При первой встрече двух знаменитых впоследствии музыкантов — скрипача Бронислава Губермана и пианиста Артура Рубинштейна, Губерман сказал «У тебя есть талант, малыш! Работай побольше, и ты пойдешь далеко!» Губерману было в это время девять лет, а Рубинштейну — четыре года.
В десятых годах нашего века на весь мир прогремело имя талантливого итальянского дирижера Вилли Ферреро. Прибыл он и в Россию.
На одном из концертов антракт между первым и вторым отделением слишком затянулся. Слушатели заволновались, не заболел ли дирижер?
Нет, знаменитый Вилли был совершенно здоров, но он не мог выйти на сцену, т. к. в это время обливался горючими слезами и умолял отменить концерт или хотя бы подождать еще немного.
Причиной этих слез была чудесная железная дорога, совсем как настоящая — с рельсами, стрелками, семафорами, паровозами, вагонами.
И от этого подарка дирижеру надо оторваться, а ему ведь всего... восемь лет.
Пришлось кому-то выйти к публике и все объяснить. Растроганные слушатели согласились терпеливо ждать, пока приезжая знаменитость справится со слезами и выйдет к оркестру.
Этот смешной случай заставил замолчать самых недоверчивых, тех, кто утверждал, что чудо-ребенок на самом деле взрослый карлик, лилипут, одетый в традиционный бархатный костюмчик. Теперь-то уж было абсолютно ясно, что Вилли Ферреро — самый настоящий мальчишка, только необычайно одаренный.
В «Воспоминаниях об отце» Ирина Федоровна Шаляпина рассказывает забавный случай, как однажды, будучи на отдыхе в Монте-Карло вместе со своим секретарем Исаем Дворищиным, Шаляпин встретил Карузо. Оба обрадовались встрече. Федор Иванович, решив разыграть Карузо, представил ему Дворищина как замечательного тенора и просил Энрико прослушать его и сказать свое мнение. Карузо согласился и назначил день прослушивания.
Шаляпин с утра ходил за Исаем, умолял его согласиться спеть перед Карузо арию герцога из «Риголетто» (Исай когда-то пел тенором в хоре). После долгих уговоров Исай, наконец-то, согласился, и они пошли к Карузо.
Дружески встретив гостей, Карузо тут же предложил Исаю спеть, что он желает.
Федор Иванович и Карузо расположились в креслах, а Исай, встав у рояля, стал петь арию без аккомпанемента. С первых же нот, взятых Исаем, лицо внимательно слушавшего Карузо выразило некоторое недоумение, но Исай, как ни в чем не бывало продолжал петь фистулой, закатывая глаза и прижимая руки к сердцу.
Недоумение Карузо росло, и он стал вопросительно поглядывать на Федора Ивановича, но тот сидел, сосредоточенно слушая и одобрительно кивая головой.
Вдруг Исай «пустил такого петуха», что Карузо от неожиданности подскочил в кресле и замахал руками.
— Баста! Баста! (Хватит, хватит!) —закричал он.
Исай сделал расстроенное лицо, а Федор Иванович со смехом бросился обнимать Карузо.
Леонид Утесов любил рассказывать про старую Одессу. Вот он садится в переполненный трамвай. И вдруг душераздирающий крик юной одесситки заглушает шумный говор пассажиров. Начинаются участливые вопросы: «Что случилось? Вам плохо?» Девушка заливается горючими слезами. В трамвайной сутолоке у нее украли из сумочки кошелек.
— А сколько в нем было денег?
Выясняется, что двадцать копеек.
Утесов галантно вынимает двугривенный и дает девушке:
— Только не плачьте!
Девушка успокаивается, но при выходе из трамвая догоняет Утесова и робко говорит ему:
— Может быть, вы отдадите мне и кошелек?
Будучи проездом в Нью-Йорке, Игорь Стравинский взял такси и с удивлением прочитал на табличке свою фамилию.
— Вы не родственник композитора? — спросил он у шофера.
— Разве есть композитор с такой фамилией? — удивился шофер.— Впервые слышу. Стравинский — фамилия владельца такси. Я же не имею ничего общего с музыкой. Моя фамилия — Пуччини.
Известного музыканта нашего времени Луиса Армстронга, благодаря редкой его одаренности, смолоду приглашали в лучшие джазовые коллективы. Но музыкальной грамоты он не знал.
Как-то после концерта к Армстронгу подошел дирижер и сердито спросил:
— Луис, с чего это ты трубил во всю мочь в том месте, где в нотах написано пианиссимо, то есть «как можно тише»?
— Вот как, а я думал, что пианиссимо означает: «Пожалуйста, погромче»,— ответил огорченный Армстронг.
Один бездарный музыкант надоедал всем своими «сочинениями». Однажды он пришел к Равелю:
— Маэстро, вот моя последняя работа.
— Правда?! Тогда поздравляю вас.