Кривулькин Семен Исакович

«Война пришла в деревню Хачинка, когда мне исполнилось всего 13 лет. Отца моего, Исака Титовича, на службу не взяли по инвалидности. Он прошел две войны, был царским унтер-офицером и Георгиевским кавалером.

Фашисты сожгли деревню, и мы с отцом начали строить новый дом, однако построиться не успели. Когда стали наступать наши войска, немцы начали хватать молодежь для отправки на принудительные работы в Германию. Молодежь бросилась прятаться в лес, и я в том числе. Нас, двадцать человек, немцы схватили в болоте, где мы прятались. Вначале отвели в деревню, а затем в Быхов на железнодорожный вокзал, где мы пробыли четверо суток. Вместе с другими нас посадили в вагоны товарного поезда и под охраной отправили в Германию. Немцы, которые нас охраняли, все расхваливали, какая хорошая и сытая жизнь ждет нас в Германии, нужно только немного потерпеть. Терпели семнадцать суток, пропуская военные поезда, которые мчались на восток с живой силой и техникой, а на запад – с ранеными солдатами.

Привезли нас в город Дахау, там мы вымылись в бане, переоделись в арестантскую одежду, немного перекусили. Приехали немцы важного вида и стали отбирать себе рабочую силу. Меня оставили в концлагере города Дахау. Здесь я работал в производственном цеху, который находился на территории лагеря, огороженного в несколько рядов колючей проволокой. Деревянными молотками мы загоняли заклепки в закрылки фашистских самолетов. И так ежедневно на протяжении двенадцати часов. Потом в лагере появились полицаи и бургомистры со своими семьями, которые убегали вместе с немцами от наступающей Советской Армии. Они привезли с собой все свои вещи, ели сколько хотели, жили в отдельных бараках, имели возможность свободно передвигаться по лагерю и выходить за его пределы. Рядом с лагерем стояла мельница, туда они ходили за мукой, а также в город в магазин, прямо в бараке они гнали самогон. Дружно пили самогон, болтались по лагерю и горлопанили разные песни. Однако хочу сказать, что немцы не любили своих прислужников-предателей. Однажды я наблюдал такой случай, как один из предателей по фамилии Ересов однажды достал из кармана какие-то бумажки и стал показывать их важному немцу без руки. Как оказалось, это были справки, в которых говорилось о том, что он был бургомистром города Полоцка, сдал в пользу немецких властей свой дом, коня, пристройки и другое имущество. И сейчас все это немецкие власти обязаны ему вернуть или выплатить денежное вознаграждение. К кому можно по этому поводу обратиться в лагере? Немец-инвалид стал наливаться кровью и неожиданно для всех начал бить просителя ладонью здоровой руки по лицу, что-то приговаривая. Другие полицаи, как по команде, быстренько сунули в карманы такие же бумажки подальше от беды.

Освободили нас американцы. Они всех накормили, а потом пригнали много грузовых автомобилей, в каждую из которых посадили по 30 человек и повезли к нашим. Там все прошли медицинскую комиссию, собеседования. Из двенадцати моих односельчан восемь парней, в том числе и меня, призвали в действующую армию, а четверых отправили на Родину. Где-то в августе 1945 года мы вернулись в свою родную Хачинку.

После войны женился, вместе с женой воспитали четырех детей: трех сыновей и дочь. Работал я в колхозе полеводом, потом животноводом, а когда вышел на пенсию, 12 лет собирал молоко от населения в деревне. Общий мой трудовой стаж составил 47 лет».