НАГОРЕВАЛИСЬ, НЕ ДАЙ БОГ НИКОМУ

Что дети могут помнить о войне? Яркие картинки, как разрывы снарядов и бомб ночью. Всполох, гром, свет и темнота – это и остается в памяти. Яркие картинки детства, изувеченного войной. Моя мать, Логвинова Валентина Яковлевна, не любила вспоминать и рассказывать о том времени, как ни проси. Она и не рассказывала – так, вспоминала эпизодами свое детство, в одночасье, закончившееся летом 1941 года. Им, двум сестрам-погодкам, одной почти десять, другой девять и брату пяток годков – повезло, они выжили, хотя смерть не один раз проходила рядом.

Эпизод 1. Эвакуация

Вспоминает моя тетка Пантелеева Галина Яковлевна: «Наш отец работал на номерном заводе в Брянске. Завод срочно эвакуировали, рабочие, мастера поехали в вагонах с оборудованием, а семьи работников посадили в другие вагоны. Народу на станции пропасть, все бегают, крик, паровозы гудят. Собрала нас мамка, меня, Вальку, сестру старшую, и Славика, младшего братика, сели в вагон, поехали. Доехали до станции Клюковники, нам сказали, чтоб из вагонов выходили, что они нужны для раненых. Мы вышли, поезд поехал дальше, и наш отец тоже поехал, он тогда в вагонах с оборудованием ехал».

Моя мать, Логвинова Валентина Яковлевна, рассказывала мне, что домой в Брянск из «эвакуации» возвращались больше месяца. Приходилось прятаться по лесам и лесом идти домой, дороги были заняты немцами. Брянск тоже был полон немцев, особенно много их было на станции. Мать рассказывала, что дом, где они жили, стоял на окраине города, поэтому возвращение прошло незаметным. В городе просидели до осени, усиленно готовясь к зиме. «Мамка сказала собирать хлеб, вот мы с ней и ходили в поля, обирали колоски, картошки где нароем – все в дом тащим. Зиму пережили, к весне голодать стали, и мамка повела нас к батькиной родне в деревню».

Эпизод 2. Деревня Бутре

Вспоминает моя тетка, Пантелеева Галина Яковлевна: «Потом мы из города ушли. В городе совсем голодно стало. Пошли мы к родственникам нашего отца в деревню Бутре. Там мы прожили долго. Лес был кругом и болото, если что, мы в болото убегали прятаться.

Я запомнила одну девочку, лет четырнадцать ей было, она пришла в Бутре, как и мы, в начале весны. Родителей у нее не было, и она ходила по дворам, помогала по хозяйству, а люди ее кормили. Я тогда узнала, что значит «вши заели». У этой девочки были очень длинные, до пяток, волосы. Наша мама и увидела, что вся голова и кое-где лицо девочки покрыто язвочками. А вши прямо по волосам ползают, по одежде, по лицу. Мамка отвела девочку к озерцу за деревней и в воде срезала девочке волосы, помыла ее мылом вперемешку с золой».

Практически год, который моя мать, моя тетка, их младший брат (мой дядька) и моя бабушка Елена Петровна Фокина прожили в деревне Бутре, что в Брянской области, прошел относительно спокойно. Иногда убегали прятаться на болото. А весной 1943 года война вломилась в деревню Бутре карательным отрядом, и никто из жителей убежать не успел.

Об этом эпизоде своего детства моя мать Логвинова Валентина Яковлевна обмолвилась только один раз: «Немцы понаехали на машинах и нас чуть не спалили. Партизаны не дали».

Тетка моя, Галина Яковлевна, вот так обо всем этом рассказывала: «Мы ничего не ожидали. Было утро. Вдруг немцы везде. Говорят, чтобы выходили на улицу и шли к почте. Все пошли, и мы пошли, от почты немцы повели нас дальше за деревню к коровникам. Загнали в коровник, двери закрыли, дымом запахло. Мамка нас всех к себе прижала. Стоим, молчим, ждем... Тут взрывы, стрельба, немцы закричали. Люди, кто был, попадали на пол. Партизаны нас выпустили из сарая. Мы вышли, деревня горит.».

Эпизод 3. Лагерь «Восточный берег Днепра»

«Деревня сгорела, мамка нас опять собрала, и мы пошли в Брянск. Опять поселились в своем доме на окраине города. Но долго в Брянске мы не прожили. Мы втроем играли на улице с другими детьми. Приехала машина, нас всех немцы похватали, посадили в машину и повезли на вокзал. Люди закричали, родители побежали за детьми. Мамка нас нашла, и в вагоне мы были все вместе. Потом нас повезли, везли долго. Выходить не разрешали, но давали воду и еду – кашу. Нас привезли в Могилев на станцию Луполово, но там не высадили из вагонов, а повезли прямо на завод. На заводе повели в баню. Я смотрю, мамка плачет, держит нас и плачет, потом говорит: «Вот и все, детки».

Потом привели в лагерь. (Этот лагерь был в районе современного завода им. С. М. Кирова. На территории микрорайона еще до сих пор сохранились дома, в которых немцы держали узников: дом № 5 и дом № 6. Об этом лагере мало что известно, иногда даже путают лагерь военнопленных № 341 и этот лагерь для гражданских, в котором было уничтожено до 80000 человек). В нем, говорили, до нас много людей было, их куда-то угнали или побили, а на их место пригнали нас. Сначала нас охраняли немцы. Один немец очень хорошо к нам относился. У него было трое детей, этот немец нам, детям, давал печенье, конфеты. Потом немцев убрали и нас стали охранять уже наши, полицаи, украинцы. Эти были, как собаки. Потом из лагеря мы убежали, один охранник сказал мамке, чтоб мы уходили отсюда. Он нам помог уйти и еще одной семье».

Эпизод 4. А жить как-то надо

Мне моя мать, Логвинова Валентина Яковлевна, рассказывала, что из лагеря они ушли под утро, и пошли на Холмы, там и спрятались. Сидели под полом в пустом доме недели две. Моя тетка, Галина Яковлевна, вот так обо всем этом рассказывала: «Наша мама болела и никуда не ходила. Мы прятались, но нужно было что-то есть, вот и ходили побираться. В городе ничего не найдешь, только у немцев просить. Один даст хлеба, другой тычка. Вот как Вальке досталось. Она подошла к немцу попросить хлеба, а тот как даст ей, она полетела, упала на стекло, всю ладонь разрезала. А еще мы ходили красть. Вот где сейчас 7-й дом, там у немцев бойня была и склад. Валька лезет, а я и еще дети стоим, стережем. Один раз Валька даже целую свиную ногу вытащила. Потом немцы стали совсем злые, мы от них только и прятались. А еще очень боялись черной машины, которая ездила по городу. Говорили, что в ней людей убивают, а потом в лес увозят, закапывают. (Примерно в километре от спортивного комплекса и стадиона «Торпедо», если идти в сторону Малой Боровки, есть братская могила. Массовое захоронение лиц еврейской национальности).

Зимой ходили через Днепр в Половинный Лог, просили там у людей. Наши люди тоже разные попадались, один раз даже на нас собак спустили. Славку сильно покусали, шрамы ниже спины на всю жизнь остались. А вот уже зимой, под вечер, я и еще одна девочка возвращаемся из деревни, а тут волки. Мы в снег сели, сидим, волки пробежали мимо.

Мамка нам говорила: «Дети, а жить как-то надо». Вот так и жили, голодали, терпели. Нагоревались, не дай Бог никому».

Подготовил Юдин В.В.