Музыка: К.Листова Слова: А.Суркова
Бьется в тесной печурке огонь,
На поленьях смола, как слеза.
И поет мне в землянке гармонь
Про улыбку твою и глаза.
Про тебя мне шептали кусты
В белоснежных полях под Москвой.
Я хочу, чтобы слышала ты,
Как тоскует мой голос живой.
Ты сейчас далеко, далеко,
Между нами снега и снега.
До тебя мне дойти не легко,
А до смерти - четыре шага.
Пой, гармоника, вьюге назло,
Заплутавшее счастье зови.
Мне в холодной землянке тепло
От моей негасимой любви.
1941
«Возникло стихотворение, из которого родилась эта песня, случайно. Оно не собиралось быть песней. И даже не претендовало стать печатаемым стихотворением. Это были шестнадцать «домашних» строк из письма жене, Софье Андреевне. Письмо было написано в конце ноября, после одного очень трудного для меня фронтового дня под Истрой, когда нам пришлось ночью после тяжелого боя пробиваться из окружения со штабом одного из гвардейских полков... Так бы и остались эти стихи частью письма, если бы уже где-то в феврале 1942 года не приехал из эвакуации композитор Константин Листов, назначенный старшим музыкальным консультантом Военно-Морского Флота. Он пришел в нашу фронтовую редакцию и стал просить «что-нибудь, на что можно написать песню». «Чего-нибудь» не оказалось. И тут я, на счастье, вспомнил о стихах, написанных домой, разыскал их в блокноте и, переписав начисто, отдал Листову, будучи абсолютно уверенным, что хотя я свою товарищескую совесть и очистил, но песня из этого абсолютно лирического стихотворения не выйдет. Листов побегал глазами по строчкам, промычал что-то неопределенное и ушел. Ушел, и все забылось.
Но через неделю композитор вновь появился у нас в редакции, попросил у фотографа Савина гитару и под гитару спел новую свою песню «В землянке».
Все свободные от работы «в номер», затаив дыхание, прослушали песню. Всем показалось, что песня «вышла». А вечером Миша Савин после ужина попросил у меня текст и, аккомпанируя себе на гитаре, спел новую песню. И сразу стало видно, что песня «пойдет», если обыкновенный потребитель музыки запомнил мелодию с первого исполнения.
Алексей СУРКОВ
«Враг рвался на восток через Кашино и Дарну по дороге, параллель ной Волоколамскому шоссе, фашистские танки прорвались на дорогу и отрезали штаб полка, расположившийся в деревне Кашино, от батальонов. Надо было прорываться из окружения. Всем штабным работай кам пришлось взяться за оружие и гранаты. Стал бойцом и поэт, Смелый, решительный, он рвался в самое пекло боя. Старый, храбрый солдат выдержал боевое испытание с честью, вместе со штабом полки вырвался из вражеского окружения и попал... на минное поле. Это было действительно «до смерти четыре шага», даже меньше...
После всех передряг, промерзший, усталый, в шинели, посеченной осколками, Сурков всю оставшуюся ночь просидел над своим блокнотом в землянке, у солдатской железной печурки. Может быть, тогда и родилась знаменитая его «Землянка» — песня, которая вошла в народную память как неотъемлимый спутник Великой Отечественной войны».
А. П. БЕЛОБОРОДОВ, генерал армии, дважды Герой Советского Союза
Музыка: Н. Богословского Слова: В. Агатова
Темная ночь, только пули свистят по степи,
Только ветер гудит в проводах, тускло звезды мерцают.
В темную ночь ты, любимая, знаю, не спишь,
И у детской кроватки тайком ты слезу утираешь.
Как я люблю глубину твоих ласковых глаз,
Как я хочу к ним прижаться сейчас губами!
Темная ночь разделяет, любимая, нас,
И тревожная, черная степь пролегла между нами.
Верю в тебя, в дорогую подругу мою,
Эта вера от пули меня темной ночью хранила...
Радостно мне, я спокоен в смертельном бою,
Знаю встретишь с любовью меня, что б со мной ни случилось.
Смерть не страшна, с ней не раз мы встречались в степи.
Вот и сейчас надо мною она кружится.
Ты меня ждешь и у детской кроватки не спишь,
И поэтому знаю: со мной ничего не случится!
1943
В 1942 году режиссер Леонид Луков на Ташкентской киностудии снимал фильм «Два бойца». По замыслу постановщика, фильм должен был сопровождаться только симфонической музыкой. Но по ходу съемки Луков почувствовал, что не обойтись без песни. «Понимаешь, не получается у меня сцена в землянке без песни»,— признался он композитору Никите Богословскому, который писал музыку для фильма. И режиссер стал объяснять, какой представляется ему эта песня и почему она здесь нужна.
— Луков так зримо обрисовал ситуацию, — вспоминал композитор, — так ярко передал чувства героев, внутреннее состояние, так взволнованно и талантливо рассказал тему песни и ее настроение, что произошло чудо: я сел к роялю и сразу, без единой остановки, сыграл ему мелодию будущей песни. Так она и вошла потом в фильм без единого изменения, случай в моей практике — единственный. Песня пришла сама, откуда-то из глубины сознания. Видимо, сказалось то, что я часто бывал на фронте, видел людей, о которых и для которых писал. Быстро и удачно сложились стихи на эту тему и у поэта Владимира Агатова. Они понравились всем.
Когда фильм вышел на экраны страны, «Темная ночь» получила поистине всеобщее признание, стала знаменитой. Ее пели всюду — на фронте и в тылу, пели пехотинцы и моряки, партизаны и десантники, артиллеристы и танкисты, рабочие и колхозники...
Евгений ЕВТУШЕНКО
Стихи В. ЛЕБЕДЕВА-КУМАЧА, Музыка А. АЛЕКСАНДРОВА
Вставай, страна огромная,
Вставай на смертный бой
С фашистской силой темною,
С проклятою ордой!
Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна,—
Идет война народная,
Священная война!
Дадим отпор душителям
Всех пламенных идей,
Насильникам, грабителям,
Мучителям людей.
Не смеют крылья черные
Над Родиной летать,
Поля ее просторные
Не смеет враг топтать!
Гнилой фашистской нечисти
Загоним пулю в лоб,
Отребью человечества
Сколотим крепкий гроб.
Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна,—
Идет война народная,
Священная война!
1941
24 июня 1941 года газеты «Известия» и «Красная звезда» опубликовали стихотворение Василия Лебедева-Кумача, начинавшееся словами «Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой...». Стихотворение прочитал руководитель Краснознаменного ансамбля песни и пляски Красной Армии Александр Васильевич Александров. На другой день он принес на репетицию ансамбля уже новую песню «Священная война». А потом состоялась премьера песни. Ветеран ансамбля Ю. Емельянов рассказывал:
— Сразу после напряженной репетиции мы выехали на Белорусский вокзал для выступления перед бойцами, уезжающими на передовую. Вид хорошо знакомого нам всем вокзала был необычен: все помещения до отказа заполнены военными, как говорится, яблоку негде упасть. На всех новое обмундирование. В зале ожидания был сколочен из свежевыструганных досок помост — своеобразная эстрада для нашего выступления. Поднялись мы на это возвышение, и у нас невольно зародилось сомнение: можно ли выступить в такой обстановке? В зале — шум, резкие команды, звуки радио...
Слова ведущего, который объявляет, что сейчас впервые будет исполнена песня «Священная война», тонут в общем гуле. Но вот поднимается рука Александра Васильевича Александрова, и зал постепенно затихает... С первых же тактов мы почувствовали, что песня захватила бойцов. А когда зазвучал второй куплет, в зале наступила абсолютная тишина. Все встали, как во время исполнения гимна. На суровых лицах волнение, слезы, и это передалось нам — исполнителям. И у нас у всех тоже слезы стояли в глазах... Песня утихла, но бойцы потребовали повторения. Вновь и вновь — пять раз подряд! — пели мы «Священную войну».
Так начался путь этой песни — славный и долгий. Ее пели всюду — на переднем крае, в партизанских отрядах, в тылу, где ковалось оружие для победы. Каждое утро после боя кремлевских курантов она звучала по радио.
Рассказывают, что к весне 1942 года небольшая группа защитников Севастополя заняла оборону в пещере, выдолбленной в скале. Гитлеровцы яростно штурмовали эту естественную крепость, забрасывали ее гранатами. Силы защитников таяли... И вдруг из глубины подземелья послышалась песня:
Вставай, страна огромная,
Вставай на смертный бой...
Потом раздался сильный взрыв, и обломки скалы завалили пещеру. Защитники города-крепости не сдались врагу.
«Мне вспоминаются 1941—1942 годы — время, когда нам было особенно тяжело. Именно в этот труднейший период войны я наблюдал явление неожиданное и в то же время закономерное: у народа-великана — советского народа, прежде всего у русского народа,— родилось в те дни много песен. Они были бодры и воспевали славу Родины и ненависть к врагу, мужество, отвагу, боевую дружбу — все то, что помогало преодолеть военные трудности, которым не было числа... У народа, слабого духом, не могли родиться такие песни-призывы, песни, вдохновляющие на справедливую и кровавую борьбу с врагом. Песни рождались народными массами и приносились массам фронтовиков нашими композиторами и певцами. Мы слышали их по радио, с киноэкрана, с маленькой эстрады на фронте, и всегда песня достигала своей благородной цели: звуки ее и слова как нельзя лучше выражали наши собственные чувства, и мы ощущали ее своей родной, кровной помощницей».
И. X. БАГРАМЯН. Маршал Советского Союза, дважды Герой Советского Союза