Денисенко Феня Андреевна

ОБ ЭТОМ ПОМНИТЬ НАДО ВСЕГДА

Глядя сегодня на бабушек и дедушек, трудно представить, какие испытания выпали на их долю. А ведь все, кому сегодня около 70 лет, прошли войну. С каждым днем их становится все меньше и меньше. Тем ценнее каждая крупица их воспоминаний о тяготах войны. Среди этих людей была и моя бабушка – Денисенко (Жакова) Феня Андреевна. Я хочу рассказать о жизни ее семьи в годы войны. Делаю это даже не ради нас, внуков, а ради правнуков. Ради тех, кому не доведется встретиться с живыми свидетелями войны. А помнить об этом надо всегда. Вот что она вспоминает:

«Мы жили в деревне Щежерь Могилевского района Могилевской области. В семье моих родителей было 5 детей. По теперешним меркам, семья многодетная, а в то время почти каждая семья многодетная. К началу войны старшая сестра Нина (1922 года рождения) была уже замужем. Летом 1941 года мне было почти 12 лет. Я успела окончить 4 класса. Жили, как и все. Помню, перед началом войны стали рубить новую хату. Срубили четыре венца, остальное доделывали уже после войны.

После объявления о начале войны даже не представляли, что ждет впереди. Впервые осознали, что война недалеко, в тот день, когда мужчин призывного возраста забирали на фронт. Собралась вся деревня: старики, женщины, дети. Мужчин построили в колонну, и та пешком направилась в сторону Чаус. Вся деревня плакала. Наверное, впервые в жизни я видела такое количество слез. Вместе с другими ушел и мой отец – Жаков Андрей Самуилович. Сложной была его судьба, такое пережил. После отец рассказывал, что дошел до Ельца, служил в «трудовой армии», работал в хлебопекарне. Был в плену, бежал. Целый месяц, прячась от немцев, обходя все места, где их видел, возвращался в родное село.

После того как отец ушел на фронт, дома осталась мать -Жакова Василиса Матвеевна и четверо детей на руках (младшему Володе было около шести лет, мне – 12, Макрене – 14, Тане – 17 лет).

Война быстро приближалась к нам. Бои у нас в деревне не проходили. О том, что идут серьезные бои, понимали, когда видели громадные зарева вдалеке. Даже не знаю, как описать их. В селе говорили, что бомбили аэродром в Могилеве. Долго шли бои под Чаусами. Каждый день летали самолеты на восток и возвращались обратно.

В первые дни войны помню колонны беженцев, двигавшихся со стороны Могилева в сторону Чаус. Кто на подводах, кто пешком, с узелками женщины, дети. Нам тоже предлагали податься в беженцы. На подводе к нам в деревню приехал мамкин брат Сергей (они до войны жили на Бродах в Могилеве). Но мамка отказалась: куда с такой семьей. Остались на месте.

Однажды утром увидели немцев. Когда ложились спать, было спокойно, а проснулись – в колхозе машины и мотоциклы, и немцы по-своему разговаривают. Мы до войны машин почти не видели.

С приходом немцев в деревне установили новый порядок. Назначили старосту, появились полицаи. Наши деревенские старались на улицу лишний раз не выходить. Детям наказывали. Но разве просидишь в доме 4 года. От войны не спрячешься.

Немцы приходили в дома. Забрали корову. Сначала все говорили: «Матка, яйка», а потом и курей позабирали. Кто как мог, прятали продукты. Зерно в бочки засыпали и закапывали. В сарае навоз сдвинем и закопаем. Картошку прятали. С едой было трудно. Если есть было нечего, не дожидались, когда зерно созреет. Рвали колосочки еще зеленые, сушили, потом ели. Ранней весной собирали в поле мерзлую картошку. Скорлупу снимали, а там белый порошочек (крахмал), немного муки добавляли и пекли оладушки. Мы их звали «лопуны».

Ночью приходили партизаны за хлебом. Кто сам отдавал, а у кого и забирали. Им-то в лесу тоже есть надо было.

У старшей сестры уже дочка была Женя. Вот кому пришлось тяжело с грудным ребенком на руках. Мы – дети, о нас мамка заботилась. А она одна с дитем. Муж ее – Капустин Василий, пограничником был в Бресте (после войны уже узнали о том, что погиб он в первые дни войны). Приказали немцы всем собраться, переписали и погнали. В эту колонну поставили и нашу Нину с ребенком на руках. Прошли с полкилометра по деревне, Женя маленькая расплакалась. Тогда немец один пожалел ее, наверное, крикнул: «Матка, нах хаус (домой)!» и оттолкнул в сторону. Так наша Нина осталась в деревне. Остальные пошли под Голени. Говорили, что они работали где-то под Чаусами.

У сестры Тани жених был Лазарь. Он ушел в партизаны. Однажды к нам немцы пришли с полицаями. Всю хату облазили (даже за иконами), искали что-то. Что искали, нам не сказали. А когда уходили, кто-то сказал: «Вас ночью спалят». Мамка испугалась, стала думать, что делать. В доме ночевать боялись. Поэтому мамка постелет нам под забором, и мы вчетвером спим. А сама ходит с палочкой всю ночь, нас охраняет. Хорошо, что лето было, ночи нехолодные.

Когда отец вернулся в деревню, его забрали немцы. Всех мужчин позабирали. Даже дядька у нас глухой был, и его забрали. Загнали за город работать. Они день работают, а ночью в сарае из закрывают. Они навоз раскопают и спят. Зима была. Холодно. Мамка отцу из шубы пошила «бурочки». Только они и спасли его. Так бы ноги поморозил.

Мы тифом болели. Болели все дети. Мамка нас уложит, накроет. Немцы, когда приходили, дверь откроют, увидят, что мы лежим, в дом не заходят. Они тифа очень боялись, только скажут: «Кранк (больной)», – и бегут.

Летом 1944 года началось освобождение. Наши пришли. Бои шли на старой Чаусской дороге, где-то в полутора-двух километрах от нас. Мы окоп сделали в срубе нового дома. Там прятались. Один снаряд разорвался очень близко возле соседнего дома. Нас осколками засыпало. Страшно было. Горели дома. В Щежере один поселок сгорел полностью. Его после войны так и называли – Горелый.

Когда деревню освободили, все очень радовались, пели, танцевали. Как в фильмах показывают.

Война закончилась, но наши испытания еще продолжались. В школу я уже не пошла. Из нас только Володя после войны в школу ходил. Мне 15 лет было. Не до учебы уже. Пошли в колхоз. Нас, девчонок 1927-1930 годов рождения, отправляли на линии (железная дорога). Надо было рельсы очищать. Один раз мина взорвалась. Одна девушка погибла. Схоронили Тхореву Лизавету.

Потом объявили гужтруд (гужевая повинность). Шесть дней работать надо было, бесплатно. Запрягут телегу, сложат лом, лопаты, и идем со Щежеря в Зимницу. От каждой бригады по 6 человек. В Зимнице на Славгородском шоссе работали. Канавы копали. Каждому отмеряли, размечали, сколько сделать. Дело летом было, жарко. В Палетники за водой ходили. День работаешь, намаешься, устанешь. А вечером еще домой возвращаться опять пешком. Иногда подъедем немного на телеге. Но телега одна, а нас много. Все не сядем, поэтому и идем.

После войны мы опять без отца остались. Его забрали, потому что в плену был. Отправили на Урал работать.

Но уже стали поля засевать, дома восстанавливать. Потихоньку к мирной жизни возвращались.

Сейчас не часто о войне вспоминаю, не хочется. Но иногда вздумается. Хотя сейчас надо жить и молиться, чтобы войны не было. Чтобы вы (дети, внуки, правнуки) не испытали всего ужаса, который мы пережили».

Подготовила к публикации Синявская И.Л.