Трагическая защита

На направлениях главных ударов группы армий «Центр» танковые соединения Гота и Гудериана к 26 июня продвинулись в глубь страны на 200–300 километров. Продвижение 3-й танковой группы в район Молодечно, а 2-й — на Барановичи значительно осложнило положение наших 3-й и 10-й армий, поставив их под угрозу окружения.

В сложных условиях эти армии, согласно директиве штаба Западного фронта, поздно вечером 25 июня начали отход на восток. Соединения 3-й армии отступали по Дятловскому направлению к Новогрудку.

Часть сил, выделенных для прикрытия отхода, оказала сопротивление в районе Мостов 8-му армейскому корпусу противника, двигавшемуся навстречу 2-й танковой группе. 27 июня ее пехотная дивизия выдвинулась в район Лунно. Тем временем другие соединения противника попытались с ходу форсировать Неман. Однако сделать этого не удалось, так как войска генерала Кузнецова взорвали мосты. Затем противник двинулся вдоль реки к Мостам и захватил автомобильный мост через Неман. Однако и здесь противник не смог развить наступление в тот день, встретив сопротивление советских войск. Несмотря на то, что в этом районе наступали 5-й, 8-й и 20-й немецко-фашистские армейские корпуса, наши части прочно удерживали занятые ими рубежи. Более того, контратакой они отбили захваченный противником мост. В докладе командующего 9-й армией в штаб группы армий «Центр» об ожесточенных и напряженных боях в этом районе говорилось: «28-я пехотная дивизия должна была удерживать плацдарм в районе Лунно. Идут ожесточённые бои. Автомобильный мост снова захвачен противником».

Войска 3-й армии пытались, во что бы то ни стало, прорваться на восток, хотя сделать это было очень трудно. Вражеская авиация и диверсанты пытались деморализовать наших солдат и сломить их волю к сопротивлению. Но они не пали духом и вышли из окружения с упорным боем. В это же время шли ожесточенные бои с окружавшими их с севера соединениями противника. Своей самоотверженной борьбой войска 3-й армии сдерживали крупные силы группы армий «Центр».

28 июня части 9-й армии противника, наступавшие из района Гродно на юго-восток, севернее Слонима, соединились с войсками 4-й немецкой армии, наступавшими из района Бреста в северо-восточном направлении.

Пути отступления основных сил наших 3-й и 10-й армий были отрезаны...

Немцам удалось захватить многие населенные пункты, в том числе Дятлово (30 июня), Новоельню и Козловщину.

Героическая оборона 3-й армии вскоре обернулась трагедией. Обнаружив слабые или совсем неукрепленные участки фронта, противник продолжал продвигаться вперед. 28 июня танковые части Гота и Гудериана ворвались в Минск, замкнув второе, внешнее кольцо окружения вокруг войск Западного фронта. Войска 3-й и 10-й армий оказались в окружении. Начался невероятно ожесточенный бой за выход из окружения. Часть этих армий перешла к методам партизанской войны.

Бывший командир 11-го механизированного корпуса генерал Д. К. Мостовенко в своих мемуарах отмечает: «Днем корпус вел бои, а ночью, оставив небольшие отряды на занимаемом рубеже, отходил на следующий рубеж... При отходе деревянный мост у Лунно был сожжен, а металлический у Песков взорван».

Переправа через реку. Щара стоила 11-му механизированному корпусу значительных потерь в живой силе и технике. Осталось не более пятнадцати танков и бронемашин. Топливо закончилось. Было принято решение: 2 июля уничтожить уцелевшую технику и силами пешек пробиться к своим.

В районе села Великая Воля Рудаяварского сельсовета советские солдаты с помощью местных жителей и подручных средств начали переправу через Щчару. Особенно трудно было переправлять оставшиеся танки и бронетехнику, но даже в такой ситуации бойцы механизированного корпуса действовали активно, не жалея сил. Жители деревни помогали им всем, чем могли. Они предложили спрятать часть танков: они могли понадобиться для борьбы с противником. Командир корпуса Мостовенко поддержал жителей села, и часть автомобилей удалось надежно спрятать.

Части механизированного корпуса пытались вырваться из окружения. В других случаях они проходили ночью 50–60 километров. 14 июля 1941 остатки корпуса во главе со своим командиром пробились к основным силам советских войск.

Позже Гальдер записал в своем дневнике:

«Тяжелая обстановка на фронте 4-й армии танковой группы Г. Гудериан, писал он несколько дней спустя, «2-я танковая группа получила указание не отводить без приказа войска, входившие в кольцо окружения».

Генерал был прав, говоря это. Отрезанные от остальных войск фронта, без баз снабжения, лишенные централизованного управления, окруженные советские соединения и части не сложили оружия, а в неимоверно тяжелых условиях продолжали отстаивать каждую пядь родной земли. Около 25 немецких соединений, то есть 50% группы армий «Центр», вместо того чтобы наступать на Москву, топтались на месте.

Генерал Ф. Гальдер писал по этому поводу:

25 июня - «Русские, окруженные в районе Белостока, ведут атаки, пытаясь вырваться из окружения... что нарушает ход нашего продвижения на восток».

26 июня — «На фронте группы армий «Центр» ощущается сильное давление противника, пытающегося прорваться из котла в районе Белостока на северо-восток, что особенно ощущается на направлении действий танковой группы «Г». Гота.

27 июня - «В Белостокском лесу юго-восточнее города идут упорные бои, которые, вопреки всему, сдерживают весь центр и часть правого крыла 2-й армии».

30 июня - «Ликвидация окруженной группировки сковывает значительные силы. Командованию группы армий «Центр» следует серьезно побеспокоиться о приближении пехотных соединений к войскам танковой группы «Г». Гудериан и Г. Гота, блокируя окруженную группировку противника».

Тем временем несколько советских частей, прорвав кольцо окружения, соединились с основными силами фронта в междуречье Березины и Днепра. Многие отважные сыны Отечества погибли или попали в плен. Отдельные батальоны и роты закрепились в районе Налибокской пущи и перешли к партизанским действиям.

Гальдер Ф. Военный дневник: Ежедневные заметки начальника Генерального штаба германской армии. 1939-1942/Перевод. с ним. М., 1971. Т. 3. Книга. 1. С. 27, 36, 37, 60, 64, 75, 41, 45, 54, 64.

Они стояли насмерть.

Из воспоминаний Анны Ивановны Клещ

«Наш хутор находился прямо у дороги между Дятлово и деревней Ходевляны, 700-800 метров от Дятлово. Я вышла замуж незадолго до войны, поэтому хорошо помню все события, которые происходили здесь в первые дни войны. Сначала было спокойно. Во вторник, 24 июня, в сторону Дятлово проехала только одна повозка с четырьмя красноармейцами в зеленых фуражках. Судя по всему, это были пограничники. В среду, 25 июня, со стороны Слонима приехало уже несколько подвод и автомобилей с военными и гражданскими. Движение началось в ночь со среды на четверг. Шло много машин с женщинами и детьми, военных было мало, в основном раненые. Вспоминаются некоторые события, произошедшие на дороге. В пятницу утром одна машина сломалась и остановилась. Из кабины вылез раненый командир. Он разговаривал только жестами. Рядом остановилась ещё одна машина: ей нельзя было проехать.  И тут случилось печальное происшествие. Из машины вдруг закричал мальчик: «Папа, папа!» И тут же женский голос: «Жора, любимый мой!»

Они забрали раненого командира в свою машину, а солдаты откатили поврежденную машину  и столкнули в кювет.

Машин было много. Шли и пешком, в основном женщины с детьми. И так весь день. Когда налетали самолеты, машины останавливались, а люди прятались у дороги. И вот такой случай: в суматохе на дороге осталась маленькая девочка. Она не знала, что делать. Ее подобрал красноармеец. А потом на наш хутор пришли две женщины в поисках этой девочки. Я рассказала им, как все произошло. Они плакали.

В субботу, 28 июня, около полудня со стороны дятловского  кладбища раздался первый артиллерийский выстрел. Снаряд упал на дорогу, разбив машину. Двое солдат получили ранения. Затем прозвучали и другие выстрелы. После обеда налетели немецкие самолеты и сбросили бомбы. На дороге осталось много убитых и раненых.

Ночью возле нашего хутора стреляли. На рассвете я вышла во двор и увидела, что солдаты устанавливают в саду длинноствольную пушку. Немного дальше красноармейцы вели огонь из станкового пулемета в сторону кладбища и деревни Каменка.

Там засел фашистский десант, который вёл огонь по нашим отступающим частям. Враг наседал. Бой был ожесточенным. В воскресенье утром немецкий снаряд попал в гумно и поджег его, а другой попал в дерево, где находился пулемет. Он замолчал, несколько солдат были ранены, другие спрятались в бетонной трубе. Один сам пришел на хутор, другого привели. Я хорошо запомнила этих ребят. Они были молоды и красивы. Один из них назвался Костей из Киева, другой — Мишей из Москвы. В воскресенье с четырех утра до двух часов дня немцы обстреливали хутор и дорогу из минометов.

Командир предложил нам перебраться в деревню Ходевляны, потому что хутор немцы могли полностью уничтожить. Но и деревню немцы также обстреливал из пулеметов и подожгли один дом. Мы сидели в картофельной яме. В деревне было много раненых солдат.

В ночь с 29 на 30 июня мы отчетливо слышали крики «Ура!»: шел рукопашный бой.

В понедельник немецкие самолеты снова прилетели и начали бомбить Ходевляны. Многие дома и хозяйственные постройки сгорели.

Во вторник стрельба прекратилась. Немцы уже были в Вензовце. Мы вернулись на наш хутор. На шоссе лежало много убитых. В доме мы обнаружили уже не двух, а восемь раненых. Я сварила им "затирку" и накормила. Затем немцы отвезли раненых в дятловскую больницу. Перед уходом один из раненых красноармейцев положил в бутылку свернутую в трубочку с адресами 9 погибших и попросил сохранить ее. Я так и сделала. Бутылку держали между кроватью и печкой. А 20 сентября 1942 года на хутор пришли партизаны, заметили бутылку и забрали ее с собой. Я не знаю, к какому отряду принадлежали партизаны и где они оставили адреса из бутылки.

Погибших красноармейцев мы хоронили всей семьей, в одной могиле. Всего 14 человек: 8 трупов извлекли из трубы, 3 красноармейца убиты около пулемета, 2 убиты около дороги на лугу и одного принесли из сада. Однако перед тем, как его похоронить, немцы привезли из Дятлово священника Комара. Немецкий офицер выстроил своих солдат возле могилы и что-то им говорил».

Так заканчивает свои воспоминания Анна Ивановна Клещ. Но кто они, неизвестные герои, чье мужество и отвага заставили немецкого офицера похоронить их со всеми воинскими почестями?

Разгадка нашлась спустя 27 лет, во время перезахоронения останков солдат возле памятника-обелиска. При извлечении останков погибших, среди личных вещей и оружия был обнаружен полуистлевший блокнот. Его отправили на экспертизу, в ходе которой было выявлено 5 адресов.

Долго вели поиски сотрудники Дятловского музея народной славы. Но с течением лет многое изменилось.

А вот и одно письмо, которого очень ждали сотрудники музея. Откликнулась Надежда Ивановна Калинина из подмосковного города Солнечногорска. Перед войной она, молодая девушка, познакомилась с лейтенантом Лебедевым. Он приезжал в Москву, для получения ордена Красной Звезды, которым был награжден за Финскую войну. Надя и Михаил гуляли по Москве, а на прощание он записал ее адрес в маленькую книжечку. Михаил Лебедев был направлен на западную границу командиром взвода 117-го гаубичного артиллерийского полка 8-й стрелковой дивизии.

Так, старший лейтенант Михаил Алексеевич Лебедев, уроженец д. Ледахово Краснинского района Смоленской области стал известен дятловчанам спустя 27 лет.

Имена остальных неизвестны.