Забытая поэтическая Русь,

или три великих Николая XX века

Николай Гумилев

Читатель, перед тобой - авторская рубрика Игоря Лебедева

Перерабатывая тонны текстов, редких изданий и трудов, он готовит для Вас деликатесы, в которых литература представлена живым и пульсирующим полотном жизни, с тонкими нотками эпатажа и ароматом тайны. Скучно не будет)

Тоже хотите быть автором? Размещайте материалы, ведите рубрику на сайте под своим именем или псевдонимом! Вам Сюда

Добрый день, друзья!

Я немного решил отойти от темы Михаила Юрьевича Лермонтова и рассказать Вам о блестящих поэтах 20 века, о трех по-настоящему великих Николаях – это Николай Гумилев, Николай Рубцов и Николай Тряпкин. Автор своей главной задачей видит напомнить читателю о незаслуженно забытых поэтах

Я буду руководствоваться в их жизнеописании короткими, но очень объемными и интересными фактами. Хочется замотивировать читателя на дальнейшее самостоятельное изучение. Поверьте, Вы откроете для себя очень много нового. Итак, приступим!

Николай Гумилев

Детские мотивы в биографии поэта

Николай Гумилев, без сомнения, настоящая поэтическая звезда Серебряного века, родился в Кронштадте 3 [15] апреля 1886, в дворянской семье кронштадтского корабельного врача Степана Яковлевича Гумилева. Мать — Анна Ивановна, урождённая Львова

Смолоду, как рассказывают мемуаристы и как признавался сам Гумилёв, он был очень некрасив, неуклюж, болезненно застенчив и скован — в это трудно поверить, настолько значительным, светящимся красотою и благородством стало лицо, глядящее на нас с его поздних фотографий, настолько единодушно изумление, с каким современники и, в особенности, современницы вспоминают и безупречную, «гвардейскую» выправку поэта, и его подчеркнутое «джентльменство» — весьма выразительное, иногда даже чуть-чуть смешное на фоне «пещерного» быта и «упрощенных» нравов времен военного коммунизма, террора, разрухи и голода

Во время учебы молодой Гумилев влюбился в экзальтированную Анну Горенко (Ахматову). Сначала она отвечала взаимностью Николаю и давала возлюбленному надежду, но между ними стал Владимир Голенищев-Кутузов - повеса дворянского происхождения

До конца непонятное увлечение Анны молодым Кутузовым привело к похабным сплетням и слухам. На один из таких слухов Николай вызвал на дуэль своего друга Курта Вульфиуса, но своевременное вмешательство администрации Царскосельской гимназии предотвратило трагедию. Известный поэт и директор Царскосельской гимназии И.Ф. Анненский, настоял на том, чтобы оставить ученика на второй год и не исключать его из учебного заведения: «Всё это правда, но ведь он пишет стихи»

Весной 1906 года Николай Гумилёв всё-таки сдал выпускные экзамены и 30 мая получил аттестат зрелости за № 544, в котором значилась единственная пятерка — по логике

О вкладе в литературу

Николай Гумилев был идейным вдохновителем нового литературного течения под названием Акмеи́зм («Адами́зм») (от греч. άκμη — пик, максимум, цветение, цветущая пора) — литературное течение, противостоящее символизму и возникшее в начале XX века в России

Акмеисты провозглашали материальность, предметность тематики и образов, точность слова. Акмеизм — это культ конкретности, «вещественности» образа, это — «искусство точно вымеренных и взвешенных слов». 19 декабря 1912 года впервые публично оглашена программа акмеизма. Произошло это событие в кабаре «Бродячая собака» в Петербурге. Три главных акмеиста – это Николай Гумилев, Анна Ахматова и Осип Мандельштам

В новогоднюю ночь 1911-1912 гг. на углу Итальянской и Михайловской улиц открылось богемное арт-кафе «Бродячая собака». Это место задумывалось как некое братство творческой элиты. “Бродячая собака” стала первым кабаре в Санкт-Петербурге: до этого такая мода существовала лишь в Европе. Здесь был свой гимн, атрибутика, геральдика, ритуалы, а членство было строго ограниченным — случайные люди, которые не были представителями искусства, именовались «фармацевтами» и привлекались с большой неохотой. Кафе живет и по сей день...

Французский мотив в жизни поэта

Николай Гумилев на момент окончания Царскосельской гимназии сильно сблизился с Дмитрием Коковцевым. Болезненный, толстый, экзальтированный Коковцев мнил себя духовным наследником средневекового рыцарства, был убежденным мистиком и видел во всем происходящим в стране схватку могущественных сил, тайно влияющих на ход мировой истории еще с допотопных эпох

Именно он познакомил поэта с гроссмейстером Ордена Высших Неизвестных Жераром-Анаклетом-Винсентом д’ Анкосса, известного под прозвищем «Врач – Папюс». Он взял на вооружение забытые уставы шотландских роялистских лож Сен-Мартена

В качестве главы мартинистов Папюс развил деятельность, напоминающую истории о борьбе белых и черных магов

Особой заботой рыцарей-мартинистов были европейские христианские монархи, троны которых восточные демоны и их прислужники из «черных» тайных обществ искали разрушить в первую очередь

После беседы с Папюсом молодой поэт уезжает продолжать образование в Сорбонну. Там поэт знакомится с мистической и оккультной литературой и принимает участие в масонских балах и маскарадах с эротическим окрасом:

Спеши же, подруга! Как духи, нагими,

Должны мы исполнить старинный обет,

Шепнуть, задыхаясь, забытое Имя,

И, вздрогнув, услышать желанный ответ

При всех своих мистических интересах Папюс был неплохим медиком. Впрочем, как оккультист он успехом пользовался куда большим – к его услугам даже прибегали члены императорской семьи Российской империи

Но, к счастью, увлечение оккультизмом у Гумилева быстро проходит и уже через несколько месяцев в письме к Валерию Брюсову поэт пишет: «Когда я уезжал из России, я думал заняться оккультизмом. Теперь я вижу, что оригинально задуманный галстук или удачно написанное стихотворение может дать душе тот же трепет, как и вызывание мертвецов, о котором так некрасноречиво трактует Элифас Леви»

Интересно мнение самого Брюсова. Он утверждал, что поэзия связана с оккультизмом, но в особом, неожиданном ракурсе. В своих работах об искусстве и символизме он писал, что латинское слово «сarmina» (в переводе стихи) происходило от «carmen» - магический обряд, чародейство

Брюсов был убежден, что поэтический дар связан с деятельностью прапамяти, таинственно сохраняющей в душе избранника все древние знания о «началах и концах мироздания»

Во время пребывания поэта в Париже находились Дмитрий Мережковский, Зинаида Гиппиус и Константин Бальмонт. Они резко и прямолинейно отвергли молодого поэта и выставили его на смех. Но известное в Париже семейство Deniker, у которых гостил Гумилев, познакомило его с поэтическим сообществом «La Plume» куда входили: поэт Гийом Аполлинер, историк искусства Андре Сальмон, живописец Амедео Модильяни. Также Гумилев сходится с философом и стихотворцем Николаем Минским и художниками дебютантами Мстиславом Фармаковским и Александром Божеряновым

Французский этап закончился для Николая неожиданным письмом от Анны Горенко (Ахматовой). После получения письма поэт уже не хотел оставаться в Париже. Но это уже другая история

Взаимоотношения с Анной Ахматовой

Завязавшаяся жаркая переписка стала большим потрясением для обоих. Вскоре Анна уже извещала знакомых: «Я выхожу замуж за друга моей юности Николая Степановича Гумилева. Он любит меня уже три года, и я верю, что моя судьба быть его женой. Люблю ли его, я не знаю, но мне кажется, что люблю»

В это время поэту исполнился 21 год, и по законам Российской империи он должен быть призван в армию. Но как студенту, успешно сдавшему экзамены за 1 курс, ему полагалась отсрочка. После непродолжительной встречи с семьей и получения от отца благословения и денег на продолжения обучения, Гумилёв отбывает в Евпаторию к Анне Ахматовой

После встречи двух влюбленных произошла серьёзная размолвка. В это время Ахматова заболевает свинкой и ее всё, и все раздражали. Весь негатив она выплеснула на Николая, и он в расстроенных и подавленных чувствах, в каком-то изменённом состоянии уплывает в Париж

Но попадает в Константинополь, Смирну, Каир, Александрию.

Будучи в Египте, Гумилев осознает, что находится в Северной Африке, о его настроении лучше всего скажет яркое стихотворение:

И, помня, я воскликнул: «Выше горя

И глубже смерти – жизнь! Прими Господь,

Обет мой вольный: что бы ни случилось,

Какие бы печали, униженья

Ни выпали на долю мне, не раньше

Задумаюсь о легкой смерти я,

Чем вновь войду такой же лунной ночью

Под пальмы и платаны Эзбекие»

Платаны Каира времен поэта

После того, как кончились деньги, а в Париж возвращаться надо, Гумилев переходит практически на положение нищего и с огромным трудом добирается до Франции. Он выглядел так жалко, что полицейские в Марселе приняли его за нищего и арестовали за бродяжничество

Находясь в Париже, в исступлённом состоянии Гумилёв выводит свой поэтический дар на новый уровень. Стихи отправляются один за другим его литературному учителю Валерию Брюсову

В России его стихи по достоинству оценивает Николай Рябушинский, издатель роскошного ежемесячника «Золотое Руно». Но с влиятельным издателем Гумилёв не смог встретиться. Он потерял окончательно хладнокровие, пил, бродил по каким-то малайским опиумным притонам и в конце концов принял пузырек с цианидом и со злостью полоснул себя по запястью

Гумилева спасла чудовищная передозировка отравы. Яд в таком огромном количестве не усвоился, и поэт обнаружил себя на траве в парке Булонского леса

После этого случая Ахматова по просьбе своего брата возобновляет переписку с поэтом. Но она приобретает странный характер с эротическим подтекстом, явно выходя за рамки приличия и морали того времени. Гумилев решает ехать в Севастополь и наконец-то объясниться с Ахматовой. На момент отъезда поэт знакомится с молодым Алексеем Толстым. Уже по старой недоброй традиции возлюбленные опять ссорятся, и Гумилев возвращается домой в Царское Село

Сборник стихов «Романтические цветы» имел большой литературный успех и в Москве, куда приехал Гумилев поступать в Московский университет на юридический факультет. Его ждала вся богема. Популярный у женщин, он все равно думает об Ахматовой. Еще два раза они встречались, но к его горькому сожалению, встречи носили братский характер

О том, как все-таки сошлись Гумилев и Ахматова, прочтите ниже, в главе про Черубину де Габриак

Здесь я озвучу итог – 25 апреля 1910 года Гумилев и Ахматова венчались в храме, расположенном в Фомино. Сейчас это место занимает станция метро «Левобережная» и находится в Киеве

Африканский мотив в жизни поэта

Почему для своих странствий Гумилев выбрал Абиссинию и называл ее «колдовской страной»? Выбор этот вряд ли был случайным

Издатель журнала «Аполлон» Сергей Маковский писал, что, начиная работу в этом журнале в 1909 г., Гумилев «готовился, по примеру Рембо, к поездке в Африку». Гумилев действительно любил французского поэта Артура Рембо, перевел его стихотворение «Гласные». Но подражая ли Рембо, он отправился путешествовать?

Пример Рембо, конечно, повлиял. Но ехали они с совершенно разными целями. В судьбе Рембо поэт и путешественник были резко отделены друг от друга. Гумилев ехал в Африку, не для того, чтобы покончить со стихами, как это сделал Рембо, а для того, чтобы – «в новой обстановке найти новые слова»

Гумилев совершил четыре путешествия в Африку: осенью 1908 г. он побывал в Египте; в декабре 1909 - январе 1910 г. - во Французском Сомали (теперь эта страна называется Республика Джибути) и восточной окраине Абиссинии; в сентябре 1910-марте 1911 г. - собственно в Абиссинии; в апреле - августе 1913 г. - по заданию Российской академии наук в восточной и южной частях Абиссинии и западной части Сомали для сбора этнографической коллекции, записи песен и легенд

Артур Рэмбо

Абиссинские путешествия значили для него так много, что он счел возможным написать за несколько лет до смерти: «Я побывал в Абиссинии три раза и в общей сложности провел в этой стране почти два года»

Российские дипломаты и офицеры близко познакомились с центральной частью Абиссинии, с областью Шоа, в центре которой находилась основанная лишь несколькими годами раньше столица Аддис-Абеба. Об этой области и о молодой столице Гумилев писал потом:

Но поверив шоанской изысканной лести,

Из стараний отчизны поэтов и роз

Мудрый слон Эфиопии, негус негести,

В каменистую Шоа свой трон перенес.

В Шоа воины хитры, жестоки и грубы,

Курят трубки и пьют опьяняющий тэдж,

Любят слушать одни барабаны да трубы,

Мазать маслом ружье да оттачивать меч.

Харраритов, галла, сомали, данакилей,

Людоедов и карликов в чаще лесов

Своему Менелику они покорили,

Устелили дворец его шкурами львов

Кстати Гумилев был знаком с двумя негусами-негести (императорами) Абиссинии – это Менелик II, известный как основатель столицы Аддис-Абеба, и Хайле Селассие I, с которым поэт познакомился, когда он был регентом страны. Потом Хайле правил в статусе императора на протяжении 44 лет и вошел в мировую историю, как последний самодержец в XX веке

Самая большая мистификация Серебряного века

В начале XX века произошла история, старая как мир. Сложился классический любовный треугольник между Николаем Гумилевым, Максимилианом Волошиным и Елизаветой Дмитриевой – молодой петербургской поэтессой

Вот как описывал ее в своем гороскопе Волошин: «Две планеты определяют индивидуальность этого поэта: мертвенно-бледный Сатурн и зеленая Венера. Их сочетание говорит о характере обаятельном, страстном и трагическом. Венера раскрывает ослепительные сверкания любви: Сатурн чертит неотвратимый и скорбный путь жизни».

Такой предстает поэтесса Елизавета Дмитриева, более известная под псевдонимом Черубина де Габриак, ставшим причиной одной из самых удачных литературных мистификаций XX в.

Весной 1909 года Максимилиан Волошин знакомится в «Башне» Вячеслава Иванова с уже успевшими сдуружиться Николаем Гумилевым и Алексеем Толстым. Волошин был бонвиваном и имел большой успех у женской половины, как, впрочем, и Гумилев. Именно Волошин знакомит поэта с Елизаветой Дмитриевой на публичной лекции Вячеслава Иванова по «Древнему ужасу» Бакста

Башня Иванова на Таврической, 35. Очень непросто найти петербургского или московского писателя, который бы там не побывал в те годы

В мае Вячеслав Иванов, Волошин, Дмитриева, Бенуа, Алексей Толстой уезжают в Коктебель, где и начинает разыгрываться драма. За Дмитриеву борются Волошин и Гумилев

Выбор уже сделан, -признавалась Дмитриева, - но Н.С. оставался для меня какой-то благоуханной алой гвоздикой. Мне казалось: хочу обоих, зачем выбор?

Я думаю, это хорошо дополняет портрет Дмитриевой

Неожиданно Гумилев получает письмо от Ахматовой. И он думает уехать к ней. В этот момент Дмитриева наконец-то сообщает о своем решение:

- Уезжайте без объяснений, прошу Вас!

Николай Гумилев встречается в Одессе с Ахматовой, и «Сестра» опять не отвечает ему взаимностью

По возвращению в Москву в редакцию «Аполлона» приходит конверт, запечатанный гербом и подписанный одной буквой Ч.

Стихи понравились редактору Маковскому, и вскоре между ним и поэтессой состоялся телефонный разговор. Молодая женщина представилась очень оригинально - Черубиной Георгиевной де Габриак

Явление тайной поэтессы вызвало большой переполох в литературных кругах «Аполлона». Все хотели раскрыть инкогнито юного женского дарования. Маковский, всерьез потеряв голову, выпускает в свет второй номер «Апполона» чтобы угодить неизвестной поэтессе, чем сильно обидел Иннокентия Анненского, работавшего над подготовкой отдельного собрания своих стихов

Ч.

Ужиная с Кузминым в ресторане Палкина, Гумилев не переставал возмущаться:

- Как он мог! Больную Черубину никто даже в глаза не видел, а вот Анненский очень болен сердцем, прекрасно известно всем…

Неожиданно к ним подсел хмельной немецкий переводчик из «Апполона» Иоганнес фон Гюнтер и вдруг захохотал:

- Да нет никакой Черубины, ни больной, ни здоровой…Какая там католическая графиня! Это Лиля Дмитриева все выдумала, и стихи сама пишет, и Маковскому по телефону голову морочит.

Так, между прочим, открылась самая яркая мистификация Серебряного века

Состоялось эмоциональное выяснение отношений между Дмитриевой и Гумилевым. Поэт сказал, что на таких женщинах жениться нельзя. Все это было сказано при свидетелях и считалось грубым оскорблением по правилам этикета начала XX века

На следующий день Волошин, встретив Гумилева в здании Мариинского театра, нанес удар по лицу поэта. Гумилев тут же попросил Кузмина быть секундантом, вторым его секундантом был шахматист Зноско-Боровский. Со стороны Волошина секундантами были назначены Алексей Толстой и художник Шервашидзе

22 ноября 1909 года состоялась последняя дуэль в истории русской литературы. На заболоченной поляне возле Старой Деревни, удаленного местечка, неподалеку от Черной речки сошлись два поэта. Это именно то место, где был смертельно ранен Александр Пушкин

Первым стрелял Гумилев, но не попал. У Волошина произошла осечка и второй выстрел он сделал в небо. Спор так и не разрешился и уже никогда поэты не смогли примириться

Волошин Максимилиан

Именно после дуэли Анна Ахматова приехала в Петербург и, глядя в глаза Гумилева, промолвила: - Я согласна стать Вашей женой!

Смерть поэта

Большевики ненавидели Николая Гумилева за его трезвый взгляд на природу советской власти. Напомню, что 21 августа 1921 года поэта арестовали, а уже 26 августа он был расстрелян. Очень долгое время исследователи считали датой смерти поэта 24 августа и только недавно петербургскими историками была установлена точная дата. За этот короткий промежуток времени пребывания в тюрьме он успел написать стихотворение, приведенное ниже:

В час вечерний, в час заката

Каравеллою крылатой

Проплывает Петроград.

И горят на медном диске

Львы твои на обелиске,

Словно солнца светлый град.

Я не плачу. Я спокоен. Я - моряк,

поэт и воин - Не поддамся палачу.

Пусть клеймят

клеймом позорным. Знаю:

сгустком крови черным, За свободу я плачу,

За стихи и за отвагу, За сонеты и за шпагу...

И сегодня город мой, В час вечерний,

в час заката Каравеллою крылатой

Увезет меня домой

Это стихотворение недавно обнаружили в архивах КГБ, в документах дела Николая Степановича Гумилева

В окончание своего повествования хочу сказать читателю, что это малая часть жизнеописания талантливого поэта. Раскрыты и приведены яркие факты, но в меньшей степени раскрыто само творчество поэта

Поверьте, там очень много ярких и талантливых стихов. Я буду рад, если после прочтения кратких биографических заметок Вы самостоятельно ознакомитесь с творческим наследием Николая Гумилева


<<< назад на страницу автора