Эту историю рассказал мужчина неопределенного возраста с черной повязкой на левом глазу, который представился Иваном. Произошла она незадолго до освобождения Минска советскими войсками весной 1944 года.
"...Наше село стоит на речке Ясельде, севернее Пинска. Кругом дремучие леса, болота. Всякой живности в лесах да рыбы в речке - хоть отбавляй... У вас тогда была коллективизация, чистки, а у нас тишь да благодать... Пока вы нас не освободили. Вот только скука... Хотя я и не очень скучал. Сами понимаете, гармонист - первый парень на деревне. Хлопцы угощают, девчата так на шею и вешаются. Да вот к горилке я здорово пристрастился. Батька давно умер, а мать поворчит-поворчит, а там и опохмелиться приготовит.
Однажды проспал я почти целый день, мать ушла к соседям. Проснувшись, выхожу на околицу и раздумываю, куда бы податься. Уже стемнело, мужики вернулись с поля, скот загнали в хлева, тишина...
Вдруг ко мне подходит мужик незнакомый. Весь зарос черной бородой, и лицо какое-то темное - то ли грязное, то ли смуглое, только глаза белками сверкают.
- Собирайся, Иван, сыграешь на свадьбе! Обижен не останешься!
- Где свадьба? Куда ехать?
- На хутор! Садись! Еще раз говорю, не пожалеешь!
Тут только я заметил совсем рядом телегу, запряженную большой черной лошадью. Я сел рядом на козлы, черный мужик щелкнул кнутом, дернул вожжи, и лошадь потрусила в направлении леса. Вначале мы ехали по какой-то, видимо, давно неезженной дороге, давя мелкие деревца и папоротники. Лес по бокам становился все гуще и гуще, потом деревья поредели. Дорога давно исчезла, мы ехали уже по мхам и кустарникам.
Наконец, под копытами лошади заплескалась вода.
- Да ты что, сказался? В болото прешь! - закричал я.
- Не бойся, я дорогу знаю! Мы уже близко! - рявкнул мужик, и,действительно, за небольшой березовой рощицей показалось несколько крестьянских хат. Мужик завел меня в одну, и я увидел свадебнуюкомпанию. Огромный стол занимал почти всю комнату. Во главе сидели жених с невестой, кругом уже изрядно выпившие гости.
"А попа-то нет", - подумал я. У нас в православных деревнях священник был всегда главным гостем на свадьбе. Но мне не дали оглядеться: почти насильно влили большущий стакан самогона, сунули гармошку и заставили играть.
Мне наливали стакан за стаканом, и я играл и играл. Гости были мне незнакомы, их лица как-то туманны. Только невеста Нюрка была из нашего села, и выглядела она печально.
Время от времени гости выходили в соседнюю комнату и быстро возвращались, причесывая мокрые волосы. Я тоже решил освежить тяжелую от хмеля голову. В маленькой комнатке, действительно, стояло ведро воды. Я опустил туда руку и успел намочить только левую сторону лица, когда подскочил мой хозяин, отдернул меня от ведра.
- Эта вода не для тебя! - крикнул он, вывел меня во двор и подвелк стоящей кадке. - Вот здесь и мочи свою голову!
Немножко протрезвев, я вернулся к свадебной компании, что-то странное произошло со мной: глаза как будто прояснились. Комната показалась грязной, запущенной, икон на стене не было. А гости как будто потемнели или посинели. Не было веселья и пения, а только угрюмое завывание и всхлипывание. Сама Нюрка остекленевшими глазами смотрела на веревочную петлю в своих руках. Я обернулся к соседу и узнал в нем недавно умершего парня из соседнего села.
- Ты же умер, что ты здесь делаешь? - невольно вырвалось уменя.
- А ты, дурень, напился и мелешь пустое! - ответил он и налилмне новый стакан.
Полупьяный, полуоцепеневший от страха, я уже не мог играть и сидел, уронив голову на стол.
- Пора домой, скоро светать начнет, - сказал мне черный мужик,который, видимо, был здесь хозяином. Он бесцеремонно вывел меня из-за стола, бросил на дно телеги, и мы снова углубились в лес. Спал ли яили был в забытьи, но пришел в себя, только когда черный мужик вытащил меня из телеги возле калитки нашего двора.
- Это тебе за труды, - сунул он мне в карман толстую пачку ассигнаций.
- А где мы были? Как называется ваш хутор? - спросил я.
- А Загубленный хутор, может, и ты когда-нибудь попадешь к нам! - был ответ.
Я хотел спросить еще что-то, но ни мужика, ни телеги уже не было. Едва добравшись до кровати, я свалился, как подкошенный, и проспал до следующего вечера.
- Где это ты всю ночь шатался и так набрался? - разбудила менямать.
- На свадьбе, - говорю.
- Какая свадьба? Нигде вокруг свадеб не было!
- Нюрка вышла замуж, разве ты не знаешь?
- Нюрка удавилась сегодня ночью! - в ужасе сказала мать и начала креститься.
Я полез в карман куртки, где должны были быть деньги. И вытащил сложенные один к одному кленовые листья.
Сколько я потом ни расспрашивал о странном мужике и Загубленном хуторе, никто ничего не знал. Я уже стал думать, что все это мне привиделось в бреду, тем более что после той ночи я запил еще больше. На сердце у меня был страх и необъяснимая тоска. Но постепенно забывается все.
Прошло несколько месяцев. В нашем селе праздновали свадьбу. Я никогда не был особенно верующим, но в тот день пошел в нашу церквушку. В ней было полно народу: пришли посмотреть на невесту, кажется, из самого Пинска.
Я стоял в последнем ряду, сонный и равнодушный. И вдруг увидел того черного мужика. Он ходил между молящимися. То какого толкнет мужика, то ущипнет девушку. Но его как будто никто и не видел. Люди начинали переругиваться между собой.
- Ты что тут делаешь? Чего людям мешаешь? - крикнул я ему.
- А ты меня видишь? - прошипел злобно он в ответ. - Ну теперь не будешь видеть!
Развернулся и хлобыстнул меня по левому глазу с такой силой, что я грохнулся об пол без сознания. Очнулся я только в Пинской больнице. С того времени я и ношу эту черную повязку".
- Хочешь верь, хочешь - нет. Но не желаю тебе попасть на Загубленный хутор и познакомиться с его хозяином! - сказал Иван, допивая последний стакан самогона...