елисееВа ксения

Однажды теплым июньским вечером, когда последние лучи солнца, спрятались за горизонтом, мы с дедушкой уселись на скамейке у озера полюбоваться дачным пейзажем.

Осторожно плавали возле берега молодые уточки. Вокруг слышны были соловьиные трели, и заглушали их только лягушки, наквакивавшие друг другу брачные песни.

Мы с наслаждением слушали это необычное многоголосье. Постепенно оно начало стихать; теперь можно было поговорить и нам. Дедушка глубоко вздохнул и вдруг начал вспоминать свое детство...

Для меня этот разговор стал немного неожиданным, ведь дедушка очень редко рассказывает о своих детских годах, которые совпали с военными.

Сам он родом с Полесья. По словам его матери, родился он на Троицу, большой православный праздник, но какого числа – неизвестно. Лишь одно мы знаем точно: отсчет его жизни пошел с июня сорок первого...

Я сравнительно мало знаю о войне, но, что бы я ни слышала о жизни людей, на долю которых выпала война, меня каждый раз поражала уникальность каждой судьбы, стойкость характера и неутолимая жажда жизни. И вот мне представилась редкая возможность узнать о жизни в те годы дорогого для меня человека, и я жадно слушала его, стараясь запомнить каждое слово. Я даже боялась пошевелиться, чтобы случайно не спугнуть в дедушке внезапно нахлынувшие воспоминания...

Над головой уже мерцали россыпи звезд, когда он закончил свой рассказ и мы пошли готовиться ко сну.

Находясь под впечатлением от нашей беседы, я медленно брела к дому, останавливая свой взгляд то на сонно качающихся деревьях, то на звездном небе. Что-то изменилось во мне за последние несколько часов, но что именно – я не понимала. Неужели так подействовал дедушкин рассказ?..

Я долго не могла заснуть. В комнате было слишком светло от большой полной луны. Я смотрела через окно на небо и вспоминала недавно услышанные истории. А ведь где-то там, в этот же день на Полесье шестьдесят пять лет назад смотрел, наверное, так же на небо мой прадед Аркадий и благодарил его за рождение сына...

С каждым мгновением мои рассуждения становились все более туманными, образы в сознании начали меняться в неизвестном направлении, и я смутно понимала, что переношусь в мир сновидений.

Все выглядит слишком реально: лето, июнь, невыносимая жара, солнце печет мне в макушку. Я нахожусь в деревне Смолянка, что на Гомельщине. Захожу в нужный мне дом и присоединяюсь к всеобщей суматохе. Люди бегают воодушевленные и счастливые, готовятся встречать Варвару с ее мальчиком из роддома. «Так это же моя прабабушка», – подумала я и побежала помогать накрывать стол. Странные ощущения: я вроде как знаю этих людей и этот дом, но в то же время осознаю, что являюсь здесь немой свидетельницей картин прошлого и не в состоянии повлиять на ход событий.

Спустя некоторое время появляется в доме Варвара. Она очень красива, глаза ее светятся счастьем и гордостью. На руках ее лежит младенец и удивленно смотрит на лица незнакомых ему людей с добрыми глазами. Варвара вошла торжественно и важно, ведь она, такая молодая женщина, впервые стала матерью.

Началось застолье и поздравления. От малыша ни на шаг не отходит его отец Аркадий (я узнала его по фотографии, которая висит у дедушки в квартире). Говорили, что Аркадий был первый парень на деревне, знатный танцор и певец. Сейчас его переполняет гордость, оттого что у него появился сын, его кровинушка, продолжатель рода. Ему никак не верится, что на него теперь возлагается ответственная роль – роль отца. Жизнь станет совсем другой... Эх, если бы знать, что она нам готовит!..

Поздний вечер на дворе. Семейство готовится ко сну. Младенца уже собрались положить в колыбель, как вдруг что-то дрогнуло в душе Аркадия:

– Пожалуйста, дайте мне его маленькую подушечку и положите его спать рядом со мной!.. – сказал сквозь слезы молодой отец.

– Я буду охранять его сон...

Застрявший ком в горле не позволил ничего больше сказать удивленной Варваре. Аркадия охватило странное предчувствие, что он видит сына последние мгновения, и нужно их хоть как-ни- будь продлить. Когда сынишку положили рядом, ему стало немного легче.

Только Аркадия эта ночь терзала страхами и предчувствиями. Он лежал возле сына, запоминал его черты лица, думал о смысле жизни...

Утром сообщили, что началась война.

Аркадия забрали в пехоту. Вернуться ему было не суждено. Молодая жена уже через несколько месяцев получила извещение о том, что он пропал без вести после кровавого сражения под городом Калинковичи.

Во сне я увидела ее лицо в тот момент, когда она прочла похоронку: каменный взгляд ее устремился в бесконечность. Варвара долго сидела неподвижно, а рядом с ней разрывался от плача маленький Володя. Что творилось в ее душе, один Бог знает...

Ненависть переполняла сердца сельчан, которые получали в те дни похоронки на своих детей, мужей, братьев. Фашисты все ближе и ближе подступали к деревне. Сельчане приняли решение уходить в лес.

Даже нельзя вообразить, что Варваре пришлось пережить в эти страшные дни (она никогда не любила вспоминать об этом).

Потом была эвакуация на Украину...

Мой сон начал медленно превращаться в кошмар. Отовсюду я слышала немецкую речь, режущую ухо, как нож по сердцу. Какие- то крики о помощи, детский плач... Где я?..

Вот я вижу Варвару. Она склонилась над сыном и целует его лоб. Володя лежит в бреду. У него жар. На голове не видно волос: все в коросте. Он очень серьезно болен, но ему никак нельзя помочь! Нет ни единого лекарства, чтобы хоть как-то облегчить страдания ребенка.

Сердце матери разрывалось на части. Володя то едва слышно постанывал, то начинал неистово кричать. Варвара бесконечно носила его на руках, сквозь слезы пела колыбельные, поила водой – это все, что она могла сделать для своего сына.

Положение Володи становилось все хуже и хуже. Варвара была в отчаянии. Неужели она потеряет еще и сына? А жизнь его висела на волоске. Он кричал из последних сил, будто звал кого-то на помощь... И его зов услышали.

Как ни странно, это звучит, на беду откликнулся немецкий фельдшер! Осмотрев мальчика, жестами он заверил Варвару, что Володя будет жить, главное, вовремя принять необходимые меры. Немец дал все необходимые лекарства, кое-как объяснил, что да как принимать, и ушел.

Оставшись одна, молодая мать долго не могла прийти в себя от случившегося. Ее душа была в смятении: она всем нутром ненавидела немцев за смерть мужа, за все те муки, которым подвергается она и ее сын. Теперь же она не знает, как же относиться к фашистам, когда один из них спас сыну жизнь!? (И ненависть, и благодарность к немцам она пронесла с собой через всю жизнь, не простив им потерь, не забыв о помощи).

Благодаря немецким лекарствам, к Володе быстро вернулась жизнь, что очень радовало его маму...

Ближе к утру мне приснилось, что Варвара, маленький Володя и его двоюродный брат возвращались из Украины на Полесье.

Мне, живущей в век высоких технологий и скоростей, было дико наблюдать, как это огромное расстояние беженцы шли пешком. Володю нес на плечах его старший брат. Как же тяжело ему давалась дорога! У двенадцатилетнего худенького подростка едва получалось шагать одному, не то что нести маленького, но уже довольно тяжелого Вову.

Иногда он двигался вперед совершенно бессознательно, тяжело дыша, чуть держась на ногах. В таком состоянии братец Вовы ничего не видел, лишь нащупывал почву ногами и пытался их переставить...

Таким образом долго идти у него не получилось. В конце концов, он обо что-то споткнулся... и упал вместе с Володей на плечах!

Вдруг во сне я услышала дедушкину фразу из нашей вечерней беседы: «Внученька, если бы ты знала, как больно я тогда ударился головой... Мне было тогда, наверное, четыре годика, а боль эту до сих пор помню...»

Вова и его двоюродный брат долго лежали на земле и тихо стонали. Первым поднялся Володя. Он отряхнулся и сердито зашагал вперед.

За ним подскочил брат и попытался взять малого на руки. Тот вырвался и пошел дальше.

– Да иди же садись на плечи! – крикнул старший брат.

– Не буду!!! – выпалил Володя.

– Почему?

– Да потому что я... потому что я жить хочу!!! – закричал маленький Вова и, весь в слезах, побежал догонять маму.

Идти предстояло еще немало, но как бы тяжело ему ни было, он никому не разрешал взять себя на руки. Четырехлетний Володя сам прошел этот долгий и утомительный путь домой. При любой попытке поднести его, он сразу же вырывался и бесконечно повторял:

«Не трогайте меня! Я хочу жить!..»

... На последних словах «Я хочу жить!» меня разбудил дедушка. Он принес мне кружку парного молока. Его вкус мне показался необычайно приятным, нежным, хотя раньше подобного я не замечала. Да и небо за окном сегодня такое красивое, чистое... мирное...

Боже мой, какое же это счастье – видеть мирное небо над головой, слышать трели соловьев вместо свиста пуль... Как же прекрасен этот мир, когда в нем нет раздоров! Мне больно за моих бабушек и дедушек, которым выпало на долю такое страшное испытание, как война. Но, глядя на их жизнерадостные лица, вспоминая их поведение в тяжелейших ситуациях, хочется верить только в лучшее, улыбаться и повторять: «Я хочу жить!».