Турецкий Петр Петрович

Громкие лозунги «Комсомольцы - на самолет», «Будь готов к защите своей Родины, крепи шефство над воздушным флотом», «Комсомол, овладевай авиационной техникой» - привлекали тысячи советских юношей в ряды курсантов авиационных училищ, которых манила романтика бескрайнего неба.

Так в середине 1930-х годов глядя на агитационных плакат и внимая зову сердца – «Это твое!», двадцатилетний помощник машиниста на Московской железной дороге Петр Петрович Турецкий отправился на вступительные экзамены в Ейское высшее летное истребительное училище.

Отбор в летчики был нелегким – проверяли и состояние здоровья, и выдержку. Одно только кресло Барани, на котором исследовался вестибулярный аппарат, чего стоил. Когда Петр увидел, что здоровенного парня вставшего с этого кресла после раскручивания повело в сторону и он ударился о стеклянный медицинский шкаф, который разбился, то подумал про себя, что он худой и высокий вообще вылетит в открытую форточку после такой проверки. Однако испытание прошел хорошо.

Следом курсантов ждали проверки на сообразительность и быстроту реакции. Компьютеров в то время не было, и проверка заключалась в следующем: на обычных пятикопеечных монетах вырезались разные геометрические фигуры, напротив устанавливался деревянный ящик с отверстиями в виде таких же фигур, а из монетного автомата через равные промежутки времени сыпались эти помеченные копейки и нужно было рассортировать их по нужным отверстиям в ящике. Некоторые испытуемые не успевали сообразить, что нужно делать с этими монетами, набирали полную горсть и проваливали экзамен.

Спустя годы Петр Петрович, рассказывая о своей молодости детям и внукам, с улыбкой вспоминал, как он поступал в летное училище. Эти истории я – правнук Петра Петровича Турецкого – слушал в детстве вместо сказок на ночь, а потом представлял своего прадеда красивым, молодым, смелым летчиком и втайне мечтал о том, что когда-то и я покорю небо.

Мой прадед выдержал все испытания и был зачислен курсантом в высшее Ейское летное истребительное училище. Учеба Петру Турецкому давалась легко, несмотря на то, что по некоторым предметам им читались только лекции, и даже практические занятия проводились только в аудитории.

Никаких записей в тетрадях делать не разрешалось. Необходимо все было держать в памяти. Например, изучение секретного по тем временам авиационного пулемета ШКАС (Шпиального-Комарицкого авиационный скорострельный) или авиационной пушки ШВАК (Шпиатального-Владимирова авиационный крупнокалиберный) происходило следующим образом: в учебную аудиторию два бойца заносили завернутый в брезент тяжелый предмет, ставили его на специальный стол, после чего удалялись из аудитории, а преподаватель разворачивал брезент и объяснял устройство авиационной пушки или пулемета. При этом все курсанты должны были держать обе руки на парте ладонями вверх, чтобы преподаватель их видел и чтобы никто из курсантов не смог бы сделать каких-либо записей или нарисовать схем. Нарушение государственной тайны каралось не только отчислением из летного училища, но и лишением свободы на срок от 5 лет.

В конце учебы как отличнику Петру первому из сокурсников было разрешено вылететь в самостоятельный (без инструктора) полет. В 1938 году Турецкий П. П. с отличием закончил высшее летное училище и остался в нем в качестве летчика-инструктора.

Немало удивительных историй происходило и во время его службы. Так в 1939 году во время очередного учебного полета два самолета У-2 (на одном инструктор, а на другом курсант, допущенный к самостоятельным полетам) вошли в зону плотного тумана для отработки навыков слепого полета (по одним только приборам). Для того чтобы курсанту было легче ориентироваться по земле и по приборам, летели на бреющем полете, т.е. на высоте не более 20 метров. Однако курсант, испугался потерять своего ведущего из виду и приблизился к самолету инструктора Турецкого на опасно короткую дистанцию настолько, что своим винтом отрубил хвост ведущего самолета командира. И Петр Петрович через мгновение врезался в землю (высота то всего была 20 метров). В последнее мгновение он успел выключить зажигание в самолете, чтобы избежать возможного возгорания. Этот навык всем летчикам крепко вбили в голову еще в училище, и он спас не одного летчика во время аварийной посадки. И моему прадеду поможет еще раз, но уже на фронте во время Великой Отечественной войны.

В результате падения самолета Петр Петрович получил серьезные повреждения – было несколько переломов, оторвана верхняя губа и выбито несколько зубов. Но самое страшная травма для летчика – это повреждение зрения, правый глаз командира Турецкого был серьезно поврежден. Петр Петрович уже думал, что его больше никогда не допустят к полетам, т.к. одноглазых летчиков не бывает. Но его отправили в экспериментальную глазную клинику Ф.П. Филатова в г. Одессе, где он провел более полугода. За это время срослись кости, вставили выбитые зубы (верхнюю губу пришили сразу же после аварии) и восстановили стопроцентное зрение в правом глазу. После чего летчик продолжил работу инструктором в авиационном училище.

К началу Великой Отечественной войны Турецкий Петр Петрович уже был старшим лейтенантом и командиром авиаэскадрильи в Сталинградском военно-авиационное училище летчиков им. Сталинградского Краснознаменного пролетариата. С первого дня войны Петр Петрович рвался на фронт, неоднократно подавал раппорты командованию, но его не отпускали из училища. Стране требовались грамотные летчики, в 1941 году курс обучения будущих пилотов сократили до 1 года, Турецкий должен был за это время вложить максимум знаний, передать лучшие навыки своим курсантам – таков был его офицерский долг.

Только в 1942 году командование удовлетворило его просьбу, с весны 1942 года Петр Петрович воевал на Сталинградском фронте. В начале августа 1942 года после боя с немецкими самолетами у его истребителя И-16 был поврежден двигатель. Пытаясь спасти свой самолет, он полетел в сторону аэродрома на другом берегу Волги. Но над Сталинградом двигатель самолета заклинило, и он окончательно вышел из строя. Что делать? - До Волги самолет не дотянет, не говоря уже о том, чтобы перелететь ее и приземлиться на другом берегу. Прыгать с парашютом пока еще есть хоть немного высоты? - Но тогда самолет упадет на город и может погибнуть кто-то из мирного населения. До того как немцами была совершена массовая бомбежка Сталинграда и город практически был полностью уничтожен в августе 1942го, в Сталинграде находилось много мирных жителей, ходил транспорт, работали люди - город готовился к отражению немецких войск. Все эти мысли вихрем пронеслись в голове Петра Петровича и он решился садить самолет с неработающим двигателем прямо на улицу Сталинграда. Благо, что городские улицы длинные и прямые. Кое-как снизившись с неработающим двигателем (надо отметить, что истребитель И-16 обладал плохой планерностью из-за малой площади крыльев и не прощал даже малейших ошибок летчикам в отличие от учебного самолета У-2. У летчиков даже была шутка - кто научился летать на И-16, тот сможет летать и на метле), Турецкий увидел, что проезжие части заставлены противотанковыми ежами и усыпаны разными бревнами так, что машинам часто приходилось их объезжать зигзагами. Опять встал вопрос – как совершить посадку не причинив вреда людям? - Самолет не автомобиль и при посадке не сможет объезжать препятствия. Подняться выше с неработающим двигателем уже нельзя. И тут Петр Петрович заметил, что в центре улицы находятся трамвайные пути вровень с проезжей частью дороги и решил садиться на них. После приземления на трамвайные пути, пока самолет еще двигался с бешенной скоростью, летчик увидел, как из-за угла перекрестка впереди показался трамвай с пассажирами. Решение оставалось только одно – сворачивать с трамвайных путей на проезжую часть улицы, несмотря на еще приличную скорость самолета. И Турецкий П. П. свернул прямо на бревна и противотанковые ежи. После наезда на первое же бревно истребитель перевернулся через нос вверх колесами. Как вспоминал Петр Петрович: «Опять сработал навык, привитый во время учебы – выключить зажигание. И вот вишу я на привязных ремнях вниз головой, которой сильно ударился о приборы самолета при аварийной посадке. Капает кровь из-под шлемофона. Вокруг самолета начинают собираться люди. Надо сказать, что у самолета И-16 кабина пилота не закрывалась сплошным фонарем. Небольшое стекло было только впереди летчика. Сзади летчика возвышался небольшой гаргрот самолета с бронеспинкой сиденья, который защищал спину и голову летчика при атаке на самолет с задней части. А с боков и сверху ничего не было. Так что в кабину самолета при полете очень сильно задувал воздух. Вдруг подходит какая-то бабушка и спрашивает меня – «Сынок, а сынок! А мой внучек тоже так летает?» А меня такая злость на себя взяла, что подставился под огонь противника, неудачно приземлился, самолет разбил. Все летчики из моей эскадрильи улетели домой целыми и невредимыми, а меня, их командира, сбили. И ответил тогда в сердцах этой бабушке – «Нет, бабушка. Он лучше летает. Его не сбивают».

В сентябре или в октябре 1942 года вышел приказ Сталина И.В. о том, чтобы всех летчиков-инструкторов вернули в тыл, поскольку уже на полную мощность заработали авиационные заводы в Сибири. Появилась необходимость в подготовке большого количества пилотов. Самолеты есть, а подготовленных летчиков для них нет. Приказ есть приказ. И Турецкого Петра Петровича, как опытного инструктора, отозвали с фронта и назначили командиром учебного авиаотряда в Грузии. Вот так он, старший лейтенант, в 27 лет стал командиром авиаотряда. А командир авиаотряда – это то же самый командир полка с теми же самыми полномочиями. Разница между авиаотрядом и полком в том только, что полк на фронте, а авиаотряд в тылу. Но и тут не легче. Летать приходилось по 10 часов в день. От инструкторов зависело все – и темп и качество подготовки. Курсантов нужно было обучать и теории, и устройству самолета, и высшему пилотажу, и элементам воздушного боя – ведь они после училища попадали сразу в самое пекло. А еще надо было, когда поступал приказ с другими летчиками-инструкторами (курсантов не брали) летать на боевые задания пока немцы находились недалеко на Кавказе.

Через несколько лет после войны Турецкий П. П. демобилизовался из армии, обзавелся семьей (его жена тоже прошла войну военным врачом 3 ранга). Послевоенное время накрепко связало его с Сибирью. Еще девять лет после демобилизации летал он над просторами Омской области, как он говорил, «извозчиком» работал. Но война ни для кого не проходит бесследно. По состоянию здоровья рано пришлось уйти на пенсию. Но и после отставки не отдыхал и полгода. С детства не мысливший себя без работы, он устроился работать на стадион «Динамо» в г. Омске, где и проработал еще более 30 лет.

За время службы в военно-воздушных силах Турецкий Петр Петрович обучил боевому мастерству более 800 летчиков, а это чуть меньше чем воздушная армия истребителей. Из них 150 пилотов из Чехословакии из армии Людвика Свободы. Учился у него в послевоенное время и сын иранского шаха. Сам Турецкий П. П. налетал более 7 000 часов. Был награжден орденами и медалями Советского Союза (орденом Красной звезды, медалями За боевые заслуги, За оборону Сталинграда, За оборону Кавказа, За Победу над Германией и другими).

И хотя я никогда не видел своего прадеда, т.к. он умер за 11 лет до моего рождения, мне о нем много рассказывал мой папа и дед, я чувствую связь с ним, горжусь его героической судьбой и стремлюсь быть достойным представителем нашей фамилии. Я храню память о своих родных, которые не щадя себя боролись за светлое будущее Родины, за мою счастливую жизнь и хочу, чтобы о них знали и мои дети. Мне неприятно слышать о том, как сейчас за рубежом переписывают страницы истории, как перевирают факты, как очерняют репутацию советской армии в годы Войны. Я рассказал историю своего прадеда для того, чтобы на его примере показать как надо любить свою страну и свой народ, как надо его защищать, возможно, кого-то она вдохновит на поиск и сбор информации о своих предках, ведь истории судеб людей по крупицам воссоздают историю целого народа и чем больше примеров гражданского подвига мы будем знать, тем невозможнее нас будет переубедить в достоверности той правды о войне, которую мы знаем и за которую боремся.

Турецкий Андрей, 2020 г.