Лецко Владимир Григорьевич

Родился 1 июля 1922 года в д. Остухово.

Судьба распорядилась сохранить ему жизнь на войне и позволила дожить до преклонного возраста.

Владимира Григорьевича знают в округе как учителя, который многих вывел на широкие просторы самостоятельной жизни. А началась педагогическая деятельность Владимира Григорьевича Лецко накануне войны в Понемонской начальной школе теперешнего Новогрудского района.

Вспоминает В.Г. Лецко:

«Школа не прекращала своей деятельности и в годы войны. Работать приходилось в тяжелых условиях. Днем гитлеровцы поверяли, чем занимается учитель с детьми. Вечером в деревню наносили визиты партизаны.

Учились дети по советским довоенным учебникам. Для маскировки страницы, где были фотографии Сталина, Ленина и других государственных деятелей, склеивали. Очень мало было письменных принадлежностей, каждое перо – на вес золота, тетради исписывали полностью, даже обложки и поля. Писали на оберточной бумаге, календарях.

Отовсюду грозила опасность. В любой момент партизаны могли нарваться на засаду и тогда – неминуемая смерть и мне, и детям. Опасность стерегла и по дороге домой: очень большая вероятность встретить немецкий патруль. Словом, пот лезвию бритвы ходили.

После освобождения района от захватчиков в июля 1944 года я был призван в действующую армию. Попал в 297 стрелковый полк, который освобождал Литву и Восточную Пруссию. Команда новобранцев из района насчитывала около 900 человек. Пешим порядком будущих солдат направили в Столбцы, а потом – в запасной учебный полк в Алабино, что под Москвой. Вместе со мной служили земляки – Иван Фадеевич Турок, Николай Маныло, Николай Гаврилович Ложечник, который после войны возглавил местную школу. Боевое крещение получил на границе Литвы и Восточной Пруссии. Бои шли тяжелые. Враг отлично понимал, что Восточная Пруссия – это ворота Берлина, и дрался отчаянно, с упорством обреченного. Воевали даже женщины. Гитлеровским командованием были созданы женские батальоны. На рукавах они носили повязки с надписью: «Отомстим за наших мужей!». Затем началось широкомаштабное наступление, в результате которого советские войска, в том числе и полк, в котором служил и я, осуществили первый прорыв и прошли на вражескую территорию в глубину до 60 километром. И солдаты, и техника были подготовлены к наступлению. Помню, ждем начала, волнуемся, и страшно, и хочется, чтобы скорее началось. На войне нет хуже неизвестности. Недалеко от наших исходных позиций протекала речка. Даже название помню – Шашупа. На одном берегу наши, на другом – немцы. С восходом солнца началась артподготовка. Советская сторона открыла шквальный огонь по немецким позициям. Огонь был таким плотным, что на каждый квадратный метр падал снаряд. А когда пошли в атаку, то за зоной нашего артиллерийского огня попали на минное поле. Более ¼ состава пехотинцев подорвались на минах. Целый день и ночь шли к немецкому городу Шервинту. Еще через сутки заняли половину города. Из дивизии численностью более 4 тыс. человек осталось 330 боеспособных бойцов. Мне повезло: остался жив и даже не ранен. Пока. Генерал объявил благодарность за храбрость. Сутки передохнули, пополнились личным составом и на третьи сутки снова пошли в атаку. В результате упорных боев был совершен второй прорыв на глубину в 60 км. Потом наступило затишье. Фактически мы уже подошли к Кенигсбергу. И тут военное счастье мне изменило: я был ранен, и тяжело.