Белый Николай Николаевич

«До 1 мая 1941 года все было тихо. Администрация Маховского сельского Совета установила дежурство на боевых дорогах. Дежурили в основном местные жители, в том числе и мой отец Белый Николай Иванович. Вооружены они были старыми винтовками. По дороге на Старую Милеевку в июле месяце появился танк. Он был не похож на советский, а с крестами. Из танка вышли два человека и не по-нашему стали разговаривать. Испугавшись, наши дежурные бросились в лес и перепуганные прибежали домой. А танк пришел в нашу деревню и остановился возле сырзавода. Дверь в подвал завода была заперта, рядом лежали березовые палки. Немец взял палку, подошел к двери и ударил. Дверь сломалась. Они зашли в подвал. Там было много сыра. Его вывезли. Рядом с заводом был магазин. Он тоже был на замке. Немцы также взломали дверь. Товаров там было полно, но они ничего не взяли, сели в танк и уехали. Метров через 200 со стороны Костинки встретили военную автомашину, она везла полный кузов солдатского обмундирования. Танк по машине открыл огонь. Двое солдат были в машине и оба были убиты. А танк уехал в сторону деревни Липец. Когда танк уехал, жители Махово растащили все продукты и товары с завода и магазина, а также все обмундирование с машины. И снова установилось спокойствие.

С военкомата пришло указание строить для своих семей блиндажи, что мы и сделали. У нас был построен блиндаж в три наката посреди приусадебного участка. Помню, в одно воскресенье была вечеринка. Это было поздно вечером. Пришли председатель сельсовета и какой-то военный и запретили нам веселиться, так как люди проливают кровь, идет война. Вечеринку прекратили, все разошлись по домам. После этого вновь установилась тишина, только иногда пролетали самолеты и наши, и немецкие.

Однажды мы погнали пасти коров, пасли недалеко от деревни, как видим, летит самолет наш и три самолета немецких. Наш самолет отстреливался, потом с него повалил черный дым, и он быстро пошел вниз. За лесом упал на осовецкое поле. Немецкие самолеты полетели в сторону Быхова. Мы побежали туда, где упал самолет. Земля была услана обломками самолета. Экипаж погиб полностью. Я нашел документы летчика, уроженца Витебской области Махановского Ивана Дмитриевича. А когда мы шли домой, из леса вышли трое наших военных: лейтенант и два солдата, я им показал эти документы. Лейтенант посмотрел и сказал: «гибнут наши братья». Потом положил эти документы к себе в карман.

Все население Махово находилось в блиндажах, туда перенесли все постельное белье и продукты. В дом приходили только приготовить пищу. А дальше пошло все иначе. Стали проходить советские солдаты небольшими группами, проезжала иногда кавалерия. Проезжала артиллерия, пушки тащили лошадки и все время не по дорогам, а по житневому полю. Жито уже поспело, только его некому было убирать. Мужчин всех мобилизовали в армию. Остались женщины и дети, старики. Вести уборку колхозного хлеба было опасно, а когда проходили наши солдаты, много жита перетоптали. Когда немцы полностью завладели деревней и областью, эти хлеба поделили на полоски и люди его убрали. Весь хлеб перемолотили вручную. Кто использовал его полностью, а у кого немцы позабирали. Так как уже в каждой деревне стояли немцы, народ жил по несколько семей в домах. В некоторых домах немцы вырезали стены и загоняли туда автомашины. В домах появились клопы. Немцы эти дома стали сжигать. Подожгут дом, а сами выскочат и ходят вокруг посмеиваясь. Потом занимают другой дом. Короче началась жизнь на оккупированной территории. Появились полицаи, бургомистры, стражники, урядники и прочее начальство. И у нас появились уже знакомые нам партизаны. Это были защитники нашей власти. Появились слухи, что партизаны подрывают поезда, идущие на фронт с боеприпасами и живой силой. Я больше не мог выносить немецкие нравы. Связался с партизанами. За это и просидел в немецком гестапо 25 суток. Вышел из гестапо одни кости да кожа. Мне дали документ, что я не связан с партизанами. Шел домой по улицам города, держась за стенки домов от истощения.

Наши войска до освобождения Махово стояли на реках Проня и Сож полных девять месяцев. Оттуда немцы привозили в Махово своих раненых, так как тут стояла санитарная часть. Ежедневно вывозили умерших хоронить. У них было свое кладбище в конце приусадебного участка, где сейчас проживают Осиповы. Хоронили по 4–5 человек в одной могиле. Кладбище было по-немецки аккуратным, его сейчас распахали.

А Махово освобождалось таким образом. Санитарная часть уехала. На ее место прибыл отряд власовцев по уничтожению партизан. Но они тоже постояли здесь недолго. Через двое суток установилась тишина...

Желаю подрастающему поколению мирного неба над головой и никогда не знать ужасов войны!»