Щербаков Анатолий Тимофеевич

«Мое детство было такое, что никому не пожелаешь – голодное, холодное. Каждый день подстерегала опасность для жизни. Когда пришли немцы, они согнали все население и под охраной повели в Быхов, где создали временный лагерь, в котором находились и жители и других деревень. Тут происходил отбор молодежи для отправки в Германию. Когда фашисты собрали необходимое количество девушек и юношей, всех остальных повели по улице Советской в направлении деревни Холстово. Мы шли к дороге Могилев–Бобруйск, потом повернули к маленькой деревне, где виднелось гумно. Туда немцы завели людей, заперли, а сами стали готовить себе еду. Вскоре стал разноситься вкусный запах еды, что многие чуть не теряли сознание, потому что все были голодными. Свою очень маленькую провизию все уже сели.

Взрослых немцы никуда не отпускали, а на детей не обращали внимания, поэтому родители часто просили детей найти хоть какой-то еды. Как-то мы с другом подошли к немецкой кухне. Кухня была обнесена колючей проволокой. Пройти через центральный вход нам не разрешил часовой с автоматом. Мы стояли, пока кухонные работники не обратили на нас внимание. Один из них жестом показал перелезть через проволоку. Решили лезть, но как только мы взялись за нее, тряхануло так, что и в глазах потемнело. Оказалось, что к проволоке был подведен электрический ток. Увидев, как нас тряхнуло и выражения наших лиц, немцы хохотали так, что брались за животы. Когда мы решили убегать, они остановили нас и минут через пять повар вынес каждому из нас по булке хлеба. Такой щедрости мы не ожидали, потому что хлеб был на вес золота.

Однажды детей и подростков фашисты выпустили в деревню, сказали, что позволяют погулять. Но приехали грузовики с крестами и стали старших загонять в кузова. Появились партизаны, устроили бой, наши победили, но дорогой ценой: были потери среди партизан и мирных жителей. В их числе погибла моя 14-летняя сестра Нина. Все узнали потом от партизан, что людей собирались везти на пункт сдачи крови для раненых немецких солдат.

Домой вернулись после долгожданного освобождения. В деревне увидели свой разбуренный дом, в который попал снаряд. Есть было нечего, собирали на лугу щавель и в один из таких дней с другом попали на мину. Друга убило, а мне выбило осколком глаз, посекло все тело. Лечился полтора года».