Мысов Александр Георгиевич
г. Могилев
ВОСПОМИНАНИЯ
Начальник разведки 600-го партизанского полка
Через линию фронта
В день начала войны мы, студенты 3-го курса Могилевского музыкального училища, проводили во дворе репетицию оркестра народных инструментов для выступления в воинской части Пашково. Кто-то выбежал на крыльцо и крикнул: «Война!».
Нам – комсомольцам, проходившим в училище военное дело, выдали винтовки с 60-ю патронами и отправили на станцию Могилев-2 для борьбы с немецкими диверсантами. Дежурили около водопроводной башни. Попали под бомбежку. Потом винтовки сдали в военкомат.
В 1942 г. на Луполово мы создали патриотическую группу. В нее вошли Володя Гаврилов и его двоюродный брат Павел Гаврилов, Володя Григорьев, я и еще один парень-москвич. Мы его звали Зока.
Мы искали связь с подпольщиками, собирали оружие. Помню, в сарае у Володи Гаврилова лечили и укрывали раненого лейтенанта Красной Армии.
Весной 1942 года я, благодаря другу Василию Гаврилову, попал в партизанский отряд. У него в Больших Белевичах были знакомые, связанные с партизанами. И мы решились.
Уточнили день ухода, взяли с собой для прикрытия табак, соль, спички, при нас были немецкие «аусвайсы». Прошли Тишовку, Голынец. Отдохнули у знакомых в Вендороже и направились к Друти за Белевичи. Там услышали, что в д. Борок в доме Василия Константиновича Старовойтова собираются партизаны. Пока у них не было своей базы, собирались у Старовойтова. Можно сказать, что у него в доме зарождался наш Николаевский партизанский отряд.
Было начало весны. Снег почти сошел. И вот впереди, на горке мы заметили трех распряженных лошадей, рядом телеги. У костра мужики в какой-то странной зеленоватой одежде. Нас заметили, позвали к себе. Это оказались партизаны, они ехали с задания: разбили немецкий обоз с хлебом и нарядились в их теплые куртки. Нас накормили и взяли с собой. Так началась моя партизанская жизнь. А в мае 1942 г. пришла страшная весть: погибла вся моя семья – отец, мать и три сестры, бабушка. Их вывезли в душегубке в Полыковичи…
Я сразу попал в разведку. Первое боевое крещение – подрыв поезда на ст. Вендриж. Поскольку у меня был «аусвайс», ходил в Могилев в разведку, выводил людей в отряд.
18 октября 1942 года мы с Тишаниновым Василием были отправлены за линию фронта с заданием сообщить о местонахождении партизанских отрядов в Могилевском, Кличевском и Белыничском районах. С нами был наш бывший командир Аверьянов Николай Дмитриевич с женой, он направлялся в Москву в ЦШПД. Переходить линию фронта надо было через Суражские «ворота». А потому наш путь лежал через леса Белыничского, Круглянского, Шкловского, Оршанского районов.
В Сенненских лесах встретили партизан-заслоновцев. К ним на партизанский аэродром должен был прилететь и забрать раненых самолет «Дуглас», выделенный Центральным штабом партизанского движения. Вместе с ними обещали отправить и нас четверых. Партизанский аэродром оказался поляной в лесу. С одной стороны от него было непроходимое болото.
На аэродроме находились охрана, раненые и больные в ожидании самолета, когда в небе появилась фашистская «рама». Над нами разбросали листовки с обращением «Партизаны сдавайтесь! Вы окружены регулярными частями немецкой армии. Жизнь гарантируем.» К.С. Заслонов дал приказ: окопаться вокруг аэродрома, всем способным держать оружие. Здесь я его впервые увидел близко и запомнил на всю жизнь. Он был небольшого роста, коренастый, носил коричневую кожаную куртку и зеленую фуражку пограничника. Справа на боку у него висел маузер в деревянной кобуре, слева – планшетка. Приказы отдавал четким, уверенным голосом.
На аэродром наступали человек 60–80 гитлеровцев. Первую атаку противника отбили. Но, чувствуя, что второго наступления немцев партизаны не выдержат, Заслонов послал разведчиков искать пути выхода из болота. Те вскоре возвратились с хорошими вестями: найдена гать. Разведчики вывели тех, кто мог двигаться. Уходя, мы слышали стоны, крики, стрельбу: немцы захватили лагерь.
В ту же ночь мы все-таки дождались «Дугласа». Услышав в небе гул самолета, Заслонов приказал выложить известным ему способом три костра, и самолет приземлился прямо на мерзлом поле. Два летчика вынесли ящики папирос «Дукат», мы мгновенно их расхватили. Оказалось, что летчики не могут взять всех желающих. Человек шесть помоложе, в их числе и мы с Василием, остались. Заслонов похлопал меня по плечу и сказал: «Следующим самолетом отправлю».
Еще два дня мы пробыли в его бригаде, а затем началась блокада. Заслонов дал нам проводника до Западной Двины, и мы пошли к Суражским «воротам». Натерпелись всякого. Разведчик привел к реке и попрощался с нами. По берегу далеко протянулась деревня. Надо было думать о переправе. Только вошли в деревню, на другом ее конце – немцы! Лодок нет, они затоплены. Делать нечего, привязываем пистолеты к голове, и вплавь через Двину в одежде. А ведь уже ноябрь месяц был! Переплыли. Куда дальше? Ничего не видно, темень. Бежим. Мокрая одежда обледенела. Увидели впереди огонек. Вышли к дому, постучали в окошко. Оказалось, здесь жил мельник. Видеть партизан ему было не впервой, не удивился. Нас накормили и обогрели. Легли спать и условились с Василием: спим по очереди. До конца незнакомому человеку все же не верили. Но усталость брала свое. Я до синяков щипал себя за руки, чтобы не спать, и все-таки мы заснули оба. Утром мельник еще раз накормил нас, показал дорогу на Сураж. А он ведь рисковал своей семьей, своими детьми. Шли мы в основном по ночам. В деревни заходили только чтобы попросить хлеб, иногда к хлебу давали и сало. Встретились, наконец, с партизанами 2-й Белорусской бригады Дьячкова М.И. Нам сказали, что через пару дней Суражскими «воротами» будет возвращаться армейская разведка с мобилизованными на оккупированной территории призывниками в Красную Армию, тогда с ними пойдем и мы.
Территория прохода представляла собой открытое поле. Подготовились к ночному переходу: около шестидесяти мобилизованных, пять разведчиков и мы с Василием. В ту роковую ночь никто из участников перехода не знал главного: Суражских «ворот» больше не существует. В результате наступления в конце сентября гитлеровцы ликвидировали 40-километровый пролом на стыке своих групп армий «Север» и «Центр». Как только мы начали движение, все пространство нашего пути было освещено пламенем горящих бочек с мазутом. Немцы открыли ураганный огонь. Это был настоящий ад. Там полегла почти вся группа. Нам с Василием каким-то чудом повезло. Мы остались живы. Вернулись в бригаду Дьячкова. И уже с помощью партизан лесами пересекли линию фронта. В штабе армии доложили о дислокации партизанских отрядов Белоусова К.М., Османа Касаева, Николая (600-й), Павлова Г.К., Прохоренко И.Г., Изоха И.З. Задание было выполнено.
Впереди нас ожидали несколько приятных недель отдыха в прифронтовой полосе. Это было нечто вроде дома отдыха для партизан. Находясь там, мы уже слышали, что самолеты сбрасывают грузы в места дислокации партизан Кличевского, Могилевского, Белыничского районов.
Назад, в тыл немцев, мы возвращались с группой (около 40 человек) Героя Советского Союза М.М. Лущина. Нас с Василием обмундировали в маскировочные халаты, выдали автоматы ППШ, рацию. Чувствовали мы себя превосходно. Линию фронта переходили по льду через озеро Усвят. Прошли благополучно, был лишь один случайный выстрел в группе, но он не привлек к себе внимания противника. Оказавшись за линией фронта, 3 февраля 1943 года мы стали лагерем. Включили рацию. И первое, что мы услышали, было сообщение о разгроме немецкой группировки генерал-фельдмаршала Паулюса под Сталинградом! Выпили по рюмке за победу и двинулись дальше, все по своим дорогам. Мы с Тишаниновым отправились в Могилевскую область – к своему отряду. Уже весной, 1 мая, переходя шоссе Могилев–Минск у д. Светиловичи, не выдержали и отсалютовали из своих ППШ. Мы были почти дома. За это время в отряде уже сменился командир. После гибели Шалдаева А.М., им стал Медников Г.Ф. Отряд численно вырос и окреп. Теперь он входил в состав 6-й Могилевской партизанской бригады. Мы отчитались за свой рейд перед подпольным обкомом партии. А затем продолжилась партизанская жизнь. Я участвовал во всех операциях отряда, а затем и полка, закончил войну начальником разведки полка.
г. Могилев, 2005 г.
ФОТО
ДОКУМЕНТЫ
СРЕДСТВА МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ
Почетный пионер Мигай
О Михаиле Николаевиче Мигае можно бы написать книгу, так насыщенна его жизнь в годы войны, да и в мирное время.
Исток его жизни начинался в деревне Змеевка Краснобережского сельского совета Жлобинского района Гомельской области, в многодетной крестьянской семье, где был старшим сыном.
Отец, Николай Адольфович, 1891 года рождения, рядовой солдат Первой мировой войны, был контужен, находился в плену в Австрии. После возвращения домой работал в своем крестьянском хозяйстве, в период коллективизации – пастухом в колхозе. Мать, Мария Петровна, 1907 года рождения, неграмотная, вела домашнее хозяйство и работала в колхозе.
– Когда началась война, я – самый старший среди сестер – мне было 14 лет – учился в шестом классе, Таня – в четвертом, Нина и Люба были дошкольниками… Отец перед войной работал лесником в Казимировском лесничестве, мать – в колхозе «Коммунар», – говорит ветеран. – В период оккупации был жесткий режим: все должны были работать, а тех, кто не работал, – отправляли в Германию.
Я и мои одноклассники – Леня Дудковский, Гриша Науменко и пятиклассник Витя Жданович в 1942 году попали в списки для отправки в Германию, но бургомистр волостной управы Виктор Михайлович Васильчик был связан с партизанами и Жлобинским подпольем. Он старался в Германию не отправлять, оставлял молодежь для работ на железнодорожном участке Красный Берег – Жлобин.
Миша стал собирать оружие и прятать на хуторе. Через отца связался с партизанами и передавал им оружие и боеприпасы. Так он стал связным между Жлобинским подпольем и партизанами. Когда начались аресты, ушел в партизаны, став связным партизанского отряда «Железняк», одновременно распространял листовки среди населения деревень, газету Жлобинского подпольного райкома партии «Шлях сацыялізма», передавал в отряд оружие и боеприпасы. А вскоре принял присягу партизана Белоруссии и был зачислен бойцом подрывной группы (командир группы Попов) отряда им. Чапаева 37-й партизанской бригады имени Пархоменко.
– Были все время под напряжением, жили прямо в лесу, – вспоминает Михаил Николаевич. – Съешь пару картофелин в мундире – и сыт на целый день. После войны почти десять лет снились фашисты...
Находясь в партизанах, Михаил Николаевич пережил несколько блокад. Спасало то, что он знал проходы в болоте. При очередной блокаде командование поручило ему вывести людей через болото. И он вместе с товарищем, которого ранили немцы, выполнил задание и спас мирных жителей и раненых партизан...
В 1944 году Михаила призвали в армию, откуда уже в звании сержанта по рекомендации комсомола Белоруссии он был направлен матросом на Балтийский флот. Служил на аварийно-спасательном судне, где был комсоргом. Контузия помешала Михаилу служить на флоте: его комиссовали, назначив инвалидность. Он вернулся в Красный Берег, в родительский дом.
– Отец все так же работал лесником, получал 25 рублей зарплаты. У нас накопились недоимки по налогам. Меня спрашивает налоговый инспектор: «Михаил, когда рассчитаешься с налогами?»
Устроился в школу старшим пионервожатым, стал получать зарплату, вскоре уплатил все налоги. Однако мучила мысль: что же дальше? С шестью классами далеко не уедешь, и он продолжил учиться, чтобы иметь хотя бы среднее образование. Но в Красном Береге не было школы рабочей молодежи, и Михаил решил эту проблему: стал агитировать ребят в Красном Береге и в округе по деревням, чтобы продолжать учебу в вечерней школе. Набрал достаточное количество желающих, составил список и направил письмо в районный отдел народного образования. Его инициативу поддержали, и в селе открыли школу рабочей молодежи. Через несколько лет как-то прочитал в газете «Комсомольская правда» статью о том, что в Москве, Ленинграде, Минске открываются юридические школы, и по рекомендации райкома комсомола и райкома партии поехал в Москву, сдал вступительные экзамены. Так он стал студентом и после окончания школы был направлен в Вологду заведующим приема по жалобам облисполкома. Проработал на этой должности 10 лет, а затем 13 лет на профсоюзной работе.
Михаил Николаевич был на приеме в Кремле в честь 50-летия Победы над Германией. В Вологде возглавлял областную секцию ветеранов войны, часто встречался с Героем Советского Союза Алексеем Петровичем Маресьевым, о подвиге которого Б. Полевым написана книга «Повесть о настоящем человеке».
В Вологде он нашел и свое личное счастье. Клавдия, певица с чудесным лирическим сопрано, работавшая в Вологодской государственной филармонии, покорила сердце Михаила. Мигай – высокий молодой человек, с голубыми глазами, ясной улыбкой, бывший партизан, награжденный боевым орденом и медалями, тоже понравился ей. Они поженились, воспитали двух детей: дочь Ольгу и сына Владимира. Но Михаила Николаевича все время тянуло в родную Белоруссию, и после выхода на пенсию семья переехала в Могилев.
Михаил Николаевич Мигай проживал в Могилеве вместе с сыном. Дочь тоже не забывала отца. У ветерана много правительственных наград: два ордена Почета, один – советский, другой – Беларуси, орден Отечественной войны I степени, медаль «Партизану Отечественной войны» I степени, «За победу над Германией» и другие. Он удостоен премии «Достижение» городского исполнительного комитета.
Прославленный партизан недавно ушел из жизни.
Искров, Л. Почетный пионер Мигай / Леонид Искров // Веснік Магілёва. – 2012. – 14 сентября. – С. 5.