Читатель, перед тобой - авторская рубрика Игоря Лебедева

Перерабатывая тонны текстов, редких изданий и трудов, он готовит для Вас деликатесы, в которых литература представлена живым и пульсирующим полотном жизни, с тонкими нотками эпатажа и ароматом тайны. Скучно не будет)

Приветствую Вас, дорогие читатели

Надеюсь, что неожиданные факты из жизни М.Ю. Лермонтова, которые я поведал, помогли нам лучше понять загадочную душу великого поэта

Но невозможно понять Россию и творчество великого поэта М.Ю. Лермонтова без обозрения всеобщей картины событий того времени. Предлагаю Вам, дорогие друзья, совместно мысленно перенестись в эпоху Николаевских времен

Хочу подробно раскрыть для Вас облик императора Российской империи Николая I, правившего Россией продолжительные 30 лет. Как консервативная и охранительная политика самодержавного императора сочеталась с расцветом русской культуры и «золотым веком русской литературы»?

Вступление на престол императора Николая I и восстание декабристов

В первых числах сентября 1825 г. Александр I и императрица Елизавета Алексеевна выехали из Петербурга в Таганрог, а с 18 ноября в столицу стали поступать сведения о болезни императора, принявшие с 25 ноября тревожный характер

Узнав в этот день, что на выздоровление государя нет почти никакой надежды, Николай Павлович (брат Александра I, третий сын императора Павла I), посовещавшись с генерал-губернатором Петербурга М. А. Милорадовичем, предложил при получении известия о смерти Александра I немедленно провозгласить императором Константина (брата Александра I, второго сына императора Павла I), заверяя, что первым принесет ему присягу

27-го утром, во время торжественного молебна в Зимнем дворце прибыл курьер из Таганрога, сообщивший о смерти Александра I. Пораженный, но сохраняющий самообладание, Николай тут же присягнул Константину Павловичу и привел к присяге роту лейб-гвардии Преображенского полка. Вслед за этим начали присягать лица свиты и придворные сановники

Императрица Мария Федоровна, крайне встревоженная этим, поспешила сообщить Николаю, что существует акт, по которому он - наследник престола. На заседании Государственного совета пакет с завещанием Александра I был распечатан, вызвав сомнения вельмож, присягать ли Константину. Но Николай проявил упорство, заявляя свою непреклонную волю, что законный государь для него - старший брат. К вечеру того же дня вся гвардия присягнула Константину

Однако вскоре пришло письмо из Варшавы от Константина Павловича, в котором он заявил, что уступает свои права Николаю, ссылаясь при этом на рескрипт Александра I. Но Николай не сдавался. На совещании членов царской фамилии было решено, что, так как письмо Константина было написано до получения им известия о присяге, оно не может иметь решающей силы. Вопрос о престолонаследии все более запутывался. Из Петербурга в Варшаву и обратно скакали курьеры. Константин, испытывавший всю жизнь, по его словам, «природное отвращение к трону», заявлял, что его решение непоколебимо, отказывался приехать в столицу и грозил, что «удалится еще далее, если все не устроится согласно воле покойного нашего императора»

12 декабря положение дел еще более осложнилось. Николай получил от генерала Дибича из Таганрога пакет с подробным донесением о заговоре тайных обществ с целью свержения императорской власти в России. В тот же день поручик егерского полка Я. И. Ростовцев, знавший лично многих декабристов, явился в Зимний дворец и предупредил великого князя о заговоре, не называя, однако, имен участников. Позднее прибыло из Варшавы письмо с решительным отказом Константина

Все это заставило Николая отступить и решиться на небывалый в истории России шаг - изменение присяги. 13 декабря был составлен манифест о ходе последних событий, об отказе Константина Павловича от престола и о принятом Николаем решении наследовать трон. Манифест был составлен М. М. Сперанским, основные положения диктовал сам Николай. Вечером состоялось экстренное заседание Государственного совета: не дожидаясь опаздывавшего великого князя Михаила Павловича, Николай в первый раз занял председательское место и прочитал манифест о своем воцарении. Первым, кто поклонился в ноги новому государю, был адмирал Н. С. Мордвинов - тот самый, которого декабристы видели главой временного правительства

Междуцарствием воспользовались члены Северного и Южного тайных обществ. План действия в обществах до самого последнего момента выработан не был. Арест некоторых видных членов (в том числе П. И., Пестеля) заставлял их торопиться. Слухи о готовящейся вторичной присяге создавали, как казалось, благоприятный момент для восстания. Заговорщики решили, что офицеры будут отговаривать в своих частях солдат от присяги Николаю и, выведя их на Сенатскую площадь, заставят Сенат провозгласить конституцию. В гвардии Николай не был любим за свой гордый и вспыльчивый нрав, грубость и жестокость по отношению к солдатам и офицерам

Гораздо больше симпатий вызывал Константин - взбалмошный, но отходчивый, прошедший военную закалку в Альпийском походе Суворова и кампаниях 1805 - 1814 годов. Декабристы пошли на обман, доказывая солдатам, что они защищают права законного престолонаследника от посягательств Николая

С утра собрались для присяги Сенат и Синод, одновременно стали приводиться к ней и войска. Во время церемонии в лейб-гвардии Московском полку офицеры Д. А. Щепин - Ростовский, М. - А. и А. А. Бестужевы уговорили часть солдат не присягать. Пытавшиеся вмешаться полковой командир П. А. Фредерике, генерал-майор В. Н. Шеншин и полковник Хвощинский были тяжело ранены. Полк был выведен из казарм на Сенатскую площадь. Одновременно с этим поднялся ропот в лейб - гвардии Гренадерском полку, и часть солдат примкнула к восставшим. Наконец, на Сенатскую площадь вышел Гвардейский экипаж. Собравшиеся войска построились в каре. Но объявленный диктатором восстания князь С. П. Трубецкой на площадь не явился, что в значительной степени лишило восставших инициативы. Узнав, что часть столичного гарнизона вышла из повиновения, Николай I довольно быстро выработал план действий. Настроен он был решительно. За день до этого, получив известие о готовящемся заговоре, он писал П. М. Волконскому: «Четырнадцатого числа я буду государь или мертв». Не будучи по натуре трусом, Николай в дни юности тщетно искал случая участвовать в сражении, но не мог предположить, что судьба предназначает ему рисковать своей жизнью в собственной столице

Среди всеобщей растерянности Николаю I пришлось с первых же часов царствования взять дело подавления восстания в свои руки. Обозревая мысленно расположение противоборствующих сил, он учел то обстоятельство, что наибольший резерв верных правительству войск был в его распоряжении в районе Миллионной улицы, Литейного проспекта и Таврического сада. Поручив преображенцам и саперам охрану Зимнего дворца, в покоях которого бились в истерике его жена и мать, Николай спустился в дворцовую гауптвахту к дежурившей там роте лейб-гвардии Финляндского полка и обратился к солдатам: «Ребята! Московские шалят; не перенимать у них и делать свое дело молодцами!», велел заряжать ружья и сам скомандовал: «Вперед, скорым шагом марш!»

Выйдя за дворцовые ворота, он обнаружил, что вся площадь усеяна волнующимся народом. «Надо было мне выиграть время, - сообщает он в своих записках, - дабы дать войскам собраться. Нужно было отвлечь внимание народа чем-нибудь необыкновенным - все эти мысли пришли ко мне как бы по вдохновению, и я начал говорить, спрашивая, читали ли мой манифест. Все говорили, что нет. Пришло мне по мысли самому его читать... Я начал тихо и протяжно, толкуя каждое слово. Но сердце замирало, признаюсь, и единый Бог меня поддержал». В течение всего дня Николай I, занимая место во главе 1-го батальона Преображенского полка, на виду у мятежного каре, подвергал свою жизнь ежеминутной опасности. «Самое удивительное, - говорил он впоследствии, - что меня не убили в тот день»

Часть дня прошла в нерешительных действиях обеих сторон; правительство не сразу применило силу. Для увещевания восставших были направлены митрополит Серафим, великий князь Михаил Павлович, но безрезультатно. После того, как Милорадович был смертельно ранен П. Г. Каховским, Николай I понял, что предстоит борьба не на жизнь, а на смерть, и приказал заряжать пушки. Первый залп был дан холостыми, но восставшие не дрогнули. Тогда второй залп ударил картечью в середину каре. Начались паника и бегство. Восстание было подавлено. На следующий день Николай I в письме брату в Варшаву, подводя итог первого дня своего царствования, с горечью писал: «Дорогой, дорогой Константин! Ваша воля исполнена: я - император, но какою ценою, Боже мой! Ценой крови моих подданных»

14 декабря навсегда врезалось в память Николая I, оставив неизгладимый отпечаток на его характере и мировоззрении. Наблюдательный путешественник де Кюстрин, автор знаменитого памфлета «Россия в 1839 г.», замечает: «Из молчаливого, меланхоличного и мелочного, каким он был в дни юности, он превратился в героя, как только стал монархом». Николай поверил в себя, в то, что провидение предназначило ему быть государем. Кроме того, с первых минут своего царствования у него сложилось убеждение; что ему не на кого рассчитывать. Он сам стал вести следствие по делу декабристов, допрашивая арестованных, то угрозами, то лицемерным сожалением об их участи добиваясь откровенных показаний

Вникая в столь чуждый ему строй мысли, вчитываясь в показания декабристов, Николай открывал для себя картину российской действительности со всеми ее противоречиями. Он приказал составить для себя сводку суждений декабристов о различных сторонах положения дел в государстве. Но политические взгляды императора не стали от этого менее консервативными

Для проведения следствия по делу декабристов 17 декабря был учрежден Особый комитет, который завершил свою работу к 30 мая 1826 года. 1 июня был назначен Верховный уголовный суд из членов Государственного совета, Сената и Синода, под председательством князя П. В. Лопухина: его членами Николай I назначил государственных деятелей, имевших либеральную репутацию: Сперанского и Мордвинова. Суду был предан 121 человек. Он проходил так быстро и формально, не подвергая подсудимых ни допросам, ни очным ставкам, что многие из декабристов не поняли даже, что их судят

Все виновные были разделены на 11 разрядов, причем отнесенные к первому разряду (31 человек) были приговорены к смертной казни отсечением головы. Пять человек (П. И. Пестель, К. Ф. Рылеев, П. Г. Каховский, С. И. Муравьев - Апостол и М. П. Бестужев-Рюмин) были поставлены вне разрядов и приговорены к мучительной казни четвертованием. Таким образом, судьи оказались более жестокими, чем император. Доклад о приговоре был подан Николаю I, который указом от 10 июля 1826 г. даровал жизнь декабристам первого разряда, смягчил всем остальным степень наказания, а поставленных вне разрядов предал «решению Верховного уголовного суда», который приговорил их к повешению. Говорят, когда Николай I узнал об этом, он заметил, что офицеров не вешают, а расстреливают, но на этом позорном виде наказания настоял А. Х. Бенкендорф

В ночь на 17 июля казнь декабристов свершилась. Она произвела очень тяжелое впечатление на общество, так как после подавления восстания Е. И. Пугачева в 1775 г., в России не было публичных смертных казней

Облик Николая I

Так что же за человек был Николай Павлович? Как и все неординарные личности, он был очень противоречив. Многие современники отмечали его «особенную способность внушать привязанность к себе» и обращали внимание на то, что, когда на него находило хорошее настроение, он умел ловко «обворожить своей любезностью». Но они же дружно говорили о его суровом и крутом нраве, бешеной вспыльчивости, несдержанности, внушавшим непритворный страх даже самым приближенным к нему лицам. Самодержцу это, видимо, приносило удовлетворение, ибо он откровенно благоволил к тем, кто его не только боялся, но и не скрывал этого, отличая их внеочередными чинами и наградами. Николай I, не терпевший даже кажущегося «разномыслия», при неосторожном проявлении его со стороны своих собеседников вдруг покрывался сильным румянцем, и без того на выкате глаза царя неимоверно расширялись от гнева, но сохраняли свою «холодную наледь», за что А.И. Герцен и прозвал их «зимние глаза»

В порыве охватившего его гнева царь «решительно не стеснялся никакими выражениями», в том числе и непечатными, и обычно «кричал долго и много, все время сильно жестикулируя и беспрестанно грозя пальцем», без устали приговаривая: «Я отправлю тебя туда, где солнце никогда не всходит!». Не зря, не зря современники отмечали, что «в жилах Николая Павловича течет много крови его родителя и мгновения беспричинного бешенства затмевают его рассудок»

В быту Николай Павлович был достаточно прост и непритязателен, что, впрочем, не стало помехой для создания им одного из наиболее роскошных дворов в Европе, для возведения блистательных дворцовых ансамблей в пригороде столицы, не считаясь ни с какими затратами. Современникам, со слов лиц из ближайшего окружения Николая, он запомнился тем, что чуть ли не всегда спал, укрывшись поношенной шинелью гвардейского офицера, на набитом свежим сеном (соломой) тоненьком тюфячке, положенном на узкую железную походную кровать. При этом Николай I отличался исключительной чистоплотностью. Как пишет его дочь Ольга, он каждый день менял белье, перчатки и шелковые носки

Ел, как подтверждают все мемуаристы, с величайшим воздержанием и преимущественно простые русские кушанья - котлеты с картофельным пюре, щи, каши в горшочках (особенно любил гречневую кашу). По их дружным отзывам, был исключительно умерен в пище, чего не отрицает и сам Николай: «Без еды или с едою самою скудною я могу, пожалуй, обойтись хоть пять дней кряду, - пишет он, - но спать мне необходимо, и я свеж и готов явиться на службу только тогда, когда высплюсь, по крайней мере, семь или восемь часов в сутки, хоть бы и не вдруг, а с перерывами»

При этом даже во время утомительных поездок по стране Николай Павлович «раз и навсегда приказал своему метрдотелю Миллеру, чтобы за обедом у него никогда не было более трех блюд, что решительно и исполнялось». И когда однажды Миллер не удержался от желания подать к столу нежнейшее блюдо из свежих форелей, то услышал грозное императорское замечание: «Что это такое, четвертое блюдо? Кушайте его [сами]». Царь бросил салфетку, вышел, сел в коляску и уехал, не дожидаясь всегда сидевшего рядом с ним Орлова, согласием которого Миллер предварительно заручился. Ужинал Николай редко, ограничиваясь чаем. Этому есть самое прозаическое объяснение: как его отец и бабушка, Екатерина II, Николай I страдал наследственной «тугостью на пищеварение». Заметим, что то же было и у наследника престола Александра, уже в бытность царем лечившегося от фамильного недуга усердным курением кальяна «доколе занятие это не увенчается полным успехом»

В одежде исключительное предпочтение Николай Павлович во все времена отдавал военным мундирам и потому имел в своем гардеробе мундиры всех полков и часто - до пяти-шести раз на дню - менял их в зависимости от обстоятельств, затягиваясь, порой до полуобморочного состояния, - так они по уставу были узки. Тем не менее, по признанию самого Николая, он с военным мундиром «до того сроднился, что расставаться с ним ему так же неприятно, как если бы с него содрали кожу». Даже театры Николай Павлович всегда посещал «не иначе как в мундире», вынуждая, таким образом, и всех других следовать высочайшему примеру. Почти никогда не снимал император и сапог, сетуя, что у него «всегда болят ноги, когда бывает без высоких сапог» (ботфортов). В целом для него не было большей радости видеть «войска в строю, мундир и воротник, застегнутые на все крючки-пуговицы, военную выправку и руки по швам». И в этом не было бы ничего предосудительного, если бы он, иронизируют современники, «не старался всю Россию всунуть в мундир» и не выказывал явного пренебрежения не только к партикулярной одежде, но и к тем, кто ее носил

Николай органически не любил вошедшие тогда в моду (в виде протеста против осточертевшего всем единообразия) пуховые шляпы с широкими полями, цветастые кашне, пальто, пиджаки, «штаны штатские» на любой вкус, одно ношение которых «могло повлечь неприятности». Поэтому нет ничего удивительного в том, что к концу первого десятилетия его царствования была проведена генеральная реформа гражданских чиновничьих мундиров. Отныне для чиновников предусматривалась форма одежды на все случаи жизни - парадная, будничная, особая, дорожная, летняя и т.д. В 1845 г. даже появилось 13-страничное «Расписание, в какие дни, в какой быть форме». По воспоминаниям бывшего студента Петербургского университета, с 1830-х гг. «соблюдение формы, согласно предписанным правилам, составляло вопрос величайшей важности», и для всякого начальства не было более существенной задачи, как отловить и подвергнуть аресту всех «провинившихся» по этой части

Показания современников опровергают широко бытующее в литературе мнение о «железном» здоровье Николая. Это не совсем так. В зрелом возрасте он был подвержен резким перепадам кровяного давления, головокружениям, «колотьям в боку», частым простудам, переходившим в «горячку». С годами все регулярнее и острее донимали его подагра, приступы остеохондроза и т.д. Но, демонстрируя крепость духа и не очень доверяя врачам, свои болезни император старался перемочь на ногах, изредка прибегая к услугам нетрадиционной медицины - к заговорам

Есть этому и другое объяснение: Николай Павлович был суеверен и считал, что если «раз ляжет, то, наверное, уже не встанет», ибо «в доме Романовых никто не бывает долговечен». По свидетельству М.А. Корфа, во время болезни государь «позволял себе ложиться только на диван, в шинели, заменявшей ему халат, и в сапогах, да еще со шпорами». Характерно, что Николай никогда не отправлялся в поездки по понедельникам, ибо на этот день пришлось 14 декабря 1825 г. Чурался он также и цифры 13 и когда замечал, что за обеденным столом – «чертова дюжина», то «для избежания влияния этого зловещего числа» приказывал пригласить еще одного гостя

Любимая женщина Императора

В 1817 г. свершилось давно ожидаемое Николаем событие - в июле состоялось его бракосочетание с принцессой Шарлоттой, нареченной в православном крещении Александрой Федоровной. «Я почувствовала себя очень, очень счастливой, когда руки наши, наконец, соединились; с полным доверием отдавала я свою жизнь в руки моего Николая и он никогда не обманул этой надежды», - вспоминала на закате жизни императрица. Александра Федоровна, женщина незаурядная, стала для Николая поистине ангелом - хранителем: примерная супруга и нежная мать

За 38 лет супружества у них родилось семеро детей: Александр (в 1818 г.), Мария (в 1819 г.), Ольга (в 1822 г.), Александра (в 1825 г.), Константин (в 1827 г.), Николай (в 1831 г.), Михаил (в 1832 г.). Императрица осталась в воспоминаниях современников несколько легкомысленной, но чуждой всякого стремления к личному господству, доброй и мягкой женщиной. Она не имела никакого политического влияния и не добивалась его, целиком посвящая себя семье и благотворительности. «После смерти государыни по бумагам ее оказалось, что ею тратилось ежегодно 2/3 ее личных сумм на пенсии, раздаваемые неимущим и больным, на содержание богадельни, учрежденной ею на Васильевском острове, на случайные пособия, оказанные ею по случаю пожаров или иных бедствий»

А. Ф. Тютчева - дочь поэта Ф. И. Тютчева, фрейлина двора, в своих «Воспоминаниях» пишет: «Император Николай питал к своей жене, этому хрупкому, безответственному изящному созданию, страстное и деспотическое обожание сильной натуры к существу слабому, единственным властителем и законодателем которого он себя чувствует. Для него это была прелестная птичка, которую он держал взаперти в золотой и украшенной драгоценными каменьями клетке, которую он кормил нектаром и амброзией.., но крылья которой он без сожаления обрезал бы, если бы она захотела вырваться из золоченых решеток своей клетки. Но в волшебной темнице птичка не вспоминала даже о своих крылышках»

Как и М.Ю. Лермонтов, в своей любви Николай I был богат, и ее хватало не на одну женщину. Многолетней любовницей императора была фрейлина Анны Федоровны прелестная Варенька Аркадьевна Нелидова. Николай I нередко пил чай у Вареньки, которая среди прочего мастерица была рассказывать анекдоты. «Между ними и такие, записала Ольга Николаевна в дневнике, какие никак нельзя было назвать скромными». Император смеялся до слез, и однажды его кресло опрокинулось назад. С тех пор его на всякий случай приставили к стене, чтобы поберечь здоровье монарха

Нелидова была не только талантливой рассказчицей. Она оказалась прекрасной наездницей. Не отказывалась составить компанию государю и в пору зимних дворцовых забав. Вслед за императором, например, могла смело сесть в привязанные к возку простые салазки, чтобы где-нибудь на лужайке на Каменном острове, на крутом повороте, всем вместе опрокинуться в насыпанные загодя сугробы...

Постепенно взаимная симпатия между государем и героиней нашего очерка переросла в ту стадию, когда Николай Павлович уже не мог обходиться без долгого общения с Аркадьевной, как ласково царь называл свою пассию. В 1842 году графиня Нессельроде писала своему сыну: «Государь с каждым днем все больше занят Нелидовой... ходит к ней по нескольку раз в день; он и на балу старается все время быть близ нее. Бедная императрица все это видит и переносит с достоинством, но как она должна страдать»

Какие чувства при этом испытывала императрица, зная о привязанности дражайшего супруга к молоденькой фрейлине? Тут надо иметь в виду, что после тяжелых родов (седьмых по счету) и рождения сына Михаила врачи запретили императрице рожать детей, что означало прекращение интимных отношений между нею и супругом. Тогда-то Николай и получил «вольную», способствующую пополнению его донжуанского списка. Который, впрочем, вовсе оказался не так длинен, как подобный же реестр возлюбленных нашего великого Александра Сергеевича Пушкина или М.Ю. Лермонтова

Надо отдать должное Николаю Павловичу. Он тщательно соблюдал принятые правила благопристойности. В отличие от своего отца, старшего брата и своего сына, открыто третирующих своих жен, Николай I не позволял себе ничего, что послужило бы намеком на особые отношения с Варенькой

Император Николай I и Собственная Его императорского величества канцелярия

Собственная его императорского величества канцелярия (С.Е.И.В.) была учреждена в 1812 году во время Отечественной войны 1812 года, получившее название «походное правительство». В ней сосредоточивались дела, подлежавшие Высочайшему усмотрению; доклады почти по всем ведомствам восходили к государю через С.Е.И.В. канцелярию, которой с 1812 по 1825 г. управлял Аракчеев

Но особенное развитие С.Е.И.В. канцелярия получила в царствование Николая I, когда на нее возлагались особые задачи, для чего было постепенно образовано шесть отделений канцелярии, имевших совершенно самостоятельное положение и по значению своему равнявшихся с министерствами. В 1826 г. С.Е.И.В. канцелярия получила наименование первого отделения С. Е. И. В. канцелярии; в том же году были учреждены второе и третье отделения С.Е.И.В. канцелярии, в 1828 г. — четвертое, в 1836 г. — пятое и в 1842 г. — шестое (два последних отделения — временные)

Первое отделение осуществляло контроль над министерствами, готовило законопроекты, ведало назначением и увольнением высших чиновников (с одобрения и утверждения царя)

Перед Вторым отделением была поставлена задача кодификации законов. В нём, под руководством М.М. Сперанского (возвращенного из ссылки в 1821 г.), были подготовлены «Полное собрание законов Российской империи» (1830 г.) и «Свод законов Российской империи» (1835 г.)

В ведение отделения входили:

1) все распоряжения и известия по всем вообще случаям высшей полиции;

2) сведения о числе существующих в государстве сект и расколов;

3) известия об открытиях по фальшивым ассигнациям, монетам, документам и пр., разыскание и дальнейшее производство которых оставалось за министерствами финансов и внутренних дел;

4) подробные сведения о всех людях, под надзором полиции состоящих, и делах относительно их;

5) высылка и размещение людей подозрительных и вредных;

6) заведование наблюдательное и хозяйственное всех мест заточения, в которых заключены государственные преступники;

7) постановления и распоряжения об иностранцах, в России пребывающих;

8) ведомости о всех без исключения происшествиях;

9) статистические сведения, до полиции относящиеся;

10) дела о жестоком обращении помещиков с крестьянами;

11) театральная цензура;

12) наблюдение за периодической печатью, для чего было предписано доставлять в отделение по одному экземпляру всех издающихся в России газет и журналов.

Четвертое отделение ведало благотворительными учреждениями и женскими учебными заведениями

Пятое отделение было создано для разработки проекта реформ управления государственными крестьянами

Шестое отделение с 1842 по 1845 гг. готовило предложения по управлению Кавказом

Таким образом, СЕИВК была ведущим звеном государственного механизма и стояла по существу над правительством. Она контролировала главные направления государственной деятельности, рассматривала важнейшие задачи, стоявшие перед властью. Начальники отделений подчинялись непосредственно императору, имея право личного доклада ему

Интересный факт, в начале 40-х годов из тринадцати министров только трое имели гражданские чины, да и их Николай I терпел лишь потому, что не нашел им равноценной замены среди военных. В конце его царствования из 53 губерний 41 возглавляли военные. Императору по душе люди привычные к жесткой субординации, люди, для которых было страшнее всего даже ненароком нарушить армейскую дисциплину.

«По воцарении Николая, - писал С. М. Соловьев, - военный человек, как палка, как привыкший не рассуждать, но исполнять и способный приучить других к исполнению без рассуждений, считался лучшим, самым способным начальником везде; опытность в делах - на это не обращалось никакого внимания. Фрунтовики воссели на всех правительственных местах, и с ними воцарилось невежество, произвол, грабительство, всевозможные беспорядки»

Храбрость императора

Во время подавления восстания декабристов Николай I, занимая место во главе 1-го батальона Преображенского полка, на виду у мятежного каре, подвергал свою жизнь ежеминутной опасности. «Самое удивительное, - говорил он впоследствии, - что меня не убили в тот день»

В 1830 г. среди всех слоев населения вспыхнула эпидемия. От холеры умерли великий князь Константин Павлович с супругой, фельдмаршал Дибич. Меры, принимаемые против эпидемии, оказались малоэффективными и сводились к изоляции очагов заразы, а также к насильственному водворению людей в больницы, иногда без достаточных на то оснований. Все это вызывало озлобление населения и ряд бунтов. Николай I лично находился в местах, охваченных эпидемией. В 1830 г. при получении известий о холере в Москве, он тотчас же поспешил туда. В Москве он едва не заразился. В Петербурге 22 июня 1831 г. холерный бунт достиг угрожающих размеров. На Сенную площадь, где собралась 5-тысячная толпа, были вызваны войска, но действовали они вяло

При дорожной аварии под Чембаром в 1836 г., когда он получил травму (сломал ключицу), Николай Павлович настоял, чтобы первую медицинскую помощь оказали пострадавшему более него лакею

Николай I и вера

Император в 1825 г. закрывает Библейское общество. Космополитический мистицизм, свойственный последним годам александровского царствования, не вызывал симпатий Николая I, защищавшего и опекавшего традиционное православие. Сам он был горячо верующим человеком. В его царствование в 1832 г. был канонизирован епископ Митрофан Воронежский. Прислав на раку святителя золотой покров, Николай I приехал в Воронеж для поклонения святому. Царь был озабочен положением сельского духовенства, видя в нем опору народной нравственности. При Николае I правительство вело борьбу с сектантством:

с 1827 г. уход в раскол признается уголовным преступлением

В царствование Николая I была окончательно сформулирована идейная доктрина монархического государства.

В 1832 г. товарищ министра народного просвещения С. С. Уваров в докладе императору о Московском университете формулирует знаменитую триаду: «Православие, Самодержавие, Народность», называя ее «последним якорем нашего спасения и вернейшим залогом силы и величия нашего Отечества»

Эта формула сразу пленила Николая I, поскольку провозглашала новый принцип: опору монархической власти непосредственно на патриархальное крестьянство, минуя дворянство, скомпрометировавшее себя на Сенатской площади в глазах Императора

Николай I последовательно боролся с масонством в Российской Империи. Император считал масонское течение главной питающей силой революционных движений в Европе. С учетом национальной политики и охранительных интересов, последовательно проводимых Императором, он был яростным противником этого новомодного тайного течения в России

Николай I и культура

Любимым детищем Николая I был Александрийский театр, переживавший в 30 - 40-е годы XIX в. период расцвета. Русская сцена обогатилась в то время произведениями Н. В. Гоголя, И. С. Тургенева, А. Н. Островского, М. И. Глинки

В то время на сцене императорских театров блистали П. А. Каратыгин, И. И. Сосницкий, А. Е. Мартынов, М. С. Щепкин, В. Н. Асенкова. Для первоклассных европейских артистов - балерин М. Тальони, Ф. Эльслер, оперной певицы П. Виардо Россия стала второй родиной

В дворцовом театре давали спектакли два раза в неделю, на них присутствовали все члены императорской фамилии. Любимыми пьесами Николая I были легкие салонные комедии, любил он и балет. В Александрийском театре он знал по фамилии каждого, даже самого незначительного актера, в антрактах всегда проходил за кулисы, где его тотчас окружали актеры

Особенным его уважением пользовался Каратыгин. Однажды, разговаривая с артистом, отличавшимся большим ростом, Николая спросил: «А ну-ка, Каратыгин, кто из нас выше?» Великий князь Михаил Павлович поставил их спинами друг к другу и стал мерить. Артист оказался чуть выше императора. «Однако, ты выше меня, Каратыгин!» - воскликнул Николай I. «Длиннее, Ваше Величество», - отозвался знаменитый трагик. Такая поправка императору чрезвычайно понравилась.

В николаевскую эпоху Россия создала великую культуру. Конечно, это, прежде всего литературная культура. Именно в Николаевскую эпоху мы осознали себя как литературная цивилизация. Два великих поэта: Александр Сергеевич и Михаил Юрьевич творили свои бессмертные произведения в Николаевскую эпоху! Мистический и загадочный, но не менее великий Николай Васильевич Гоголь созидал во времена правления Николая I

Можно сделать характерный для России вывод, что, как правило, великая культура не создается в эпохи свободы, и особенно - в революционные эпохи. Для великой культуры, как ни странно, более приличествует реакция. Во время реакции есть время подумать, и поскольку не каждый может или хочет проявиться как человек деятельный, он проявляется как человек созерцательный

Существенные изменения произошли в архитектурном облике империи: умирание классицизма и смена его национальным, хотя и не очень оригинальным, стилем, символично для николаевского времени. К архитектуре Николай I питал особое пристрастие. Ни один проект общественного здания не проходил без его личного одобрения. Любимым архитектором его был К. Тон - автор Большого Кремлевского дворца и храма Христа Спасителя в Москве

Казавшиеся современникам весьма посредственными и невыразительными по своему художественному значению, в наши дни они воспринимаются как значительные памятники архитектуры. В царствование Николая I на Дворцовой площади в Петербурге была воздвигнута Александровская колонна, велось строительство Исаакиевского собора, был заново отстроен Зимний дворец, пострадавший от пожара в 1837 году

При его восстановлении царь требовал роскошной отделки парадных апартаментов, но в своих личных комнатах ценил, прежде всего, простоту и уют. Памятником личных вкусов Николая I стал Петергоф - его любимая летняя резиденция

Первая встреча императора и Михаила Лермонтова

Как мы с Вами знаем, Лермонтов проходил обучение в Московском университетском Благородном пансионе. В то время это считалось лучшим учебным заведением для дальнейшего поступления в университет. Неожиданно, 11 марта 1830 года в коридоре пансиона появился приехавший в Москву император Николай I

Он явился без всякого предупреждения и без охраны. До него доходили слухи о вольнодумстве экзальтированной молодежи, обучающейся в привилегированных пансионах, зараженных революционными идеями, и он решил проверить. Бунтарей не выявил, но на самого царя в коридорах пансиона никто из учащихся не обратил никакого внимания

Для нашего времени это невероятно. Представьте. Владимир Путин пришел в школу, его толкают. Его никто не замечает… Так что, осуждая самого царя за суровость, я одновременно уважаю его за простоту и естественность. Зашел, никого не спрашивая, никого не предупреждая. Вот и получил за свою анонимность

Пансионеры решили, что это, очевидно, какой-то генерал, пришел хлопотать за своего сынка. На перемене все шумели. Толкались, носились по коридорам. Начался урок. Император зашел в 5-й класс, педагога еще не было, ребята опять же не обратили на вошедшего генерала никакого внимания

Лишь один из учеников узнал императора и вскочил с возгласом: «Здравия желаю Вашему Величеству!» Никто его не поддержал, скорее, зашикали за неуместное приветствие. Решили, что пошутил. Пока пришел педагог, пока разобрались, гнев Николая все более нарастал. Всех учащихся всех классов собрали в актовом зале, вот тут-то впервые Михаил Лермонтов увидел своего императора, и не в лучшем виде. Император упрекнул и пансионеров, и педагогов в излишней вольности и недисциплинированности

Вернувшись в столицу, император распорядился закрыть Благородный пансион и переименовать его в обычную гимназию. Многие родители забрали своих детей из старших классов. Забрала бабушка и Михаила Лермонтова, не дожидаясь порки своего строптивого внука. А может, и полезно было бы Михаилу попробовать школьных розог, не так бы в будущем лез на рожон? Кто знает

Император и представить не мог, что среди присутствующих на него смотрит взгляд великого поэта и через семь лет его стихотворение «Смерть поэта» станет самым обсуждаемым в обществе Российской империи

Стихотворение Лермонтова «Смерть поэта» и Николай I

После дуэли и гибели А.С. Пушкина молодому по возрасту, но мудрецу в душе «с зимними глазами» удалось всего за два дня написать стихотворение «Смерть поэта». Когда Лермонтов узнал, что Дантес избежит наказания за содеянное, то на свет появляется вторая версия стихотворения с последними, хлесткими и немыслимыми для того времени последними в стихотворении 16 строчками:

А вы, надменные потомки

Известной подлостью прославленных отцов,

Пятою рабскою поправшие обломки

Игрою счастия обиженных родов!

Вы, жадною толпой стоящие у трона,

Свободы, Гения и Славы палачи!

Таитесь вы под сению закона,

Пред вами суд и правда — всё молчи!..

Но есть и божий суд, наперсники разврата!

Есть грозный суд: он ждет;

Он не доступен звону злата,

И мысли и дела он знает наперед.

Тогда напрасно вы прибегнете к злословью:

Оно вам не поможет вновь,

И вы не смоете всей вашей черной кровью

Поэта праведную кровь!

Это был уже прямой вызов власти и высшему обществу. Кроме того, у стихотворения появился эпиграф, взятый из трагедии Ротру «Венцеслав»:

Отмщенье, государь, отмщенье!

Паду к ногам твоим:

Будь справедлив и накажи убийцу,

Чтоб казнь его в позднейшие века

Твой правый суд потомству возвестила,

Чтоб видели злодеи в ней пример

Раевский, являясь близким другом М.Ю. Лермонтова, размножил и распространил и этот вариант. Крамола пошла гулять сначала по Петербургу, а затем и по всей России

Тогда же стихотворение быстро дошло до графа А. X. Бенкендорфа. Хотел граф, опытный царедворец, к тому же добрый знакомый бабушки поэта, и других Столыпиных, замять историю со стихотворением. Но когда одна из светских сплетниц А. М. Хитрова стала допытываться у графа об его отношении к этому оскорблению всей аристократии, Бенкендорф вынужден был донести обо всем императору, который к тому же уже знал об этом «воззвании к революции». Считают, что автором письменного доноса императору была та же самая Хитрова

Бенкендорфом была подана докладная записка о стихотворении Лермонтова «Смерть Поэта»:

«Я уже имел честь сообщить Вашему Императорскому Величеству, что я послал стихотворение гусарского офицера Лермонтова генералу Веймарну, дабы он допросил этого молодого человека и содержал его при Главном штабе без права сноситься с кем-либо извне, покуда власти не решат вопрос о его дальнейшей участи, и о взятии его бумаг как здесь, так и на квартире его в Царском Селе. Вступление к этому сочинению дерзко, а конец — бесстыдное вольнодумство, более чем преступное. По словам Лермонтова, эти стихи распространяются в городе одним из его товарищей, которого он не захотел назвать. А. Бенкендорф»

На эту докладную записку Николаем I была наложена резолюция:

«Приятные стихи, нечего сказать; я послал Веймарна в Царское Село осмотреть бумаги Лермонтова и, буде обнаружатся еще другие подозрительные, наложить на них арест. Пока что я велел старшему медику гвардейского корпуса посетить этого господина и удостовериться, не помешан ли он; а затем мы поступим с ним согласно закону»

Ничего не скажешь, суровая бумага. Да и карательная медицина, как мы видим, действовала уже в те времена. Против власти, значит, сумасшедший. Хотя чего уж там опасного прочитал для себя Николай I в стихотворении «Смерть Поэта»? И о каком воззвании к революции можно говорить?

Письмо Николая I своей супруге Александре Федоровне

Письмо это было впервые напечатано (к сожалению, не целиком) в труде немецкого историка Теодора Шимана «История России в царствование Павла I и Николая I». На русском языке письмо это процитировано академиком Е. В. Тарле в его статье-некрологе «Теодор Шиман». Подлинник был написан по-французски

Мы имеем русский перевод этого письма с немецкого перевода Шимана, который предваряет свою цитату словами: «Государь не любил этого поэта»:

«13 июня 1840 г. 10 1/2. Я работал и читал всего «Героя», который хорошо написан. 14 июня. 3 часа дня. Я работал и продолжал читать сочинение Лермонтова; я нахожу второй том менее удачным, чем первый… 7 часов вечера. За это время я дочитал до конца «Героя» и нахожу вторую часть отвратительной, вполне достойной быть в моде. Это то же самое преувеличенное изображение презренных характеров, которое имеется в нынешних иностранных романах. Такие романы портят характер. Ибо хотя такую вещь читают с досадой, но все-таки она оставляет тягостное впечатление, потому что, в конце концов, привыкаешь думать, что весь мир состоит из подобных людей, у которых даже лучшие на первый взгляд поступки проистекают из отвратительных и фальшивых побуждений. Что должно из этого следовать? Презрение или ненависть к человечеству! Но это ли цель нашего пребывания на земле? Ведь и без того есть наклонность стать ипохондриком или мизантропом, так зачем же поощряют или развивают подобного рода изображениями эти наклонности! Итак, я повторяю, что, по моему убеждению, это жалкая книга, обнаруживающая большую испорченность ее автора….

Характер капитана намечен удачно. Когда я начал это сочинение, я надеялся и радовался, думая, что он и будет, вероятно, героем нашего времени, потому что в этом классе есть гораздо более настоящие люди, чем те, которых обыкновенно так называют. В кавказском корпусе, конечно, много таких людей, но их мало кто знает; однако капитан появляется в этом романе как надежда, которой не суждено осуществиться. Господин Лермонтов оказался неспособным представить этот благородный и простой характер; он заменяет его жалкими, очень мало привлекательными личностями, которых нужно было оставить в стороне (даже если они существуют), чтобы не возбуждать досады. Счастливого пути, господин Лермонтов, пусть он очистит себе голову, если это может произойти в среде, где он найдет людей, чтобы дорисовать до конца характер своего капитана, допуская, что он вообще в состоянии схватить и изобразить его»

Очевидно, в семье императора не раз обсуждали творчество Михаила Лермонтова, и женская часть семьи уговаривала императора принять все достоинства этого автора, приблизить его к себе. Получилось наоборот. Понятно, что и недавняя дуэль Михаила Лермонтова с молодым Барантом, сыном французского посла, тоже обсуждалась. И уже как итог, и за дуэль, и за своего Печорина, отправился Михаил Лермонтов вновь в ссылку на Кавказ

Раздражало царя и то, что жена его Александра Федоровна была без ума от лермонтовских стихов и прозы. И поэтому даже после гибели поэта не только Николай I, но и его сын Александр II не разрешали к печати подготовленные биографии Лермонтова, сочинения поэта издавались без сведений об авторе. Все читали его стихи, и никто не знал, кто он такой. Первая биографическая книга, подготовленная Висковатым, вышла в 1891 году

Итоги царствования Николая I в глазах современников

Царствование Николая I, - пишет известный историк конца XIX - начала ХХ века А. Е. Пресняков, - «золотой век русского национализма». И имеет полное на то основание, ибо в николаевскую эпоху «Россия и Европа сознательно противопоставлялись друг другу, как два различных культурно-исторических мира, принципиально разных по основам их политического, религиозного, национального быта и характера»

Следствие не замедлило явиться. В начале 30-х годов обществу была представлена так называемая теория «официальной народности». Ее создание традиционно связывают с именем министра народного просвещения С. С. Уварова, автора известной триады – «православие, самодержавие, народность», которая и должна была стать «последним якорем спасения» от «революционной заразы»

Именно на этих понятиях, считал Уваров, нужно строить воспитание подрастающего поколения, подчинив им литературу, искусство, науку и просвещение. Николай I с удовлетворением воспринял идею Уварова и стал активно проводить ее в жизнь

Цензор А. В. Никитенко, отличавшийся долей либерализма, записывает в то время в своем «Дневнике»: «Варварство торжествует дикую победу над умом человеческим». Для России наступает семилетний период мрачной реакции

Цензурой дело не ограничивается. С мая 1849 года для всех российских университетов установлен "комплект студентов" - не более 300 человек в каждом. Результат впечатляет: в 1853 году на 50 миллионов населения страны студентов всего лишь 2900 человек, то есть почти столько же, сколько в одном Лейпцигском университете. Принятый еще раньше (в 1835 году) новый университетский устав ввел в университетах «порядок военной службы... чиноначалие» и резко ограничил автономию университетов

Дадим слово и одному из первых «диссидентов» николаевского времени кн. П.В. Долгорукову, поставившему несмываемое клеймо на всем царствовании Николая I и на нем самом:

«Тридцатилетнее царствование <...> настоящая тридцатилетняя война против просвещения и здравого смысла - было постоянно основано на трех началах: на глубоком презрении к человечеству, на боязни, неосновательной и смешной, всех идей либеральных и благородных и на безумном, постоянно возраставшем боготворении своей личности»

И еще раз вернемся к воспоминаниям Милютина, хорошо дополняющим только что приведенные оценки «князя-республиканца», как называла Долгорукова официальная власть за его «неудобные» оценки самодержца:

«Во все 30-летнее царствование императора Николая никто вне правительственной власти не смел поднять голос о делах государственных и распоряжениях правительства <...> Всякая частная инициатива была подавлена; существовавшие недостатки и болячки нашего государственного организма тщательно прикрывались ширмой официальной фальши и лицемерия

По точному определению французского писателя и политика Альфонса Ламартина, правление Николая I имело целью достигнуть «неподвижности мира» как в России, так и в Европе

Еще более резка в своих оценках была графиня М.Д. Нессельроде: «Что за странный этот правитель, он вспахивает свое обширное государство и никакими плодоносными семенами его не засевает»

«Не засевает» потому, что не принимает зарождавшийся в Европе новый мир, «мир индивидуальной свободы и свободного индивидуализма», представлявшийся ему, как замечала А.Ф. Тютчева, «во всех своих проявлениях лишь преступной и чудовищной ересью, которую он был призван побороть»

И ради этого самодержец шел на угнетение всех и каждого, причем, по заключению мемуаристки, «это был самый худший вид угнетения, угнетение систематическое, обдуманное, самодовлеющее, убежденное в том, что оно может и должно распространяться не только на внешние формы управления страной, но и на частную жизнь народа, на его мысль, его совесть и что оно имеет право из великой нации сделать автомат, механизм которого находился бы в руках владыки»

А ее отец, современник Николая I, переживший его почти на 20 лет, в пяти строках стихотворения, по существу являющегося своеобразной эпитафией царю, дал ему и всему его царствованию убийственную характеристику: «Не Богу ты служил, и не России, / Служил лишь суете своей, / И все дела твои, и добрые, и злые, / Всё было ложь в тебе, всё призраки пустые: / Ты был не царь, а лицедей»

Иные скажут, ну, это все - поэтическое воображение гения русской поэзии. Но вот не менее беспощадный отзыв академика А.В. Никитенко, относящийся к октябрю 1855 г.:

«Теперь только открывается, как ужасны были для России прошедшие 29 лет. Администрация в хаосе; нравственное чувство подавлено; умственное развитие остановлено; злоупотребления и воровство выросли до чудовищных размеров. Все это плод презрения к истине...»

Доминирующий над всеми остальными порок николаевского царствования Никитенко видел в том, что люди стремились «казаться, а не быть» на самом деле и повсюду и во всем процветали ложь и лицемерие. Другой высокопоставленный современник, генерал П.А. Крыжановский очень образно называл Николая I самодержцем чистой воды, не признававшим ничего выше своей воли и державшим

«всю Россию в кулаке так крепко, что она только попискивала <...> Суровое это было время, мрачное, тяжелое, подчас беспощадное. В частных собраниях опасались говорить друг с другом не только о государственных делах и мероприятиях, но даже о личных недостатках того или иного сановника, о достоинствах книги, навлекшей на себя гнев цензуры, о политических волнениях в иностранных государствах и т.п. Каким-то непонятным образом эти «либеральные» беседы доходили до сведения властей, и виновные привлекались для расправы в III Отделение»

Не удержалась от критических оценок современного ей состояния России и прогнозов относительно ее будущего и Смирнова-Россет:

«Мне кажется, - писала она, имея в виду вторую половину царствования Николая I, - что последние пятнадцать лет подавления произвели действие как раз обратное тому, чего желали и что делали, следуя инстинктивным внушениям в высшей степени абсолютной натуры <...> Россия находится не только в критическом, но в кризисном состоянии. Если Европе сулят un grand cataclisme sociale et morale, то какой же катаклизм ждет Россию, у которой приданое - крепостное право?»

Короче всех в свойственной ему шутовской манере определил царствование Николая I один из бывших его ближайших сподвижников - А.С. Меншиков, назвав его «мудрёным». Его итогом стал позор Крымской кампании и общеевропейская изоляция России. Сбылись пророческие слова генерал-фельдмаршала Ф.В. Остен-Сакена, сказанные им сразу же после отнюдь не продиктованного собственными интересами России усмирения Венгрии в 1849 г.: «Государь <...> сильно возгордился. «То, что сделал я с Венгрией, ожидает всю Европу», - сказал [он] мне. Я уверен, что эта кампания его погубит <...> Увидите, что это даром не пройдет. Бог наказывает гордых»

В свете всего изложенного нельзя не согласиться с мнением тех современников, которые считали, что Николая I

«сразила не столько немощь телесная, сколько потрясение нравственное. Мощная натура его не выдержала удара, нанесенного душевным его силам <...> Увидев Россию в отчаянном положении, император Николай не мог перенести горести такого печального исхода всех его многочисленных державных трудов. Это было слишком тяжкое разочарование, которое и свело его в могилу»

Целиком на совести императора была и судьба ополчения в 1855 г., когда вчерашние крестьяне, участвуя в Крымской войне

«с пиками и топорами в руках и с крестами на шапках <...> почти все, не видав врага, легли костьми от голода, холода и болезней, от неразумия и злоупотреблений <...> Бог карал Россию за гордыню покойного венценосца. Он убежден был в своей силе и могуществе и не предпринимал никаких мер к лучшему устройству и снабжению военной части, и потому-то бедственная война нашла нас без усовершенствованного оружия и без достаточного количества пороха, артиллерийских снарядов <...> Мы мнили себя непобедимыми и горько в том разочаровались: врага мы не закидали шапками».

Эпилог

В конце моего долгого повествования хотелось бы отметить, что история ненависти Николая I к Михаилу Юрьевичу Лермонтову остается загадочной и до конца не раскрытой. Почему по сути мальчишка, Лермонтов, вызывал такую личную неприязнь у императора? Да, «Смерть поэта», «Герой нашего времени», - все эти произведения категорически не устаивали Николая I

Но я выскажу свое субъективное мнение, вряд ли в этом кроется причина ненависти. Так в чем же она? На мой взгляд, они были великим антагонистами своего времени и вместе с тем, очень похожи в своей провиденциальной миссии на земле

Надеюсь, завесу тайны мне помогут открыть наши эксперты – астрологи)

<<< назад на страницу автора