в Таджикистане

Как долго не был я в Таджикистане,

и мне таджик, что продал виноград,

сказал, что край зализывают раны,

и плач стоит, куда не кинешь взгляд.

И, выронив кулек со жгучим перцем,

я замер вдруг, и боль пронзила грудь,

как будто кто-то нож вонзил под сердце,

и я не мог минуты две вздохнуть.

И вспомнил я ущелья и вершины,

что шапками касаются небес,

и райскую Гиссарскую долину,

и в розах, утонувший Душанбе.

Его Лучоб, Варзоб и Душанбинку,

от половодья грозные зимой,

и щеку обожгла мою слезинка,

и поманила вновь меня домой.

Туда, где все с годами изменилось,

и от войны разруха и раздрай,

где кровью, как дождем, земля омылась,

и редким стал на праздниках карнай.

Туда, где наш арык журчит все так,

и балует прохладой в знойный день,

туда, где мне отец вручил однажды

дары от деда: саблю и кетмень.

Туда, где наш район «Восьмого марта»

покоя душанбинцам не давал,

туда, где Абдула, сосед по парте,

соседей своих русских убивал.

Теперь, как говорят, он рвет рубаху

и плачется: не знал, не понимал,

что обманули именем Аллаха,

что он, мол, землю дедов защищал.

Аллах тут не причем, когда от злобы

и зависти теряется душа,

а остаются мерзкая утроба,

да сердце, что не стоит ни гроша.

И счастье, что у нас таких не много,

кто одурел от зла и анаши.

Народ от Ферганы и до Хорога

всегда любил все делать от души.

И вновь он свои плечи поднимает

и смотрит гордо, душу сохранив,

не зря же с упоением читает

весь мир стихи Хайяма и Айни.

Все чаще стали сниться мне с годами

и тетка, и родители, и дед,

и дом наш родовой в Канибадаме,

которому уже под триста лет.

И хочется вернуться в свое детство

и снова всех родных своих обнять,

но мир наш не придумал еще средства,

чтоб время повернуть обратно вспять.

И здесь на рынке, фрукты покупая,

с лозы сорвать мечтаю виноград,

или вина попить с зеленым чаем

из грязноватых чайничков в «Рохат».