“Однополые браки легальны в шести штатах, а секс с лошадью — в двадцати трех. Отлично, Америка”

Джим Керри

Перед тем как начать вникать в детали, мы должны понимать, что оценивать шумерскую и прочие древние культуры глазами современности нужно без применений современных терминов и концепций на материал, дабы постараться получить чистый результат. У шумеров и всех остальных не было науки сексологии и всякой прочей лабуды, не было терминов вроде “гомосексуальность” и “гетеросексуальность”, и дихотомии между ними соответственно.

Начнём с законов. Законы Хаммурапи, и более древние вроде законов Урукагины, Эшнунны и Ур-Намму игнорируют гомосексуальные связи [ Greenberg, David, The Construction of Homosexuality, 1988, p. 124;  Pope, Marvin, “Homosexuality,” Interpreter’s Dictionary of the Bible: Supplementary Volume, 1976, p. 416. Bullough, Vern, Sexual Variance in Society and History, 1976, p. 52.]. Эти законы сильно повлияли на дальнейшее законодательство, вроде вавилонских, ассирийских и через них - хеттских, и даже в некоторой части библейских.

В хеттских законах гомосексуальность также не обсуждается. Единственный спорный момент - 189 статья хеттских законов, где за инцест (изнасилование отцом или матерью сына или дочери, для незаконных сношений у хеттов был термин urkel “illegal intercourse”) карается смертной казнью:

 “If a man has sexual relations with his own mother, it is an unpermitted semal pairing. If a man has sexual relations with his daughter, it is an unpermitted sexual pairing. If a man has sexual relations with his son, it is an unpermitted sexual pairing.”

Martha T. Roth, Law Collections from Mesopotamia and Asia Minor (Second Edition), p. 236. 

Тут надо обозначить, что это наказание за инцест, а не за однополую связь.  

Некоторые исследователи (Jared Miller и Ilan Peled) рассматривают Арцавские ритуалы Аннивияни и Паскуватти как направленные на излечение от гомосексуальности:  

Miller, Jared. (2010). Paskuwatti's Ritual: Remedy for Impotence or Antidote to Homosexuality?. Journal of Ancient Near Eastern Religions. 10. 83-89. Вывод и интерпретация на странице 88-89:

The indications in the text are not wholly unequivocal; otherwise the hypothesis suggested in this paper surely would have been forwarded long ago. It does seem, however, that a reasonably convincing case can be made for the proposition that a number of passages can be more readily interpreted in light of the assumption that the ritual is intended as an antidote to (especially passive) homosexual behavior rather than as traditionally understood, as a remedy for erectile and/ or ejaculatory dysfunction. 

 Peled, Ilan. (2010). Expelling the Demon of Effeminacy: Anniwiyani's Ritual and the Question of Homosexuality in Hittite Thought. Journal of Ancient Near Eastern Religions. 10. 69-81. Вывод и интерпретация на странице 79:

The text discussed throughout the current paper, Anniwiyani’s ritual, seems to be most suggestive with regard to the question of Hittite attitudes to (passive-)homosexuality. Several excerpts from other Hittite texts, shown above, might contribute further evidence illuminating this issue. 

As much as it could be evaluated, the concept of passive homosexuality among the Hittites seems to have borne a different significance than that found within the cultural framework of present-day Western society. Today, when homosexuality is perceived negatively, it is due to it being viewed as an “abnormal” behavior performed by both individuals (that is, both penetrator and penetrated are condemned), while what was conceived as detrimental in the Hittite mind was not necessarily the homoerotic relations per se, but the effeminate behavior of a male person. In other words, the penetrator seems not to have been condemned at all, since he “did what he was supposed to do”. The attitude to homosexuality in the Hittite society has never been fully evaluated, primarily because of the alleged lack of information pertaining to it. It is hoped that the hypothesis presented here may contribute to the research of Hittite sexuality, and allow us a better understanding of this fascinating aspect of their society. (Рашн зекс момент)

В противовес им исследователь Коллинз, придерживающийся принятой интерпретации в статье о девственности у хеттов (в сборнике Hrozny and Hittite) с ними не соглашается  (он предлагает ритуал как освящение объекта без сексуального контекста):

Collins, Billie Jean. "Chapter 23 Virginity in Hittite Ritual". Hrozný and Hittite The First Hundred Years. Leiden, The Netherlands: Brill, 2019. Вывод и аргументы страницы 465 - 466:

The alleged meaning of lulimi as “effeminate”, which remains speculative.

– The similarities to Paškuwatti, including the use of colored wool and a makeshift gate. However, these elements occur in many other rituals as well and are not indicative of a special link between the two rituals.

– The presence of the ritual patron’s chariot, bow, and quiver (§3)—traditional symbols of manliness, as we saw in Paškuwatti’s ritual. However, this “masculine–feminine dichotomy” only holds up if there is a feminine element against which the masculine is counterposed. That is, we would expect the feminine (symbolized, e.g., by spindle and distaff) to be taken away before the masculine (symbolized by the chariot, bow, and quiver) can be restored. Instead, these objects were probably selected for the rite because they are the possessions that are most intimately linked to the ritual patron; they are his identity. We have parallels for this in other Hittite rituals, for example, Pupuwanni’s ritual, where the possessions of both the sorcerer and his victim are recreated in clay, and in Ḫuwarlu’s ritual, where threads are tied to the parts of the royal palace on behalf of the king and queen. Anniwiyani’s rite is clearly not sexual, but rather seeks to treat objects that are central to the identity or source of power of the ritual patron.

– Finally, the presence of the DUMU.MUNUS šuppeššara. However, she performs no role in the ritual that could be construed as sexual in nature. Her presence becomes “sexual” only if one has already determined that the ritual has to do with sexuality.

В Среднеассирийских законах XV-XII веков до н.э. упоминается случаи о зрелом уважаемом мужчине, который живёт и спит со своим соседом, такого же высокого социального статуса, за которым следует суровое наказание (MAL A §19-20):

 Table A, paragraph 19

“If a seignior [an Assyrian man] started a rumor against his neighbor [another citizen living nearby] in private, saying, ‘People have lain repeatedly with him,’ or he said to him in a brawl in the presence of (other) people, ‘People have lain repeatedly with you; I will prosecute you,’ since he is not able to prosecute (him) (and) did not prosecute (him), they shall flog that seignior fifty (times) with staves (and) he shall do the work of the king for one full month; they shall castrate him [lit. ‘shall cut off’] and he shall also pay one talent of lead.”

Meek, Theophile, trans. (1969). The Middle Assyrian Laws. In James B. Pritchard (ed.), Ancient Near Eastern texts: Relating to the Old Testament.

В дальнейшем это правило перешло на всех [ Nissinen, Martti, Homoeroticism in the Biblical World: A Historical Perspective, 1998, p. 20-24.

Pritchard, James, ed., Ancient Near Eastern Texts, Relating to the Old Testament, 3rd ed., 1969, p. 181. Naphy, William, Born to Be Gay: A History of Homosexuality, 2004, 12-16.]. Первый параграф обсуждает клевету о принуждении к половой связи. Термин igadimus “shall cut off” в данном контексте не очень ясен, т.к. оно может иметь в виду или кастрацию или отрезание от общества [Chicago Assyrian Dictionary, gadamu, G, 8.]. Здесь следует отметить, что в главная причина здесь исходит от распускаемых слухов, что отмечено в законах [Naphy, William, loc. cit.]. При поимке “на горячем”, причём носящим скорее характер изнасилования или харрасмента, т.к. “изнасилованный” не наказывается законом, наказание жёстче:

 Table A, paragraph 20

“If a seignior [an Assyrian man] lay with his neighbor [another citizen], when they have prosecuted him (and) convicted him [the first citizen], they shall lie with him (and) turn him into a eunuch.”. 

Т.е. мы опять возвращаемся к ранее упомянутым хеттским законом, где наказание следовало не за гомосексуальный акт (об этом вообще речи не идёт), но за принуждение к нему и последующему нарушению социальных норм в виде субординации социальных ролей.

Общая сущность секса описывается в шумерской литературе в мифе про Энки и Инанну с похищение ме на строках 35-39 описываются пять типов секса: standard (ĜIŠšu-nir для пениса), quiver (mar-uru5  для вагины), copulation (ĝìš du11-du11), kissing a penis(ĝìš ki su-ub) и проституция (промискуитет?) (nam-kar-ke4). Хорошо описан вопрос секса и ориентации в Reallexikon der Assyriologie und vorderasiatischen Archäologie (я использовал англоязычную версию), в томе на букву “S” на странице 410 в статье Sexuality A [URL: https://publikationen.badw.de/en/rla/index#10715.]. In Mesopotamia для Месопотамии и хеттов в статье Sexuality B. In Hittite на странице 426 [URL: https://publikationen.badw.de/en/rla/index#10716.].

В произведении, переводимом на английский как Almanac of Incantations гомосексуальная любовь также упоминается, наравне с гетеросексуальной (но без лесбийской, она встречается в других источниках) [ Greenberg, David, op. cit. p 127.]. Šumma ālu, руководство, используемое для предсказания будущего, также основывалось на половых актах, пять из которых были гомосексуальными [ Nissinen, Martti, Homoeroticism in the Biblical World: A Historical Perspective, 1998, p. 25-27. Naphy, William, Born to Be Gay: A History of Homosexuality, 2004, p. 19. Greenberg, David, The Construction of Homosexuality, 1988, p. 126.]:

1. “If a man copulates with his equal from the rear, he becomes the leader among his peers and brothers.”.

2. “If a man yearns to express his manhood while in prison and thus, like a male cult-prostitute, mating with men becomes his desire, he will experience evil.”(CT 39 44:13).

3. “If a man copulates with an assinnu [a male cult-prostitute], trouble will leave him (?).” (CT 39 45:32).

4. “If a man copulates with a gerseqqu [a male courtier, or royal attendant], worry will possess him for a whole year but will then leave him.” (CT 39 45:33).

5. “If a man copulates with a house-born slave, a hard destiny will befall him.” (CT 39 45:34).

Интересно тут ни сколько подробность разновидностей гомосексуального секса, сколько важность ролей в самом процессе. Cекс с одинаковым статусом приносит удачу (Секс со жрецами и жрицами также приносит удачу, об этом будет сказано позже). Три из этих четырех предзнаменований явно благоприятны: половой акт с другим мужчиной представляет господство и завоевание власти (эротизация социальных связей). А секс с более низкосоциальными - неудачу. Здесь важно мужское социальное пространство, мужское социальное тело и социально санкционированные границы сексуального поведения. 

Ассирийский астрологический текст, посвященный влиянию звезд на потенцию и занятия любовью, включает стихи, указывающие на то, что область Весов благоприятна для любви мужчины к женщине, Рыбы — для любви женщины к мужчине и Скорпион, за любовь мужчины к мужчине [Vern L. Bullough, Sexual Variance in Society and History (New York: John Wiley & Sons, 1976), p. 56].

Приметы не касаются морали и не определяют, какое поведение является приемлемым, только ранееупомянутые законы разбирают особые ситуации с выходом за рамки социальных норм (а именно нарушение социальных иерархий).

На древнем Ближнем Востоке также был популярен жанр гомосексуальных сношений между героями. Яркий этому пример - эпос о Гильгамеше. Властитель Урука (ок. 2600 г. до н.э.), чьи подвиги и слава возвели его в ранг сверхъестественного вскоре после смерти. На шумерском языке сохранилось пять легенд о нем, записанные в Старовавилонсий период (XX-XVI века до н.э.), но устно составленные гораздо раньше, в классический шумерский период (XXX - XXIII до н.э.), о чём, например упоминает в своей монографии по шумерской литературе Джереми Блэк (Black, Jeremy, and Zólyomi Gábor. The Literature of Ancient Sumer. Oxford Univ. Press, 2006. ). Этот литературный текст был достаточно почитаем, чтобы быть переведенным на хурритский язык (на котором говорят в Северной Месопотамии), он был сокращен хеттами Анатолии, а его останки были найдены в Палестине. Если делать выжимку всех гомо-моментов, то получится следующее:

Гильгамеш, на две трети бог, самый красивый из всех людей, буйный и мятёжный, надоедает жителям Урука. Они просят Аруру создать для Гильгамеша подобного ему существа: 

Воззвали они к великой Аруру: "Аруру, ты создала Гильгамеша, теперь создай ему подобье! Когда отвагой с Гильгамешем он сравнится, пусть соревнуются, Урук да отдыхает". Аруру, услышав зти речи, подобье Ану создала в своем сердце, умыла Аруру руки, отщипнула глины, бросила на землю, слепила Энкиду, создала героя. (Табличка I в переводе И.М.Дьяконова).

Для решения этой проблемы боги создают сочного Энкиду, представляющего собой дикого волосатого мужчину с длинными волосами, “как у женщин” и красивого как бог, к которому приводят проститутку, чтобы она его приручила и привела к Гильгамешу. Перед встречей с Энкиду Гильгамеш видит несколько снов: один о падающей звезде, а второй о могучем топоре, к которым он испытывает странное влечение:

Мать Гильгамеша мудрая, — все она знает, — вещает она своему сыну,

Нинсун мудрая, — все она знает, — вещает она Гильгамешу:

“В том топоре ты видел человека,

Ты его полюбишь, как к жене прильнешь ты,

Я же его сравняю с тобою —

Сильный, я сказала, придет сотоварищ, спаситель Друга.

Во всей стране рука его могуча,

Как из камня с небес, крепки его руки!”

Гильгамеш ей, матери своей, вещает:

“Если. Эллиль повелел — да возникнет советчик,

Мне мой друг советчиком да будет,

Я моему другу советчиком да буду!”

Так свои сны истолковал он”.

Рассказала Энкиду Шамхат сны Гильгамеша, и оба стали любиться.

(Табличка I в переводе И.М.Дьяконова). 

Его мать поясняет: “от, что явился, как небесные звезды, Что упал на тебя, словно камень с неба, — Ты поднял его — был тебя он сильнее, Тряхнул его — и стряхнуть не можешь, Полюбил его, как к жене прилепился, И к ногам моим его принес ты, Я же его сравняла с тобою — Сильный придет сотоварищ, спаситель друга, Во всей стране рука его могуча, Как из камня с небес, крепки его руки, — Ты полюбишь его, как к жене прильнешь ты, Он будет другом, тебя не покинет — Сну твоему таково толкование” (далее используется перевод И.М.Дьяконова). Их встреча же сопровождается дракой и сближением “Где Гильгамеш совершенен в деяньях. А ты, как себя, его полюбишь!” (II табличка). Сами жители Урука радуются встрече Гильгамеша и Энкиду, как долгожданному решению проблемы.

В первом сне kisru - слово, обозначающее метеорит, упавший с неба и над которым Гильгамеш “склонился, как над женщиной” - это игра слов с kezru, термином для мужчины-проститутки. Точно так же слово hassinu, обозначающее топор из второго сна, обыгрывает слово assinu, одно из гомосексуальные служители храма [ Anne Draffkorn Kilmer, “A Note on an Overlooked Word-Play in the Akkadian Gilgamesh,” in G. Van Driel, T.J.H. Krispijn, M. Stol, and K.R. Veenhof, editors, Zikir Sumim: Assyriological Studies Presented to F.R. Kraus on the Occasion of his Seventieth Birthday (Leiden: E.J. Brill, 1982), p. 128–129.]. Сексуальные коннотации в каламбурах, сделанных по поводу тех самых объектов, с которыми Гильгамеш занимался любовью во сне и которые представляют предсказанного ему спутника, не были бы потеряны для древней аудитории эпоса[James Neill (as redactor), The Origins and Role of Same-Sex Relations in Human Societies, 2009, p. 88.]. 

Следует отметить что в языках древнего Ближнего Востока, и продолжающихся сегодня в арабском мире, обычная фраза, используемая для обозначения сексуального возбуждения - “возбуждение, радость сердца”. Таким образом, молясь за кого-то, кто мог бы сравниться с “порывистостью сердца (Гильгамеша)”, жители Урука явно хотел, чтобы у Гильгамеша была подходящая сексуальная спутница или спутник, чтобы они могли “таким образом отдохнуть”. Цитируя Торкильда Якобсена: “Aruru hears their prayers and creates Enkidu, a being whose sexual vigor is a strong as Gilgamesh’s so that when falling in love with each other they may neutralize each other and the inhabitants of Uruk may return to tranquility” [Thorkild Jacobsen, “How Did Gilgamesh Oppress Uruk?” Acta Orientalia, vol. 8 (1929), p 72.]. 

Показательно и то, что люди не молились о жене для Гильгамеша, ибо в этой культуре и, учитывая царский статус Гильгамеша, он, вероятно, уже имел её. Таким образом, эпос также ясно показывает, что люди того периода не считали размножение единственной целью полового влечения. В стабильном, процветающем обществе с неуклонно растущим населением не было необходимости ограничивать сексуальную активность размножением, и шумеры и вавилоняне могли осознавать и желать отвлечения от гетеросексуальных ситуаций (от более чем достаточного полового влечения, которым природа наделила людей). Продолжая данную мысль - цель сексуальных желаний у людей является не само сексуальное удовлетворение и не обязательно продолжение рода, а дружеские отношения [Op. cit. p 89.].

Далее они берутся вместе за руки, побеждают монстра Хуваву и просят у мамы Гильгамеша благословение Нинсун. В один из моментов Энкиду снятся смутные сны и происходит следующий диалог с Гильгамешем: “Возьмемся за руки, пойдем же, друг мой! Пусть загорится твое сердце сраженьем! Забудь о смерти, — достигнешь жизни! Человек осторожный и неустрашимый, Идя впереди, себя сохранил бы и товарища спас бы, — Далеко они свое прославили бы имя!” Так достигли они до кедрового леса, Прекратили свои речи и встали оба.” (Табличка IV).

После того, как они колошматят Хуваву, Гильгамеш моет волосы, позволяя Энкиду падать ему на спину, и надевает новую одежду и свою корону. Когда богиня Иштар, посмотрев вниз, увидела красоту Гильгамеша, она исполнилась тоски и попросила его стать ее женихом. Когда он в ярости отказывается, она уговаривает богов выпустить Небесного Быка, чтобы убить Гильгамеша. Однако Энкиду хватает зверя за хвост, а Гильгамеш вонзает свой нож и убивает великого зверя (Табличка VI).

Бык убит и боги в гневе, за что насылают на Энкиду смерть. Гильгамеш в гневе и тоскует по нему как жене (Табличка VIII):

“Тронул он сердце — оно не бьется.

Закрыл он другу лицо, как невесте,

Сам, как орел, над ним кружит он,

Точно львица, чьи львята — в ловушке,

Мечется грозно взад и вперед он,

Словно кудель, раздирает власы он,

Словно скверну, срывает одежду.

Едва занялось сияние утра,

Гильгамеш по стране созывает кличем

Ваятелей, медников, кузнецов, камнерезов.”. 

Хотя многие ученые отрицают наличие здесь гомоэротического содержания, интенсивность и исключительность их дружбы, наряду с акцентом на их красоту, затрудняют поддержание этой точки зрения. Позже мы более подробно рассмотрим эпос о Гильгамеше и его параллели с историей Ионафана и Давида [ Bruce L. Gerig, “Homosexuality in the Ancient Near East, beyond Egypt HOMOSEXUALITY AND THE BIBLE, Supplement”, URL: http://epistle.us/hbarticles/neareast.html.].

Отметим, что героическому эпосу присуща лиминальность и предельность, что теоретически не позволяет установить такую вещь как ориентация героев, будь то даже бисексуальность или гомосексуальность, но ясно только одно - такой “народный” текст как Эпос о Гильгамеше описывал желание целевой публики, протянувшейся из времён устных сказаний [James Neill (as redactor), The Origins and Role of Same-Sex Relations in Human Societies, 2009, p. 88.].

Возможно проститутка Самхат была единственным персонажем, ориентацию которого подчеркнули, указывая тем самым на её ненормальность [Nissinen, Martti. Are There Homosexuals in Mesopotamian Literature?, Journal of the American Oriental Society 130, no. 1, 2010, p. 74.]. Гильгамеш, проходя путь взаимодействий через Энкиду и Иштар, подобно персонажу Гаста из аниме Берсерк, очищает себя от земных мыслей и влечения к женщинам, однако любви к Энкиду это не отменяет, потому что дружба с Энкиду для Гильгамеша оказывается важнее всего, т.е. дружба Гильгамеша и Энкиду - предикат к вселенскому вопросу о вечности жизни [ James Neill (as redactor), op. cit. p. 89.]. При скромном выводе эпос о Гильгамеше представляет из себя близкую мужскую дружескую любовь, об ограничениях желаний, человеческих судьбах, смертности и вечности ["As mythology generally reflects in a metaphorical way the values of a people, the story of Gilgamesh and Enkidu can be seen as representing for the people of that culture nature’s way of providing unbridled sexual energy (Gilgamesh) with focus and satisfaction (companionship with Enkidu) in a way that promotes the well being of society." - James Neill (as redactor), The Origins and Role of Same-Sex Relations in Human Societies, 2009, p 89.], по крайней мере такой вывод обычно делают большинство исследователей [Nissinen, Martti. Are There Homosexuals in Mesopotamian Literature?, Journal of the American Oriental Society 130, no. 1, 2010, p. 74.]. 

Цитируяя ранееупомянутую работу The Origins and Role of Same-Sex Relations in Human Societies (p. 89): “A same-sex relationship, born out of the stated need for an outlet for sexual capacity that was obviously over and above that needed for propagation - a relationship that diverted that excess sexual drive in a way that benefited society, not only by providing a wholesome outlet for it, but through bringing happiness and satisfaction to the partners, thereby supporting creative and productive endeavors by these partners which worked to the betterment of the society”.

Вместе с тем множество авторов не соглашаются с выводом о сексуальных взаимодействиях Гильгамеша и Энкиду. Во многом это вызвано современными представлениями о сексуальности, которые авторы бережно натягивают на древний эпос. Во-первых, как было сказано ранее и как будет сказано дальше гомосексуальность была распространена на Ближнем Востоке того времени. Во-вторых, в эпосе очень подробно показан сексуальный характер отношений между ними двумя. Энкиду создан, в первую очередь, богиней Аруру в ответ на просьбы жителей Урука о ком-то, кто мог бы сравниться с сексуальной силой Гильгамеша, чтобы отвлечь его сексуальную энергию не только от дочерей, но и от сыновей, что само по себе указание на гомосексуальные интересы героя. Тот факт, что Энкиду создан как решение проблемы, поставленной перед народом Урука чрезмерным сексуальным аппетитом Гильгамеша, убедительно подразумевает, что Энкиду должен поглотить сексуальное внимание Гильгамеша, что он должен играть сексуальную роль с Гильгамешем. Сексуальный характер отношений, предсказанных Гильгамешу с Энкиду в его сны не могли быть яснее. Когда Гильгамеш мечтает заняться любовью с «звездой, упавшей с неба», а затем топор, нет сомнения, что эти предметы являются символами Энкиду, которые позже интерпретирует мать Гильгамеша, т.е. во сне Гильгамеш занимается сексом с предметами-атрибутами Энкиду, что служит очередным свидетельством их взаимоотношений.

И наконец близкая сердечная привязанность Гильгамеша к Энкиду, которого любят “как жену”, показывается в страданиях Гильгамеша по смерти Энкиду, скорбящего как вдова [Martti Nissinen, Homoeroticism in the Biblical World: A Historical Perspective, translated by Kirsi Stjerna (Minneapolis, Minn.: Fortress Press, 1998), p. 23.]. Судя по степени горя Гильгамеша, Энкиду, безусловно, не был обычным коллегой или товарищем Гильгамеша, но занимал в эмоциональной жизни царя место, которое у большинства читателей ассоциируется только с любовником или супругом [James Neill (as redactor), The Origins and Role of Same-Sex Relations in Human Societies, 2009, p. 90-91].

Культовая проституция также носила не только гетеросексуальный характер. Уильям Нафи отмечает, как мужчины и женщины-проститутки вступали в половую связь с прихожанами-мужчинами в святилищах и храмах древней Месопотамии, Финикии, Кипра, Коринфа, Карфагена, Сицилии, Ливии и Западной Африки. Храмовые проститутки и мужчины для утех действовали от лица божеств, отображая сексуальность, плодородие et.c. [ Naphy, William, Born to Be Gay: A History of Homosexuality, 2004, p. 23-25. Sussman, Norman, “Sex and Sexuality in History,” The Sexual Experience, ed. Benjamin Sadock, et al., p. 7-15.], а их семя в результате подобного сексуального акта - жертвоприношение.

Большое распространение имел секс с красивыми мальчиками и юношами. В своей работе “The Power of the Bull” Майкл Райс пишет: “It is a fair assumption that all of the great cultures of antiquity regarded a good-looking boy as a fitting target for a man’s attention or admiration … and, given the way in which women tended to be protected in Mediterranean cultures, a good deal more accessible. There is plenty of evidence for the ritualization of the love of boys in societies which have developed strongly bonded groups of warriors and younger cadets” [Rice, Michael, The Power of the Bull, 1998, p. 256.]. Любовник часто учит несовершеннолетнего возлюбленного “мужским” навыкам вроде владения оружием и охотой. Скорее всего эта традиция возникает ещё с верхнего Палеолита или очень раннего Неолита (которые всё равно берут начало из Палеолита), как указывается в сборнике The Origins and Role of Same-Sex Relations in Human Societies (p. 83): “Period homosexual customs, most likely the continuation of practices of their Neolithic forebears, were already well established among the inhabitants of this most ancient of civilizations”. Берут они начало ещё из древних культов богини-матери и связанного с ней небесного быка, свидетельства которых находят ещё в XXV тысячелетии до н.э. Похожие культы богини плодородия с быком и прислужниками для гомосексуальных услуг находятся в Египте у Исиды, в Финикии у Астарты (прислужники-kelev), в Анатолии у Кибелы (прислужники-galli), в Индии у богини покровительницы трансвеститов-харджи Шакти, которая сохраняет своё значение до сих пор, и даже у ранних израильтян и жителей семитской Сирии - богиня плодородия и любви Кудшу, которую буквально называли “Проституткой”, что засвидетельствовано на памятнике, воздвигнутом в ее честь в Египте, где поклонение ей было популярно во втором тысячелетии до нашей эры [Edwin M. Yamauchi, “Cultic Prostitution: A Case in Cultural Diffusion,” in Harry A. Hoffner, Jr., editor, Orient and Occident (Neukirchen-Vluyn: Verlag Butzon & Bercker Kevelaer, 1973), pages 214 - 217.].

К трепетности (послушанию) и страху, объединяющему любовников, могла появиться боль от обрезания и сексуальное использование посвященных присутствующими мужчинами. “Гомосексуальный акцент в отношениях между Гильгамешем и Энкиду является наследием более старого образа жизни, когда доминирующий партнер вводит своего более молодого партнера и компаньона” в обычаи мира; и в этой истории им также предстоит столкнуться с могучим небесным быком [Rice, Michael, op. cit. p. 250-258.].

Жан Боттеро отмечает в своей книге “Everyday Life in Ancient Mesopotamia”, что секс в культурах древнего Леванта был слишком обыденным, чтобы о нём писать, вместе с тем “We find not the slightest declaration of love, no effusion or sentiment or even tenderness. Such impulses of the heart … are suggested rather than openly expressed”. Большинство безусловно женилось и выходило замуж, но богатые мужчины, у которых были финансовые средства, могли взять одну или несколько “вторых жен” или наложниц, а также посещать храмовых проституток, причём обоих полов. Так культы Инанны-Иштар активно практиковали ἱερόδουλος и многие мужчины-проститутки, гомосексуалы и трансвеститы, обслуживали ее. Любовь в их представлении была естественным занятием, а с храмовой проституткой вообще “святое дело”, которое можно было практиковать в особые религиозные дни [ Bottero, Jean, with contributions by Andre Finet, Bertrand Lafont, and George Roux, Everyday Life in Ancient Mesopotamia, trans. by Antonia Nevill, French 1992, English 2001, p. 91-97.]. В эти специальные ритуальные дни “священного брака” царь выступал в роли лунного быка, а жрица плодородия в качестве богини плодородия. Половое завершение, которое происходящее во время этого обряда, считалось необходимым для обеспечения успеха городских урожаев и плодовитость своего скота. Этот сексуальный ритуал вызывает симпатическую магию характерна для обрядов поклонения первобытных племенных культур и как таковая свидетельствует о истоках месопотамской религии. В Уруке, например, происходил обряд “священного брака” между царём в роли Думузи (лунный бог) и жрицей в роли Инанны.

Как было сказано ранее шумерские правители не могли подняться до должности царя, не приняв участие в ритуале священного брака, в котором предполагаемый лидер выступал в роли бога луны или лунного быка и завершал свои отношения с представленной во время ритуала верховной жрицей. Вспомните также Прометеевский мотив в мифе об Инанне и Энки, где Инанна крадёт ме (𒈨) у Энки после секса в бане (это явная отсылка на взаимоотношения Олега и Алисы из сериала “Лондонград” 2015 года).

Продолжая тему жрецов и жриц Инанны, в шумерском существовал специальный термин для некоторых из них, а именно жрецы (или певцы) gala, или gala-tur. Они пели плачи и гимны, как отмечается в одной из шумерских пословиц [Ilan Peled, Masculinities and Third Gender The Origins and Nature of an Institutionalized Gender Otherness in the Ancient Near East, Münster: Ugarit-Verlag, 2016. (Перевод p. 112).]: 

Proverb 11: SP 2.106,182 

gala mu7-mu7 nu-dùg-ga ùn gala-e-ne 

“A gala whose incantations are not sweet is highly regarded among galas”

Песни жрецов-gala предназначались не для того, чтобы доставить удовольствие слушателю, а для того, чтобы отразить печальные чувства богини. И хотя жрецы-gala были мужчинами, они говорили на эмесале, женском диалекте, связанном с богинями. 

Другая шумерская поговорка отражает аспект и значение сексуальных услуг жрецов-gala:

gala-e bid3-da-ni ḫa-ba-an-da-ze2-er

aĝ2 ga-ša-an-an-na ga-ša-an-ĝu10 ba-ra-zi-zi-de3-en-e-še

The gala wiped his anus:

“I mustn’t remove [arouse?] Inanna’s property.”

Знаки, используемые для написания слова gala, состоят из giš3, знака пениса, и dur2, знака ягодиц (или, возможно, bid3 от ki-bid3, ягодиц), т.е. буквально пенис + anal = gala.

Скорее всего использование этих жрецов индивидуально представляло собой только анальный секс, т.к. других чётких источников у нас нет [Ibid.]. Интересно  то, что у gala был аккадский аналог, который упоминался ранее - assinnu (имеет тот же корень, что и assinutu, обозначающий анальный половой акт), которые имели даже больше прав чем их шумерские аналоги, например лечили болезни и предсказывали будущее.

Они редко женились или имели детей. Сама эта идея высмеивалась в саркастических пословицах. Вместе с тем они были страшно бедны.

Кроме ранееупомянутого анального секса жрецы gala и kurĝarra были важными певцами. Так, в нисхождении Инанны в Нижний Мир Энки создал именно этих двух певчих жрецов из своей грязи из под ногтей для вызволения Инанны из мира Мёртвых. Они спустились туда и завоевали благосклонность Царицы Преисподней, напевая ей сочувственные жалобы, пока она рожала. Царица была так довольна их выступлением, что предложила им все, что они хотели, что они использовали как возможность вернуть тело Инанны.

Инанна не очень любила гендерные стереотипы, как показывает данный пример. Она наблюдала за церемонией, называемой переворачиванием головы, посредством которой мужчина превращался в женщину, а женщина превращалась в мужчину. Так в одном из гимнов говорится [https://etcsl.orinst.ox.ac.uk/cgi-bin/etcsl.cgi?text=t.4.07.3# 75-120.]:

“the young girl in her chamber … receives heart

the woman rejects

…all the land…

…let's wander through the town square…

? in the house, the wife’s child stares”

Строки фрагментарны, однако сценарий примерно таков: “Молодая девушка (ki-sikil), живущая в жилище другой девушки, пережила какое-то унижение или трагедию. Они бродят, бездомные, на них смотрят незнакомцы. В следующих нескольких строках появляется богиня:

“She takes the great crime from their body

She places a hand upon their brow, calls them pilipili

breaks the lance, gives them a weapon as for a man’s heart”

Богиня признаёт, что сердце девушки на самом деле мужское. Аналогичное происходит со встречными  мужчиной и женщиной и обращается с ними аналогичным образом, превращая их в “мужчину из тростникового болота” и “женщину из тростникового болота”:

“She does not esteem he whose name She called; upon approaching the woman She cuts the weapon, gives her a lance

reed marsh man, nisub, reed marsh woman, She punishes, groan…

lualedde, transformed pilipili, kurĝarra, saĝursaĝ

lamentation, song…”

Хоть текст и травмирован, но точно ясно несколько вещей. Богиня находит молодого человека, презираемого обществом, молодого человека, воспитанного как женщина, но обладающего духом мужчины. Богиня возлагает благословляющую руку на голову юноши и дает ему новое имя: pilipili. Она дает pilipili копье, как мужчине. И она предлагает pilipili место в обществе. 

Pilipili были лишь одним жрецов или культовых исполнителей, которых можно было встретить в храмах Инанны и на шумерских праздниках, наряду с lualedde, kurĝarra and saĝursaĝ.

Копьё pilipili выступало не только в качестве украшения. Так, когда Инанна искала своего насильника в одном из мифов она также брала этих жрецов для “зачистки”. В данном тексте [https://etcsl.orinst.ox.ac.uk/cgi-bin/etcsl.cgi?text=t.1.3.2&display=Crit&charenc=gcirc&lineid=t132.p33#t132.p33] pilipili упоминается как перевернутый или превращённый. Из этого гимна не совсем очевидно, но одна интерпретация состоит в том, что pilipili превратился в человека, мужчину. В шумерском языке не было родовых местоимений, поэтому из текста трудно сказать, так ли это, но ссылки на копья действительно звучат как фаллический символизм.

Кроме того, pilipili в этом тексте сопровождаются другими видами культовых исполнителей, которые не вписываются в гендерную бинарность. Есть kurĝarra (который сопровождал гала в Подземный мир, чтобы спасти Инанну), которого часто называют каким-то евнухом с ножом, который наносит себе увечья. Есть также мужчина из тростникового болота и женщина из тростникового болота (Тростниковое болото – это место, которое не поддается простому определению. Это не суша, но и не совсем река. Это не совсем пресная или соленая вода. Это темное промежуточное место, в котором стирается грань между твердым телом и жидкостью — символическая ничейная земля, не поддающаяся категоризации. В этих мифах мужчина из тростникового болота и женщина из тростникового болота стирают грань между мужчиной и женщиной). 

Шумерский пенсильванский словарь первой (Для gala он ничего особенного не выдаёт.), “Блэковской” редакции даёт следующие значения для pilipili: 

Хотя в шумерском языке не использовались местоимения, определяющие пол, в гимне действительно использовалось слово ki-sikil (молодая женщина) для описания преображения pilipili. Более того, это определение на самом деле не отражает роль pilipili как вестника праведного возмездия. Отдельно следует повторить тот момент, что pilipili появлялся из людей-изгоев, которых обращала Инанна.

Неоднозначность пола у этих персонажей также можно интерпретировать как некий третий пол, как это делают работы Teppo 2008 и Gabbay 2008 [Teppo, Saana. 2008. Sacred Marriage and the Devotees of Istar. In Sacred Marriages: The Divine Human Sexual Metaphor from Sumer to Early Christianity, ed. Martti Nissinen and Risto Uro. Pp. 75-92. Winona Lake, Ind.: Eisenbrauns.  Gabbay, Uri. 2008. The Akkadian Word for "Third Gender": The kalu (gala) Once Again. In Proceedings of the 51st Rencontre Assyriologique Internationale Held at the Oriental Institute of Chicago, July 18-22, 2005, ed. Robert D. Biggs, Jennie Myers, and Martha T. Roth. Pp. 49-56. Chicago: Oriental Institute.], но эта позиция сложна для обоснования, и сами эти авторы упоминают это: "existed between myth and reality and embodied the divine Otherness" (Teppo 2008). Роль этих персонажей храма богини Иштар могла скорее всего заключаться в том, как странно бы это не звучало, что своим незакреплённым половым поведением они закрепляли половые поведения других людей, продолжая тем самым лиминальный логос Иштар, а их незавидное происхождение только этому способствовало [Nissinen, Martti. Are There Homosexuals in Mesopotamian Literature?, Journal of the American Oriental Society 130, no. 1, 2010, p. 73–77. http://www.jstor.org/stable/25766947.]. В дискуссии о “третьем поле” также приводится компаративно-антропологический аргумент, а именно послушников Иштар сравнивают с “двудухами” (double-spirit) у американских индейцев, которые выполняли схожие с этими шумерскими жрецами роли, насколько это можно сказать [The Origins and Role of Same-Sex Relations in Human Societies, 2009, p. 83-92.].

Вместе с тем мы не должны забывать, что в Месопотамии существовали и действительные евнухи sa res и транссексуалы FTM sa’ziqni “бородатые”, напоминающие чем-то египетские практики. Эти мужчины почти наверняка были не физическими евнухами, а пассивными гомосексуалы. Важным классом sa res были girsequ, которые в конце третьего тысячелетия до н.э. Шумерские тексты появляются как прислуга дворцов или храмов, часто описываются как привязанные к царям и появляющиеся в текстах предзнаменований снов в том же контексте, что и assinnu, как сексуальные объекты для мужчин. Подобные безбородые фигуры появляются на ассирийских рельефах в виде музыкантов или царских слуг[Will Roscoe, “Precursors of Islamic Homosexualities,” in Stephen O. Murray, editor, Islamic Homosexualities (New York: Garland Publishing), page 66 - 67.].

Древний Ближний Восток в этом случае поразителен, как отмечает Вильям Нафи, как абсолютно толерантные к гомосексуальным связям культуры: “how few cultures seem to have any significant “moral” concern about same-sex activities. … Most cultures seemed to accept that males might have sexual relations with other males”. Единственный важный момент - пассивная или активная позиция в сексе, которая могла принижать статус, т.е. роль в сексе была дихотомией для понимания гендера [Nissinen, Martti. op. cit.]. Только законы запрещали некоторые негативные формы гомосексуальности, а именно клевета, изнасилование и инцест. У царей были любовники-мужчины вместе со своими женами, у воинов развивались романтические привязанности, а обычные мужчины обычно вступали в анальные сношения с мужчинами и женщинами-культистами [Naphy, op. cit. p. 15].

Также традиция юношеского обряда посвящения восходит к доисторическим временам. Том Хорнер описал три типа людей, которые вступали в гомосексуальные отношения в те времена [Horner, op. cit. p. 15-25.]: 

1. Военные герои, мужественные типы, которые разделяли благородную любовь;

2. Культовые проститутки, часто женоподобные и евнухи, которые предлагали себя прихожанам в языческих святилищах; 

3. Рядовые граждане, вступавшие в случайные однополые отношения, даже если один или оба из них могли состоять в браке.

Вывод таков. Как это странно бы не было, есть только один ответ на вопрос “были ли геи в Шумере?” - “зависит от определения”. Моя работа носит характер ознакомления и рассказа об основных источниках, что будет базой для дальнейших рассуждений. Я настоятельно рекомендую всем прочитать монографию  Ilan Peled, Masculinities and Third Gender The Origins and Nature of an Institutionalized Gender Otherness in the Ancient Near East (2016), которая, по моему мнению, даёт исчерпывающий ответ на данный момент.

По моему мнению, которое сходится с мнением Марти Ниссинена, использования термина гомосексуальность, третий пол, гендер, и порой даже сам термин секс вне рамок определенного физического взаимодействия представляет собой жесточайшую культурную апроприацию, или же, выражаясь более точным термином из русской народной мудрости - натягивание совы на глобус (побойтесь гнева богов и предков, которые не очень любят, когда им приписывают то, что они не делали), что противопоставляется независимому научному (и даже околонаучному) анализу. 

Само название и тон статьи носит лёгкий шуточно-условный характер, и я просто хотел рассказать об этой теме немного глубже чем все остальные.

Источники:

Bruce L. Gerig, Homosexuality in the Ancient Near East, beyond Egypt HOMOSEXUALITY AND THE BIBLE, Supplement, http://epistle.us/hbarticles/neareast.html (общая инфа); 

https://hornet.com/stories/sad-songs-and-buttsex-the-gala-priests-of-ancient-sumer/ (про gala);

https://hornet.com/stories/how-a-sumerian-goddess-turned-gender-on-its-head/ (про pilipili);

Nissinen, Martti. Are There Homosexuals in Mesopotamian Literature?, Journal of the American Oriental Society 130, no. 1, 2010, p. 73–77. http://www.jstor.org/stable/25766947 (философские и религиоведческие рассуждения о роли геев, разбор основных источников, как в двух источниках выше, у данного автора много работ по этой теме). 

James Neill (as redactor), The Origins and Role of Same-Sex Relations in Human Societies, 2009, p. 83-92 https://books.google.ru/books?id=JhglEAAAQBAJ&pg=PA84&lpg=PA84&dq=homosexual+in+sumer&source=bl&ots=bXiDGKWEf2&sig=ACfU3U1hqUbOfa9UBcyIwlJmAOf3002n9A&hl=sr&sa=X&ved=2ahUKEwimbyBg7P4AhWEjosKHfkCCFI4ChDoAXoECBQQAw#v=onepage&q=homosexual%20in%20sumer&f=false 

(мифология, культурология, академические источники, компаративные примеры, в основном на материале индейцев Америки, дискуссия о сексуальной интерпретации).

Ваш JP

18.6.2022 (отредактировано 8.7.2022)

Для цитирования:

Я.С.Панкин

jpankin30@gmail.com Academia