Чукулдрек

(ирония в стихах для кукольного театра).

Предисловие

Однажды мне пришлось наблюдать за тем, как моя дочь и племянница играли в куклы. Есть такая хорошо всем известная игра “Дочки- матери”. С этой игры у них всё и началось. Затем появилились Барби и Кэн.

Оказаться свидетелем такого театра, дело чрезвычайно любопытное. В таких играх есть весь генетический и приобретённый набор ситуаций и сюжетов, по которым в последствии разворачиваются настоящие жизненные баталии. Девочки игрались самозабвенно, они сумели создать свой микромир, где страсти кипели и превращались. Конца и края подобным сценам не было, они чувствовали себя маленькими богинями, вершительницами людских судеб, забывая о том, что вскоре сами станут актрисами своего же театра. Я наблюдал и думал: удивительная модель мира людей, там всё закономерно, но действуют законы своеобразной логики. Мышление не сухое, не педантичное, а тесно взаимосвязаное с эмоциями и чувствами. И несмотря на откровенное безумие некоторых сцен, всё свершалось как надо. Естественная педагогика, они учили друг дружку, учась одновременно. Куклы — живые, они способны оживать, одухотворяться — эдакая микромасштабная магия.

Вполне возможно, что именно эти наблюдения за игрой детей пробудили в моём воображении некий процесс, позволяющий вывести из себя вовне ту гремучую смесь, которая возникает, вследствие многочисленных переживаний, как лирических, так и трагичных, как исполненных цинизма, так и искрящихся задором и весельем.

Чукулдрек — один из персонажей, который мне приснился. Образ собирательный, иносказательный и скорее скоморошный, чем патетический. Мне захотелось выразить свои мысли в стихотворно – разговорной манере, где серьёзное и шутка переплетаются. Возможно, это нечто песенное. К сожалению, а может быть к счастью, увлечение восточной культурой породило некое созвездие загадок, коанов, которые ёмкостны, ироничны и взывают мышление к диалогу. Иногда провокативны, гротескны, провоцируют на скандал.

Мне хотелось передать игровую традицию людей, среди которых я живу, где душевный яд, цинизм, возмущение легко соседствуют с лирикой, сентиментальностью, философским складом ума и жизнелюбием.

Из бардов мне нравится Б.Ш. Окуджава своими печальными интонациями и великолепным тонким чувством юмора, но по манере изложения, песни В.С.Высотского — более жизнеутверждающие, например, "Хорошую религию придумали индусы…" или "Утренняя гимнастика".

Чукулдрек

Жил на свете Чукулдрек

С виду словно дровосек,

А с изнанки посмотреть —

Точно Габрова мечеть.

Душу же его не тронь —

Там горит большой огонь,

Руку сунул — охолонь,

Не то в перьях будет конь:

Златогрив Пегас взлетит

До Надировых ланит.

Песня, песенка, стишок

Вейся ветром как пушок,

Чтобы сотни грозных стен

Превратились в жалкий тлен.

Пусть душа игрой живёт

Да наполнится живот,

Чтоб свободой вольных тем

Был раздавлен скучный плен.

Так колдует Чукулдрек,

Знахарь сотни древних рек.

Чтоб в ручьях извилин мозга

Рыбка шустрая не мёрзла,

Чтобы женщины любили

Да детишки не грубили.

Это к слову, а всерьёз,

Он живёт как Дед Мороз:

Вечно посохом играет,

Да с улыбкой провожает

До Архангельских ворот

Скудоумия сирот.

Время сложное теперь,

Человек — что дикий зверь.

Засмотрелся, — получай

Две квитанции на чай.

За бумажною деньгой

Люди гонятся толпой:

В темноте не разглядеть

Где сарай, а где мечеть.

Каждый — близкий, не далёкий

Бьётся с ветром динокий.

Фантомас им говорил:

Монте-Кристо не дебил.

В масках люди смотрят ящик,

Там сокровищ целый мир,

Но электрик друг розетки

Им давно всё объяснил.

Связи, сети, волны, токи —

В суете да сутолоке,

Всё прекрасно — Рождество

Жизнь как в сказке и кино:

Ёлку дети наряжают —

Бабы фанты раздают.

Только хлеб растят давно:

Без души — не то зерно.

Так и мудрый Чукулдрек —

Современный человек,

Но с закваской тех времен,

Когда факел был ядрён.

Времена были такие,

Кто сумел тот и успел,

А закон священный леса

Саблезубый тигр терпел.

Нынче — то же, но сложнее

Если искоса смотреть,

А по-сути всё же тоже—

Лишь бы бабками вертеть.

Не проезженной тропой

Топал слон на водопой: —

„Отрубил ему ногу

Больше съесть я не могу”.

Каждый тащит то, что может

Муравей — дубину гложет,

А лохматый человек, водку

Жрёт три тыщи лет.

Без целебного замеса

Не приснится Баху месса,

А без стопки посошка—

Не сойти ему с горшка.

Будь великим Человече

Зелье выбрось — стань прямой,

Чтобы звери, птицы, травы

Не смеялись над тобой!

Чтобы мог ты путь волшебный

Обнаружить в сердце сна

Мировой берданки, вечной

Что стреляет из Христа.

Но куда там—ведь забот

У двуногого что взвод:

Как в шеренгу их не строй —

Всё равно собьются в рой.

Ветер в чаще, гул в башке:

„треснет дерево иль не?”

Древний варвар так страдал,

Когда мысль не понимал.

Только солнце всё смеялось

Да светило всем с высот

И растило всё живое —

Ничего, что мысль нейдёт.

Но вернёмся к Чукулдреку,

Хватит предков теребить

Пьянство делу не помеха—

Коль с похмелья не рубить.

Что за парень он такой,

Ведь колдует как герой —

О свободе дум мечтает

И душой не устаёт?

У него в душе девица,

Как ажурная теплица

Вся из диких орхидей —

Только песню им навей.

Чук не сволочь — он поэт

Пьёт вино с небес тех лет,

Когда время золотое

Не страдало от застоя.

Но что делать, нет размаха

Для прекрасных юных тем

Вот и стал наш бедолага

Духом править миром всем.

Фея в сердце ожила

Сном чудесным опьянила

И зажил он как поет

Всех времён и добрых лет.

Фея лиру подарила,

А не тот хромой Пегас

Что от шпор да от крапивы

Носом в пахоту увяз.

Стал он песни напевать

И тихонько колдовать

Чтобы люди стали лучше

Да дурак слегка прозрел.

Да, задача не простая,

Тут и сказочный обман

Не поможет, если в чаще

Ум за разум залетел.

И геройство тут с оглядкой

Иногда — промашку дай

Дети очень любят прятки

От булыжников верзил.

Кто–то скачет, кто–то ржёт

Кто-то плачет, кто-то ждёт —

Так устроен детский мир

Если тему не сменил.

Сказке тесно в камне стресса

Путь Всемирного прогресса

Так сдавил просторы леса

Что осталось лишь вздыхать.

Древний воин дремлет в каждом,

Но волшебное

„хочу!” затерялось

В лабиринтах детских игр:

„сходи к врачу!”

Выпил рюмку — стал гориллой

Но на дерево не влез,

А уткнулся в телевизор,

Где танцует леший, бес.

Год за годом, время старит

Новизна уже не та,

Что была когда глазами,

Проглотить мог небеса.

Социальными делами

Озабочен плоский ум,

Древний инок делал проще:

Просто б взял — копьё метнул.

Там кругов было поменьше,

Каждый сразу видел суть,

Ведь за хитрость — соль прогресса

Он платил ценою пут.

Мир мечты, желаний сердца

С делом трудно единить,

Революцию устроишь —

Будет мир в грехах винить.

Чук скорее наблюдатель,

Чем вершитель строгих дел.

Он понять никак не может

В чём божественный удел.

Чем страдает Вечный разум,

Что творит на небесах

Если люди словно мухи

Бродят в затхлых теремах?

Сотня лет прошла и что же?

Впереди ещё сто лет —

Мир почти не изменился,

Стал рекою тех же бед.

Крутит видно он шарманку,

А быть может у виска,

Но подобие людское

Не глядит на небеса.

Небо вроде не живое,

Светит, светит — ну и пусть

Ведь луна в тарелку супа

Не свалилась — в чём же грусть?

Верте, верте, верте в бога

Он поможет стать умней

Он взирает ясным солнцем —

Нужно просто быть смелей.

Чук не то, что бы безбожник,

Он скорее богослов

Не к чему ему треножник

Для подсказок от ослов.

Понял он похоже с детства,

Что фантазии и сны

Нам дают любовь из теста —

Глины божьей седины.

Семицветик, жезл волшебный,

Самобранка — мать светил,

Невидимка, скороходы,

Гусли — огниво всех сил.

Вот чего всем не хватает,

Доброты, тепла небес,

Кормит всех земля родная

А не алчности обрез.

Сказки — бред, мир взрослый

Сложен, с чудесами осторожен,

Он линейке и науке

Больше склонен доверять.

Так любому возражают,

Кто мечтательно живёт,

Ну а сами то страдают

От бухгалтерских забот.

Птица — каждая душа

Ей неволя не смешна

Всякий, кто сие поймёт

Снежным барсом проживёт.

Станет демоном в пустыне

Но найдёт огонь в душе,

Чтоб взрастить иные дали

Чем проказы в шалаше.

Одиночество не страшно

Если думою созрел —

Стал жемчужиной прекрасной

Мыслей солнечных удел.

Птица к птице, дух к душе.

Древо к свету, слон к воде —

Так законом притяженья

Правит жизнь и вдохновенье.

Чук нашёл свою девицу,

Мир как зеркало стоит —

Для удачи нужно двое

Чтобы третью не рубить.

Да история простая,

Парный путь для танца смел.

Кто поёт, кто ноту тянет,

Кто–то молча — в вихре сил,

Чувства с мыслями сливает.

Чук же просто был без сил.

Он устал от перебранок

И от мелочных забот.

Он искал забвенье рая,

В тишине любовных вод.

Сладок, сладок дух соблазна

Одинокий наш колдун,

Встретил сказочную леди

И лукавый подмигнул.

Что рассказы, пересказы

Их всего у мира пять—

Про Ахилла, про Улисса,

Про Ясона, да Атиса,

Шахрезаду с Беатрисой:

Больше вам не рассказать.

Злато тигров — путь героев,

Вертикальный столб побед,

У любви закон суровый:

Кто сфальшивил — в море бед.

«Чукулдрекул трекул тан!»

Бьёт в небесный барабан -

В облаках мечта летает

А зачем? Никто не знает.

То ли яблок было много,

То ли летняя пора

Подогрела их двуногих

Сесть у древнего костра.

Пир, конечно, был на славу,

Прометей был не дурак

Да и тот — что козлоногий,

Нализался как бурлак.

Вобщем, божии заботы

Начинаются с пинка,

Когда райские ворота

Стали гардой у клинка.

Театр семейный — вот, где

Разум бесконечный,

потерял давно покой:

Жить бы жизнью всем

Беспечной, да любви—

Не быть земной.

Заниматься бы наукой,

Мерять чашами пески

И считать бы звёзды в небе

Чтобы не было тоски.

Извините за бесчинство,

За бестактность и цинизм,

Но как автор я жалею,

Что герой наш фаталист.

Колдуны — они такие,

Любят всякий атрибут,

И в руках его железных

Тлеял факел — не задуть.

Факел, пакел, такел – фак!

У Буш–менов был чудак

Без башки гулял он ночью

Чтобы девы сняли порчу.

Наш влюблённый спать не хочет

Про неё вздыхает очень,

Плачет с ним весь белый свет

Добрых девять сотен лет.

Так страдают лишь поэты:

Рубаи зовут сонеты,

Хокку плачут из кустов,

Соловей был — будь здоров!

Роза красная зарделась

словно нет у ней шипов

В птичий клюв так засмотрелась

Что лишилась дара слов.

Где поэты — там ослы,

Горы вешние, цветы

Ну и прочий древний хлам

Чтоб с луной страдать про дам.

Но страданиям предел

Положил один пострел:

Вылез малый из пелёнок,

Лук с колчаном натянул

И прищурившись пальнул.

Что тут было, кто бы знал:

Воробей с сосны упал,

А крикливая ворона

Спела арию в три тона.

Да, таков он Херувим

Двух влюблённых единил.

Остальное — лишь детали:

Люди так давно страдали.

А не верите — смотрите

Сериал про Нефертити:

Лев в ушанке там сидит

В вечность искоса глядит

И поёт там Повороти

Всё про фрукты что жуёте.

Плачут гордые богини —

Яблок был не урожай,

А вьетнамцы из гадюки

Суп сварили «Сердцу рай».

Кстати, наша героиня

Оказалась вся в тени,

Не назвали даже имя —

Плачет с нами Хакани.

Что сказать? Она с размахом

Утончённа и строга,

Но на Чука раз взглянула

И с ума чуть не сошла.

Лира в арфу превратилась,

Волны струнные сплелись,

Фея в ухо ей шепнула:

Это фатум не ершись.

И не заговор волшебный

Чувствам дал такой урок

Просто случай был потребный

Всё как сказывал пророк.

Дождь там лил, светило солнце

Гром гремел, как в тишине

Яркий свет — был тёмной ночью

Червь же ехал на слоне.

Иногда чтоб без невзгод

Жить прекрасно целый год

Нужно делать всё с изнанки

Просто так — наоборот.

Математикам спесивым

Женский ум поставил фол

Философия такая —

Ловко прыгнуть через кол.

Прихоть женская не шутка —

С ней не справиться вовек,

Но без сказочной затеи

Не рождался б человек.

Прыгай, прыгай — мир прекрасен,

Только жаль, что на оси

И вращается кругами

Хоть гляди на небеси.

Чук давно проник в ту тайну,

В коей древний механизм

Превращает все светила

В вихревой анахронизм.

Он искал не ту, что хочет

Мир накрыть своей стопой,

А ту нежную царицу,

Что влюбляется душой.

Эка невидаль — влюбиться,

Ты попробуй с ней соткать

Полотно на бездорожье,

Чтоб идти и не страдать.

В этом есть своя причуда —

Сусла с Чуком не верблюды,

Им в песках не гарцевать

Горных троп им путь предсказан,

Чтоб с дивана не слезать.

Тут придётся нам прерваться —

Имя вы смогли узнать.

Дальше всё как в сказке вьётся,

Но всего не рассказать.

Обойдёмся без деталей

Их терзаний и страстей

Жизнь устроена так сложно,

Хоть вино в поэму лей.

Лейла льёт, и льёт Джульетта,

Пьёт Лаура и Даман,

Суламифь же смотрит строго

В свой изысканный капкан.

Чукулдрек, конечно, парень

Не герой из тех поэм

Больше схож он с Насреддином,

Что с халвой съел Вифлием.

У славянина душа простотой извита

Он готов на ишаке обскакать корыто.

Простофиля, дурачок, бедный наш Ванюша

Рыбку в море он ловил, а попалась щука.

Мы не знаем, кто был лучше

Лейла лучше иль Даман,

Но ручьями слёзы льются,

Когда пуст у них карман.

На дороге к естеству

Есть одна преграда —

Не хватает нам гроша,

Чтобы жить с усладой.

Древний воин был дикарь,

Но стрелял из лука:

Свеженину с корнем ел —

Вот какая штука!

И страстям давал он ход —

Не страдал наукой,

Где скопление, где сброд —

Там большая Бука!

Всё теперь наоборот:

Люди любят Кука

Он им песенки споёт,

А затем — валюта.

Современнику чтоб есть,

Пить и одеваться

Нужно все мозги известь

Или надорваться:

Видишь мясо — не тянись,

Ты не на охоте,

За прилавок становись

И мечтай в зевоте!

Ход прямой теперь не в моде

Лучше лошадью ходить,

Не то станешь самураем —

Будешь всем кишки крутить.

Строй частушечный не сложен,

Но намёк большой в нём есть —

Чувство юмора в народе

Бродит как хмельная смесь!

Для влюблённых есть закон

Созданный в природе…

Для интима нет носов

И замочных скважин,

Тайна личных чувств —

Засов или путь — отважен.

Сложной нитью вьётся речь,

Прямо не расскажешь

Ткань намёков пала с плеч —

Сердцу не откажешь.

Нынче сделать верным брак,

Долгим и счастливым

Может только лишь чудак

С феями и лирой.

В общем, сложен был контекст

Жизни, обстоятельств,

Но в игре они нашли

Свод своих чудачеств.

Сусла любит каратэ,

Чук же ест бананы

И танцует как Спартак

В театре обезьяны.

Вместе любят парк и сосны,

Пенье птиц и водопад

И слоняться от безделья

Хоть все ночи напрокат.

Молодым вся жизнь забава,

Но однажды ветеран

Им на лавке, сидя в парке,

Рассказал, что жизнь – обман.

Люди, знаков изобилье,

Признак тлена, нищеты:

Кто хватается за мили,

Кто – за максимум тщеты.

Посмотреть на пестроцветье,

Синтетическую жуть –

Это символ невезенья,

А не роскоши редут!

Люд угрюмый, серый, тощий,

Как под игом басмача, –

Что ты сделал, глупый инок,

Зад наживой горяча?

Разделенье, расслоенье

И гестаповский девиз –

Утопающих сомненья

И без рук толкнули вниз.

Может быть, земля не родит

Или всем платить оброк,

Но вглядитесь – вы же люди,

Где же истинный ваш Бог?

То – кумач, то – стяг болотный,

То – распятие Христа, то орел,

Весьма блевотный,

То – сомненья палача.

Кто-то выглядит свежее –

Газированный дебил –

Кто-то в водке и беконах

Свою совесть утопил.

Молодняк еще в дурмане,

Мозг у них – калейдоскоп,

Но раскрыть глаза – в тумане,

Бредень жизни их ведет.

Как же так – деды придурки?

Кто без денег – просто глист,

Он зачахнет на помойке,

Если не филателист.

Депрессивное виденье,

Лучше думать: все о’кей,

Ведь живут же как-то люди

На чужбине без корней.

Историческая правда – это

Жизни круговерть,

Если ты была плохая,

Может, лучше будет смерть.

Суть ведь в сумме да итоге,

А не в распрях, дележе –

И болит душа в народе –

Нет достатка в шалаше.

Ты стожильный, люд сердешный,

Тащишь лямку сотни лет,

Но всплывёшь наверх –

Узнаешь дури собственной завет.

Был батрак, а нынче – барин,

Был казак, теперь – “татарин”,

А Эйнштейн – так это Сталин,

Вождь продажных балерин.

Грязи княжеской не счесть,

Путь свободный вроде б есть

И когда б не ваша честь,

Мы давно за стол бы сели,

Где пирует злоба, месть.

Меч деленья – вот где слабость:

Лучше бедный иль богач?

Пострадают они оба,

Когда конь помчится вскачь!

Шарик розовый, да мыльный,

Ты раздулся и летишь,

Но в итоге лишь страданья –

Иноземной жизни шиш!

Макияж теперь спасенье,

Реконструкции фетиш,

Сладких вод телезабвенье –

Так страна ты не взлетишь!

Вроде всех предупреждали

И везде висел портрет,

Бородатых трех завадин –

Мир не женский туалет!

Где же выход, что же делать?

Не его ль опять читать?

Просвещенья дух великий,

Не тебя ль на помощь звать?

Голь на выдумку хитра,

Ест торгового кита,

Корни землю пробивают –

Мужики слегка кивают.

Не поклоны бьют челом –

Матерят все кверху дном,

Ушлый стал теперь народ:

Раскорякой в печь нейдёт.

“Хомячки” все тащат в норку,

Но в расчетах, все – Егорка,

На всю жизнь не запасешь,

Зачем тащишь – не поймешь.

Кто воюет не спеша,

Силой медного гроша,

Кто летит, как конь ретивый

На консерве златогривой.

Но итог у всех один –

Танец местных балерин,

Иноземной же культуре

Мы давно скрутили дули.

В водке всех проблем решенье,

В пляске мыслей круговой,

А у дел нет завершенья

Хоть сиди с шарманкой, пой.

Ветераны – люд бывалый,

Им болото нипочем,

Но в рассказах их усталых

Сила бьет живым ключом.

Чуку с Суслой было грустно,

Видеть, как страдал старик,

Но рыдать они не стали,

Ведь обочина – пикник.

Верил Чук наш в чудеса,

В мир фантастики и сна

И достал он из кармана

Два письма с горы Удана.

Чудом выживший даос

Им писал: хоть жизнь – навоз

В ней есть запах нежных роз

И для любящих людей

Смысл – в спасении лилей.

Жизнь прекрасна лишь во сне,

Ведь неравенство – вовне,

Люди спят и все едины,

Страсти их неразделимы.

Да, даос – другой старик,

В тайны древности проник,

И с высокой колокольни

Созерцал людские колья.

Он смотрел на мир из пуха

И грузил все в интернет,

Он спасал людей от духов

И от денежных монет.

Он писал себе письмо

Два иль три столетья,

Но пока еще никто

Так и не ответил.

Пустота молчит и зрит –

Льются перемены,

Есть основа у всего,

Лишь в душе безмены.

Ты невесел, все – пустое,

Время хочешь обокрасть,

Так пойми же, то простое,

Что рождает в сердце страсть.

Нет, оно уже остыло,

Ровно, медленно стучит,

Взгляд спокойный смотрит

В дали, где находится зенит.

Мысли ясной не узнаешь,

Если зришь не в пустоту,–

Там находится источник,

Что рождает простоту!

Три опоры у сознанья:

Дрейф, безсмыслие и ум,

Ум активный и стремглавый,

Мыслей скач и тяга дум.

Луч внимания с забавой

Наблюдает за игрой:

Тает мир воображенья,

Возникает мир пустой.

Все так ловко, гибко, быстро

И плывет само собой,

То – из прошлого картинки,

То – словесный, сложный бой.

Если мягко наблюдаешь,

Дружит ум с самим собой,

Ну а плавно отпускаешь –

Устремляется стрелой.

Дай своей душе напиться

Из волшебного костра,

Где теченью вод подобна

Бессловесная игра.

Да, пустое, нет опоры,

Невозможно повлиять,

Но покой, что сердце строит

Даст основу – не изъять.

Когда сам себя ты понял,

Принял жизни естество,

Засияет дух свободы –

Здесь не властвует никто.

Ты один и нет тебя,

Ты творишь и сам творенье,

Ты растаял, но горишь

Плотью озаренья.

Хочешь – выстроишь свой мир.

Хочешь – станешь дымом,

Хочешь – просто помолчишь,

Станешь исполином.

Эхо с эхом говорит,

Мера невесома,

Куда дух не полетит,

То везде – как дома.

Если зеркало в себя

Быстренько посмотрит,

То увидит, что даос

Сам себя не спросит.

Он пытался дать совет,

Сделать жизнь веселой

И ловить не звон монет,

А сосну в озерах.

Да, такие вот дела,

Есть везде работа,

Но не стоит ни гроша –

Только тонны пота.

Ветеран даоса понял,

Тот давно постиг предел,

Улыбнулся на прощанье

И в Макдональдс полетел.

Вскоре фея подоспела

И поведала о том,

Где живет страна родная,

Когда царствует дурдом.

Небо с солнышком устало,

Небо с солнышком упало,

Наступила, детки, ночь,

Сил ее не превозмочь.

Потянуло всех в дремоту,

В сон чудесный да зевоту.

Заколдован сложный мир –

Всех Морфей зовет на пир.

Льются сказочные слюни,

Дрыхнут бедный и богач,

Спят профессор и солдаты,

В будке пес лежит – калач.

Снятся кости, снятся деньги,

Приключения и рвенье,

Страсти, шалости, обманы,

Взлеты, призраки и ямы.

Каждый зрит, во что гаразд,

Темнота – крутой алмаз,

Все свалил и всех сравнял

Ум с безмозглостью смешал.

Сновидений ком не шутка,

В нем прелюдий незабудка, –

Разгадаешь – будешь знать,

Куда путь земной держать.

Когда утро наступает,

То на улице светает,

Оживает всякий люд,

Мысли сонные бредут.

Сон и явь – влюбленных пара,

Их вовек не разобьешь,

Светит звездная отара –

Год за годом все поймешь.

Память, свет лучей сознанья

Пробуждают нас от сна,

Но нектар путей забвенья –

В бесконечной зыби льна.

Как рождаются стихи,

Боже, кто ответит?

Может, спят мои мозги,

С кем, я не заметил?

Может, просто, я люблю

То родное слово,

Что дарили мне порой,

Солнечной, веселой.

VI – VIII, 2004.

Чук и поэзия.

Наш герой творил не так…

Мысленно всё взвесив,

Он плясал из слов гопак,

По рецепту смеси.

Он, слегка коснувшись сил,

Прыгал, возвращался,

Чуть развеяв, уплотнил –

В сказку превращался.

Логика и смысл цвели

В таинстве движений –

Кулинарный торт любви

Полон откровений!

Если третье дано –

Фея подарила!

В сонном царстве спит давно

Эликсир-задира.

Раздраконит всех зевак,

Правила нарушит:

Надевай скорей колпак –

Повар рыбу глушит!

Наше детское «Агу!»

Оказалось в пирогу

Кетчупа с вареньем,

Взрослого сомненья.

Солнце – солнцем тут осталось,

Но луна – пчелой назвалась,

Слово «знаю» и «могу»

Спят на вешнему лугу.

Ясно всё как белый день,

Раз мозги терзать не лень,

А в словесной ерунде,

Скачет – «истина в воде!».

И когда сварился стих,

Мир зануд слегка притих

И забавною стряпнёй

Пир из слов сиять готов.

Но стихи, как ни крути,

Всё о том же – о любви,

О восторгах и печали,

Где кого и как зачали.

О превратностях и битвах,

Об угрозах челобитных,

О мольбах, укорах встреч

Да о том, что пало с плеч.

Но поэзия не в моде,

Людям некогда читать,

Мир высоких технологий

Стал розетку почитать.

И в мерцаниях экрана,

Пляшет гидра с обезьяной,

А магический кристалл –

Всё печатное вобрал.

С этим можно и смирится

Там есть всё чему дивиться.

Ведь читать не всем дано—

ТВ - жизнь пестрит давно.

Свадебное путешествие Чука.

Чук писал сонеты Сусле,

Сусла думала – он бог,

Но с Петраркой и Шекспиром,

Он не сориться не мог.

Образ женственности вечной

Растревожил юный ум,

С алебардой Дон Кихота

Чук летел на бабий бум.

И в привязанности личной

Ему мнился лишь конец:

Только дань судьбе приличной

Подвела их под венец.

Ненасытный человече! –

Тесен мир ему земной

И за истину в предвечном

Платит он любой ценой,

Чашу жизни пьём мы с жаром

И страдаем до небес,

Таковы уроки Парок,

Вещих прялок-- судеб лес.

Сладость чувственности нежной

Упоительна, светла,

Только терпкостью конечной

Жжет фортуна колеса.

Миг прошёл, строка за строчкой

Непрерывно в мир бегут,

То, что спрятано за точкой

Разгадают и поймут.

Там где слово зарождалось,

Где таился чувств нектар,

Только фея Чуку мнилась,

Мир земного расцветал.

Волшебство небесной чары,

Превращало всё вокруг.

Опьянённый Чук смещался

В сферу лир и видел луг.

Там поля цвели гречихи

И элизиум всех трав

Овевал чело любимой

Звуком шелеста дубрав.

Здравый смысл, препоны быта,

Суеверий маета –

В одночасие забыты,

Есть лишь сказки красота.

Страх потери, боль утраты,

Исчезают и живёшь

Как с природой дружат звери:

Мягко песнь свою поёшь.

Он в глазах любимой видел,

Бездну ищущих сердец,

Сотни лун в ночных озёрах,

Мост над пропастью небес.

Но суровый жизнь учитель –

Любит горные ручьи

И за тучи солнце прячет,

Чтобы правились лучи.

Плачут женщины, не зная,

В чём причина их вины,

На какой престол молебный

Царством грёз возведены.

Чук с невестой едет к морю:

Скалы, сосны, водопад –

Весь растрёпанный и в космах

Полуостров Цареград.

На ресницах – блики солнца

И из радуг кружева,

Впереди медовый месяц –

Перетрутся жернова.

На волне плывёт лениво

Толстопузый слон-турист,

Он лоснится от загара –

Проспиртованный артист.

В теневой лазури моря

Брызги пенные летят,

Шелестящий звук прибоя –

Люди в Африку хотят.

Загорают крокодилы,

Бегемоты, кенгуру,

Но туристов бледнолицых

Звери видели в гробу.

Этих рыцарей двуногих

Даже солнцем не проймёшь –

Они в клетках как гориллы:

Не прокормишь, не поймёшь.

Человек – зверюга то же

И на пляже всё видать,

Хоть привычки прячет в раже –

Зубоскалит, не пронять.

Чук смотрел на все причуды

Отдыхающих людей

Как на тающий рассудок,

Как на рабство без цепей.

Шум возни, галдёж и крики,

Распалённые тела, в гальку

Солнцем крепко вбиты –

Соль морская – их вина.

И, конечно же, хотелось

Душам юным тишины,

Чтоб волна о берег билась,

Под шуршащий звук сосны.

Чтобы тонкий звук цикады

Душу ввёл в хмельной экстаз—

С этой мухой-цокотухой

Будет пьян любой рассказ.

Дикий пляж, ущелье, скалы

И сияние небес

От костра ночного взяли

Жар пылающих сердец.

На морях влюблённым парам

Есть всё то, что нужно знать –

Им без солнечного дара

Невозможно жизнь понять.

И в оттенках тайн глубоких,

Изумрудно – серых волн,

Челн плывущий одиноко

Может нечто подсказать.

Загадай одно желанье,

А затем ещё, ещё,

Брось монетку и посланье

Воля выполнит его.

Но дни беспутного веселья

Так быстро мчатся,

Что порой, не замечаешь

Как ненастье уже таится за горой.

И лёгкий, славный ветерок,

Набрав упорства, стал сильнее,

Вдали промчался катерок,

А облик моря стал мрачнее.

И по поверхности морей

Теперь уж гонит всех Борей,

Сурово щёки раздувая

Волну всё выше поднимая.

О скалы бьются воды строго,

Забыв о дружбе их с сосной:

Та содрогалась и молилась,

Качая кроной-головой.

А за стихиею могучей

Уже сгустились тучи в ряд,

И гром ударил в барабаны,

И расколол их молний взгляд.

Вот ливень хлещет озарено,

Перемежаясь то искрой,

То вновь бушующей,

Летящей, всё побеждающей волной.

В такое время лучше скрыться,

Найдя уютный уголок,

У очага теплом забыться –

Погоды норов нам не впрок.

Она с возмездием лютует,

Сметая пляжный балаган,

И жажду трав, полей питает

Небесной влагой ураган.

Чудесным сном любовь казалась,

Когда в нахлынувшей волне

О камни пена разбивалась,

А чайки крик был в вышине…

Чук даёт совет поэтам.

Вот совет: коль стало грустно

И не смог найти «капусты»,

То в свинарнике любом

Удиви всех медным лбом.

Прочитай друзьям стихи –

Им не видно в них ни зги,

Но реакция живая

Открывает «дверь сарая».

И в лучах сиянья славы,

Ты затмишь собой все лавры,

Будешь беден, худ и сед,

Но зато известней Вед.

В документах и наградах

Ты найдёшь почёт, отраду,

Дом построишь до небес

Поэтических словес.

Будут чтить тебя юнцы,

Элитарные вьюнцы.

Но мистической природы

Не постигнешь так в народе.

Так что милый друг, поэт,

Лучше денег славы нет,

Лучше скромным быть и сытым,

Чем голодно- знаменитым.

Лучше в тишине мечтать,

Чем на площади кричать,

Лучше скромный почитатель,

Чем завистливый роптатель.

Но по-сути – всё равно,

Можно выжить и в кино,

Если тонкий дух Творца

Веселит в душе юнца.

Чук – режиссер.

Смешон малыш – надел сапог,

В руках сжимающий сигару,--

Он притворился лишь на миг,

Что превратил всю жизнь в гитару.

Он человек, но с виду – бог

И в это верит сам едва ли,

Но как магически сильны

Его валютные сандали.

Он очаровывает дам,

Готов сразиться даже с львицей—

И всё ж игрушка в лапах мам,

Что вяжут сплетни тонкой спицей.

Под стать поэзии кино –

Иллюзий светлое окно,

Оно нам кажется важней,

Чем книжных строк витой елей.

Но всё же, как смешно смотреть

На ложь беспутную и смерть,

На предвкушение чудес,

На глупый пафос и повес.

Могучий демон Голливуд

Весь напапомажен и раздут –

Киноиндустрия интриг,

Мистификация вериг.

Так заворожено мечтают

О чарах трепетных страстей,

Так обжигающе всех манит

Обман надуманных сетей.

Чук восторгался режиссурой,

Смотрел все фильмы сколько мог

И семена от плевел веял

Как пучеглазый зритель йог.

Неколебим стоит, недвижим,

Тысячелетний бред путей,--

Чем исповеданней, тем строже

Крупица искренности всей.

И кто сумеет отличить

Фальшивый театр

От сильных судеб—

Того лишь чаши горькой яд

По-человечески осудит.

Волшебней таинства любви

На свете – точно не бывает,

Но имитация её

Лишь глупость жалкую скрывает.

Жаль Голливуд, там нет любви,

Актёры бедные страдают

И сколь не пялься, не смотри –

Они о чём поют, не знают.

Красив обман,-- ну что ж, красив.

Жестокий мир слезы не терпит:

Герой и ловок и игрив

И спеси женской не заметит.

Он победит весь мир сполна

Инстинктом дикой волчьей схватки,

Но пустота живёт внутри

За сексуальностью разрядки.

Где затерялся идеал?

Писатель может плохо ищет,

Но грубых чувств могучий шквал

Лишь ненасытной жаждой дышит.

Громадный, призрачный концерн,

Опустошающий карманы,

Но если есть душа – поверь,

Что иллюзорны эти ямы.

Свою судьбу построит сам,

Став путеводной тонкой нитью,

Телесомнительный Сезам,

Воздавший почести Овидию.

Как неприметны, глубоки

Бывают искренние силы,

Они танцуют тут – в груди,

Но может мы о том забыли?

09.2005г.В.П.

10.2005г.В.П.

12.2005г.В.П.

Чук рассуждает о политике.

Так хочется послать

Всё скучное подальше,

И взглядом отражать

Избыток глупой фальши.

Ужасно ремесло

Простого выживанья –

У бабы есть весло,

Гребёт для проживанья.

Культуры парк цветёт –

Вот Ленин с пионером,

Его труба зовёт –

Нашёл – не ваше дело!

Провинция светла

В брильянтовых наклейках –

Прости ЮССА –

Жива узкоколейка.

Кто ищет, тот найдёт –

Носы к носам – ищейки,

Все в поисках забот,

Лишь пьяный – на скамейке.

В загадках весь народ:

Кто нищего накормит?

Кто в НАТО не пойдёт –

Тот выставится в порно!

Да что греха таить,

У всех ума с избытком,

Опять душа взлетит

К заброшенному слитку.

Кто прав, кто виноват –

Попробуй – догадайся,

Фемида – прячь глаза,

С весами расставайся!

Ну, как не надоест,

Оленем быть с морковкой –

У чукчи блеск в глазах,

И мчится со сноровкой!

Три сына у отца,

Но младший – двух поплоше,--

Он выиграл вчера

Слона за медный грошик!

Куда летит молва,

О том лишь мухи знают –

Вскружилась голова –

Весь мир теперь признает!

И рубится окно…

В дремучую Европу –

Ну вот, уже тепло,

Попали немцу в …

Конечно, сотни лет,

Точился механизмик –

Как рассчитать всё то,

Что ценится для клизмы.

Придётся раскроить

Земельные наделы,

Крестьян испепелить

И горожан отделать.

Вагоны заказать,

Обтесанных отправить –

Их ждут уже давно

И все об этом знают!

И нация куёт

Могучее единство,

Европа без забот,

Готова для гостинца.

И только старики

На лавочке вздыхают:

Ведь было хорошо…

Но молодёжь не знает.

Рубины пятернёй

По-прежнему сверкают—

Магический узор

Стихии привлекает.

И вождь вполне живой,

Он просто отдыхает,

Задумался слегка –

Г.Уэльсу помогает.

Он в будущее зрит, --

Затея не плохая

И мир его простит –

Он сын родного края.

Вот слёзы на глазах

У бедного буржуя –

Успешен вождь в делах –

У доллара нет…буя.

История права:

Народу не поможешь –

Наестся досыта

И в холм могильный ляжет.

Но братство есть – цепей

И в этом его сила,

Един был мир всегда –

Зависимостей жнива.

Подумай о душе,

Спаси её бедняжку –

Готова ведь на всё

За длинную бумажку.

За деньги как вернуть

Утраченную дружбу?

Спасёт их всех Господь –

Такая нынче служба!

06.2006г. В.П.

Чук размышляет о главном…(песенный вариант).

Зря потраченное время,

Кто его теперь вернёт?

Взяли в долг – расплаты бремя,

Только глупый не поймёт.

Упустил весну в надеждах –

Корка хлеба дорога,

Даже ветка абрикосы

Почему-то не цвела.

Серой мглой ударил холод –

Кто украл мою весну?

Эх ты город, город, город –

Всё со временем возьму.

Почему никто не видит,

Как чудесен стройный клён,

Как смородины душистой

Куст растёт позолочён?

Горемыка ум в подсчётах,

Как все нити увязать?

И у каждого есть счёты,

Но придётся всё раздать.

Жизнь копил, - о многом думал,

Но минута – и прощай,

Ты свободен, вольным темам

Чувства сложные отдай.

А ведь знал, что плоть уходит,

Был ли смысл себя терзать?

Каждый вновь себя находит,

Когда вынужден терять.

Так что может быть сорока

Или кошка во дворе,

Знают лучше: всё до срока,

Время есть – отдай весне!

В её прелестях и сказках,

Есть надёжность без вещей

И летишь как на салазках –

Есть восторг, полно идей!

Только мрачное осилив,

По-иному узнаёшь,

Что важнее в этом мире,

Что бездушно не поймёшь.

И возможно, в тонком цвете,

В незаметной ерунде,

Самого себя вдруг встретишь.

Подмигнув ночной звезде.

05.2006г. В.П.

Звёздная обида Чука.

В монотонности и буднях

Всё ищу сюжет,

Где есть свет очарований

И где злости нет.

Может проще всё придумать,

Сочинить сонет,

Описать черты влюбленных

И мечтать как Фет?

Но идиллия – не новость,

Наш – тернистый путь,

Чтоб герои жили в луже,

Постигали суть.

Чтобы квакали как жабы

И брюзжа слюной,

С видом пьяной старой бабы

Шли одной стеной.

Раз не наш – иди в пристенок!

Мы одна семья!

Маршируем с транспарантом,

А на нём свинья.

Наши лозунги простые!

Хочешь – выживай!

Лица каменно застыли –

Индульгенций край.

И сюжеты как из книги—

Вряд ли кто читал:

Вакханалия несчастий,

Сатана мечтал.

Рваной тряпкой

Флагман машет,

В бой труба зовёт –

Где наш добрый старый батман?

Кто же нас спасёт?

Никому никто не нужен –

Каждый за своё,

Но зачем тогда висело

На стене ружьё?

В театре грустного абсурда—

Выстрел для глухих:

Станиславский выпил лишку

И теперь шалит.

Полюбила парня девка,

Горе ей – не спит,

Он же думал: баба стерва,

Потому сопит.

Академия учёных

Бьётся головой,

От чего нехватка денег,

Кошелёк пустой?

И грызня вокруг излишков –

Нищим не давать!

Судоходный путь маневров—

Как чего урвать?

Так откуда здесь сюжеты?

И кому читать?

Машет крыльями писатель –

Некогда страдать.

По формату кулуарит,

Хочет угодить,

Тем кто тоже не читают.

Но могли б купить.

На вопросы эти строго

Не ответит вам никто:

Поищи иголку стога –

Буридану сшей пальто!

В вечных поисках искусства

Можно голову сломать,

А козлу нужна капуста,

Так что просим: не стонать.

Повышаются удои

От людских потуг—

Консервируй в банки зелень,

Молодой лопух!

Люди творчества забыты,

Им дадут кредит,

Их таланты не зарыты,

Просто дух разбит.

Неустроенность поэта –

Ведь не в том его мечта,

Кто ответственность за это

Понесёт через года?

Кто ответит на вопросы,

От чего страдал чудак

И зачем ему в колёса

Палки ставили не в такт?

Кто виновен, кто заплатит

Не дожившим до седин?

Может тот, кто в хате с краю,

Кто не любит балерин?

Объясняют, будто время

Кто-то нынче подменил

И теперь на людях бремя

Бессердечных, лютых сил.

Им теперь не до искусства,

Ценят то, что продаёшь,

Но культуру в чистых чувствах

И за деньги не найдёшь.

Остаётся только воля,

Только сила тех людей,

Что с душой тебя вскормила,

Помогла жить веселей.

Много ль проку в лютой злобе,

Чем господь их обделил?

В ненасытности утробы,

В лицемерии без сил?

Все страдают по-немногу,

Но не все кричат:

Подожди ещё, ей богу—

Лучше форум, чат!

Ветер дует – травы гнутся,

Не куда бежать,

В чаще можно потеряться,

Лучше полежать.

Так и мнение народа,

Гнётся силой небосвода:

Ночь темна, и что твориться

Знает разве что жар-птица.

Да и та, своим хвостом,

Повернула всё вверх дном:

Кто голоден – тот постится,

Кто нажрался – тот проспится.

Кто смекалист – тот уехал,

Намекала в песнях Пьеха,

Будто компас есть земной

Для забывших путь домой.

Посему – раскинь мозгами:

Был Джахад – теперь он с нами,

Хочешь ждать в кнутах верёвку,

Жди не бойся – мыль бечёвку.

Ну а если хочешь мыслить,

То взлети небесной высью,

Только денег не гроша,

Но зато светла душа.

Там рычаг есть неземной –

Ухвати и песню пой,

И поймёшь, что Архимед

Был златой не от монет.

Эту истину простую

Ветер в голову надует,

Если купол вдруг пробьёшь,

За пределы все взглянёшь.

Там видна причина бедствий,

Космос сумраков и следствий –

Сгоряча всё пни ногой

И вернись к себе домой.

Выпей чаю, посиди,

Покумекай, погляди

И открой себе дорогу

Прям к медведице в берлогу.

От неё рукой подать

К центру мира, благодать!

Мир, вращаясь под углом

Сотворил весь наш дурдом.

В центре том, живут поэты,

Литераторы, сонеты.

Там граффити есть на скалах,

Музыканты пьют с бокалов.

И такая тишина,

Что в покое спит луна,

И оттуда всё видать –

Стоит лишь ногой поддать!

27.10. 2006г.

Зв. Обида Чука.

Иногда, не понимаю –

Кто вас так заколдовал?

Кто, вас бедных так замучил,

В глупость жалкую вогнал?

Не отзывчивы на просьбы,

Лицемерны до тщеты,

В безнадёжности упрямы

От душевной нищеты.

Что случилось с вами люди?

Вы – тюрьме своих забот?

Как бы выбраться из ямы

Дел, долгов, пустых работ?

В метастазах организма –

Городской обскурантизм,

Не до чувств, не до лиризма –

Поголовный фетишизм.

Но зачем обиду в сердце

На несчастие держать?

Всем напишет письма Герцен,

Было б время прочитать.

Эмиграция в Турины

Или в западный Тунис

Сможет скинуть тяжесть бремя

С плеч худеющих актрис.

Есть возможности большие,

Мир давно не лыком шит:

Проявляй свои таланты –

Впереди гранитный щит!

Интересно жить на свете,

Но не каждому дано

Видеть солнечность в куплете,

В безыскусности – кино.

Проявляй везде смекалку,

Претендуй на реваншизм,

Заскучал – возьми скакалку,

Истребляй в себе фашизм!

Кенгуру, май френд, был Скиппи,

До чего ж душевный друг:

Помню, в детстве чуть не плакал

От его смешных потуг.

Там, в Австралии далёкой,

Он сражался с лютым злом,

И под страшным солнцепёком

Попивал утайкой ром.

Мне казалось, что искусство –

Это пара быстрых ног

И в прыжках по полю жизни

Я б тащиться вечно смог.

Но реальность протрезвляет,

И быстрей бегут года :

Вот бы заново родиться –

Как с гуся текла б вода.

Нипочём крутое лихо,

Эскалатор жизни путь!

Нет войны, а значит тихо,

Остаётся лишь зевнуть.

Притворюсь, что тоже занят,

Что нет денег и мозгов

И от сутолоки вечной

Ожиданьем жить готов.

Стань таким как все!

О Боже! Как коснуться мне земли?

Крылья вырвались на волю,

Невозможность от любви!

Но терзания поэта

Не в возвышенности злой,

Не в надменности над светом,

А в воздушности земной.

И в попытках злые чары

Снять с несчастных, оживить,

Прояснить свинцовость хмары,

Дух мечты в них пробудить.

15.11.2006г.В.П.

Тараканий паноптикум.

За всё заплатит человек,

Но разве всё он покупает?

Глумится над беднягой век,

В смешную гонку повергает.

Для тараканьих, злых бегов

Вполне созрел ты, вновь рождённый,

От колыбели путь багров –

Седины прошлых отражений.

И победит не тот, кто прав,

А кто успешен в примирении,

Кто усмирил свой добрый нрав

Во имя благ и накоплений.

Прогресс бы нищего кормил,

Но он застыл и созерцает:

Демографический был взрыв,

Теперь наука отдыхает.

Но неужель, за столько лет

Собой гордиться ты не в праве?

Прогресс приносит много бед

И свод почти безумных правил.

Но как потуги велики,

Как надрываются всем миром!

Экономические пироги—

В свирели злобного сатира.

И вакханалия забот,

Для тех, кто хочет жить без встряски,

И кто гламурно ширит рот

На ложь рекламной пёстрой краски.

Беги, беги усатый друг,

Пока не сделаны все ставки,

Ведь тараканы не умрут

В толпе редеющей от давки.

Им вообще, смешно от дел,

Которых мучают двуногих –

Они игрой мобильных стрел

Способны знать про всех и многих.

Им не к чему бумажный бум

И тонны документов,

Они мотают всё на ум –

Глухи к аплодисментам.

Ну а молитва их – чиста,

И Бог им помогает –

Отраву ест и жизнь проста,

Немного лишь качает.

Хотите знать кто супермен?

Взгляните на усатых –

Они герои страшных стен

И выдержат удар лопатой.

Так чем же лучше человек?

Он просто слаб и жалок,

Он не способен сильно жить,

Он — спортлото гадалок.

И не везёт ему в любви,

Смотри-ка на усатых!

Хоть неприметны, но свои:

Нет шовинизма в хатах!

И дружен маленький народ

На всей большой планете,

Отдельно мухи, ну и вот –

Все вместе на котлете!

3.11.2006г.

Обманчивая оттепель.

Иногда, в разладе с музой

Саркастический пью яд.

Разбиваю слов арбузы.

Критикую всё подряд.

Всё не так, хочу другое,

Чтоб зимой была весна

И без нудного простоя

Жизнь была проста, ясна.

Снег заплакал – я заметил

Как февраль теплом ответил

На весенние порывы,

Огневых страстей призывы.

Рвётся что-то изнутри,

Слёз-сосулек фонари,

Перемен каких-то жаждет,

Полыхает жаром, страждет.

Изнывая от витья

Скуки зимней бытия,

Едут люди на работу,

Кто – в прогнозах, кто – в заботах.

Но уныния лицо,

Как в конверте письмецо,

Так и хочется послать

В забугорный край рыдать.

На узор оконный дышит

Дева юная и слышит,

Как тихонько к ней подсел

Столь же юный кавалер.

Вздрогнув чуть, поправив шляпку,

Смотрит искоса на папку

И любовь теперь не в счёт,

Правит бал уже расчёт.

У кого ценней предметы –

Тот удачлив на приметы,

И мобильный ЭСМс

Был ей послан, наконец.

Звон мелодий для мышей –

И ответной ловлей вшей

Напечатала подруге,

Что в сердечном ждёт недуге.

А автобус ехал дальше.

Кавалер не вышел раньше

И румяный цвет лица

Быстро выдал хитреца.

Он попутчице, игривый,

Дал понять хостом и гривой,

Что готов, на все сто пять,

По полям скакать и ржать.

Но она вчера смотрела

Фильм про тайны самострела,

Где вампир и Вельзевул

Ведьму в лук дугой согнул.

И прохладно резким жестом

Указала парню место,

Перегаром чуть дохнув,

«склеп могильный распахнув».

«Жаль, морозиться невеста,

Не готова для ареста»:

Он риелтером служил

И в кредит мозгов нажил.

Та ж студенткою была,

«поднялась» с самого дна –

Ей, за прелестей заслуги,

Дали грант в учёном круге.

Так украдкой наблюдая,

Дань приличий соблюдая,

В неизбежности цинизма,

Всё сведёшь до глобализма.

Ситуация такая,

Как на поминках – простая,

Отчуждённость очевидна –

Зазеркалий хладных призма.

Что ж бывает, на орбите –

Не стыковка кораблей,

Зимний холод не вините –

Для весны тут нет путей.

6.02.2007г.В.П.

Плачет время, лилипуты –

Бьют за то, что не такое,

Гулливер опять опутан,

Окружают всей толпою.

Люди-лошади – гуингмы,

Не спасти вам великана,

Рабством созданы все гимны,

Вместо чаши – дно стакана.

Фантазёру путь заказан,

Заглянул он выше неба

И провидец вновь наказан –

Пусть живёт на крошках хлеба.

4.04.2007г.В.П.

Возмущение-протест.

Сколько этих островов,

странно ждущих обиталищ –

электронный свет костров,

жестяной корсет ристалищ?

Дум несчётная толпа,

Голосует лишь о малом:

Да в Китае есть стена,

Но у нас их – валом.

В крепость каждый заключён,

В башне трубадуры,

Оглянись – всё бьёт ключом,

Но без денег куры.

Не беда – на всех кредит,

Кто без дивидентов,

Медный лоб, мобильный щит –

Без аплодисментов.

Тишина…пора вступить,

Ну, хотя бы в НАТО,

А то, как страну любить

С видом виноватым.

Горе – горькое, ручьём

Льёт девица слёзы,

Поддержи её плечом:

В сериалах грёзы.

Дайте всем беднягам денег,

Одичают ведь совсем,

Вот старик – похож на веник,

Но страдать ему зачем?

12.2007 В.П.