Борисенко Мирон Данилович

Хлопцы уже разбрелись по домам, и только Мирону не спалось. Прислонившись к калитке, он напряженно вглядывался в конец улицы, где все уже становилась, вытесняемая ночной тьмой, лиловая полоска на горизонте. Сегодня обсуждали с друзьями новость, что в районе Прокоповки украинские партизаны разбили полицейский гарнизон. Вот бы встретиться с ними. Или хоть на какой след выйти. С начала войны первый такой шанс выпадает...

От соседнего дома бесшумно отделилась чья-то тень и растаяла в темноте. Это Заяц, полицай. Ишь как хоронится, почуял неладное. Мирон улыбнулся: знал бы гад, что у него под самым носом, в сарае Ивана Борисенко - боевой арсенал: ящик патронов, несколько винтовок, гранаты. Все это собрали в лесу - не с пустыми же руками идти в партизаны.

Наблюдая за закатом, вспомнил парень другое, зловещее зарево, что освещало небо летом 1941-го. Беззвучно всплескивались языки огня, облизывая горизонт, и Мирон знал: это горит от постоянных бомбежек Гомель. Там перед самой войной закончил педучилище, и уже совершала налеты вражеская авиация, а их группа сдавала последний экзамен – историю компартии. Второпях вручили аттестаты, направления на работу. Город стал неузнаваемым: дымились вокруг развалины, суетились люди, улицы наводнили военные. В военкомате таких, как Мирон, еще не брали на фронт по годам. И ничего ему не оставалось, как отправиться пешком в свое Голубоцкое, где жила мать с тремя младшими детьми. Уже вовсю работали ополченцы – раз 10 проверяли документы у парня, пока добрался домой.

Немцы в деревне объявились под осень. Черная форма, эмблемы с черепом и костями, белые кресты на танках. Один из стариков вынес им навстречу хлеб-соль. Может, чтобы уберечь деревню от погрома?.. Наутро непрошенные гости двинулись дальше, и сразу же в Голубоцком появилась новая администрация - староста с сотниками, полицаи. Зверствовали выродки, дорвавшись до власти: убили председателя сельсовета, учительницу-еврейку, раненого при отступлении нашего солдата...

Мысли Мирона вспугнул какой-то топот, и из темноты прямо перед ним выросли два вооруженных всадника. «Стой!» – приказали ему, и сердце парня радостно екнуло: свои! Все-таки дождался...

Партизанам (а это были разведчики из полтавского соединения) нужны были сведения, где живут полицаи, и провожатый до соседних деревень. На просьбу Мирона взять его с собой согласились: «Считай, что уже в отряде!».

Но все оказалось не так просто. Вскоре их догнал партизанский обоз, и в суматохе потерял парень знакомых разведчиков из виду. Долго ехал за отрядом, оседлав в деревне брошенную лошадь, пока его не заприметило начальство. «Кто такой?» «Партизан, из местных». Командир улыбнулся: «Что ж, вот тебе первое задание – показывай дорогу».

А потом, конечно, была проверка, ведь немцы засылали к партизанам и своих агентов, особенно из житомирской шпионской школы. И наконец, его приняли в разведку.

... Мирон Данилович вдруг умолк: нелегко ворошить прошлое. И потом еще не одна пауза прерывала его рассказ: когда говорил о гибели сестры в первый день войны, о своих друзьях, пришедших вслед за ним в отряд, о том, как не раз висела на волоске его жизнь.

– Я, как оказалось, попал в соединение партизанских отрядов, контролировавших Полтавскую область, – продолжил он. – Оно было создано на Брянщине, но действовало в разных областях Украины и у нас – на Полесье и Гомельщине. Мне, как разведчику, выдали карабин и кинжал. Известно, что в тылу противника нападения можно ждать со всех сторон, часто приходилось вынужденно принимать бой. А прежде чем наметить какую-то операцию, нужны были сведения о расположении врага, его вооруженности. Из Тупичевских лесов, где я присоединился к партизанам, наш путь лежал в Злынковские, Ново-Басанские, Нежинские, Кобыщанские. Переправлялись через Припять, Днепр. Бывало, смерть дышала в спину, но, видно, было мне наконовано жить...

Однажды вернулся Мирон с разведки, а в лагере пусто. Поехал по следу повозок, который привел на берег Днепра. Стало ясно: отряд переправился. Связал одежду в узелок - и ввел лошадь в воду. Ведь переплывал когда-то Сож, а он, пожалуй, еще шире. Где-то на середине тело стало неметь от холода. Уцепился крепче за шею своей лошади: будь что будет. И она, умница, дотянула до берега. А потом и в лагерь привела. А однажды проверял, есть ли в деревне немцы. Широкая улица, приземистые хаты. И – тишина: ни собаки, ни курицы. На околице – пустой полицейский стан. Пока разведчик его изучал изнутри, раздался шум моторов. Это у колодца, свернув с шоссе, остановились машины с немцами. Заметив, что два офицера идут к его укрытию, Мирон лихорадочно думал: как быть? Но вдруг они повернули назад. Пронесло...

Восемь месяцев длилась партизанская жизнь Мирона Борисенко. А в январе 1944 года, когда отряды соединились с частями Красной Армии, он вернулся домой и сразу же пошел в военкомат. Попал на Ленинградский фронт, в 693-й стрелковый полк, роту автоматчиков. Участвовал в прорыве фронта на Карельском перешейке. А при взятии Выборга получил первое ранение, которое надолго вывело его из боевого строя. Раздробленную осколками руку оперировали дважды, чувствительность восстанавливалась медленно. И, когда-то хороший скрипач, он уже не мог после госпиталя даже прикоснуться к струнам. Бойца с подвязанной рукой на фронт не отправили, а дали отпуск для восстановления. И вот он снова в селе Голубоцкое, учительствует. Впервые, можно сказать, почувствовал вкус профессии, ведь до войны поработать так и не удалось. А быть довелось не только учителем начальных классов: многие его коллеги еще воевали.

Сюда же вернулся Мирон Данилович, побыв еще в запасном полку в Полоцке, откуда по ранению окончательно списали на «гражданку» в мае 1945 года.

Здесь он работал учителем, затем – завучем. Заочно окончил Минский пединститут по специальности «география». Через какое-то время возглавил на Гомельщине Заболотскую среднюю школу, Любанскую. Даже один год заведовал в Гомеле районным отделом народного образования.

Все в жизни вроде бы устоялось, но судьба сделала решительный поворот, «забросив» Мирона Даниловича в Могилевскую область. И с 1966 года до выхода на пенсию он работал директором Вокзальной школы в нашем районе.

Несколько скупых строк о 40-летней трудовой жизни – конечно же, мало. Но чтобы отразить профессиональный рост, рассказать об учительских буднях, всякий раз неповторимых, о семейных радостях и невзгодах – наверно, и в толстую книгу не вложиться. А свидетельство о том, что прожита жизнь не зря, что есть в ней смысл и толк – награды Мирона Даниловича: боевые – орден Отечественной войны I степени, медали «За отвагу», «Молодому партизану Отечественной войны», и трудовые – Почетная грамота Министерства просвещения БССР, значки «Отличник просвещения СССР», «Выдатнік народнай асветы».

Колесникова, Н. Уходили в поход партизаны… / Н. Колесникова // Іскра (Чавусы). – 2004. – №10. – 7 лютага.